«В «девятку» с левой ноги – в ворота Бескова…». Евгений Ловчев завершает трилогию о легендарном тренере рассказом о разрыве Бескова и Старостина

С сезона 1979 года бесковский «Спартак» всегда выигрывал медали чемпионата СССР. И вдруг в 88-м оказался за пределами первой тройки. Это стало причиной разрыва тренера и клуба. Впрочем, расставание напрашивалось – уж слишком разными были подходы к игрокам и вообще к футболу у самого Константина Ивановича и начальника команды Николая Петровича Старостина.

Многие футболисты, поигравшие в «Спартаке» бесковских времен, называют Константина Ивановича своим учителем. Долго пытался найти ответ на вопрос, почему так происходит, ведь Бесков был очень жестким, мнительным человеком, который не признавал своих ошибок.

А потом понял – просто в бесковский период в «Спартаке» было много футболистов, приходивших, что называется, из ниоткуда: либо из второй-первой лиги, либо из команд, в которых они не были лидерами. Да, Бесков умел разглядеть талант, помочь раскрыться. Но учителем – убежден в этом – быть просто не мог.

Вот три цитаты, почерпнутые мной из томов истории «Спартака».

84-й год. «Спартак» здорово начинает сезон, но потом в семи встречах терпит четыре поражения и трижды играет вничью, скатываясь с первого на шестое место.

Вот что говорит Бесков: «Мы, тренеры, с себя вины не снимаем – просчеты есть. Однако серьезные претензии у нас и к игрокам. Некоторые из них снизили требовательность к себе, стараются не утруждаться на тренировках, да и в календарных матчах большинство футболистов действуют ниже своих возможностей. Не обрел лучшей спортивной формы возвратившийся в команду из смоленской «Искры» Шавло, с трудом вписывается в основной состав Сидоров, большего мы ждем от Родионова и Позднякова».

И вот статистика футболистов, которых критиковал Бесков, по сезону-84: Родионов провел 32 матча, забил 13 голов, Сидоров – 26 игр, 4 мяча, Шавло – 32 игры, 5 мячей, Поздняков – 30 матчей, 2 гола. Неплохо, правда?

85-й год. У «Спартака» — спад, шесть подряд ничьих и всего три забитых гола. Цитата Бескова: «Беда в том, что некоторые игроки – Гаврилов, Сочнов, Шавло, Е. Кузнецов – снизили требовательность к себе на тренировках и в играх. К примеру, Гаврилов за несколько матчей всего один раз ударил по воротам, хотя другие футболисты – Черенков и Родионов, даже не забив гол, били по воротам свыше десятка раз. Из выгодных позиций не смогли поразить цель Е. Кузнецов, Шавло.

— Случайность? – спрашивает журналист.

— Вряд ли. Отсутствие стабильности, аккуратности у них просматривалось уже в конце прошлого сезона. Мастерства они не утратили. А вот чувство ответственности некоторые из них потеряли».

Вот статистика игроков по тому сезону: Гаврилов – 26 матчей (6 голов), Е. Кузнецов – 33 (7), Шавло – 25 (6), Сочнов – 24 (2).

88-й год. «Спартак» проигрывает румынскому «Стяуа» в Кубке чемпионов со счетом 0:3. Бесков: «Команда не настроилась на матч. Возможно, из-за самоуверенности футболистов, позволивших себе расслабиться после победы в чемпионате страны над киевским «Динамо».

Обратите внимание – лишь в одном высказывании есть признание тренерских просчетов, но тема не развивается, ибо виновники найдены – тот мало бьет по воротам, этот самоуверен… Фирменный стиль Бескова, когда виноват кто-то другой. Только не он.

77-й год. «Спартак» выигрывает турнир в первой лиге и возвращается в высшую. Меня приглашают на комсомольский «огонек».

Задают вопросы: дескать, что стало причиной победы? Кто главный молодец?

Начинаю отвечать и в каждом ответе, так получается, скатываюсь к мысли о том, что во всем «виноват» тренер.

