Автор памятника Черенкову: "Я делал победителя, воина, идола"

Автор памятника Федору Черенкову – 41-летний Филипп Рукавишников. Российский скульптор, член Московского союза художников, член-корреспондент Российской академии художеств. Его руке принадлежит также и скульптурная группа братьев Старостиных, установленная на "Открытие Арене" в 2014 году. А его отец – Александр Рукавишников – автор статуи гладиатора, встречающего зрителей у Северной трибуны.

В интервью "СЭ" Рукавишников-младший рассказал об истории создания памятника Черенкову.

– Памятник сделан на основе знаменитой фотографии Федора Черенкова 1983 года. Вы сами так захотели?

– Нет. Это же официальная деятельность, поэтому всегда делаешь то, что хочет заказчик. Тем более и тема такая – особого простора для какого-то творческого самоутверждения нет. Футболист – значит, футболист. Это та область, где иногда голову сломаешь, чтобы быть оригинальным, но все равно им не будешь. Потому что скульптур футболистов по миру тысячи. Бронзовых, мраморных... Мяч, кеды. Так что это совершенно традиционная вещь, которую, надеюсь, болельщики примут не строго.

– Долго работали над памятником?

– Мы обычно быстро все делаем. Где-то лето ушло.

– Трагическая судьба Черенкова выразилась в каких-то деталях памятника?

– Нет. Вы знаете, я делал этакого победителя. Виталий, брат Федора, даже говорил: "Чего это вы его несколько выпятили?" Ну потому что все-таки воин. Некий идол.

– В жизни он был невероятно скромным...

– Вы знаете, сложно все воплотить. Это же все-таки больше для литературного рассказа. Мне кажется, что лучше отображать такие моменты в книжной серии "Жизнь замечательных людей". Мы в нюансы часто не вникаем, когда смотрим на памятники, возьмите любого деятеля – не только в области спорта.

– C игрой Черенкова удалось познакомиться хотя бы чуть-чуть? Может, увидеть ее вживую?

– Нет, к сожалению. Я в футболе ничего особо не понимаю.

Памятник братьям Старостиным на "Открытие Арене". Фото Татьяна ДОРОГУТИНА

– Если сравнивать этот монумент с памятником братьям Старостиным... По-разному над ними работали?

– Там, прежде всего, другая эпоха. И из-за этого другая специфика, имидж. Ну и судьба же тоже у всех разная. У кого-то вообще была какая-то жуткая: ГУЛАГ, то да се. Можно художников в этом плане заклеймить, но к таким памятникам есть некий формальный – в хорошем смысле, надеюсь – подход.

Скульптура – это сочетание объема в пространстве. И хоть звучит суховато, но те эпохи, которые пытались выразить самые глубинные движения человеческой души, характера и судьбы, не факт, что так уж хорошо этого достигали. Если взять, например, конец XIX века, начало модерна со всякими дядьками, тетками со сломленными судьбами, плывущими куда-то в небеса.

Мне казалось, что здесь мне нужно было создать больше оптимистичный образ. Тем более раз памятник располагается около стадиона.

– Отзывы публики вас волнуют?

– Конечно, реакция всегда волнует. Но, во-первых, у нас такая неподготовленная публика... Во-вторых, она разделена внутри на разные группы, от которых если ничего хорошего не дождешься, то и обламываться не стоит. Себя к этому просто приучаешь. Говорить о том, как любители футбола смотрят на искусство – только обижать их. А обижать никого не хочется.

Внутри же нашего цеха художников есть внутренние дрязги, где нужно хвалить одно, а ругать другое. Это тоже достаточно противная камарилья. Если сильно обращать на нее внимание, отравит всю оставшуюся жизнь.