Любимец Старостина, 10 лет играл за «Спартак», забивал Киеву и «Атлетико». В 32 года его жизнь закончилась трагедией
Родился 12 октября 1951 года в Курске.
Полузащитник, мастер спорта. Воспитанник курских «Динамо» и «Трудовых резервов». Выступал за «Спартак» (1970−1979), «Спартак» Кострома (1979), «Кайрат» (1980), «Динамо» Самарканд (1980−1981) и «Красную Пресню» (1981−1982). Провел две игры за олимпийскую сборную СССР.
Чемпион СССР, обладатель Кубка СССР.
Погиб 3 августа 1984 года.
«Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»
Это цитата из «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова. Другой Михаил Булгаков, только не Афанасьевич, а Юрьевич, и не писатель, а футболист, познал эти слова полного тезки на себе 3 августа 1984 года. В то утро 32-летний полузащитник выпал из окна своей квартиры на 11-м этаже в Сокольниках.
«Рассказывали о том, что, падая, он кричал неимоверно», — говорил мне его одноклубник по «Спартаку» второй половины 1970-х Вагиз Хидиятуллин.
Ольга Хлюстова, первая жена Федора Черенкова, рассказывала нам с Владимиром Галединым для книги о Черенкове в серии «ЖЗЛ»: «Я очень хорошо общалась с женой Бескова. Помню, мы ехали в Кисловодск, где и игроки проводили отпуск с семьями, и Бесковы. Валерия Николаевна говорила: «Девочки, то, что они сейчас мало дома бывают — это цветочки еще. Вот когда они уйдут из футбола — тогда начнутся ягодки. Знаете, как тяжело будет потом, когда они не знают, что делать дальше? Тренерами же не все становятся». А в то время как раз погиб один из лучших игроков «Спартака» 1970-х годов Миша Булгаков. Он жил рядом с нами в Сокольниках, и Федор тогда очень переживал. Валерия Николаевна все время говорила: «Их надо оберегать, не давать им расслабляться и впадать в тоску, в уныние».
Булгаков к моменту трагического исхода развелся…
Пацан с Цыганского бугра
Как выражается Евгений Ловчев, с которым мы беседовали для этого материала, Булгаков — «курский соловей». Журналист из Курска Игорь Василиади в книге «Футбол Соловьиного края. История, люди, события» рассказывал, как в детстве 12-летним мальчишкой играл против 17-летнего будущего мастера из «Спартака»:
«Мишка после серьезных тренировок с мастерами всегда прибегал к нам и без устали гонял в наших двусторонках. «А мне главный говорит, чтобы я дриблинг и финты оттачивал с детьми», — говорил он, — да мне и в радость с пацанами повозиться».
До того, в детстве, Булгаков с утра до вечера играл в футбол на родном Цыганском бугре. Оттуда и начался его путь в «Спартак», команду его жизни. Вот и говорит Ловчев:
«Он как будто мальчишка из двора, которому мячик выбросили, и он с ним носится. Конечно, в какие-то игровые рамки его ставили, но я бы не сказал, что Миша играл в коллективный футбол. Он был человеком, не поддающимся схемам. Искренним, необузданным. Вот сейчас мне пришло в голову сравнение — в «Ахмате» есть Бериша, которые ни под какие рамки не попадает. Только этот — крайний нападающий, а Булгаков был полузащитником. Нашу игру называли — «спартаковская карусель». А Миша — творец, но он играл сам по себе, он не дал бы эту карусель делать. Ему в чемпионском составе 69-го года не было бы места. Хотя я его очень любил».
С годами выступлений за красно-белых хавбеку чертовски не повезло. Он пришел 18-летним в «Спартак» в 1970-м, на следующий год после чемпионства команды Никиты Симоняна. Провел за спартаковцев в чемпионатах СССР 194 матча, забил 31 мяч. Прошел через первую лигу и вышел с командой обратно. А ушел к одноклубникам из Костромы в середине 1979-го, чемпионского, года!
В те времена все было строго — нужно сыграть не менее половины матчей, чтобы получить медаль. У Булгакова набралось 11 из 34. Не хватило лишь шести. Игра с минским «Динамо» 23 июня стала для него в «Спартаке» последней. Это же надо — десять сезонов за команду, и все — строго между двумя чемпионствами!