Встает какой-то дядька и говорит:

— Евгений, я вас прошу, не превозносите Бескова.

Начинаю новую историю и опять возвращаюсь к фигуре тренера, хвалю его.

Опять встает дядька и одергивает меня. Закипаю:

— Почему тренера-то нельзя похвалить?

— Потому что он ничего не выиграл, — таков был ответ.

И я задумался – а ведь действительно, чемпионом СССР Бесков становился только в «Спартаке», в других командах (а Константин Иванович трудился во всех московских клубах советской поры) он таких высот не достигал.

Бескова как тренера сделал «Спартак», и никак не наоборот. И помог в этом тренеру легендарный начальник команды Николай Петрович Старостин.

В 75-м «Спартак» осенью поехал играть в еврокубках в Милан. И на таможне трое наших игроков попались с валютой. А так как Старостин был в команде главным, и так как в Милане команда была крепко бита (проиграла 0:4), и так как Николай Петрович не сработался с главой спортивного ведомства профсоюзов Москвы Парфеновым, из команды Старостина убрали.

В 76-м уже без него команда вылетела в первую лигу. До прихода Бескова в «Спартак» осталось несколько месяцев.

Андрей Петрович Старостин, брат Николая Петровича, трудился на посту председателя Федерации футбола Москвы и работал в центральном совете общества «Спартак».

Он любил театр, тусовки. Его супругой была цыганка. Она в сезон играла в театре «Ромэн», а летом, поговаривают, садилась в кибитку и уезжала кочевать. Еще Андрей Петрович ходил на бега, подчеркивал свою близость миру актеров театра и кино. Константин Иванович был тоже вхож в эти круги.

В общем, то, что именно Андрей Петрович предложил кандидатуру Бескова в «Спартак», вполне логично.

А поскольку Бесков и Николай Петрович ранее вместе работали в олимпийской сборной СССР, само собой подразумевалось, что Константин Иванович попросит вернуть в команду спартаковского начальника.

И, таким образом, именно Бесков в 77-м и вернул Старостина в команду.

В сезоне-77 мы последние две игры проводили в Орджоникидзе и Грозном. Я травмирован, но на выезд поехал, чтобы быть вместе с командой, – решалась судьба путевок в высшую лигу, а основными претендентами были мы, ташкентский «Пахтакор» и минское «Динамо».

Константин Иванович всегда говорил: не надо рваться на поле, если болен. После победы в Орджоникидзе нам, дабы занять первое место (а это, безусловно, было важно для тренера), надо побеждать в Грозном. И Бесков говорит мне: «Сыграть сможешь?» А я даже форму не взял!

Но соглашаюсь. И в Грозном три дня перед игрой мне делают терапию в местном диспансере.

А что с бутсами-то делать, они же дома остались. Звоню Жан-Жаку, моему приятелю-французу, который жил в Москве: могешь в Грозный бутсы привезти?

И он на поезде двое суток везет эти бутсы. Выхожу на поле, мы играем вничью, но благодаря ничьей «Пахтакора» в параллельном матче занимаем первое место.

После игры подходит Бесков и говорит: «Жень, с тобой какой-то француз, не бери его на банкет». Догадываюсь, что, даже если попрошу взять моего французика в самолет, Константин Иванович не согласится.

И я учу Жан-Жака, как говорить с тренером. Мой друг подходит к Бескову в аэропорту: «Константин Иванович, я живу во Франции, смотрю много футбола. Так вот, ваш «Спартак» играет в такой же футбол, как и мадридский «Реал». Да что там «Реал», лучше!»

Бесков обнимает собеседника, долго рассказывает ему о своей команде, а потом… приглашает в самолет.

Вот история, которая иллюстрирует разницу в отношении к людям Бескова и Старостина.

На сборах Николай Петрович порой бегал вместе с нами. Представьте картину – Старостин, находясь в пенсионном возрасте, бежит кросс с командой. Работали мы на юге страны, где и зимой довольно много отдыхающих.

