ЛОГИЧНЫЙ «ВЕРДЕР», НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ «СПАРТАК»

По следам бременской истории

...ЧТО жизнь футбольная: игра или дорога? — подумал я в тот момент, когда на информационном табло Шереметьева-2 появилась надпись: «Рейс № 260 из Франкфурта-на-Майне прибывает в 16.40». Это означало, что спартаковцы, возвращавшиеся из Бремена, провели в пути 12 часов. Представляете, в каком настроении они возвращались...

Мне почему-то вспомнилась лужниковская раздевалка за несколько минут до начала первого матча с «Вердером». Привычная ритуальная тишина, которую нарушил Дасаев. «Ну все, ребята, пошли!», — резко произнес капитан и двинулся к двери. За ним остальные. И только Бесков по многолетней привычке остался на какое-то время в одиночестве.

Так получилось, что за этой игрой мы наблюдали с трибуны вместе. И едва она началась, тренер, видимо, сверяя свои ощущения, спросил: «Выиграем?». «Конечно, — ответил я.— Мы ведь знаем, как сыграет «Вердер», а как сыграет «Спартак», не знает никто. Это же непредсказуемая команда!».

«Действительно, непредсказуемая команда», — произнес Бесков, уже принимая поздравления после матча.

— 4:1 — это гарантия выхода в следующий круг? — спросили его огорченные неудачей западногерманские журналисты.

— Это не гарантия, но хороший шанс, — коротко среагировал тренер.

...И вот теперь спустя двенадцать дней я ожидаю в аэропорту команду, которая этот шанс упустила. Почему? Что произошло? Как «Спартак», славящийся своей атакой, забил два гола, а в ворота голкипера сборной мира Дасаева за 120 минут влетели шесть мячей?

— Я не думал, что так случится, — признается мне Ринат. — Хотя ни перед одной игрой так не нервничал, как перед матчем в Бремене. Пытался успокоиться, в автобусе — не получилось. Видно, сказалась усталость, накопившаяся в осенних играх за клуб и за сборную, когда каждый пропущенный мяч мог стать решающим. А два пенальти и желтая карточка в Ереване просто вывели из равновесия. Да, «Вердер» здорово сыграл впереди. А я должен был выручить. Но это был не наш, да и не мой день. Наверное, вратари поймут меня. Словно какой-то злой рок преследовал, понимаете. Все было как в тумане, как в кошмарном сне, который врезается в память на всю жизнь.

Кто-то из болельщиков подошел к Черенкову и бодро произнес: «Федор, ты ведь был лучшим». «Да каким там лучшим, — парировал Черенков. — Вся команда сыграла плохо, а один игрок хорошо — такого не бывает».

Потом я спросил его:

— Помните, на следующий день после первого матча «Вердером» вы говорили, что для нас самое главное не отсиживаться в обороне, а забить хотя бы один мяч? Вы ведь не отказались от этой цели?

— Нет, конечно. Мы говорили друг другу перед игрой, что надо обязательно забить первыми, чтобы сбить пыл соперника и навязать инициативу. А получилось наоборот. «Вердер» играл совсем не так как в Москве. Он миновал середину поля без розыгрыша за счет длинных передач, а потом шли навесные в расчете на рослого Нойберта. Он безупречно выбирал позицию, оттесняя могучим телом наших защитников и вратаря. Вообще на «втором этаже» соперники сыграла «по-английски», и мы так и не нашли, что им противопоставить.

— Вы имеете в виду комбинационную игру «на первом этаже», которой всегда отличался «Спартак»?

— Мы пытались наладить ее, но что-то у нас стало получаться лишь во втором тайме. Соперники чуть успокоились, но забитый нами гол вернул им бдительность, прежнее боевое состояние. Они были настолько хорошо подготовлены, что даже при счете 1:3 я понимал, что до благополучного конца еще далеко. В дополнительное время игра шла на пределе возможностей. Бурная эмоциональная поддержка болельщиков свою роль, хоть и небольшую, но сыграла. Но проиграли мы, понятно, не поэтому. Не стану ссылаться на усталость. Просто «Вердер» во вторник вечером оказался сильнее нас.

