Торбинский, или Туда и обратно

Торбинский ушел из Спартака. Это событие невероятно обсуждаемо, ведь половине страны никогда не объяснишь, как нормальный человек может уйти из «Спартака». Из «Спартака», за который та самая половина болеет, а которая не болеет – переживает за болеющих. Здесь задействована тема верности; а это – настолько общий вопрос, что даже жене за завтраком, между яичницей и чаем, в двух словах можно объяснить ситуацию, чтоб взяло за душу. И жена в деталях вспомнит, как кто-то и когда-то был равнодушен к ней, хоть она была прекрасна, безупречна и добра.

Мне в этой истории самым занятным кажется вот что. Те, для кого игра номер один – профессия… Это футболисты, конечно, но это же касается и тренеров, и нас, журналистов, тоже. Так вот: те, для кого это профессия, никогда не будут смотреть на футбол так же, как болельщики. Потому что для болельщиков это страсть. Вот ведь удивительно: про всех про них можно сказать, что они футболом живут. Но болельщики футболом, простите за просторечный оборот, не кормятся. Он для них, наоборот, является отдушиной в вещном, денежном, семейном, каком угодно повседневном мире. А те, кто в нем работает, воспринимают его в первую очередь как часть быта.

Болельщик никогда не станет смотреть на свой любимый клуб как на место работы. Точнее всех написал Хорнби. Он выразился в том смысле, что от жены люди, случается (и нередко), гуляют налево. Но чтобы болельщик «Арсенала» просто так, для удовольствия, для новых ощущений походил месячишко поболеть за «Тоттенхэм»… Вот что по-настоящему немыслимо. Футбольный клуб, за который ты по-настоящему болеешь – это одна из немногих вещей в жизни, которые вправду бывают навсегда.

Футболисты более или менее умеют понимать болельщиков, потому что они смотрят на эту часть своей жизни более рационально. Футбол в той же плоскости лежит, что и вся остальная жизнь. Пусть им сложно представить себя на месте человека, который раз в две недели срывается с насиженного места, чтобы ехать на выезд – но, сталкиваясь с этим постоянно, просто начинаешь принимать как данность. Страсть у людей. Надо уважать.

Для болельщика же вопрос о том, как можно уйти из любимого клуба, чаще всего непостижим. Это область мифов и легенд, и она охватывает все на свете. Вот пример не из области трансферов, который я почерпнул в интернете буквально вчера: в Краснодаре, городе на футболе давно и безнадежно повернувшемся (вот бы им за их страдания хоть годик спокойной болельщицкой жизни!), люди убеждены, что Дмитрий Хохлов – воспитанник «Кубани» и когда-то за нее играл. Факт простейший, подвергается проверке за минуту. Проверишь – и сразу ясно, что это не так, что краснодарец Хохлов ни единой тренировки в жизни не провел в «Кубани». А миф живет. Мифы не проверяют.

И все разговоры о переходе Торбинского находятся в той же мифологической области. Разговор идет как-то не о том. Гендиректор «Спартака» Сергей Шавло упирает на то, что клуб всегда помогал Торбинскому; очень хорошо – а разве это не часть контракта? Часть. «Торбинский вырос у нас в игрока сборной» – ну, хорошо, а сам Торбинский, что же, в этом не участвовал? Торбинский вырос, а вот Сабитов что-то никак не вырастет. Расти, то есть, в частности, отдавать клубу все больше и больше, при этом не считая клуб своим и мечтая его покинуть ради какого-то другого клуба – извините, по-моему это легко назвать словом «профессионализм». Торбинский отдал «Спартаку» ничуть не меньше, чем «Спартак» – ему. Спасибо «Спартаку» за путевку в жизнь! Спасибо Торбинскому за отданные силы, за игру!

Есть и другая крайность. Трогательной показалась мне колонка моего любимого коллеги Игоря Рабинера, который посвятил примерно половину колонки зарплатным выкладкам, хотя этого а) наверняка знать нельзя и б) для девяносто пяти процентов читателей газеты что десять тысяч долларов в месяц, что пятьдесят тысяч долларов в месяц называется одинаково: до хрена.

Я вовсе не хочу сказать, что между игроком и клубом не бывает любви. Бывает. Мало того – каждый игрок стремится найти свой клуб. Но он его, понимаете, ищет. Он должен его найти. Мало кому счастливится родиться в Тарасовке, как это случилось с Андреем Тихоновым. Мало кому настолько везет с детским тренером, как Егору Ильичу. А если ты родился в Норильске? А если родители переехали? А если с тренером не сошлись характерами? Надо искать.