И вот бежит команда вдоль моря, кто-то громко высморкался, да прямо на гальку. Через некоторое время, когда останавливаемся на разминку, подходят возмущенные женщины:

— Кто у вас тут начальник?

— Я, — говорит Чапай, делающий в это время наравне со всеми зарядку.

— Скажите спортсменам, чтобы на гальку не сморкались, пусть носят в заднем кармане штанов платочки.

— Хорошо, обязательно скажу, извините, — ответил Старостин.

Бесков в такие дискуссии вообще не вступал. И уж точно не рекомендовал футболистам носить платочки.

Бесков был очень жесткий с игроками.

Для Старостина, напротив, футболисты были родными детьми. И если в начале совместной работы в клубе эти противоречия не слишком сказывались, то чем больше времени работал со «Спартаком» Бесков, тем чаще от его разговоров со Старостиным высекалась искра.

Буфером, пожарным, который тушил эти искры, и был Андрей Петрович, частенько вызывая огонь на себя.

В 78-м, уже после возвращения в высшую лигу, «Спартак» играл на турнире газеты «Неделя» в манеже Сокольников. Проигрываем «Локомотиву», и в раздевалке идет скоротечный разбор полетов.

Бесков жестко высказал недовольство команде, потом слова попросил Андрей Петрович.

Привожу его речь дословно: «Да, проиграли. Но вот что я вам скажу. Есть советский рояль «Красный Октябрь», который, как ни настраивай, выше определенного уровня лучше все равно играть не будет. А есть фирменный инструмент «Блютнер», который просто пока не настроен. Вот вы и есть «Блютнер»! Ничего страшного, если завтра и «Черноморцу» тоже проиграем, мы готовимся к сезону».

Встает Николай Петрович.

— У тебя, Андрей Петров, все? — на старинный манер спрашивает Чапай.

— Все.

— Что ты здесь несешь? Какой «Блютнер», х…тнер?! «Красный Октябрь»… Нам завтра играть с «Черноморцем», а послезавтра — получать малые золотые медали. И как их получать — под свист публики?

Бесков, стоя в сторонке, кайфовал от стычки двух братьев.

В 78-м, когда мы уже выстроились в манеже Сокольников на тренировку «Спартака», Константина Ивановича отозвали к телефону.

По возвращении он говорит команде:

— Знаете, зачем звали? Мне «полковника» дали!

Я тогда подумал: «Нам-то ты зачем это говоришь?»

А для Константина Ивановича это было важно. Он ведь был подполковником в структуре МВД, получал хорошие деньги и не хотел терять после ухода в «Спартак» ни звание, ни зарплату. И дабы это сохранить, договорились так – Бескова командируют, зарплату ему оставляют, а в «Спартаке» он будет получать только премиальные.

Удобно: не надо ходить на ковер в «Спартак», зарплату-то там он не получал. А в «Динамо» отчета тем более не требовали.

Бесков не раз повторял фразу об отсутствии у себя постоянной клубной принадлежности. По-моему, он стал первым человеком в советском футболе, который заговорил о профессиональном статусе своего занятия. «Я, — говорил Константин Иванович, — профессиональный тренер. Работаю там, куда приглашают, где востребован».

Таким у него было и отношение к футболистам. Потребительским. А у Старостина было все не так – у него футболисты, которые приносили славу команде, завершали карьеру в дубле. Они могли уйти, а потом вернуться, как, скажем, Николай Осянин.

Не было такого, чтобы у Бескова футболисты плавно завершали карьеру. Их, по сути, выгоняли, несмотря на все заслуги.

Жора Ярцев пришел в 77-м году в команду, в 80-м его стали отодвигать, а в 81-м он вынужденно ушел в «Локомотив».

Сергей Шавло пришел из рижской «Даугавы», потом служил в Смоленске, а вернувшись, скоро стал «не тем» и перешел в «Торпедо». Гаврилова отправили в «Днепр». Они уходили доигрывать, еще не наигравшись в «Спартаке».

