«Утром проснётся, и всё само пройдет…» Трагедия игрока «Спартака» Михаила Русяева
Михаил Русяев не был легендарным футболистом, но застал в профессии величайших мастеров. Выступал с Романцевым в «Спартаке», тренировался у Бескова и Сёмина, стал одним из первых советских легионеров и мечтал уехать жить в Америку. Но этой мечте не суждено было сбыться.
Воспитанник «Спартака» из села. Переход в «Локомотив» Сёмина
Михаил Русяев родился 15 ноября 1964 года в маленьком селе Чаа-Холь, что в Тувинской АССР. Ещё в раннем детстве с семьёй переехал в Москву, где пошёл в 384-ю спортивную спецшколу. Забавный факт: среди одноклассников Русяева был юноша по имени Лев Кузнецов, который через пару десятков лет станет губернатором Красноярского края. Лев занимался настольным теннисом, а Мишка, как вы могли догадаться, футболом.
В 12 лет мальчишку заметили и пригласили в «Спартак». Русяев дорос в клубе до дубля, а потом и до главной команды. За основу стал выступать с 1982 года, но игрового времени получал мало. Молодому нападающему было непросто составить достойную конкуренцию лидерам. В разные годы форвард выходил на поле бок-о-бок с сегодняшними легендами — Дасаевым, Черчесовым, Романцевым, Хидиятуллиным, Бубновым, Черенковым и многими другими. В 1983—1985 годах трижды завоевывал серебряные медали с красно-белыми. За «Спартак» играл вплоть до 1987 года, после чего перешёл в другую столичную команду — «Локомотив».
«На следующий год в «Локомотив» пришел списанный из «Спартака» Юрий Гаврилов, а вместе с ним и очень интересный нападающий Михаил Русяев, — вспоминал Юрий Сёмин. — После этого мы вышли в высшую лигу! Мы пригласили вратаря Станислава Черчесова, которому, как ранее Базулеву и Русяеву, не находилось места в «Спартаке». Вместе с Горлуковичем эта тройка составила стержень команды, которая в итоге финишировала 7-й. Русяев с 15 голами вошел в тройку лучших бомбардиров чемпионата».
Но на следующий год «Локо» обратно вылетел в первую лигу, а Русяев, забив за сезон 10 голов, покинул команду.
Один из первых советских легионеров. Немцы читают роман «Идиот» Достоевского
Нападающий был в шаге от возвращения в «Спартак», но с помощью Сёмина уехал в Германию.
«В 1989 году «Локомотив» вылетел из высшей лиги, — здесь и далее слова Русяева газете «СЭ» в 1996 году. — Константин Иванович Бесков, а позже Олег Иванович Романцев предлагали мне вернуться в «Спартак», я даже согласился. Но у Юрия Павловича Сёмина появилась возможность через каких-то эмигрантов в Америке устроить нескольких игроков в европейские клубы. В те годы попасть за границу было очень престижно. В общем, решил испытать себя в Германии. Почти одновременно со мной тогда уехали Сергей Горлукович и Игорь Буланов. Мы были одними из первых советских легионеров, до нас на Запад попадали только наши звезды первой величины — Блохин, Заваров, Беланов. И всё-таки сегодня часто ловлю себя на мысли, что не стоило тогда уезжать».
Сначала Русяев выступал за «Алеманию» во второй Бундеслиге (1989−1990), но, по словам футболиста, никак не мог вписаться в команду. Как только клуб вылетел в региональную лигу, нападающего пригласили на сбор в «Бохум», выступающий в Бундеслиге. На сборах Русяев здорово себя зарекомендовал, дело шло к подписанию соглашения. Но боссы клуба и посредники футболиста не договорились по финансовым условиям, и сделку завернули в последний момент. Команду форвард всё же сменил, подписав контракт с «Ольденбургом». В новом клубе с советским форвардом приключилась забавная ситуация.
