Скорее всего, вы не помните футболиста по имени Олег Иванов. А если помните – то только молодого Олега Иванова, который выучился футболу в спартаковской школе, а сейчас раздает передачи за грозненский «Терек».
На самом старте тренерской карьеры Олега Романцева в «Спартаке» тот Олег Иванов, что стал героем этого текста, провел чуть более 30 матчей в красно-белой футболке (в том числе четыре игры в незабываемом розыгрыше Кубка Европейских Чемпионов в сезоне-1990/91) – а затем, вместе с Валерием Поповичем, уехал в Финляндию. Страну, в которой позже его будет узнавать каждый встречный.
Сейчас Иванову 45, и в Москву он наведывается не чаще пары раз в год. В один из таких визитов с ним и встретился корреспондент Sports.ru.
«Москвич», Романцев
– Вы пришли в «Спартак» в 1988 году. Как это вышло?
– Я пришел из «Красной Пресни», где к тому моменту играл уже три года. Тренировал нас Олег Иванович, начальником команды был Валерий Владимирович Жиляев. Когда Романцев ушел в «Спартак», он многих игроков перетащил за собой – в том числе, и меня. В «Пресне» тогда еще работал Виктор Ноздрин, и когда Романцев уже был в «Спартаке», мы играли с кем-то то ли в Костроме, то ли в Коломне. После матча едем домой с отцом, вижу, что он какой-то не такой. Спрашиваю, что случилось. А он: «Не хочу говорить, но… подошел Ноздрин и сказал, что звонил Олег Иванович, тебя забирают». Я провел еще несколько игр за «Пресню» и поехал в Тарасовку.
– Что почувствовали в тот момент?
– Я вообще динамовский воспитанник, хотя за динамовский дубль и сыграл всего 15 минут. До сих пор помню тот день: 20 июля 1980 года. Мне было 13 лет. Дубль играл с Киевом, не хватило игроков и нас до кучи взяли. Вышел на последние 15 минут. Но могу сказать, что я всю жизнь был болельщиком «Спартака». Вы сейчас, наверное, не помните, но был такой 6-й сектор на стадионе «Локомотив», где все фанаты сидели. Я ни одной игры с 87-го года не пропускал. Ни футбольной, ни хоккейной.
– Первую тренировку в «Спартаке» помните?
– Конечно. Очень боялся. Чуть-чуть легче было из-за того, что в «Спартаке» уже играл Василий Кульков, мой хороший друг, который сейчас тренирует молодежный состав. Команда у нас тогда была… Как Олег Иванович говорил, дубль «Спартака» мог бы играть в Высшей лиге и входил бы в пятерку. Боря Кузнецов, Серега Базулев, Володя Капустин, Юра Суслопаров, Леша Прудников на воротах. Состав был ого-го. Даже основа на тренировках у нас редко выигрывала.
В дубле я играл какое-то время, это был чемпионский год, потихоньку подходил к основе. Первый раз меня вызвали в запас на игру с Тбилиси. Думал, вот он, дебют. Но накануне вышел на 15 минут за дубль, под меня чудак подкатился, и все – мениск, операция. Операцию, кстати, делал врач, который потом стал личным врачом Ельцина.
К концу года я восстановился, но сезон уже заканчивался, потом отпуск, новый сезон опять начинаю в дубле. Думал, может, уже и не сыграю за основу ни разу. Говорят же, что капитан дубля – первый кандидат на отчисление. А я как раз капитаном был. Но потом повезло: в июле 90-го года наша сборная с кем-то играла, и у нас четыре человека уехали. На собрании перед матчем с минским «Динамо» Олег Иванович говорит: «Ты в основе». Так и пошло. А в том матче я, кстати, со штрафного забил – причем с левой ноги.
– Какие у вас были отношения с Романцевым?
