Максим ДЕМЕНКО. По прозвищу Дым

На протяжении последних трех лет про Максима ДЕМЕНКО почти ничего не было слышно. Все это время он играл за более чем скромное любительское «Динамо» из Краснодара, хотя когда-то его рвали на части столичные гранды - ЦСКА, «Локомотив» и «Спартак». В конце марта возраст полузащитника стал соответствовать 33-му номеру на футболке, и, как Максим признался еженедельнику «Футбол», жизнь началась заново. Деменко начал сезон в составе новичка первого дивизиона ФК «Краснодар», за который уже успел отличиться в стартовом туре первенства страны.

В КРАСНОДАРЕ ДО КОНЦА

Прежде чем договориться об интервью с Деменко, набираю номер наставника «Краснодара» Нурбия Хакунова с целью узнать, в каком состоянии сейчас Максим. В ответ такие комплименты, что удивляешься. Однако 33-летний полузащитник соглашается на интервью не сразу. Просит согласовать его со своим другом Александром Ткаченко. Получаю добро и первым делом интересуюсь, кем ему приходится этот человек. Как оказалось, не агентом.

- Знаете, когда вернулся в Краснодар, пришлось решать очень много проблем. Так вот Александр Евгеньевич мне сильно помог, особенно в житейском плане, - признается Максим Деменко. - Я человек открытый, за что нередко страдаю, и у нас с ним договоренность, что он отвечает за мои контакты.

- В свое время вас хотели видеть в каждом элитном клубе – ЦСКА, «Локомотиве», «Зените», «Спартаке», а в последние несколько лет совсем о вас забыли. Какие-то «американские горки» получаются.
- Так получилось, что после травмы, полученной в «Спартаке», сменившееся руководство клуба выдало мне на руки трансферный лист, полностью со мной рассчитавшись. Да и Старков отнесся ко мне нормально. Подошел и напрямую сказал: «Максим, ты сейчас травмирован, куплены новые игроки, и я на тебя не рассчитываю». Поэтому уходил без обид, поблагодарил за работу. Ну а после травм лечился, мог вернуться, были предложения, но боль в ноге оставалась, и я никуда не спешил. Зачем? Чтобы сказали, что я пришел лечиться? Да и не хотелось мне уже возвращаться, когда годик, другой побыл в Краснодаре, поиграл на первенство края, окунулся в семью. А сейчас с будущим «Динамо» неопределенность. Плюс поступило предложение из родного города, ведь я всегда хотел закончить карьеру в Краснодаре.

- Значит, «Краснодар» станет для вас последней командой в карьере?
- Все-таки детки растут, супруга устала от постоянных переездов. Понятно, что ни от чего зарекаться нельзя, но на данный момент точно знаю, что так и будет. Останусь в «Краснодаре» до конца.

- Любопытно, что вы сами родом из Краснодара, а за первую команду края -- «Кубань» так толком и не поиграли. Почему?
- Не ожидал такого к себе отношения, приехав в «Кубань» в начале прошлого года. Когда Александр Федорович (Тарханов. – Ред.) принял команду, мы с ним посидели, хорошо пообщались. Договорились, что поеду на сбор, покажу себя, ведь давно не играл. Тренеры остались довольны, но разговора с президентом или генеральным директором клуба так и не состоялось. Все только на словах, мол, мы поедем, все решим, а время идет. Это же несерьезно. У меня в душе все перевернулось. Думал помочь родной команде, но такого же стремления со стороны «Кубани» не увидел в отличие от «Краснодара», где во мне была реальная заинтересованность. Потом в «Кубань» пришел Павлов, тоже звал, но ему я уже ответил: «Дядя Саш, все нормально. Дело не в деньгах, а в отношении. Просто бежать и рвать кусок не буду». Да и подводить «Динамо» не хотелось. Договорились, что доиграю сезон, а там будет видно.

- Получается, вы особо и не стремились к продолжению карьеры на высшем уровне?
- Вы знаете, все от семьи зависит. Я на нее переключился. У дочери -- музыка, у сына -- футбол. Начал общаться со многими интересными людьми и чувствовал себя великолепно.