— Федор, но вы ведь могли все изменить, когда незадолго до финально го свистка чуть не забили свой второй гол?

— Этого «чуть-чуть» не хватило нам во второй игре, не хватило мне и в том эпизоде. Обвел в штрафной защитника, посмотрел на вратаря и, решив, что рядом никого, переложил мяч под правую ногу. Секундное промедление оказалось роковым.

— У меня тоже был момент в первом тайме, когда я не сумел убежать от защитников, — вступает в разговор Сергей Родионов. — Мы сыграли так, насколько позволил нам соперник. Я не ожидал от «Вердера» такой игры. Знал, что сильная команда, знал, что будет штурмовать наши ворота, но того, что происходило, трудно было себе представить. Мы проиграли вверху. Тяжело пришлось Дасаеву. Каждый вратарь имеет право на ошибку, особенно под занавес такого изнурительного сезона, какой был у Рината.

Родионов не летал в Ереван — у него давнишняя травма. И тренировался он в щадящем режиме, чтобы выйти на поле в Бремене и попытаться еще раз сотворить чудо — забить, как в Москве, в ворота лидера бундеслиги два гола. Ну хотя бы один. Но чудеса на футбольном поле, как в жизни, случаются куда реже, чем нам бы хотелось.

Вагиз Хидиятуллин с 58-й минуты следил за игрой со скамейки запасных.

— Броде бы ребята все делай ли правильно, — говорит Вагиз. — Но на полтемпа медленнее, чем обычно. Бесконечные перелеты дали о себе знать, хотя это не оправдание. «Вердер» побаивался нас, но отступать ему было некуда, и он сумел нас наказать за ошибки, которые мы допустили, прежде всего в обороне. Но, поверьте, мы были и остаемся командой.

...Не надо объяснять, как переживают такую неудачу игроки, но даже их переживания несравнимы с теми, которые выпадают на душу тренера. Признаюсь, я ие решился подойти к Константину Ивановичу Бескову в Шереметьеве: столь зримо было огорчение на его лице. И только в полночь я позвонил ему домой. Он, похоже, готовился к еще одной бессонной ночи. Сколько их было в его жизни?

Почему мы так проиграли? Полагаю, есть две главные причины. Во-первых, у нас не было возможности целенаправленно готовиться к этому матчу. Пять игроков были в первой сборной, Женя Кузнецов — в олимпийской. Вернулись — надо лететь в Ереван. Оттуда в Москву, на следующий день в Бремен. Мы не сумели даже провести вместе две тренировки. А они были необходимы как воздух. Во-вторых, московский счет 4:1 все же повлиял на настрой наших футболистов. Успокоил их. Зато слышали бы вы, как готовились к игре соперники. Именно слышали. Их громкие голоса доносились из-за закрытой двери раздевалки. И эмоциональный внутренний подъем, помноженный на умение играть, на самоотверженность, предрешил исход борьбы.

— О чем вы говорили игрокам в перерыве?

— Я стремился доказать им, что не все потеряно. Я напомнил им, как московское «Динамо» вело в счете 3:0 у ростовского СКА, но гости забили четыре мяча и победили. Я сказал, что теперь настала наша очередь забивать. Надо только очень сильно постараться...

...Спартаковцы старались до финального свистка спасти столь драматически сложившуюся для них игру, когда кажется, что у соперника получается все, а у тебя — ничего. Но ведь что-то же получалось. И тогда вспыхивал огонек надежды. Вспыхивал и, увы, быстро угасал в туманных сумерках бременского стадиона.

Непредсказуемые радости. Непредсказуемые огорчения.

Непредсказуемый «Спартак»...