– Я считался его воспитанником. Когда я вернулся из армии в начале 86-го, то был на распутье. Куда идти? Чего делать? Случайно пришел в манеж ЦСКА, там «Красная Пресня» играла на Кубок. На трибуне встретил Жиляева и Ваську Кулькова, с которым в спортроте пересекались. Он тогда уже был в спартаковском дубле. Васька спрашивает: «Вань, чего делать будешь»? Говорю, что сам не знаю, в Тверь зовут, в Азербайджан, еще куда-то. «Пока не торопись». Вечером он мне перезванивает и говорит, что меня хочет посмотреть Романцев. А я же только после армии, давно не тренировался, 4 кг лишнего веса. Но на следующий день пришел на тренировку и все, так в «Пресне» и остался.
Романцеву я до сих пор благодарен. Что он во мне разглядел? На тренировке, как обычно, был «тесный квадрат», «максималка». В конце «максималки» он еще ко мне подошел, сказал, что если устал, надо отдохнуть. А я: «Не, нифига, добегу до конца!» Когда тренировка закончилась, сел в раздевалку, чешу голову. Думаю, что ничего не получилось. А Олег Иванович подходит и говорит: «Молодец. Приходи завтра на тренировку». 25 лет прошло, а я до сих пор этот момент помню.
– Когда последний раз общались с Романцевым?
– В 95-м, уже когда играл в Финляндии. Мы тогда стали чемпионами, первое золото той команды за 17 лет. А сборная России играла с финнами в Хельсинки. Мы с Валеркой Поповичем, который играл вместе со мной, приехали утром, за пять-шесть часов до игры позвал Олег Иванович. Поболтали, он расспросил про сборную Финляндии. Потом еще вечером после игры сказал: «Часть победы – ваша». С тех пор мы не виделись, а сейчас я больше общаюсь с теми ребятами, которые в «Спартаке» работают – с Димкой Поповым, с Жиляевым, с Карпиным иногда через друзей. Романцеву передаю что-то через знакомых, но не знаю, доходит ли до него. А звонить как-то не удобно. Олег Иванович – великий человек, у него, наверное, много таких Олегов Ивановых.
– Недопонимания с Романцевым у вас были?
– Да. В 1991 году я регулярно выходил на замены, играл за основу, а потом – раз – и пропал на полтора месяца. Играю за дубль, в запас даже не вызывают. У нас был капитанский совет, в который входил Вася Кульков, и я его попросил узнать, что вообще происходит. А я тогда как раз первую машину купил у Шали, Игоря Шалимова, – «Москвич». И вот пошел Вася к Романцеву про меня узнавать, а тот ему говорит: «Иванов слишком часто моет свою машину и не думает о футболе». Решил, что я перестал концентрироваться на футболе, хотя это, конечно, было не так.
Романцев вообще не терпел, когда футболисты отвлекались от игры. Я помню, мы как-то в Марсель приехали на полуфинал Кубка Чемпионов. У нас тогда был югославский спонсор, который поставлял нам костюмы. И вот приходят француженки, начинают снимать мерки, показывают костюмы. Мы все смеемся, шутим, выбираем что-то. А Романцев стоит в углу и прожигает всех взглядом.
– Самый запомнившийся разговор с Романцевым?
– Душанбе, 1989 год. Я отыграл за дубль, после матча подходит Романцев и говорит: «Бросишь курить – буду потягивать к основе. Не бросишь – до свидания». Бросил на три недели, а потом та самая игра с Тбилиси, на которой меня сломали. Причем сломал меня парень, с которым мы потом в Финляндии встретились, и он вспомнил меня. Приехал тогда вечером домой, и так муторно было… Налил-поддал, и захотелось покурить. Нашел сигареты, которые жена спрятала, и все, опять задымил.
Марадона, Бубнов
– У вас 33 матча за «Спартак». Какой из них для вас главный?
– Их два – первый, с «Минском» и с «Реалом» в 1991 году. В Мадриде против меня играл защитник Чендо, про которого все говорили, но на меня, честно говоря, он не произвел впечатления. Не скажу, что было легко, но в СССР, по-моему, были защитники на голову сильнее его. Тяжело было скорее физически: жуткая жара стояла, и хотя играли вечером, все равно под конец матча валились с ног. Но с той же «Спартой» было сложнее, чем с «Реалом». В Праге мы выиграли 2:0, там я всю игру в запасе просидел. А в Москве вышел в старте. После первого тайма вели 1:0, но в перерыве Олег Иванович мне напихал и сказал: «Если будете так же играть, ты – первый кандидат на замену». Выходим, 50-я минута, Шаля подает – я забиваю. Так и доиграл до конца.