- И все же с «Краснодаром» договорились. Так что же изменилось?
- Встретились с начальником команды Сергеем Вахрушевым, тренерами, нормально пообщались. Президент клуба Сергей Галицкий тоже выразил желание видеть меня в команде, чтобы помочь ее становлению. Я же понимаю, на мне сейчас большая ответственность. Кроме того, увидел, как Галицкий относится к ребятам. На улице дождь, слякоть, а он все равно приходит на тренировки, общается с ребятами, причем не только с Деменко, но и с ребятами из дубля. Меня это, знаете, так поразило, что я пообещал приложить все силы, чтобы помочь.

- Контракт заключили на год?
- Да, причем Сергей Николаевич (Галицкий. – Ред.) хотел бы видеть меня и дальше здесь, но я знаю, что все нужно оправдывать игрой, а также созданием хорошей атмосферы в раздевалке.

- Что чувствуете, вернувшись в обойму?
- Вроде возраст уже немаленький, а новая страничка радостная в жизни открывается.

- А кто-то «Краснодару» сулит место в претендентах на вылет.
- А еще говорят, что главное -- не звезды в команде, а коллектив-звезда. Если у нас он будет, то можно бороться и доказывать. Так что посмотрим, неизвестно, как пойдет чемпионат. Понятно, что я, Калешин, Серов и другие опытные ребята должны объединить команду и повести ее за собой.

В РОССИИ ТРОФЕЕВ НЕДОБРАЛ

Когда Максим Деменко вернулся в Россию после выступления в киевском «Динамо», он был большим любимчиком журналистов. Несмотря на то что тренеры его ругали за трудный характер, Максим всегда был готов к общению, не скрывая своих эмоций и переживаний.
- Откуда такая любовь к прессе?
- Это гены, надо покопаться в своей родословной (смеется). Вообще, где бы я ни играл, всегда любил встречаться у себя дома. И мне комфортно, и журналистам тоже. Многие, кстати, этому удивляются. Обычно предлагают поговорить в ресторане, кафе. Наверное, поэтому с людьми отношения складываются, и внимание ко мне иное.

- Жена, чувствую, не в восторге от частых гостей.
- Она уже привыкла. А вот от частых переездов она точно не в восторге. Начал карьеру с 17 лет, потом стали жить вместе. Покатались прилично.

- При этом о вас долгое время ходила дурная слава, мол, человек вы с трудным характером. Так и было?
- Где-то они были правы. Но дело не в трудном характере, а в открытости. Порой рассказывал о том, о чем лучше было молчать. Где-то надо было здраво рассуждать, а я что? Меня в Киеве прозвали Дым. Знаете почему? Потому что я, как костер, быстро разжигался и сразу тух, после чего дым густой идет. Эмоции перехлестывали. Потом время проходит, осознаешь. Да вспомнить хотя бы Юрия Андреевича Морозова. Как бы мы с ним ни конфликтовали, все равно находили общий язык. Помню, пригласил он меня к себе однажды домой, пили чай, и жена его мне говорит: «Вот вы, Максим Деменко, какой». Оказывается, Морозов ей рассказывал про мою открытость, хотя потом наставлял меня, что некоторые вещи я должен понимать до конца. Да я сам не знаю, что меня заставляло так себя вести – характер, душа…

- У вас наверняка был шанс остаться в киевском «Динамо». Глядишь, выиграли бы трофеев больше.
- Да, в России точно недобрал трофеев. Вспоминаю второй уже разговор с Олегом Ивановичем Романцевым. Он мне тоже говорил, мол, жаль, что ты не согласился раньше перейти. Но, с другой стороны, я считаю, что поступил правильно. Вы посмотрите, какие футболисты в «Спартаке» тогда играли – Онопко, Никифоров, Хлестов, Горлукович, Ковтун, Булатов, Аленичев, Тихонов, Ананко. Ну куда мне? Я понимал, что где-то им уступаю, и хорошо, что я сам это осознавал. Для меня главное было играть. К тому же, будучи в тех же «Крыльях Советов» или «Жемчужине», я был на виду и доказывал, что в состоянии показывать хороший футбол. Так что все, что ни делается, к лучшему.