Кстати, мало кто вообще подумал о том, что потенциал Торбинского несколько разнообразнее, чем его использование в «Спартаке». Он вполне может играть в центре, мало того – он на краю банален, потому что для настоящей, дух захватывающей игры на фланге нужно быть чрезвычайно изюмным, в частности, обладающим надежной, нестандартной обводкой игроком. В сравнении с Быстровым, например, Торбинский – игрок, можно сказать, без дриблинга. Он обыгрывает за счет скорости. На краю он никогда не станет настоящей звездой. А вот в центре… Да и потом, мало я знаю игроков, которые, имея способность играть в центре, тяготеют к флангу. Наоборот – знаю много случаев, а вот таких – что-то нет.

А в центре Торбинского в «Спартаке» уже три тренера подряд не видят. И это понятно: в центре ему просто нет места, там Титов и все танцуется от него. Между прочим, удивительно, что, например, СЭ посвятил проблеме Торбинского уже тьму материалов, и авторы их берутся рассуждать об обидах игрока на клуб, о сфере, которая для постороннего наблюдателя обычно открывается только если сам человек об этом расскажет – а вот о такой очевидной и, главное, полностью открытой и ясной теме не сказано было ни слова. Всякому, что ни говори, хочется видеть в себе сердцеведа и пастуха человеческих душ, анализировать реальные обстоятельства куда скучнее...

Ну, да это все «рассуждения на тему», потому что настоящему спартаковскому болельщику не объяснишь, как можно хотеть покинуть этот клуб. Впрочем, как и настоящему зенитчику, к примеру – как уйти из «Зенита». Вот смотрите на Володю Быстрова: ведь он по-новому раскрылся в «Спартаке», ведь прогресс налицо, и команда в смысле стиля – абсолютно его. По всем футбольным представлениям это так! А на «Петровском» его освистывают. И будут это делать и дальше, и перестанут, только если надоест, а не потому, что примут и поймут. Не поймут никогда.

Я думаю еще вот о чем. Действительно, ситуация, когда игрок сборной, молодой и сильный, уходит из клуба бесплатно, просто по окончании контракта, крайне редка. Я аналогичную вспоминаю только одну: когда Игнашевич уходил из «Локомотива» в ЦСКА. Тогда тоже, несмотря на всю интеллигентность болельщиков «Локо», был и свист, и плакаты с каламбурами о дензнаках. Но сейчас мы знаем и другое: Игнашевич правильно перешел в ЦСКА. С армейцами он выиграл практически все, о чем можно было мечтать. И даже немножко больше. Не факт, что в «Локо» всего бы этого не произошло; но он выбрал, и он оказался прав.

Задумайтесь вот о чем. Футболист ведь крайне редко может собой распоряжаться по-настоящему свободно, не то что мы с вами. Мы-то заявление написали – и через две недели нас обязаны уволить! И свободны, как ветер. Хочешь – квартиру сдай и вали в Таиланд жить припеваючи. Хочешь – впрягайся в карьеру, строй жизнь. А то на богатой женись.

А футболисту, вот так, чтобы перед ним открывался весь мир, может, за всю жизнь не придется выбирать – всегда какие-то обязательства на тебе. Случай Игнашевича, в частности, показывает, что этому выбору можно доверять. Взрослые люди, разбираются, что к чему. Торбинский вызывал у меня уважение все эти годы. Маленький, хрупкий, если судить по физданным – как он вообще силовую борьбу ведет? А сколько травм у него было! В юности порвать «кресты» – испытание сверхсерьезное, на этом многие себе не коленку – жизнь рвали. Да и вообще пробиться из Норильска в большой футбол – штука немыслимая. Вот про него говорят, что он вышел из мини. Да не выходил он из мини. Просто другого футбола в Норильске и нету, и серьезно заниматься этой игрой вне зала, круглый год невозможно. Где мог, там он и находил себе футбол. И шел к этой цели, как сейчас идет сквозь свист спартаковских трибун, выходя тем не менее на поле и делая свой дело.

Взаимопонимания тут искать не приходится. Для болел всегда это останется выбором между ромбиком и деньгами. Это можно только пережить – что тем, что другим.

Так начинаются многие романы – когда молодой человек выбирает себе судьбу вопреки очевидностям. Вопреки, а иногда и наперекор, совету отца, или благоприятным на первый взгляд обстоятельствам; противопоставляя себя обычному. В романах автор таким образом чаще всего добивается симпатии к своему герою. Герой приковывает внимание. Ему хочется желать удачи.

Вот и Торбинский выбирает себе жизнь. Когда-то пришел из ниоткуда в «Спартак». Сейчас из «Спартака» в никуда (пока что) уходит. Просто это не роман. Спартаковцы, вы уважали выбор Быстрова? Уважайте и выбор Торбинского.