– Как праздновали победу над «Реалом»?
– Это было что-то нереальное. Олег Иванович тогда обнял всех в коридоре. Сейчас встречался с ребятами, которые в Испании играли, так они нашли запись той игры с испанским комментарием. Как нас там всех хвалили! Еще помню, Маслаченко, царствие ему небесное, в раздевалку зашел, говорит: «Красавчики вы все, ребята». А в раздевалке был бассейн небольшой, кто-то уже пивка втихаря принес и сидит попивает. Маслаченко спрашивает: «На какую команду хотите выйти»? Все хором: «Марсель». Мы-то их не знали совсем, а оказалось, что это была самая сильная команда из всех, кто мог нам выпасть.
– С «Наполи» Марадоны вы играли?
– Получилось так. Первый матч был на выезде. Олег Иванович всем раздал бумажки и попросил каждого написать свой состав на игру. Такое очень редко случалось. Нас было 18 человек, и в 17 списках я был в составе. Как потом узнал, не включил меня только Борька Поздняков. Он Ваську Кулькова поставил персонально опекать Марадону. И Олег Иванович решил использовать именно этот вариант, я всю игру просидел в запасе, сыграли 0:0.
Потом ответный матч в Москве, холод – жуть. Полный стадион. За два дня до игры мы отрабатывали пенальти на тренировке, по системе плей-офф, на выбывание. В финал вышли я и Карпин. И вот матч, концовка дополнительного времени. Хаджи меня подзывает, администратор наш, говорит: «Олег Иванович зовет». Я подхожу. «Осталось пять минут, скоро пенальти, выходи бить. Ты уверен в себе?» А я уже минут 15 не разминался, думал, точно не выйду. И говорю: «Олег Иванович, я не уверен». «Спасибо, что честно ответил. Тогда не меняем». Я думаю, что правильно поступил. Жалел ли, что не сыграл против Марадоны? Конечно. Хотя там команда такая была – на его позиции Дзола же еще играл. И тоже был ого-го. А «Наполи» мы в итоге по пенальти и обыграли.
– В 1989 году из «Спартака» уехал Александр Бубнов. Вы его застали?
– Нет, он чуть раньше ушел. Я только против него играл, еще за «Пресню». Какой он был игрок? Да такой же, как сейчас. Пробитый. Жесткий был, дисциплинированный, подкатывался. Против него всегда было тяжело играть. Я, правда, один раз ему между ног хорошенько заехал. У меня фирменная фишка была: в одну сторону показываю, в другую ухожу. И он что-то крутится вокруг меня, цепляется, и я – на! – и случайно попал, куда не надо. Хотя уверен, что он скажет, будто ничего такого не было.
Япония, микроавтобус
– В 1991 году «Спартак» отправился в турне в Японию. Зачем?
– Это было политическое решение, все решалось наверху, наше мнение никого особо не интересовало. Турне было приурочено к визиту Горбачева в Японию. Мы приехали недели за две, жили в центре, у нас было две игры – с чемпионом Японии и с их сборной. Такая вот вышла подготовка к «Марселю». За нами тогда, кстати, французы бегали по всему Токио, снимали все сюжеты, как «Спартак» готовится к матчу. А мы за электроникой ходили.
– Сколько чемоданов привезли домой?
– Да какие чемоданы, меня микроавтобус в аэропорту встречал! Телевизор себе и приятелю из хоккейного «Спартака», магнитофон, видео несколько штук, микроволновка. Затарились по полной. Нас аж в самолет сажать не хотели – перегруз был. Сверху звонили, уговаривали «Аэрофлот» нас пропустить.
– О вашем турне говорили так: именно оно не позволило «Спартаку» пройти «Марсель».
