«Шипами ногу разорвали до кости — вложил газету под щиток и вышел на поле». Как Ромащенко играл за «Спартак»
Уже сегодня «Спартак» примет «Ахмат», который на прошлой неделе возглавил Мирослав Ромащенко. «СЭ» вспоминает, как многолетний помощник Станислава Черчесова выступал за красно-белых во второй половине 90-х.
Новый Онопко
23-летний полузащитник Мирослав Ромащенко перешел в «Спартак» из «Уралмаша» в январе 1997 года. В команде Олега Романцева белорусскому футболисту пришлось освоить новое амплуа.
— Ромащенко мы наигрываем на позиции переднего центрального защитника, — объяснял Романцев «СЭ». — Его и приглашали в «Спартак» с тем расчетом, что он будет выступать на месте Онопко, которого чем-то напоминает — даже внешне. Ромащенко хорошо играет головой и обладает неплохой скоростью.
Сам Ромащенко признавал, что переход на новую позицию дался непросто:
— В «Уралмаше» я играл левого инсайда или левого полузащитника, в сборной Белоруссии — под нападающим. До прихода в «Спартак» не приходилось выступать в роли центрального защитника. Поэтому поначалу на тренировках или в двусторонних играх чувствовал себя несколько неуютно.
— Кто из зарубежных футболистов этого амплуа служит для вас образцом? — уточнили у Мирослава.
— Французы Базиль Боли и Марсель Десайи. Оба — воплощение неодолимой силы и мощи.
— По манере игры, даже по походке вы напоминаете Виктора Онопко. Вам никто об этом не говорил?
— Говорили, особенно после перехода в «Спартак». Действительно, у нас с Онопко одинаковая комплекция. Разница в прическе. Мне, наверное, следует постричься (смеется). А если серьезно, то по игре пока сравнивать невозможно. Между нами — огромная дистанция, которая, надеюсь, со временем будет сокращаться.
— Показалось, что вы несколько вспыльчивы. Это так?
— Есть грешок. Из-за него я нередко получаю желтые карточки.
— И не только их. В одном из матчей чемпионата Белоруссии с вашим участием произошел курьезный случай, когда судья удалил двух повздоривших игроков из одной команды.
— Дело было в «Ведриче». Тогда отношения в команде были не ахти какие. В одном матче между мной и капитаном Геной Шинкаревым произошла на поле небольшая стычка. Она длилась полторы секунды, и судья удалил нас обоих. Журналисты сделали из этого эпизода грандиозный скандал. Написали, что была драка, что футболисты чуть ли не гонялись друг за другом по полю. На самом деле мы с Геной сразу после игры мирно выяснили наши отношения и поехали вместе домой. Вот и вся история.
В сезоне-1997 Ромащенко провел за красно-белых 24 матча в чемпионате страны, отдав четыре результативные передачи. Мирослав стал непосредственным участником блестящей еврокампании команды Романцева, которая в Кубке УЕФА прошлась по «Сьону», «Вальядолиду», «Карлсруэ», «Аяксу» и лишь в полуфинале уступила «Интеру» во главе с Роналдо.
Курри, Собаки и Зидан
В «Спартаке» всегда хватало острословов, которые на ходу придумывали прозвища своим партнерам. Так, по свидетельству корреспондента «СЭ», который накануне ответного матча с «Аяксом» (в первой игре в Амстердаме красно-белые ошеломили всю Европу, победив 3:1) побывал на сборе красно-белых, Филимонова за уверенную игру, косую сажень в плечах и громкий рык прозвали Зверь. Хлестов и Евсеев за жесткую игру против соперников получили одно общее прозвище — Собаки. Головской имел оригинальное прозвище — Курри: оказывается, еще в детстве он был поклонником хоккеиста Яри Курри. К Бузникину ласково обращались — Брусничкин. Ромащенко же одно время ходил с небольшой лысиной на голове, и его тут же нарекли Зиданом.
Но вернемся к «Аяксу». «Спартак» победил амстердамцев и в ответной встрече (1:0), а Ромащенко дал понять, что именно он — главный творец этого успеха:
— В этот день я пытался максимально соблюсти все приметы, которые помогли нам победить в декабре прошлого года «Карлсруэ». В первом тайме вышел на поле без головного убора и в белых перчатках. После перерыва надел белую шапочку и черные перчатки. Все точь-в-точь как в игре с немцами. Как видите, мои приметы сработали: счет тот же — 1:0 в нашу пользу!