«Мы играли в Гамбурге с «Санкт-Паули» и вели — 1:0, гол я забил. И тут судья стал выделывать фокусы. Когда мы получили право на штрафной и готовились его выполнить, арбитр вдруг показал красную карточку одному из наших игроков — якобы за симуляцию. Это настолько выбило нас из колеи, что мы уступили 1:2. После финального свистка я говорю судье: «Ты — идиот». Он потом сразу рапорт написал, и меня дисквалифицировали на две игры. Когда в Немецком футбольном союзе шло разбирательство инцидента, я решил пойти на хитрость. Сказал, что вообще обращался не к судье, а к одному из партнёров по команде — поляку. Дескать, тот спросил у меня: «Где судья?». А я, показывая на арбитра, ответил по-русски «Вон идёт». Понимаете, не «идиот», а «идёт». Звучит похоже. Всё так на заседании и объяснил. Но председатель комиссии не поверил. После этого добавил, что и он, и судья читали роман Достоевского «Идиот», что это слово по-немецки и по-русски звучит одинаково, и они его хорошо знают. Я же эту тонкость в своей, казалось, стройной системе оправданий упустил. За что и поплатился».
Фото: Из личного архива Михаила Русяева
В 1992 году «Ольденбургу» не хватило одного очка для выхода в Бундеслигу, и Русяев покинул команду. За два сезона в клубе русский легионер провёл 53 матча и забил 17 мячей.
Возвращение в «Спартак». Вид на жительство в Америке. Предложение от мультимиллионера
В 1992 году Русяев триумфально вернулся в «Спартак» и помог красно-белым завоевать золото чемпионата.
Фото: РИА Новости
Но больше года в родной команде Михаил не задержался. Футболисту поступило предложение, от которого сложно было отказаться, и он снова укатил в Германию.
«Со мной связался президент берлинской «Теннис Боруссии», известнейший музыкальный продюсер и мультимиллионер Джек Вайт. Сказал, что собирается создать в Берлине, где в тот момент не было даже клуба первой лиги, команду экстра-класса. Объяснил, что его команда хоть и выступает в региональной лиге, но так оторвалась от преследователей, что наверняка выйдет во второй дивизион. Ну, а после всех красивых слов сделал такое финансовое предложение, отказаться от которого было невозможно».
Фото: Из личного архива Михаила Русяева
Команда действительно вышла во вторую Бундеслигу, но уже на следующий год вновь вылетела в региональный чемпионат. Одной из проблем клуба, по мнению Русяева, был слабый тренер. Владелец доверил эту роль близкому другу. Форвард рассказывал, что тренировки после занятий в «Спартаке» были настолько примитивны, что кроме смеха ничего не вызывали. За клуб «Теннис Боруссия» советский футболист выступал 4 года. Летом 1996 года решил сменить обстановку и чуть было не улетел в Америку.
«Я хотел улететь в Америку, тем более у меня там есть вид на жительство. Хотел поиграть ещё 2−3 года в американской лиге, а потом остаться там тренером».
Наверняка у вас возник вопрос: как экс-форвард «Спартака» получил вид на жительство за океаном? Об этом он тоже рассказал.
«В американском законодательстве была статья: если ты доказываешь, что являешься полезным для страны человеком, то получаешь разрешение на бессрочное в ней пребывание. Я собрал все документы, написал, какие выигрывал медали и кубки, сколько матчей сыграл за различные сборные, и обратился к американскому адвокату. Через некоторое время тот сообщил, что мой вопрос решён положительно, что меня признали полезным для США человеком и я могу спокойно переезжать в Америку на постоянное жительство. Стоила эта адвокатская услуга сравнительно недорого — около трёх с половиной тысяч долларов».
Завершение карьеры в Германии. Работа в мини-футбольном «Норникеле»
Но с Америкой не сложилось. На 32-летнего нападающего вышел немецкий «Карл Цейсс» с предложением заключить длительный контракт. Русяев, отложив мечту о переезде в США, вновь остался в Германии.
Фото: Из личного архива Михаила Русяева
«Мастерства у футболистов не так уж много, но за счет бойцовских качеств и строгого порядка «Карл Цейсс» удерживается в середине турнирной таблицы, — вспоминал Русяев. — Да и задача у команды довольно скромная — не вылететь из второго дивизиона».