– Да нет. Хотя я тоже помню, как потом в КВН пели что-то типа: вот «Спартак» съездил в Японию и продул «Марселю». А еще статья была в «Комсомольской Правде» с фотографией такой замыленной – на ней кто-то несет видеомагнитофон. А это был Шаля, который как раз почти ничего не покупал – он же игрок сборной, уже давно все в Москву перевез. Он потом все удивлялся: «Я-то че? Я же только камеру маленькую купил!» На самом деле эту турне, конечно, никак нам не помешало. Подготовка как подготовка. Просто «Марсель» тогда был действительно сильным.
УФО, Черенков
– Я же не ошибусь, если скажу, что в том «Спартаке» часто закатывали вечеринки?
– Ну… Бывало, конечно. Самая забойная была как раз в Японии. После тренировки с… не скажу с кем пошли по магазинам. «Давай пивка возьмем?» «Давай». Взяли. Возвращаемся назад, а там капитанский совет. Решили укрепить командный дух. И все 16 человек в одноместный номер. Заказали какое-то безумно дорогое красное вино. Чудак-японец в галстуке в дверь стучит, открывает и не видит ничего – дым коромыслом, бычки, бутылки. И он еще 15 бутылок принес. «Ну что, давай ставь сюда. И сосисок можно еще?»
– Каким было следующее утро?
– А у нас игра со сборной Японии была. Романцев, естественно, знал, что команда накануне сплотилась. Я еще помню, что завтрак тогда проспал – никогда со мной такого не было. Позвонил Хаджи, спрашиваю, во сколько у нас сегодня завтрак? А он: «Олег, обед через полчаса». Пришел на обед, а через четыре часа уже игра. И Романцев меня в основу ставит. 75 минут отбегал! Причем нормально абсолютно. Сыграли вничью по-моему – то ли 1:1, то ли 2:2.
– Как это возможно?
– Просто мы и отдыхать умели, и работать. Если ты накануне с ветеранами погулял, то утром они же тебе больше всех и пихали. Пощады никакой не было. Никакого панибратства.
– Самый необычный человек, которого вы встретили в «Спартаке»?
– Святкин! Оператор наш. Он все инопланетян ждал. В самолете камеру из рук не выпускал – был на готове, если УФО появится, сразу снимать начнет. Классный мужик, но… (смеется).
– Самый талантливый игрок, с которым вы играли?
– Талантливый – Сашка Мостовой. А гениальный – Федор Черенков. Мы с ним очень часто общались, можно сказать, он под крыло меня взял. В 1991 году, помню, играли в Запорожье, проиграли 1:2, а у него день рождения был. Все почему-то забыли поздравить, и мы с ним вдвоем сидели, чаи гоняли, говорили. Когда на часы перед уходом посмотрел, понял, что восемь часов просидели.
Я у него мному научился. Когда я за дубль против основы играл, меня Зернов ставил опорником, а Федор играл под нападающим, получалось как раз, что я против него. И мне с ним одновременно было легко и невозможно. Он вроде ходил по полю неспешно, пока я носился, как сумасшедший, взад-вперед. А потом он мяч получит, и все. Я уже никуда не успевал. Они с Родионовым без слов друга друга понимали. Как мы потом с Валеркой Поповичем в Финляндии – нас там Двойкой называли.
– Не могу не спросить: считается, что в российском футболе 90-х было много грязи. В «Спартаке» вы в эту грязь вляпывались?
– Да западло было. Может, потом что-то и было, я не знаю, но «Спартак» – есть «Спартак». Тут честь, ромбик – это, может, банально звучит, но нам действительно было западло чем-то таким заниматься. Да и душить нас никто не пытался. Хотя, помню, в Ереване как-то проиграли 1:2 «Арарату». Проиграли абсолютно по делу. Но потом в гостинице их игроки намекали: типа вам бы все равно выиграть не дали.
Зал Славы, Финляндия
– В 1992-м вы неожиданно уехали в Финляндию. Расскажите, как так получилось?
– Это была весна, «Спартак» активно набирал новых футболистов, а я как раз после травмы – неудачно подкатился под Димку Попова на тренировке и снова мениск. Было ясно, что игрового времени буду получать еще меньше, перспективы туманные. И тут появился вариант с Финляндией. Тогда как раз все эти фирмы появились. Мне позвонили, сказали, так и так, есть интерес. Хотя еще в 1991-м был интерес из Греции и Испании. С греками вообще странно получилось: я даже контракт какой-то агентский подписал, хотя ни разу не видел никого из команды.