Два года Булгаков был, как теперь говорят, в ротации, а в основу попал в 1972-м. «В 71-м году команда попалась на таможне с ввозом дефицитного в СССР мохера, — продолжает Ловчев. — Я тогда со «Спартаком» во Францию не поехал, был в сборной. Несколько человек поняли, что станут невыездными, а в «Спартаке», если не ездить за границу, то можно было больше заработать в других командах. Ушла целая группа игроков — Кавазашвили, Силагадзе, Амбарцумян. После этого Мишка и стал игроком основного состава. Потом еще Калинова, Киселева, Папаева в армию забрали, а они все как раз полузащитники».
Бил пенальти, разбегаясь с центра поля
Геннадий Логофет рассказывал: «У нас был тренерский совет, на котором Симонян, Исаев, Старостин и опытные игроки состав обсуждали. Точнее, те немногие позиции, которые вызывали сомнения. И вот игра серьезная, и обсуждается вопрос — Булгаков или Кокорев. Мы все, пять человек, за Кокорева. А Старостин уперся: мол, надо ставить Булгакова, есть в нем изюминка. Поставили Кокорева, зато Мишу после этого прозвали Изюм».
Ловчев не помнит, чтобы Булгакова называли Изюмом, да и вообще в достоверности этой истории сильно сомневается: «Не совсем понимаю, как вообще мог быть выбор между Кокоревым и Булгаковым. Это же игроки совершенно разных позиций. Кокорев — центральный защитник, почти двухметровый. А Миша Булгаков — полузащитник, который носился по всему полю, как всадник без головы».
А вот то, что Николай Старостин, начальник команды и основатель «Спартака», Булгакова действительно любил, Ловчев подтверждает охотно: «У Николая Петровича всегда были любимцы в команде. В том поколении это были Папаев и Булгаков. Таких неуправляемых, непосредственных ребят, как Миша, Старостин очень любил. В том числе и воспитывать. Он, помню, еще пенальти бил, разбегаясь чуть ли не с центра поля! Ну, может, чуть поближе, но почти. Нам смешно было, а он так пенальти забивал».
Защитник «Спартака» тех времен Михаил Бондарев в брошюре Георгия Морозова «Михаил Булгаков: непрерванный полет» подтверждает: «Парни на разминке тоже пробовали, разбегались и потом говорили ему: «Мишка, ты пока до мяча добежишь, полдня пройдет, да и сил не останется!» А он говорил: «Это наша курская фишка, вам ее не осилить!»
Булгаков поучаствовал в выигрыше Кубка СССР 1971 года, его единственного трофея в карьере (провел в том розыгрыше шесть матчей), но гораздо большую роль сыграл в добыче «Спартаком» серебра-74. В победе 2:0 над будущими чемпионами, киевлянами Валерия Лобановского, забил и отдал голевой пас. Красно-белые по итогам того первенства отстанут от «Динамо» (Киев) лишь на очко.
«Спартак» в еврокубках тоже, впрочем, не щи лаптем хлебал. И лично Булгаков. Ладно, соперничество в 1972 году с голландским «Ден Хааг», когда он забил единственный мяч в двухматчевом противостоянии — да, это важно, но все-таки соперник не бог весть какой. А вот следующий соперник, мадридский «Атлетико», считался фаворитом. Но в столице Испании красно-белые ошеломили всех остроатакующей игрой и победили — 4:3, а Булгаков мощно пробил под перекладину.
Дрался на тренировках с Ловчевым, Прохоровым, Хидиятуллиным. И тут же мирился
Забил он и за олимпийскую сборную СССР, куда его пригласил Константин Бесков, с которым ему еще доведется поработать в «Спартаке». В сложнейшем гостевом отборочном матче в Югославии советская команда проигрывала — 0:1, и Бесков в автобиографии «Моя жизнь в футболе» описывает ситуацию так:
«Время работает не на нас… Что предпринять, кого заменить и кем? Минут за 15 до финального свистка мне стало ясно, что дальше выжидать не имею права. Заменить явно следовало Мишу Булгакова, у которого игра разладилась. Я повернулся в сторону запасных, встретил взгляд Манучара Мачаидзе и кивнул ему: дескать, снимай тренировочный костюм.
И тут вдруг задвигался, оживился Булгаков, словно почувствовал, что сейчас может покинуть площадку. Ловко сыграл в «стенку» с партнером, резко промчался вперед, сделал острый пас. Ну, а Мачаидзе «ел» меня глазами: когда же ему выходить? А мне какой-то внутренний голос подсказывал: погоди, не торопись с этой заменой… Булгаков забил-таки свой гол! И вскоре после этого матч завершился».
