Эх, Цыля, Цыля…

28 декабря 2013 года на 45-м году жизни скончался легендарный спартаковский полузащитник Илья Цымбаларь. Корреспондент "СЭ", работавший пресс-атташе "Спартака" и сборной России, – о том, каким запомнится замечательный футболист.

Вот и думай теперь верить в приметы или нет. Те, для кого год минувший, с числом тринадцать, обошелся без потерь, улыбнутся – глупость все это. Остальные лишь горестно разведут руками – сработала проклятая чертова дюжина. Именно об этом я и подумал, когда узнал от своего товарища Леши Давыдова, что не стало Цыли – Ильи, Илюхи, Илюшеньки Цымбаларя. Того самого звездного затейника "Спартака" и сборной, острослова-балагура, коих с радостью рождает неугомонная Одесса-мама, которая затем, со слезами на глазах провожает в последний путь. Как и теперь...

Мне доводилось расставаться со многими друзьями. Валера Харламов, Саша Фатюшин, Толя Ромашин, Наташа Гундарева, Юра Севидов… Да мало ли кого еще можно вспомнить. Кто-то был постарше, кто-то ушел на взлете. Какая, впрочем, разница? Все они яркие, влюбленные в жизнь, самые-самые. И, может быть, потому каждым мигом и не дорожившие – идет, как идет, а там разберемся. Наверное, так и устроен настоящий творческий человек – сжигает себя, заставляет других восторгаться своим талантом и не думает о завтрашнем дне. Цыля точно из этой компании.

Если бы его не было (Господи, как же страшно об этом говорить!), то Илью следовало бы придумать. Не знаю, сразу ли он превратился в волшебника, которому футбольный мяч покорился раз и навсегда, или их взаимная любовь появилась со временем. Да так ли уж это важно? Ведь их союз был сказочно красив и пронизан взаимным уважением. Полные трибуны стадионов 90-х тому свидетели.

А еще Цыля был велик тем, что умел дарить надежду и мечту. Вспомните 87-ю минуту исторического матча на "Стад де Франс" в 1999-м, когда он, убрав в штрафной на замахе Десайи, выкатил на блюдечке мяч Карпину. Боже, как же все мы были тогда счастливы! Я работал тогда в сборной Романцева, и если бы не полицейские, точно вылетел бы на поле и буквально разорвал Илью от восторга. Впрочем, не только я один. Уверен, что в тот момент, даже убитые горем французы с их изысканным футбольным вкусом, в душе не могли ему не аплодировать. А в России, говорят, до самого рассвета мужики гремели стаканами и во всю глотку орали: "Цыля! Цыля! Цыля!!!" То было первое домашнее поражение чемпионов мира. Обычно память хранит имена авторов голов. Но здесь в героях оказался скромный подносчик снарядов из черноморского города-героя. Не поленитесь, отыщите в интернете запись этого момента, всмотритесь в его светящееся лицо. Сколько в нем счастья! Того самого, что он только что подарил!

– Я хорошо помню его глаза, – с печалью сказал мне недавно спартаковский эскулап Юрий Васильков. – Чистые, светлые, открытые. С такими глазами люди не предают. Никогда.

Я пришел в "Спартак", когда Цыля был уже "в шоколаде": лидер, несколько раз признававшийся лучшим игроком чемпионатов, уважаем болельщиками и соперниками. К новому человеку в любом коллективе относятся настороженно. А тут объявился я – журналист, представитель второй древнейшей. Да еще в клубе, где все должно быть высшей пробы. Но Илья сразу же протянул руку. На первых порах случалось всякое: не сразу наладились отношения с Романцевым, порой клевали журналисты. Но Цымбаларь, который почему-то окрестил меня Аль Пачино, только шутил: "Тебе, Львович, как голливудской звезде – падать духом не положено. А то, когда на одесский "Привоз" попадешь, мигом обуют".

Вот так и жил весело. Так и играл. Цылины приветливость и доброта были его сутью. Владислав Радимов рассказывал, что когда попал в сборную, то на первой тренировке именно Цымбаларь подошел к нему, стоявшему с открытым ртом новичку, и со смешком поинтересовался: "Чего мух ловишь, молодой? Давай-ка мы тебя в "квадрате" проверим. И не переживай, если побегать за мячом придется. Все через это проходят".

А как вам знаменитая байка про то, как Илья приехал на переговоры в "Лацио" к самому Дино Дзоффу? Говорят, когда обсуждение деталей перехода подходило к концу, Цымбаларь выдвинул последнее условие: "Согласие дам, если возьмете вместе со мной земляка Юру Никифорова". На том и разошлись. "Странные ребята эти итальянцы, – искренне удивлялся потом Цыля. – Я же им такого мужика предлагал – настоящего одессита. Нет, не понять им нашего брата".

Я специально не стал перебарщивать с его футбольными подвигами, не жонглировал регалиями и титулами – они остались в истории. В той, которую этот удивительно любивший жизнь и людей человек, сумел так легко и красиво написать с улыбкой на лице.

…Увы, похороны, как не дико это звучит, всегда были и остаются частью нашей жизни. Хотим мы этого или нет. И прощаются с ушедшими по-разному: кого-то провожают аплодисментами, кого-то – паля из табельного оружия, иные уходят под добрые слова, сказанные с хрипотцой из-за кома в горле. Цылин вариант из последних: панихида на родном стадионе "Черноморец", Таировское кладбище в схватившейся за голову Одессе. Без пафоса. По-доброму.

…На давнем одесском жаргоне "белая цыля" – бриллиант в платиновой оправе, желтая – в золотой. А на футбольном наречии цыля может быть только красно-белой. Другого не дано.

Царствие небесное тебе, друг…