– Что это был за клуб?
– По слухам, «Панатинаикос». Но это я от Валеры Шмарова узнал, а откуда узнал он – понятия не имею. Какие-то знакомые через знакомых через знакомых нашептали. В Испании тоже интересовался непонятно кто.
– Когда пришло предложение из Финляндии, как вы отреагировали?
– Ну так, без энтузиазма. Хотя, помню, осенью играли с «Миккели» как раз в Финляндии, наши спонсоры тогда еще оплачивали поездки женам игроков. И вот сидели мы с ней там, а она вдруг: «У меня такое чувство, что мы здесь не в последний раз». И через полгода я действительно переехал в Финляндию.
– Из России предложения были?
– «Шинник» вроде звал, еще кто-то. Но я даже не рассматривал. Ну какой «Шинник» после «Спартака»? Не хотелось. В России я мог бы играть только в двух командах – в «Спартаке» и в «Динамо».
– Вещь, которая у вас удивила, когда вы оказались в Финляндии?
– Две. Первая, что в ресторане каждый платит за себя. Вторая – то, что в парилку финны берут холодное пиво. Сейчас уже привык, а тогда удивительно было. Финны похожи на нас были – так же режим нарушали, но так же потом работали на тренировках, никаких поблажек.
– В Финляндию вы уезжали вместе с Валерием Поповичем. Прочитал, что финны называют его Царь.
– Точно. Мы же с ним оба в Зале cлавы чемпионата Финляндии – меня включили в первой волне, когда уже закончил, его чуть позже. Мы там выиграли все, что можно. У меня четыре золота чемпионата, кубок, кубок лиги. После того, как попал в Зал cлавы, еще и диплом дали и пожизненный абонемент на все матчи лиги.
– Когда вы почувствовали себя в Финляндии суперзвездами?
– Когда чемпионат в 1995 году выиграли, наверное. Нам тогда гражданство как раз предложили, могли бы в сборной играть. Ну, точнее, я бы играл – Валерка не мог, он за молодежку российскую был заигран.
– Почему отказались?
– Да не знаю даже, все-таки еще не думали, что так надолго останемся. Я гражданство получил уже в начале 2000-х, финны сказали: «Ну, парни, неприлично уже – столько живете здесь и без гражданства». А еще до этого интересовались из Европы – из Англии, например. Но клубы не назову, так как все это через агентов было. Не получилось, так как очень сложно разрешение на работу получить – должен за сборную играть, еще что-то.
– Куда еще звали?
– В Бангладеш, ха-ха. Как раз перед отъездом в Финляндию. Предлагали на три месяца поехать – причем за такие деньги, за которые вполне можно было машину купить. Но хорошо, что отказался. Это не то, что нужно.
– В Финляндии вы поиграли в шести клубах, верно?
– Да. Главные: «ТПВ» и «Хака». Иногда после травм из «Хакы» уходил на два-три матча в аренду, меня все команды с удовольствием брали. Поэтому и кажется, что клубов было много. На самом деле, основных было два. Кстати, я когда закончил, успел еще «ТПВ» в первом дивизионе какое-то время потренировать. Но денег никаких не платили, можно назвать это хобби. Поработал-поработал и понял, что тренировать – это все-таки не мое. Я скорее администратор или чиновник.
– Еще читал, что какое-то время вы играли в Дании. Правда?
– Да, в «Икасте», это был 1995 год. В Финляндии закончился сезон, и нас Валерой пригласили три месяца проиграть в Дании, команда тогда боролась за выживание. Удовольствие дикое! Классные поля, техничные игроки, нормальные стадионы, отличные болельщики, страна хорошая. Очень классно. Предложили потом контракт продлить, и я бы с радостью остался, но финский клуб не отпустил. Президент тогда сказал: «Ребята, если я вас отпущу, меня сразу же уволят!»
Ностальгия, Карпин
– Чуть выше вы несколько раз упомянули фамилию Карпина. Как вам его «Спартак»?