Костяк команды составляли местные футболисты, но были и легионеры. Помимо Русяева в команде числились два боснийца и серб.
«У нас, например, на занятиях тактике вообще не уделяли внимания. В основном работаем над физподготовкой и повышением индивидуального мастерства. Наш тренер, Эберхард Фогель, сыгравший в своё время 74 матча за сборную ГДР, сам слыл технарем и от подопечных требует прежде всего виртуозного обращения с мячом. Кстати, Фогель и сейчас в прекрасной форме, он нередко вместе с нами по полю бегает. Странно, что при таком сильном руководстве команда в тактическом плане выглядит бледно. Я-то привык к спартаковской игре, то есть, если вижу свободного партнера, находящегося в более выгодной позиции, то немедленно ему отдам пас. Мне же мяч, если открываюсь, нечасто возвращают. Поэтому и голов забил не много”.
«Карл Цейсс» стал последним профессиональным клубом в карьере Русяева. За 4 года в команде форвард провёл 109 матчей и забил 23 гола.
Фото: Из личного архива Михаила Русяева
После завершения карьеры Русяев оказался в Норильске. Учредители мини-футбольного клуба «Норильский никель», друзья футболиста, предложили должность генерального директора команды. Русяев отлично справлялся с работой. Он лично ездил в Бразилию за игроками, привозил талантливых ребят. Как результат команда стала чемпионом страны. Впоследствии, когда в один из сезонов тренеры менялись аж три раза, стал тренером клуба. При этом семья Михаила осталась в Берлине, куда Русяев летал каждый выходные. По воскресеньям, например, он выступал на первенстве Берлина за любительскую команду «Маккаби», которую содержал еврейский иммигрант. В Норильске же Русяев не задержался — в 2003 году вернулся к жене и двум дочкам в Берлин.
«Утром проснётся, и всё само пройдет…»
До 2005 года о Михаиле Русяеве почти ничего не было слышно. Затем случилось несчастье — инсульт. Близкий друг экс-футболсиста Олег Семёнов (более известный в болельщицком мире как Мосфильмовский), детально рассказал «ССФ» трагическую историю из жизни Михаила Русяева.
Фото: Spartakworld.ru
«Случилось это в январе 2005-го. Мишка ожидал решения о назначении его директором СДЮШОР «Спартак», — здесь и далее цитаты «ССФ». — Он всегда мечтал в «Спартак» вернуться. Даже когда в мини-футбольном «Норникеле» работал, говорил мне: «Олег, нам надо в «Спартак», мы — спартаковцы!». Я спрашивал: «Как ты в клубную структуру-то влезешь? Все места давно заняты». — «Пока не знаю, но мы должны быть там! Надо что-то делать».
В ночь накануне Рождества Миша посмотрел по телевизору фильм и лёг спать. Во сне всё и произошло. От образовавшегося в сонной артерии тромба оторвался кусочек. Этого было достаточно…"Скорая» отвезла Мишку в 61-ю больницу. Ночь перед Рождеством! Страна гуляет! Дежурный врач отказался класть в реанимацию, делать обследование. Сказал: «Утром проснется, и всё само пройдет…». В этот момент помогла подруга жены Карина Носкова (врач-гастроэнтеролог), приехавшая поздно ночью и сделавшая пункцию. Возможно, без помощи Носковой история Русяева могла оборваться на этом месте.
«На следующее утро из «Склифосовского» приехал реанимобиль. Неделю Мишей в «Склифе» серьёзно занимались, затем Лейла перевела его в НИИ неврологии на Волоколамке. Потом Больница Управления Делами при Президенте. Некрасовская больница. Кремлёвка. Вновь НИИ неврологии. Но как врачи ни бились, особых подвижек не было. А все из-за того, что в первые часы не оказали помощь в 61-й больнице!».