- Но киевское «Динамо» на тольяттинскую «Ладу» не каждый решит поменять. Какая-то с виду неравноценная замена.
- Это вы точно подметили, но тогда так сложилась ситуация. Рассказываю. Я отыграл с «Динамо» сезон, выиграл с ним «золото». И тут на носу злополучный матч в Киеве с московским «Спартаком» в Лиге чемпионов. За четыре дня до него мы пообщались с Сабо, он мне говорит: «Готовься». А для меня матч принципиальный. Я россиянин, и, как ни крути, хотелось себя проявить. И тут клуб берет на мое место опытного игрока, а мне говорят: «Мы боимся тебя ставить, ты еще молодой, так что поедешь играть матч полуфинала Кубка Украины, который будет за два дня до матча со «Спартаком». И все, у меня руки опустились просто. Отвечаю, мол, как же так, я готовлюсь, мне и тренер сказал, чтобы работал. Но не поставили. Конечно, сейчас можно вспоминать о политической подоплеке, ведь тогда, после распада Союза, ситуация была напряженной, но меня переклинило, и я сказал, что возвращаюсь в Россию. Не могу так. Хотя потом съездил на матчи с «Баварией» и «Пари Сен-Жермен», вроде успокоился. А летом поехал в Краснодар, мне институт надо было «закрывать». Подходит ко мне Александр Гармашов и говорит: «Максим, не хотел бы ты поиграть за «Ладу»?» При этом сразу обещает квартиру, машину. У меня глаза, сами понимаете, как у любого молодого человека, у которого ничего нет. Еще и ребенок накануне родился. Естественно, начал задумываться о том, чтобы какой-то очаг устроить для семьи. Потом приехал в Киев. Суркис меня успокаивает, мол, ты чего, мы все бы уладили. А я уже слово дал.

МУТКО МНЕ, КАК ПАПА

Попав в «Ладу», Деменко перестал принадлежать сам себе, поскольку его трансфер перешел в руки Александра Гармашова, отчего Максиму частенько приходилось мотаться из одного клуба в другой с целью выгодной своей продажи. Любопытно, что, намучившись за то время, он так и не сказал ни одного плохого слова в адрес бывшего наставника тольяттинцев, хотя тот едва не проиграл трансфер Максима в карты.
- Гармашов зарубил вам много потенциально выгодных переходов?
- Сейчас понимаю, что у меня был лишь один выгодный вариант. Это когда немецкий «Вердер» очень настойчиво приглашал. Гармашову немцы предлагали, на мой взгляд, хорошие условия, а мне -- тем более. Я съездил в Бремен, команда хорошо приняла. Сейчас оглядываюсь назад, сравниваю. Все-таки Гармашов выполнил все свои обещания, повысил мне зарплату. Он тоже хотел на мне заработать, да и я был тогда интересен. Поэтому я могу ему сказать спасибо за то, что он многое для меня сделал.

- Помнится, определили вас в «Аланию», где Валерий Газзаев даже заставлял контракт на три года подписать…
- На пять. А мне сказали, что подпишешь на годик, посмотришь, притрешься. Я приехал, заикаюсь про год, а Валерий Георгиевич смотрит на меня и так шкодно смеется, а после отвечает: «Сынок, ну какой же год? Ты что, родной? Ты попал в команду, которая является чемпионом страны. У нас даже ветераны меньше чем на три года не подписывают. Только на пять». Представляете меня в тот момент? Я сижу потерянный, не знаю, что ответить. Набираю Гармашова, а они, оказывается, свои вопросы порешали, а мне забыли рассказать. Ну не хотел я тогда на такой долгий срок подписывать.

- И что же дальше?
- Поехал в гостиницу. Газзаев сказал про меня: если не хочет, то нет вопросов. А вице-президент «Алании» Битаров продолжал уговаривать, но я попросился домой, обдумать. Ну, вот сейчас думаешь: «Какая разница, на год бы я подписал или на пять?» И что у меня тогда в голове было, не могу сам объяснить.

- О Виталии Мутко вспоминаете, наверное, добрым словом. Именно он выкупил вас тогда из «Лады».
- Он мне, как папа, был. Помню, сразу после покупки он мне сказал: «Все, сынок, теперь ты будешь думать только о футболе». Сейчас вспоминаем, смеемся. Я ему очень благодарен за то, что подарил мне большой футбол, питерскую атмосферу, хорошее отношение. Приехал ко мне в Сочи, попросил не спешить, пригласил нас с женой в Санкт-Петербург, чтобы мы сами все оценили. Знаете, такое не передать словами.