– (Вздыхает). Лучше, чем «Спартак» Лаудрупа… Честно скажу, я иногда попадаю на игру «Спартака» – и переключаю на другой матч. «Динамо» Петреску мне больше нравится по игре. Прошлогодний «Зенит» Спаллетти – тоже. Но «Спартак» есть «Спартак». Если болеешь – то forever.
– Вы один из тех игроков, которые застали чемпионат СССР. У вас есть ностальгия по этому турниру?
– Да, несомненно.
– Как вы относитесь к идее Объединенного чемпионата?
– Стопроцентно положительно. Играть с «Амкаром» из Перми, наверное, не так интересно, как с «Шахтером» и с «Динамо». Да и культура славянская же существует. Я обожаю Украину и часто езжу туда по работе. Я считаю, что с чего-то надо начинать. Сначала будет чемпионат России и Украины. Потом, может быть, добавятся и другие страны. Сила чемпионата СССР была в разнообразии – разные страны, разные команды, разные стили. Я думаю, что интерес к подобному чемпионату будет выше, чем к чемпионату России. Я бы с удовольствием его смотрел.
– Не смущает, что заправлять этим чемпионатом будет «Газпром»?
– Да фиг с ним. Да и не дадут, наверное, одной компании всем управлять, будут, как всегда, какие-нибудь комитеты и комиссии. Но мы хотя бы начнем. Знаете, как говорится: «Под лежачий камень вода не течет». Я буду рад снова увидеть сильный и интересный чемпионат.
Управляющий, Дед
– Объясните, чем вы сейчас занимаетесь?
– Работаю в компании, которая занимается буровым оборудованием, горными инструментами. Шесть лет будет осенью.
– Как вас туда занесло?
– Когда закончил играть, понял, что не могу сидеть без дела. Не привык не работать. Это был 2002-й, мне уже 35 лет. Был еще год контракта с командой высшей лиги, «Хамелен». Утром в отпуске проснулся, подошел к жене и сказал: «Все, я заканчиваю». «Еще ведь год контракта?» «Не, все, не хочу. Неинтересно». У меня же еще колени пять раз оперировали. Ну, все. Ходить мог, трусить мог, а быстро бегать уже нет. Сообщил команде, так и так, договорились по разрыву контракта. И через какое-то время мне позвонил знакомый финн и говорит: «Не хочешь поработать?» «Хочу».
– С чего начинали?
– Начинал с низов – работал руками полгода, потихоньку продвигался, дошел до хорошего уровня. Компания занималась металлообработкой. Проработал год, потом пять лет в другой – там уже была газовая резка металла. А гендиректора нынешней знаю уже 17 лет, он был начальником команды, в которой я провел семь лет. В общем, хорошо меня знает. И когда у них открылась вакансия, позвали меня. Хотя в Финляндии такая история, что даже если тебя лично генеральный директор приглашает, ты все равно должен пройти все стадии отбора. Сначала собеседование, потом в консалтинговой фирме 8 часов сидел, и так далее. В итоге, начал работать менеджером по продажам, а через полгода стал управляющим по экспорту. Зона ответственности: Восточная Европа, страны СНГ.
– Тяжело было в начале?
– Да нет, более или менее безболезненно все прошло, потому что я был готов делать что угодно, не пугался никакой работы.
– Когда вы только завершили карьеру, не было мысли вернуться в Россию?
– Да как-то все… По идее, когда мы уезжали в 1992 году, мы уезжали на полгода. Кто ж знал, что так все получится. Хотя через год у нас тогда были проблемы, так как мы подписали контракты сразу с двумя командами – опыта не было еще. И нас за это на месяц дисквалифицировали. Приехали в Россию, естественно, сразу на базу «Спартака». Тогда еще Дед был жив, Николай Петрович (Старостин – прим. Sports.ru). Говорит нам: «Возвращайтесь». Подошли к Романцеву – то же самое: «Возвращайтесь». А мы: «Олег Иванович, ну как? У нас уже семьи прижились там, да и сами привыкли».
Так и закончилось все. Но честно – я ни о чем не жалею.