Возможно, благодаря Булгакову сборная СССР и попала в олимпийский Монреаль, но там он уже не играл, а Бесков — не тренировал. Команду повез в Канаду Лобановский, которому Михаил забил в 1974-м, и там уже играли одни киевляне.
Эмоций у Булгакова что в играх, что на тренировках было море. Вагиз Хидиятуллин рассказывал: «Нравы у нас в ростовском спортинтернате были жесткими, подраться было — хлебом не корми. Поэтому, приехав в «Спартак», я был готов к тому, что придется давать отпор. И очень скоро мы сцепились с Мишей Булгаковым».
Для него, как и вообще для футболистов тех поколений, драки на тренировках были нормой. Вот и Ловчев рассказывает:
«Помню, как он подрался с Сашкой Прохоровым. Слово за слово — и поехали. Более того, на следующий день Мишка приехал в Тарасовку с отцом. Бить Прохорова… Да, он был неуправляемый. Но «Спартак» — он весь такой! На базе в старые времена был памятник Ленину, вот там встреча и произошла. Но их уже ждали и не дали разгореться страстям.
И я с Мишей дрался! При Гуляеве это было, на сборах в Сочи. Причину не помню, но тренер нас обоих выгнал с тренировки: «Бегайте по кругу». И мы бежим — на разных сторонах поля, в двухстах метрах друг от друга, чтобы не пересечься. Но помирились моментально. Просто футбол, тренировки, стыки — это нервное дело. Как завелись, так и остыли».
Забил, помчался на трибуну и… пропал
По 1976 году, когда «Спартак» единственный раз в истории вылетел из элиты, Булгаков был одним из тех, к кому претензий было меньше всех. Ловчев этому не удивлен:
«Команда была слабая. Но Миша брал неугомонностью. Сегодня иногда смотришь — все стоят. А Булгаков не стоял никогда. Мог и в ворота залететь — хоть свои, хоть чужие. Нельзя сказать, что он был на какой-то позиции. По всему полю носился!»
К самому Булгакову можно было предъявлять чисто игровые претензии, но равнодушия у него не было никогда. Хотя мотивы у этой страсти бывали разные. Хидиятуллин рассказывал мне для книги «Спартаковские исповеди»:
«Булгаков с Гладилиным в нападении играли, и Анатолий Исаев, входивший в штаб с Крутиковым и Хусаиновым, давал им лично от себя за каждый гол от 10 до 25 рублей, в зависимости от значимости матча. Однажды «Спартак» бил пенальти, и они долго выясняли между собой, кому исполнять — ведь это приносило живые деньги. В итоге бил Булгаков. А когда в команду приехал Дасаев, Бесков запрещал бить Ринату с близкого расстояния — чтобы кисти не выбить. Но Булгаков, когда улучал возможность, все-таки делал это. И приговаривал: «А ты как хотел, Ринат? В играх тебе будут бить!»
Дасаев пришел в «Спартак» только в 1978-м, уже после возвращения команды в элиту. Годом ранее Булгаков стал одним из тех, кто под руководством Бескова вытаскивал красно-белых из позора первой лиги. Тогда он окончательно и превратился в кумира того поколения спартаковских болельщиков.
Юрий Гаврилов на страницах буклета к своему 60-летию так описывал матч в Симферополе: «Сидим на воротах «Таврии», но ничего поделать не можем: бывают такие игры. И вдруг Мишка Булгаков, стоящий спиной к воротам, взрывается и с разворота вколачивает мяч… Булгаков сквозь кордон милиции помчался на радостях на трибуну к нашим болельщикам и… пропал. Матч остановили, минут 15 его искали. Милиционеры в недоумении, а на трибунах в это время Мишку народ качает».
Скорее всего, это все-таки байка — но, исходя из отношения той красно-белой публики к Булгакову, смахивающая на истину. Болельщик Олег Максимов в публикации в журнале «Московский Спартак» под заголовком «Очерки мясника» вспоминал, как в Кишиневе фанаты помогли Булгакову занести в номер гостиницы огромную коробку с сервизом. А потом он и вся команда долго общались с болельщиками, и те млели от восторга. Еще одна деталь от Максимова: «Если Миша Булгаков в один из обычных воскресных дней попросит в минуты отдыха не мешать команде, все сразу покинут территорию Тарасовки, да еще ворон от базы будут отгонять».
