Станислав ЧЕРЧЕСОВ: Осетин с немецким характером

В одну реку, как известно, дважды не войти. Наш сегодняшний герой приходил в «Спартак» пять раз! За годы долгой футбольной карьеры в московском клубе, в родной Осетии, Германии и Австрии в жизни Станислава ЧЕРЧЕСОВА произошло немало любопытных историй. Некоторые из них нынешний спортивный директор красно-белых рассказал корреспонденту еженедельника «Футбол».

Австрия. В этой стране я достаточно быстро стал «своим» человеком. Но назвать эту страну своей второй родиной не могу, разве что третьей: на первых двух местах у меня Осетия и Россия. Лишь потом примкнувшая к ним Австрия.

Меня часто спрашивают, стоило ли покидать Инсбрук и возвращаться в «Спартак». Всем отвечаю: да, конечно, игра стоила свеч. Но при этом я всегда с теплотой вспоминаю годы, проведенные в Австрии. Особенно 2000-й, когда я в составе «Тироля» завоевал свой первый чемпионский титул в Австрии. Тогда я лишний раз убедился, что не зря приехал в эту страну. Мудрые люди говорят: уезжая из дома, нужно знать, ради чего ты это делаешь. Теперь могу похвастаться, что являюсь чемпионом трех стран — СССР, России и Австрии.

Беккенбауэр. С Кайзером Францем я познакомился в Инсбруке (см. «И» — Инсбрук). Мне позвонили из рекламного агентства и предложили вместе с Беккенбауэром поучаствовать в акции, целью которой являлось привлечение туристов в Тироль. Мы встретились в кафе, обсудили сценарий рекламного ролика, по которому президент «Баварии» должен был пробивать мне пенальти. Съемки, кстати, проходили в саду беккенбауэрского дома. Так вот после того, как я отразил почти все пенальти, я пошутил: «Как же вы с таким ударом умудрились стать лучшим футболистом Европы и чемпионом мира?» Беккенбауэру моя шутка очень понравилась, он долго смеялся. Впрочем, в оправдание Кайзера Франца необходимо заметить, что ворота были не футбольные, а, скорее, гандбольные.

Вратарь. Есть вещи, которые нельзя объяснить. Ты лишь чувствуешь, что это твое. Теперь я понимаю: мой внутренний голос был прав, когда в свое время направил меня в рамку. Вратари, как известно, — люди особые. Чем они отличаются? Любая профессия накладывает на характер человека и его поведение свой отпечаток. Если в 10—12 лет ты такой же, как и все мальчишки, начинаешь чувствовать, что за тобой, образно говоря, —пограничная полоса. И тут уже особо не похохочешь. Вот это и есть тот отпечаток, о котором я говорю.

Германия — родина моего сына (см. «Ч» — Черчесовы). Хотя бы ради этого я с удовольствием вспоминаю эту страну. В житейском плане проблем никаких не было, а вот первые шаги в немецком футболе дались мне не совсем легко. Все-таки другая лига, новые команда и партнеры. Помню, в первой игре по моим воротам пробили четыре удара, и три мяча залетели в сетку. Но перемены в жизни и карьере мне на тот момент были необходимы. В плане мотивации мне тогда было легче покинуть Россию, чем сейчас снова вернуться в родной клуб: в «Спартаке» к 1993 году я уже многое выиграл, а уезжая из Инсбрука, чувствовал, что оставил работу недоделанной.

Директор. Работа в должности спортивного директора для меня не в новинку. В принципе, те же функции я совмещал и в «Тироле», когда работал главным тренером (см. «Т» — Тренер). Все трансферы и переговоры с игроками проводил именно я. В этом плане мою работу в «Тироле» можно сравнить с работой менеджера в английских клубах. Я, как и Фергюсон и Венгер, занимался не только тренировочным процессом, но и селекционными и трансферными делами.

Еврокубки. Международные матчи для меня всегда были чем-то особенным. В годы «железного занавеса» даже мечтать было опасно, чтобы спокойно выехать в ту или иную страну. Спортсмены, конечно, тогда были в более привилегированном положении. Помимо этого все игры между командами из социалистической страны и капиталистического Запада воспринимались не иначе, как «войной миров». Я уже не говорю о самом уровне матчей. Все эти встречи для меня ценны, но особо выделил бы дебютный матч в еврокубках. В Италии против «Аталанты», где мне удалось оставить свои ворота «сухими», а также незабываемые матчи «Спартака» в Мадриде против «Реала» и «Наполи» во главе с самим Марадоной.

«Жальгирис» — начало вратаря Черчесова. Дату того матча я не помню. Не могу вспомнить и итоговый счет, но, если не ошибаюсь, мы выиграли всухую, а мне не сумели забить даже с пенальти. С той встречи, как я считаю, пошло мое восхождение, а «Спартак» вопреки прогнозам стал чемпионом. Осетина разбудили. А это всегда опасно.