- Как отнеслись к словам Мутко о том, что он впервые встречает футболиста, которого чуть ли не в карты можно проиграть?
- Так ведь так и было. Он когда мне рассказал об этом, я аж переспросил, не поверил. Когда осознал, в ужас пришел. Сейчас смешно, а раньше ведь какие времена были, сам себе не принадлежал. Теперь понимаю, сколько мне радости подарил Виталий Леонтьевич.

- Помнится, и в «Зените» покой вам только снился. То вы ссорились с Морозовым, то мирились. Сами-то как сейчас смотрите на те ситуации, вы же почти в каждом интервью говорили, что не понимаете тренера, который вас после удачных игр в состав не ставит?
- Ну да, я всегда не мог понять. Смотрите сами. Обыграли -- 1:0 «Сатурн», все хорошо, претензий нет. На носу игра с «Кубанью». Я готовлюсь. Все-таки матч с Краснодаром для меня «дерби» - мой город, родные болельщики. А меня нет в составе. Следом играем с ЦСКА, забиваю гол, побеждаем -- 6:1. Подхожу, спрашиваю, почему не поставил на «Кубань». Ответ: «Потому что я так вижу». С одной стороны, понимаешь, что тренер отвечает за результат. Может быть, на его взгляд, мне нужен был тогда отдых. А с другой, внутри все клокочет. Но, как я уже рассказывал, потом поговорили и расстались с таким пониманием. Он во мне душу нашел, а я в нем.

- Никак судьба не давала вам шанса оказаться там, где можно было стабильно каждый год что-то выигрывать, а ведь в «Зенит» вы переходили вообще игроком, чей трансфер считался одним из самых крупных в стране. Почему так сложилось?
- Давайте, к примеру, возьмем Игоря Семшова. Он тоже играет на высоком уровне, а ведь немного трофеев собрал. Есть и еще люди. А кое-кто старается много лет хоть что-то выиграть, но ничего не получается. Так что почему я должен жаловаться? Да, была возможность увеличить число титулов. В том же «Спартаке» я был заявлен, и мне даже медаль выдали, но я не сыграл ни одного матча за сезон. Ну не нашел я свою ступеньку, на которой нужно было остановиться. Или тот же «Зенит». Я же мог остаться. Ко мне и Виталий Леонтьевич хорошо относился, и Юрий Андреевич в итоге забыл все наши разногласия, но начала сильно болеть дочка, ей не подходил питерский климат. Я полгода жил без семьи. Не выдержал, подошел к Мутко, рассказал ему все, попросился, ближе к югу. Он меня отпустил со словами, что тут ничего не поделаешь, ведь семья – дороже всего. Так я оказался в Ростове. Поэтому я исходил из ситуации, как будет лучше мне и моей семье.

КАК ПОДОПЫТНЫЕ КРОЛИКИ

В 2003 году Деменко стал частью допингового скандала с участием футболистов московского «Спартака», пойманных на бромантане. В матче с московским «Динамо» с Максимом случился дикий эпизод, когда он под воздействием запрещенных препаратов, уходя на замену, вместо спартаковской скамейки запасных отправился на динамовскую, откуда его еле вытолкали. Как признается Деменко, в тот период он чувствовал себя, как зомби, хотя о переходе в «Спартак» ни капли не жалеет.
- «Спартак», говорят, особенная команда. На себе это прочувствовали, как никто другой?
- Сто процентов. Вспоминаю, переходил в «Спартак», а вокруг слова: Тарасовка, дух команды, победители. А пришел, почувствовал, что дух уходит. Дух тех ребят, которые играли в «Спартаке» в 90-е годы. Смотрю на ситуацию с Аленичевым. Ну нельзя так. Он же столько лет отдал этой команде, жил ею. Уехал в Европу, завоевал там себе имя. Но с тренером не срослось, и все. Такая же ситуация с Титовым, расстались с Бесчастных, ушли Кечинов, Ширко. А как получилось с Тихоновым? Он же потом всем всё доказал. Сначала стал в первом дивизионе лучшим, вернулся в Премьер-лигу, и снова на него появился спрос. Зачем же от них надо было избавляться, менять президентов? Ведь действительно «Спартак» начал закрываться, какая-то тень на нем была. Потом начались спады, допинг этот, грязь. А ведь дух команды – это и есть те самые ребята, что жили ею. Потом молодых начали отдавать, они ведь тоже обижались. Вспоминаю Пашу Погребняка, на котором поставили крест, а он в «Томи» доказал, что хороший игрок, а теперь в «Зените». Конечно, «Спартак» - это имя. Но ведь когда-то все это закончится: легионеры, иностранные тренеры, а что останется? Должно же ведь быть что-то свое, родное.