Халатность врачей не прошла бесследно — левая сторона тела футболиста оказалась частично парализована и лишена чувствительности. Но, по словам близких, Русяев не отчаивался. Задавался вопросами: может, судьбой испытание послано? Может, я в жизни что-то делал не так?
«Когда с Мишей всё это случилось, Лейле, домохозяйке, воспитывающей двух очаровательных дочурок, пришлось устраиваться на работу. А что оставалось делать? Бах — и семья без денег. А средства нужны: Мише — на лекарства, на процедуры, на сиделку, самим — на жизнь…».
«С этим ничего не поделаешь, только инвалидная коляска»
«Время шло, Мишка лечился, но прогресса не было, — продолжал Семёнов. — Спустя два года врачи Лейле прямо сказали: шансов никаких. Крест поставили: «С этим ничего не поделаешь, только инвалидная коляска».
В этот момент знакомый болельщик «Спартака» Дмитрий Лавринайтис, врач, обучавшийся в Китаем, рассказал Семёнову об уникальной клинике в городе Тяньзин. Лавринайтис заверил, что там трудятся врачи, занимающиеся как раз такими тяжёлыми случаями: лечат после инсультов людей, когда другие специалисты помочь отказываются.
«Самым сложным было Лейлу уговорить. Она сначала ни в какую: «Вдруг ему ещё хуже станет?». Понять её в принципе можно было. Такой перелёт — семь часов, перепады давления при взлете/посадке… Всякое могло быть — вплоть до летального исхода. К тому же она с этой медициной сталкивалась — к ним домой приезжали какие-то врачи-китайцы, практикующие в Москве. Посмотрели Мишу, узнали, сколько времени с момента инсульта прошло, и сказали — нет, ничем помочь не можем».
В итоге жена дала добро. Но этого было мало, денег-то не было. Семёнов предложил собрать средства через болельщиков — это сработало!
«Кто пятьсот долларов, кто тысячу — стали прямо в клинику отправлять. Я только письма о подтверждении платежа на e-mail получал. Китайцы удивлялись — пациента еще нет, а деньги идут! Причем со всего мира — из Америки, из России…».
Необходимая сумма ($ 20 тыс.) была собрана. После этого оформили визу, и Русяев улетел в Китай, в сопровождении того самого Дмитрия Лавринайтиса.
«Это был 2007 год. Поездку специально спланировали таким образом, чтобы Мишку самый главный специалист принял. Величайший человек, академик Ши Сюэ Мин, к нему попасть — сильно постараться нужно. Мне потом сам Русяев рассказывал: заходит такой старичок, как будто с экрана из фильмов про боевые восточные единоборства сошедший, смотрит на него по-доброму… «Подними руку!». Мишка кряхтит, старается, а рука всё равно висит, будто загипсована. «Подними ногу!». Результат тот же. У Мишки к тому времени в районе левого голеностопа опухоль образовалась, нога вздулась сильно — кровообращение-то долгое время нарушено было. Академик смотрит на это дело, на Мишины потуги и заявляет: «Можно попробовать. Просто дольше получится, чем обычно, но шансы есть. Многое, конечно, от тебя самого зависеть будет — ты уж помогай нам, занимайся…».
С переводом проблем не было. При клинике переводчиком трудился дедушка по имени Го Цижуй (Русяев звал старика Колей).
«В Москву Мишка вернулся через три месяца — мы его просто не узнали. Другой человек! Сам одевается, шнурки пытается завязывать, сам в туалет-ванную… Инвалидная коляска никуда не делась, и при ходьбе мог только на мысочек наступать — больше на палочку опирался, но всё же».
Нет денег на очередную поездку. Помощь одноклассника
Но, к сожалению, глобальных улучшений не произошло. Близкие приняли решение вновь отправить Михаила в Тяньзин. Но снова нужны деньги, причём немалые. Если возвращаться к «Норникелю», после инсульта боссы команды отправили на карту зарплату, даже формально оформили на какую-то должность, чтобы ежемесячно высылать средства. С деньгами на очередную поездку в Китай помог тот самый Лев Кузнецов, одноклассник Русяева (на тот момент заместитель губернатора Красноярского края). Ну, как помог, попросил помочь губернатора края Хлопонина. Ранее Хлопонин входил в совет директоров компании «Норильский никель». Деньги были выделены, благодаря им уже через полгода Миша вновь смог отправиться в Китай.