Единственный, кто закончил у Бескова – Олег Романцев, капитан команды сезона 1983 года.

История ухода Романцева показательна для Бескова. Я уже рассказывал в предыдущих заметках о том, что тренер был мнителен и нередко необоснованно подозревал игроков в сдаче матчей.

Как говорят, началось это с 70-го года, со знаменитого золотого матча ЦСКА – «Динамо». Бело-голубые, которых тренировал Бесков, вели в счете 3:1. И в этот момент в трансляции показали Константина Ивановича, сидящего на трибуне с сигарой в зубах. Он явно наслаждался грядущей победой. Но армейцы забили три мяча и выиграли, а Бесков стал подозревать двух футболистов в «сдаче».

В 83-м «Спартак» проиграл в Минске, и на обратном пути в поезде у тренера с Романцевым состоялась, как говорят, жесткая беседа. Знаю, произошел конфликт, и Романцев завершил карьеру – газеты писали, что из-за проблем со здоровьем.

Николай Петрович не бросил капитана и, конечно, вел его по жизни. Сначала Романцев работал в «Красной Пресне», потом в Орджоникидзе, а затем, и к этой истории мы еще вернемся, сменил Бескова в «Спартаке» в 89-м году.

А пока Романцев был вынужден уйти. Команду же, которая в тот момент играла не очень хорошо, вызвали в ЦК, где игроков (а Бескова не было с ними) спросили прямо: что происходит? Футболисты восстали против тренера, попросили поменять наставника. Но Константин Иванович все-таки давал результат, и на резкие шаги не решились.

Бесков знал об этом визите и был в курсе, кто на собрании возмущался. Вскоре команду покинули многие лидеры… Им не простили откровенности.

История ухода Романцева показательна для Бескова. Я уже рассказывал в предыдущих заметках о том, что тренер был мнителен и нередко необоснованно подозревал игроков в сдаче матчей.

Как говорят, началось это с 70-го года, со знаменитого золотого матча ЦСКА – «Динамо». Бело-голубые, которых тренировал Бесков, вели в счете 3:1. И в этот момент в трансляции показали Константина Ивановича, сидящего на трибуне с сигарой в зубах. Он явно наслаждался грядущей победой. Но армейцы забили три мяча и выиграли, а Бесков стал подозревать двух футболистов в «сдаче».

В 83-м «Спартак» проиграл в Минске, и на обратном пути в поезде у тренера с Романцевым состоялась, как говорят, жесткая беседа. Знаю, произошел конфликт, и Романцев завершил карьеру – газеты писали, что из-за проблем со здоровьем.

Николай Петрович не бросил капитана и, конечно, вел его по жизни. Сначала Романцев работал в «Красной Пресне», потом в Орджоникидзе, а затем, и к этой истории мы еще вернемся, сменил Бескова в «Спартаке» в 89-м году.

А пока Романцев был вынужден уйти. Команду же, которая в тот момент играла не очень хорошо, вызвали в ЦК, где игроков (а Бескова не было с ними) спросили прямо: что происходит? Футболисты восстали против тренера, попросили поменять наставника. Но Константин Иванович все-таки давал результат, и на резкие шаги не решились.

Бесков знал об этом визите и был в курсе, кто на собрании возмущался. Вскоре команду покинули многие лидеры… Им не простили откровенности.

Идет разбор игры «Спартака» в одном из сезонов 80-х годов. Час, второй. Константин Иванович говорит и говорит.

Встает один из защитников:

— Константин Иванович, можно выйду?

— А что такое, Саш?

— Проветриться надо. Вы мне уже столько раз говорили, что я г…, что чувствую – плохо пахну.

В 87-м году умер Андрей Петрович. И буфера, который позволял мирно сосуществовать Бескову и Николаю Петровичу, не стало. Развязка приближалась.

В 87-м «Спартак» выиграл золотые медали, а на следующий год вдруг резко сдал в середине сезона.