Здоровье. Большую часть карьеры мне удалось обойтись без травм. Однако под самый занавес возникли нешуточные проблемы с коленом. Боли появились неожиданно, а их причина обнаружилась лишь после тщательного обследования. В итоге даже пришлось делать пересадку хряща. Восстанавливался я долго. Год и два месяца не играть в футбол — для 37-летнего футболиста не шутки. Честно признаться, для меня это была серьезная борьба. Но я выдюжил.

Инсбрук. В этом австрийском городе меня, наверное, знают все его жители. Есть люди, которые радуются всеобщему признанию, а мне приятно, когда меня не узнают. Года полтора назад со мной приключился смешной случай. Я зашел в магазин и поздоровался с одной из клиенток — старушкой лет семидесяти. Она, как выяснилось, меня не знала и как-то недоуменно посмотрела в мою сторону. Но она еще больше удивилась, когда я обнял ее и расцеловал. На логичный вопрос «в чем дело?» я ответил, что она — единственный человек в Инсбруке, который меня не знает. За это ее и расцеловал.

Кроссворды — мое спасение во время авиаполетов. Никогда, даже в бытность свою действующим игроком, не мог себя заставить вздремнуть в самолете. Можете так и написать: это единственный недостаток Черчесова-футболиста. Вот и приходилось разгадывать кроссворды. Причем без разницы, какие — классические, японские, скандинавские. Главное, чтобы я их мог разгадывать, а то теряю интерес. Одним словом, мне нравится все то, что доказывает: я не дурак. (Смеется).

«Локомотив». Говоря сегодняшним языком, 1988 год я провел в своеобразной аренде в московском «Локомотиве». Хотя на тот момент, пусть даже Константин Иванович Бесков мне говорил, что будет следить за моей игрой, я не был уверен, что меня позовут обратно. Но даже если бы не было этих слов Бескова, мне самому нужно было просить, чтобы за мной следили. Возможно, кто-то тогда и воспринимал мой переход в «Локомотив» как шаг назад. Но для меня это было движение вперед — я провел все игры за команду и почувствовал уверенность в своих силах.

Методика. В Австрии я вместе со своими друзьями выпустил специальную кассету с методикой работы вратарей. Еще выступая за «Тироль», тренер вратарей этой команды постоянно у меня спрашивал о методике работы советских голкиперов, интересовался, нет ли у меня какого-нибудь видеоматериала. И я, то ли в шутку, то ли всерьез, пообещал, что, закончив карьеру, займусь этим делом. И, естественно, забыл о своем обещании. Но в 2004 году мне о нем напомнили. В итоге через три с половиной месяца DVD с моей методикой был уже готов. Причем все вопросы — организация съемок, верстка, продюсирование, монтаж, реклама — решал я.

Национальная сборная. В сборной СССР я дебютировал 9 октября 1990 года в товарищеском матче с командой Израиля. Тогда, если честно, особого значения этому факту не придавал. Когда ты молод, думаешь, что подобных дебютов у тебя будет еще с десяток. Тем более что до этого я постоянно выступал за юношеские и молодежные сборные. В главной команде страны, конечно, играть было приятно. Единственное исключение — чемпионат Европы 1992 года в Швеции. К тому моменту СССР развалился, и мы выступали под непонятными флагом и гимном. Впрочем, наша задача заключалась в том, чтобы играть в понятный футбол. У нас была дружная и хорошо обученная команда. Анатолий Бышовец знал наши способности, но, увы, в решающей игре в группе нам не удалось обыграть шотландцев. Хотя до матча многие из нас были уверены, что мы обыграем их одной левой. Футбол таких вещей не прощает.

Осети я — горная республика. Видимо, поэ тому в Австрии (см. «А» — Австрия) я себя чувствовал, как дома. К сожалению, в последнее время нечасто бываю на родине. К счастью, родители, сестры и родственники здоровы. Дай Бог им крепкого здоровья.

Хотелось бы пожелать успехов «Алании». Осетия, впрочем, — страна борцов. Но не за коммунизм (смеется). А если серьезно, хочется видеть «Аланию» в Премьер-лиге. Первый шаг к возвращению уже сделан. Но, чтобы сделать еще один и оказаться в элите, нужна прочная база.

Перчатки. Свои вратарские перчатки никогда не сдавал в багаж, никому не давал надевать и стирать. Они всегда были неприкасаемыми. Любопытно, что за год менял 50—60 пар, но в матчах использовал максимум два-три комплекта. Одним словом, перчаток было больше, чем грязи, но играл почему-то все время в одних и тех же. Кстати, после Рината Дасаева я был вторым советским вратарем, кому известная фирма Reusch предложила спонсорский контракт.