- И сейчас порой всплывает фраза, что в «Спартак» дважды не зовут. Вас звали трижды. В первый раз побоялись конкуренции, а во второй почему отказались?
- Выбрал Питер, потому что не мог подвести Мутко. Хотя варианты были, и в том же «Спартаке» материальные условия предлагали лучше.

- Вы держались-держались, а потом все-таки дали согласие и попали в команду, которая начала потихоньку лишаться статуса непобедимой. Не пожалели?
- Нет, хотя бы потому, что поработал с таким человеком, как Романцев. Я был привит к его футболу. Когда он уходил, честно ему признался, что готов идти за ним прямо сейчас. Но он отговорил, сказал: «Максим, играй и не переживай». Я до сих пор не могу понять, почему Романцев не вернется.

- Те, кто играл у Романцева, подчеркивают его исключительность. Вы тоже согласитесь с этим или это за игроков говорит серия чемпионских титулов?
- Нет-нет, это правда. Посмотрите сами, футбол Романцева, по сути, совсем не изменился. Добавились только скорости и физическая готовность, а принцип игры остался тот же – «стеночки», забегания.

- Рассказывают, что в 2003-м Романцев даже не праздновал выигрыш Кубка России.
- Да, этим поступком, мне кажется, он все сказал. Сколько вспоминаем с ребятами, и понимаем, что Олег Иванович всегда тренировал в «Спартаке» тех, кого сам хотел в нем видеть. А ведь вопрос с новыми игроками решал президент. Кого он покупал, тот и играл. А вы знаете, какие амбиции были у Романцева. Он даже на тренировках простить не мог, если мяч во время квадратов не шел низом. А тут начался просто хаос. Кто-то не хотел на матч выходить, кто-то через агентов свои вопросы решал.

- То есть Червиченко даже диктовал тренеру, кого в состав ставить?
- Так и было.

- За допинговый скандал с вами те, кто его устроил, извинились?
- Извинились. Но в данном случае понятие «извинение», вы сами знаете, какое. Осадок очень неприятный.

- Любопытно, что о нем только вы и Ващук решились говорить открыто. Почему?
- А чего бояться, если с тобой так некрасиво поступают? Они могут мое здоровье убивать, а я ничего сказать не могу? Тогда что начали писать? Что Максим Деменко гуляет, что он идет не туда, а сюда. Зачем это делать? А когда правда всплыла, все всё поняли.

- Как отреагировали вы и ваши партнеры, узнав о том, что вас кормили допингом?
- У всех был шок. Думаю, никто бы вообще об этом не узнал, не дай положительный результат проба Титова. Егор не верил, что с ним такое может случиться. Сначала были такие мысли, мол, кто-то втихаря «кушал» или случайно съел. А тут сразу у 16 человек нашли. Просто мрак. Не дай бог кому-то так попасть.

- Знаете, по чьей воле все это произошло?
- Мое мнение: все идет сверху. Согласитесь, вряд ли врач по своей воле начнет всем давать допинг без ведома руководителей, хотя правды все равно никто никогда не скажет. Мы этого никогда не узнаем.

- И каково это -- быть вот таким универсальным солдатом, не спать ночами и чувствовать себя гладиатором?
- Прямо в «десятку» попали. Жена спрашивала, что со мной. А я понять не могу. Ночью не сплю, хожу, как «зомби», а днем откуда-то силы берутся, эмоции. Были, как подопытные кролики.

- Наверное, все тогда о медицине узнали, а посещение барокамер стало ярчайшим впечатлением на всю жизнь?
- Процентов на сорок точно. Узнал, как выводить допинг, как заводить. Могу и советы умные кому-нибудь дать. А посещая барокамеры, чувствовал себя космонавтом в космосе.

- Какое послевкусие осталось от всех этих историй?
- Знаете, самое плохое, что болячки долго заживали, ведь в организме пошли изменения. Болезни давали осложнения. У меня был какой-то год травматизма. Если раньше после ушиба я мог потереть рукой больное место, и все проходило, то теперь все воспалялось так, будто тебе битой по ноге дали. Года три чувствовал, что со мной что-то не то. Слава богу, сейчас все в порядке.