«На этот раз я уже вместе с ним полетел. Если раньше только иголки кололи и специальные лекарства давали, то теперь рекомендовали больше двигаться, ногу и руку нагружать. Мишка иногда немного лентяйничал, но чаще так выкладывался, что оставалось только до кровати доползти. Обратно прилетели — таможенники в «Шереметьево» цирк устроили. Мишка на коляске, у нас с собой лекарства: «А докажите, что он в Китае именно лечился?». Ну, я достал все бумажки — история болезни, рецепты, справки… Всё, естественно, на китайском. «Мы не понимаем!». Ёлки-палки, я, что, вам еще каждый иероглиф переводить должен, перед вами человек в инвалидной коляске сидит! «Нас это не волнует». С трудом пропустили…».
В России врачи рекомендовали Михаилу больше ходить и заниматься. Но если у китайцев были специальные тренажёры, то тут аналогов просто не существовало. Перед отъездом из клиники китайские специалисты намекнули, что к ним как минимум три раза приезжают. Вскоре в семье Русяевых задумались о третьей поездке…
Старинный друг Валерий Карпин. $ 25 тысяч от фонда «Спартака»
Как раз в тот период старинный Мишкин друг (так говорил Семёнов) Валерий Карпин получил должность гендиректора «Спартака». Когда Карпин только-только попал в первую команду красно-белых, они с Русяевым на сборах один номер делили.
«На первой же встрече болельщиков с новым гендиректором, когда вопросы закончились, я подошел: «Валера, помнишь друга, Мишу Русяева?». — «Конечно. Как он?». Меня не удивило, что Карпин не в курсе Мишиных проблем. Если Володя Бесчастных пару лет назад, когда о Мишке разговор зашел, спросил вдруг: «Русяй? А он разве не умер?», о чём уж тут говорить…”
Семёнов рассказал про инсульт, поездки в Китай и чудо-клинику. При этом намекнул, что хорошо бы Михаила ещё раз туда свозить. «Карпин сразу обнадёжил: «Мы сейчас Фонд помощи ветеранам «Спартака» создаем. Скоро утрясем все юридические моменты и выделим нужную сумму. Мише откровенно повезло, что такой человек в клуб пришел. Способный самостоятельно решения принимать. Сказал — сделал».
Фонд не очень-то хотел переводить эти деньги. Жене Русяева пришлось доказывать, почему Китай — единственный шанс на спасение. Лейла была очень хорошо готова к подобного рода разговорам: ответила на каждый вопрос, подкрепив слова документами о лечении. В итоге фонд всё же перевёл $ 25 тысяч, и всё по новой: виза, билеты…
«В третий приезд Мишку стали током лечить. Руку и ногу обкладывали датчиками, подавали небольшой разряд… Пальцы, до того не работавшие, под воздействием электричества двигаться начинали. На руке, на ноге. Чик-чик-чик. Как у пианиста. Смеялся: «Олег, представляешь, меня током бьют!».
Спустя три месяца Семёнов отправился в Китай забирать друга. «Прихожу к Мишке в палату, а у него лекарств, которые ему индивидуально варили, на тумбочке нет. Не нужны ему больше лекарства! Анализы хорошие, давление — 120 на 80, сердце в полном порядке. Врачи говорят: «Организм в норме, кровь хорошо циркулирует. А чтобы все двигательные функции восстановились, нужны специальные физические упражнения. Теперь только они помогут».
Русяев прекрасно себя чувствовал. На обратном рейсе инвалидную коляску использовали лишь для вещей. «Олег, у меня голеностоп ноет, коленка…». Я: «Ну, так это ж хорошо! Значит, чувствуешь, значит, живой! Раньше-то, помнишь, как кулаком по ноге стучал…». Вернулись в Москву, вручили Карпину скромный подарок из Китая.