Реакция для вратаря так же важна, как и прыгучесть, природный талант или работоспособность. Но самое главное в нашем деле — умение предугадывать развитие ситуации на поле. Вот тогда и реакция у тебя будет нормальная. К сожалению, это чувство ко мне пришло лишь в 36 лет, незадолго до окончания карьеры.

«Спартак» — команда моей жизни. Говорят, в одну реку дважды не войти. Я же в «Спартак» приходил пять раз! Надеюсь, на этот раз всерьез и надолго. И не важно, в каком качестве, главное — плодотворно работать. Самое любопытное, что и в Осетии я играл только за «Спартак»: сначала — алагирский, потом — из Орджоникидзе.

Тренер. Свою тренерскую карьеру я начал в Австрии. Почему выбор руководителей клуба пал на меня, а не на местных специалистов, не знаю. Я просто выполнял свою работу, меня заметили и предложили поработать. В Австрии же окончил тренерские курсы категории А, а совсем недавно в России получил высшую категорию Pro. Насколько я готовый тренер для работы, покажет время. Но без этой лицензии никак: без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек.

Усы с каждым годом теряют свою пышность. Давно ли я их ношу? Я в них родился. Шучу, конечно. Ну а если серьезно, то первая щетина появилась именно в этом месте. А это значит, что усы мне дал Бог. Из-за этого и стал их носить.

Если честно, я даже не помню, когда в последний раз их сбривал. А-а, вспомнил. Как-то в конце 1980-х Дасаев мне заявил: «Слабо сбрить усы?». Поспорили. На следующий день я приехал на тренировку гладковыбритым, а Ринат… улетел в Индию. Приехал обратно через 25 дней, а я снова в усах. Так меня и не увидел без них.

Фарт присутствует в жизни любого человека ровно настолько, насколько ты его заставляешь повернуться к себе. Просто так он не приходит. Но это в моем случае. Возможно, кому-то удача светит без всяких на то усилий. Я же не могу припомнить ни одного случая, чтобы мне в жизни что-то легко доставалось.

Характер у меня, хоть я и осетин, немецкий. Я организованный человек. Наверное, это и есть тот профессиональный отпечаток, о котором я говорил выше: сначала я был вратарем, потом тренером, а теперь стал спортивным директором. Все эти профессии не совместимы с неорганизованностью. Если же резюмировать, характер у меня настолько тяжелый, что многим он кажется легким.

Цветы. Жизнь — интересная штука, не перестаешь удивляться, хотя думаешь, что все уже повидал. В 2000 году «Тироль» стал чемпионом Австрии. И буквально спустя несколько дней после этого в Инсбруке состоялся традиционный праздник цветов. Вы бы видели мое удивление, когда в одном из экспонатов, сделанных в виде огромной цветочной статуи, я узнал самого себя! Сходство со мной, кстати, было поразительным.

Черчесовы. Наш род хоть и не самый многочисленный, но по значимости его смело можно назвать большим. Не хотел бы искусственно возвышать нашу фамилию, но у нас нормальный, адекватный, независимый и никому не завидующий род.

Штанга. Честно говоря, не помню, чтобы я когда-либо разговаривал со штангами или ласкал их. Контакт с ними у меня другого свойства — я их просто чувствую. Где бы я ни находи лся, я контролировал штанги. Из-за этого ни разу не бился о них головой (смеется).

Юрьев день. Не хотелось бы, чтобы самые горячие деньки в ведении переговоров с потенциальными новичками «Спартака» пришлись на Юрьев день — последний день перед закрытием трансферного окна. Основную работу, конечно, нужно делать заранее. Но не всегда получается. Топ-футболисты мечтают о топ-командах, мы же пока стоим в очереди. Это совершенно нормальное явление, хотя, конечно, нам хочется, чтобы игроки переходили в «Спартак» по первому нашему звонку. Если же приличные игроки соглашаются переехать в Россию, то ставят нереальные финансовые условия. Никто не против, чтобы они зарабатывали. Но если игрок требует, к примеру, миллион на зарплату, а двести тысяч — на премиальные, а не наоборот, становится ясно, что он хочет просто получать деньги. Или другой пример. Недавно мне позвонил действующий игрок «Милана» и предложил свои услуги. При этом запросил в два раза большую сумму только за акклиматизацию. Дескать, Россия — страна специфическая. Понятно, что я не стал даже вести с ним переговоры. И я в этом прав.

Яшин. Никогда не видел, как играл Лев Иванович Яшин, но слава о нем и его игре гремела и гремит по всему миру. Я сам во дворе всегда был «Яшиным», при этом тогда не видел его даже на фотографиях. Встал бы он тогда рядом со мной — спросил бы, что за дедушка. К счастью, мне посчастливилось познакомиться с Львом Ивановичем. «Спартак» играл с «Динамо» на Петровском парке, я пропустил необязательный гол, а после игры ко мне подошел Яшин и сказал: «Сынок, не переживай, все у тебя будет нормально».