Правда, старт нового чемпионата России белорусу не удался. В двух встречах кряду — с «Локомотивом» (2:0) и «Жемчужиной» (1:1) — Романцев менял его еще по ходу первого тайма.
— Он уже какую игру проводит сверхнеудачно и, вероятно, потеряет место в основном составе, — заявил Олег Иванович после встречи с сочинцами.
Ромащенко потребовалось два тура, чтобы отвоевать себе место в стартовом составе. Но воспитательная мера пошла на пользу. В первом же матче после возвращения в основу Мирослав забил — в ворота «Крыльев». До конца чемпионата он отличился еще дважды (очень красивым получился гол «Ротору» — могучим ударом с лета на 88-й минуте), но в целом сезон вышел для него скомканным. Из-за давних проблем с мениском футболисту пришлось лечь на операционный стол. В итоге Ромащенко пропустил почти три месяца.
Нужно заметить, что Мирослав довольно спокойно относился к своим повреждениям. О них он детально рассказал в интервью обозревателям «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружкову в 2008 году:
— Однажды железными шипами ногу разорвали до кости. Рана была четыре сантиметра глубиной. В перерыве ее даже зашивать не стали. Я просто вложил газету под щиток, натянул гетры и вышел на второй тайм.
— Современной молодежи этого не понять.
— Сейчас такое невозможно. Чуть что — сразу к доктору бегут: «Ах, нога болит, не могу тренироваться». Молодые каких-то терминов нахватались, которые ничего, кроме смеха, не вызывают. Подходит игрок: «У меня воспаление плюсневой фаланги». Спрашиваю: «Ты хоть знаешь, где это?» — «Ну так, ориентировочно…» Другой жалуется, что ноготь врос. Или — мышечный спазм. Что за спазм? Разрыв или надрыв мышцы — это я понимаю. А на спазмы у нас никто внимания не обращал. Помню, у Романцева люди на одной ноге выходили тренироваться!
— В смысле?
— Почти перед каждой тренировкой три-четыре человека сидели и мокрыми бинтами заматывали голеностопы. Чтобы выйти и отработать в полную силу, несмотря на боль. Наше поколение было по-другому воспитано.
Самый невезучий
Восстановившись после операции, Ромащенко поучаствовал в трех последних турах чемпионата России, набрал форму — и Романцев включил его в состав на обе встречи группового турнира Лиги чемпионов с «Интером».
В Милане красно-белые уступили — 1:2. После матча Ромащенко, игравший на позиции опорного хавбека, признался, что итальянцы его не сильно удивили.
— Какое впечатление произвела на вас средняя линия «Интера»?
— Ничего особенного. Если бы тогда у нас играл Титов, все было бы иначе. Лично мне никто из полузащитников «Интера» не запомнился.
— Даже португалец Паулу Соуза?
— Он, конечно, игрок техничный, но не более того. Думаю, в Москве все будет по-другому. Убежден, что спартаковская средняя линия сильнее, чем у «Интера».
В Москве «Спартак» благодаря голу Тихонова вел в счете вплоть до 89-й минуты. А потом Пирло выполнил подачу со штрафного, и Симеоне, которого упустил как раз таки Ромащенко, не оставил шансов Филимонову — 1:1.
Никто тогда и предположить не мог, что это была последняя официальная игра Ромащенко в карьере. Больное колено постоянно давало о себе знать, просто-напросто не выдерживало тренировочных нагрузок.
«В номинации «самый невезучий» вне конкуренции, безусловно, перенесший за полтора года уже три операции Ромащенко, — писал в марте 2000 года корреспондент «СЭ». — Колено, впервые попавшее под нож хирургов в Германии еще летом 98-го, по сей день не дает ему покоя. В Израиле белорус предпринял отчаянную попытку работать в общей группе, но колено тут же опухло и напомнило о себе болями. Это обстоятельство и заставило оставить его в Москве, где полузащитник проходит очередной курс реабилитации, занимаясь по облегченной программе».
«Было неловко приходить в бухгалтерию за зарплатой…»
В таком режиме Ромащенко еще пробыл в «Спартаке» два года, но существенного прогресса не произошло. В интервью «СЭ» в начале 2002 года белорусский футболист подробно рассказал историю своей бесконечной болезни.