Валентин Покровский, в 1980-е годы селекционер «Спартака», а в 1970-е его болельщик, сочинял об игроках стихи. О Булгакове писал с хромающей рифмой, зато с душой:
«В эпоху нашу бурную знать невозможно всякого,
И даже космонавтов мы не можем всех назвать.
Но каждый знает Ловчева, Павленко и Булгакова,
Как знали Симоняна мы пятнадцать лет назад».
Не повел дочку в сад, а стал звонить маме, кричать: «Мама, прости меня за все»
В 1978-м Булгаков уже реже попадал в стартовый состав. Бесков в книге писал, что Михаил в том сезоне «неплохо потрудился», при этом отмечая: «Миша хорошо владел дриблингом, был подвижен и азартен. Одна беда — тяготел к действиям в слишком широкой зоне, а я вынужден был его убеждать: «Твое рабочее место — на подступах к штрафной площади соперника и в штрафной. Оборонительные действия на тебя не возлагаются, и диспетчером ты быть не можешь. Делай то, что тебе лучше всего удается».
Хорошо расслышать Бескова игрок не смог. «Спартак» для него закончился в 1979-м. Ловчев полагает: «Бесков таких вот необузданных, как Миша, не ценил. Может быть, Николай Петрович каким-то боком сдерживал этот расход между «Спартаком» и Булгаковым, но долго это продолжаться не могло».
Наверняка сказалось и то, что Константин Иванович был приверженцем коллективного футбола, чего о Булгакове сказать было нельзя. Евгений Серафимович с этим соглашается и добавляет: «Говорят, что те же киевляне — это была физическая готовность плюс тактическая выучка. Но для Бескова тактическая выучка тоже была важна. На макетах, на видеозаписях показывал, как, например, надо из обороны выходить. А Миша в такой футбол практически не играл».
Менее полугода не дотянув до чемпионства-79, Булгаков в 27 лет ушел (или его ушли) в костромской «Спартак», во вторую лигу. Потом была еще одна попытка в высшей, в алма-атинском «Кайрате», но продлилась лишь 15 матчей, в которых Михаил не забил ни мяча. Дальше — два завершающих, и, кстати, результативных сезона в «Красной Пресне». Конец карьеры в 31 год. А потом…
«Миша разошелся с женой, у них была дочка, — рассказывает Ловчев. — Она работала в гостинице «Интурист», Мишка играл и тренировал команду мясокомбината на Таганке. Ребенка они водили в детский сад в Сокольниках, и он иногда приходил, отводил ее туда. Как-то машину купил, и мы смеялись: «Миш, когда ты будешь выезжать — звони, чтобы мы по подземным переходам ходили…»
Но на самом деле с ним происходило что-то серьезное, чего былые партнеры по команде до конца понять не могли. Потому что пересекались с Булгаковым от случая к случаю — чаще всего на хоккейной коробке в Сокольниках, куда все они иногда приходили погонять мяч. Хотя о чем-то догадывались.
«Витало в воздухе, что Миша стал какой-то чудной, у него что-то с головой, — говорит Ловчев. — В тот день то ли он сам попросил ребенка отвести, то ли жена ему дочку отдала. А дальше у него началось что-то в голове. Он не повел дочку в сад, а стал звонить маме, кричать: «Мама, прости меня за все». Еще у него был разговор с женой, он вроде бы хотел вернуться. Но она сказала «нет», потому что понимала какие-то вещи…»
Панихида прошла около дома. Приехали Николай и Андрей Старостины, Ловчев, Гаврилов с Гладилиным. После похорон на Митинском кладбище отправились на поминки в Тарасовку, где Ловчев не был шесть лет с тех пор, как ушел от Бескова, — и совсем не таким представлял себе возвращение на базу, с которой столько связано. «Потом мы еще с Олегом Романцевым собрались дома у Жоры Ярцева, поминали Мишку».
Спартаковская футбольная песня курского соловья оборвалась в 27. Жизнь — в 32. А спустя время пришло и забвение. Автор брошюры о Булгакове Георгий Морозов спустя 35 лет после гибели игрока, в 2019-м, пытался найти его могилу, но помочь не смогли ни одноклубники, ни даже директор кладбища. А жена Михаила уже много лет как уехала за границу…