Как оказалось, у Бескова в этот момент появилась возможность вернуться в «Динамо», которое возглавлял работавший параллельно в олимпийской сборной Анатолий Бышовец.

Команда Бышовца шла не очень хорошо, в «Спартаке» дела тоже не заладились. И руководители «Динамо» начинают звать Бескова к себе. В результате Константин Иванович летом 88-го пишет заявление об уходе из «Спартака».

Эту информацию от игроков скрывают, но журналист Юрий Ваньят узнает новость и по секрету рассказывает нескольким футболистам. Заявление Бескову, впрочем, не подписывают.

А «Спартак» — валится. И впервые в 80-е годы, в период правления Бескова, не входит в тройку. И теперь уже в «Спартаке» поднимают вопрос о смене тренера.

Профсоюзные руководители, к которым формально относилась команда, созывают собрание.

Накануне его проведения у защитника Александра Бубнова раздается звонок.

— Саша? – спрашивает Валерия Николаевна Бескова.

— Да.

— С вами, Саша, сейчас будет говорить Константин Иванович.

— Вас вызывают? – спрашивает Бесков Бубнова.

— Да.

Пауза – Бесков понимал, что только Бубнов в той команде может поднять бучу. Совсем недавно Саша поругался с тренером и попросил отпустить его за границу.

— Саш, прошу тебя, ничего не говори. Промолчи, — говорит Бесков.

— Может, просто не ходить?

— Нет, иди, но молчи. Прошу тебя.

Надо сказать, что к тому времени вариант с «Динамо» уже был неактуален, поскольку позиции Бышовца укрепились после победы сборной на Олимпиаде в Сеуле.

На собрании начали разбираться в причинах поражения, упрекать футболистов.

Слова попросил Саша.

— Вы упрекаете футболистов, а сами в то же время не выполняете обязательств. Футболисты не получили обещанных автомобилей за чемпионство сезона 87-го года, — сказал Бубнов, который и рассказал мне эту историю.

— А что еще не так?

— Бесков писал заявление, почему его не подписали?

Футболисты переглядываются – им подтвердили информацию Ваньята о том, что Бесков писал заявление. И игроки, не зная, как все повернется, начали высказываться о своих взаимоотношениях с Бесковым. И у профсоюзного руководства начало формироваться решение. Параллельно такое решение уже давно сформировалось и у Николая Петровича.

Узнав о происходившем на собрании, Бесков подготовил список от 8–10 игроков на отчисление. Отдал его Старостину и уехал в санаторий Кисловодска «Красные Камни».

…А Старостин остался в Москве и работал над увольнением самого Бескова. Вскоре он получил карт-бланш и начал подыскивать кандидатуры на пост старшего тренера.

Один из кандидатов (знаю его фамилию, но настолько уважаю как тренера, что не могу назвать), получив предложение, нашел Бескова в Кисловодске и сообщил новость о том, что ему ищут замену.

 Константин Иванович примчался в Москву, но его уже нигде не принимали. А формулировка, с которой его уволили, была такой: «в связи с выходом на пенсию». Так почти 90-летний Старостин отправил на пенсию почти 70-летнего Бескова.

…89-й год. «Спартак» в решающем матче за чемпионство обыгрывает киевское «Динамо», а золотой гол на последней минуте красивейшим ударом в «девятку» со штрафного забивает Валерий Шмаров.

Тот самый Шмаров, который, как говорят, был в бесковском списке на отчисление.

И удар этот он наверняка наносил не только по воротам киевского «Динамо», но и по воротам, которые защищал Константин Иванович.

Все мое повествование характеризует Бескова не с самой лучшей стороны и, наоборот, замечательно – Старостина, который мне ближе. Но это лишь на первый взгляд. Я не сужу и не хотел бы быть судимым. И Старостин, и Бесков для меня – великие люди нашего футбола. Это честные и неподкупные люди, со своими взглядами на жизнь. Их можно любить и ненавидеть, но не уважать их нельзя. Таких сейчас в нашем футболе мало. И в этом его трагедия.