— Летом 1998 года в «Спартаке» решили: зачем мучиться, если можно сделать операцию и навсегда забыть о травме? Я отправился к врачам в 1-й физкультурный диспансер. Провели обследование, назначили операцию на 24 июня. И тут мне не повезло в первый раз. Как раз в день операции в больницу приехало с проверкой высокое начальство. Шум, суета — тут не до какого-то футболиста с поврежденным коленом. Врачи, впрочем, нашли выход: предложили не терять времени и отправиться в 15-ю городскую больницу, где работает некий специалист по спортивным травмам. Он, мол, сделает все в лучшем виде. Послушался их совета. Операция, на первый взгляд, прошла успешно. Примерно через месяц я восстановился и начал тренироваться в «Спартаке».
Через два месяца меня вызвали в сборную Белоруссии на отборочный матч против датчан. Шла 15-я минута матча, когда я выпрыгнул на верховой мяч и, приземлившись на левую ногу, почувствовал дикую боль. Пришлось пропустить еще месяц. Восстановился аккурат к матчу Лиги чемпионов против миланского «Интера». Романцев доверил мне место в основном составе, и я сыграл все 90 минут. Затем была ответная игра в Москве — последний, а потому памятный для меня матч в составе «Спартака». Боли в колене усилились, и меня отправили в Германию на консультацию к знаменитому доктору Пфайферу. Тот быстро поставил диагноз: оказалось, во время первой операции врач зачем-то полностью удалил мне наружный мениск! А этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах, и не важно, идет речь о спортсмене или обычном человеке. В конце 1998 года Пфайфер лично прооперировал меня. А дальше жизнь пошла по замкнутому кругу. Я восстанавливался, начинал тренироваться и через какое-то время снова чувствовал невыносимую боль в колене. Отправлялся к очередному врачу, который выставлял свой диагноз.
Обычно этот самый диагноз сводился к следующему: «Дружище, — похлопывал меня по плечу очередной специалист. — Человек, который занимался твоим лечением, ничего не понимает в медицине. На самом деле все нужно сделать по-другому». В позапрошлом году Илья Цымбаларь познакомил меня с известным в мире спорта специалистом доктором Сергеем Архиповым. Он осмотрел колено и также заявил, что до сих пор врачи лечили не то, что нужно. А после мини-операции — артроскопии — выяснилось, что главная моя проблема заключается в отсутствии коленного хряща, который был удален заодно с мениском.
«Вы можете мне помочь?» — поинтересовался я у Архипова. «Нет», услышал убийственный ответ. — Тебе может помочь только один хирург-венгр, который проводит уникальную операцию — составляет так называемую мозаику хряща». Оказалось, в бедре каждого человека есть хрящ, не задействованный в двигательных функциях. Тонкая операция позволяет превратить его в хрящ коленный. Но делает эту операцию только один человек в мире. Выхода не было — полетел в Будапешт, где разыскал того самого венгра. Профессор предупредил меня, что восстановление после операции, а для меня она была пятой по счету, будет длительным и болезненным. И то и другое я оценил, что называется, на собственной шкуре. Кроме того, возникли осложнения, из-за которых венгру пришлось сделать мне в ноябре операцию номер шесть.
— Но вы по-прежнему верите, что будете играть в футбол на серьезном уровне?
— Верю. Если наступит момент, когда эта вера оставит меня, подойду к Романцеву и честно скажу ему об этом.
Мирослав слово сдержал. Колено так и не прошло, и он сам предложил клубу расторгнуть с ним контракт.
— Последние месяцы мне неловко было приходить в бухгалтерию за зарплатой, — признавался Ромащенко в интервью обозревателям «СЭ». — Бредешь по коридору, а в голове мысль: лишь бы никого не встретить. Боялся услышать шепот за спиной: вот, мол, нахлебник, столько не играет, а зарплату получает… В какой-то день понял: пора ставить точку. Ждать чуда нет смысла. И прямиком отправился на базу к Романцеву. Честно говоря, к тому, что на поле не вернусь, морально уже был готов. Две последние операции мне делал в Венгрии уникальный хирург. Единственный в мире доктор, который насаживал хрящевую ткань на кость. Даже это не помогло. Едва стал разрабатывать ногу, как ткань мелкими осколками разлетелась по всему коленному суставу.
По сути, Ромащенко завершил игровую карьеру в 25 лет. За «Спартак» во всех турнирах он провел 60 матчей, забил 9 голов и отдал две результативные передачи.