Миша по знакомым местам побродил — воспоминания нахлынули. «А вот тут я жил на 2-м этаже, а вот тут теннисные корты были…». Потом ещё тренировку с лавочки посмотрел, с ребятами-тренерами пообщался. Стауче, Ледяхов… Хи-хи, ха-ха, истории разные… Миша от удовольствия раскраснелся даже. Кровь заиграла!”.
В конце Русяева ждал сюрприз. В клубе заметили, что тот приехал в старом норникельском пуховике, и вручили Михаилу целую сумку спартаковской экипировки.
Фото: Из личного архива Михаила Русяева
Старый-добрый Русяев. Неудавшаяся поездка в Китай. Колумбарий вместо могилы
После третьей поездки Русяев похорошел.
«Много футбола смотрит, анализирует, конспекты ведет… Газеты обязательно — сам каждое утро за ними в киоск ходит. Лишняя тренировка, мол. Часто звонит: «А ты этот гол видел? А этот момент?». Мы постоянно на связи. Кто-то после таких потрясений к богу приходит, кто-то пить начинает, а Мишка над собой работу ведет. Самообразованием занимается. Можно сказать — тот же самый Русяев, что и прежде, единственное — двигается еще не очень. Медленно и не слишком уверенно. Сам ходит — это да. С палочкой. Хотя может и без нее. Если раньше ногу только на мысочек ставил, то сейчас уже на «ребро».
Интервью, цитаты которого приведены в тексте, Семёнов давал при жизни Русяева. На тот момент была запланирована очередная поездка в Китай. Врачи говорили, что это точно будет в последний раз. Четвёртая поездка должна переломной стать… Мы связались с Олегом, чтобы уточнить, как развивались события далее. Слово Семёнову:
«В Китай, к сожалению не полетели на реабилитацию снова. Мишка, уезжая на несколько месяцев, ужасно скучал по семье. Разлука давалась очень тяжёло. Начали просматривать альтернативные варианты, остановились на Подмосковье. Лечение оплатил тот самый одноклассник (на тот момент губернатор Красноярского края) Кузнецов. После лечения он был подавленный, жаловался, что ничего не получается…
Разговоров о поездке в Китай больше не было. У Мишки сиюминутно менялось настроение. Бывало, что скажет: «Ну, Олег, ничего не получается…». На следующий день даже не подумает об этом. Что тут поделать, перепады настроения. Чувствовал он себя более-менее нормально. Конечно, реабилитация в Китае и Подмосковье — небо и земля. После третьей поездки он похорошел на глазах, а в последние месяцы выглядел чуть хуже.
Ничего не предвещало беды. В один из дней звонок от Лейлы, она и сообщила трагическую новость. Я, конечно, обалдел. Но и это ещё не всё: она приняла решение кремировать тело и отправить прах в колумбарий (хранилище урн с прахом после кремации. — Прим. «Чемпионата»). Хотя друзья говорили: «Давай нормально всё сделаем, скинемся, поставим могилку, лавочку рядом, чтобы можно было собираться. У колумбария, как вы понимаете, особо не постоишь. Лейла с младше дочкой большее время живёт в Берлине, старшая вышла замуж и уехала в Лондон. Но уж друзья точно бы следили за могилой. Я на неё не обижаюсь, она и так пострадавшая сторона. Это не обида, а досада. Но она жена, она принимает решение.
Мы поддерживаем связь, переписывались полгода назад. Расскажу забавную историю: «Спартак» играл против английского клуба в еврокубках, Лейла передала через меня московских конфеток дочери в Лондон. Я ж помню её совсем маленькой, а тут такая заходит раскрашенная мадам. Но сами понимаете, московские конфеты — это родное. Почему не передать-то? Им приятно, мне несложно».
Фото: Spartak.com
***
Михаила Русяева не стало в ночь с 10 на 11 апреля 2011 года. Ему было всего 46 лет, но он так и не смог оправиться от последствий инсульта. Болезнь оказалась сильнее.
