Сергей ЮРАН: “ЗА ЭРИКССОНА БЫЛ ГОТОВ ПОЙТИ В ОГОНЬ И ВОДУ”

ФУТБОЛ

Сергей ЮРАН: "ЗА ЭРИКССОНА БЫЛ ГОТОВ ПОЙТИ В ОГОНЬ И ВОДУ"

- Когда ехал в Португалию, об Эрикссоне, если честно, ничего не знал, - рассказывает Юран. - Да и как мог знать? Шел 91-й, страна, как и футбол, только открывала границы. А уже год спустя, когда Мистер уезжал в "Сампдорию", я страшно переживал, потому что готов был пойти за него в огонь и воду Позже работал с такими классными тренерами, как Бобби Робсон, Олег Романцев, Клаус Топпмеллер, Ивица Осим, но по влиянию на мою игру и взгляды на жизнь ставлю Эрикссона на второе место после Валерия Лобановского.

-И в чем же это влияние заключалось?

- Переход из советской команды в западную, из одного мира в другой - самый ответственный момент в карьере. Попади я к другому тренеру, который не стал бы со мной возиться, причесал под одну гребенку с остальными - и, как теперь понимаю, мог бы надломиться. А Эрикссона в качестве первого зарубежного наставника мне сам Бог послал.

-В таком случае расскажите о персональной "гребенке", которой он вас расчесывал.

- Эрикссон постоянно со мною общался, особенно в первые месяцы. Звал домой, жена-шведка, с которой он позже развелся, накрывала на стол. Помню, как еще через переводчика тренер сказал мне: "Сергей, пойми, футбольная команда здесь - как волчья стая. Ты должен сам себя поставить в коллективе - тут я ничего для тебя сделать не смогу, потому что не имею права вмешиваться. Будет очень сложно. Ты приехал на место, где играл местный футболист. А он - приятель других местных. Которые будут отдавать пас своему. Не сломаешься, выдержишь - будешь играть. Сломаешься - в карьере придется тяжело".

-Он не сгущал краски?

- Ничуть. У Эрикссона было потрясающее умение найти самый правильный момент для подобного разговора. Его глаза, как рентген: видели, что у тебя в мозгу творится. Внутри уже все кипело, готов был взорваться, вернуться в Киев - и тут, как по заказу слышал: "Приезжай ко мне сегодня к шести вечера". Он умел и выслушивать, и подбирать верные слова. За чашкой чая беседовали о жизни, о том, как я начинал играть, с какими проблемами сталкивался. После таких разговоров настроение становилось другим. Думаю, Эрикссон видел во мне игрока и боялся, что может что-то не получиться. Переживал не просто как тренер, а по-человечески. Чтобы потом себя не корить.

-Как-то вы сказали: "Он мог поговорить по душам, но никогда не пользовался твоими откровениями". Что имели в виду?

- Наши разговоры всегда оставались между нами. Когда вместо Эрикссона пришел Томислав Ивич, я по привычке начал откровенничать и с ним. Но вдруг после первого тайма одного из матчей в присутствии всей команды услышал: "Мы с тобой вчера об этом разговаривали, и ты не понял!" Когда частный разговор предается огласке, для меня это мини-предательство. Не случайно атмосферы, которая имела место при Эрикссоне, вскоре как не бывало.

ДВАЖДЫ ДРАЛСЯ В ДУШЕВОЙ

-С чем было связано внутреннее кипение, которое подмечал тренер?

- Например, местные умышленно не давали пас. Или врубались с особой злостью в "стыках". Давали понять: мы здесь хозяева. Ты будешь плыть, а наше дело - лодкой управлять.

-Случались инциденты?

- У меня была пара драк с португальцами в душевой. С друзьями Руй Агуаша - известного форварда, который после моего появления перестал попадать в стартовый состав. Все начиналось на тренировке в виде игровых стычек. А потом следовала провокация: пока я мыл голову, эти парни мочили футболку и швыряли ее, тяжелую, мне в спину. Тут и начиналось. Через минуту-другую нас разнимали. Эрикссон, конечно, все знал, но попытки дирекции клуба принять какие-то санкции пресекал. Он придерживался такого мнения: подобные конфликты должны решаться естественным путем, а вмешательство сверху может лишь усугубить ситуацию. И действительно, все налаживалось. Мы видели, что тренер не разъединяет людей, а объединяет.

-За драки Эрикссон вас не штрафовал?

- Нет. Он был в курсе: разнимать-то прибегали и врачи, и массажисты. Но главным для него было, чтобы конфликты не выплескивались на публике. На каждой тренировке присутствовали журналисты, болельщики, и если бы мы вынесли сор из избы, подравшись прилюдно, штрафы последовали бы приличные.

-В "Порту" у Бобби Робсона у вас случались схожие конфликты?

- Нет. Во-первых, я пришел туда уже как лидер, что понимали Витор Баия и К°. А во-вторых, север Португалии отличается от юга. В Порту люди более дружные и душевные. Психология же южан такая: мы отдыхаем, а север на нас работает. И даже Эрикссон не мог ее до конца изменить. При этом коллектив для него всегда был главной ценностью. Швед подчеркнуто не делил игроков на основных и запасных и даже при объявлении состава на матч два этих термина не употреблял. Он говорил: "С первых минут будут играть..." и "Сегодня на замену могут выйти..." Вроде мелочь - а резервистов, поверьте, очень воодушевляет.

ВЫПИТЬ И ПОКУРИТЬ НЕ ВОЗБРАНЯЛОСЬ

-Вернемся к вашим визитам в дом Эрикссона. Каким был тренер в неформальной обстановке?

- Тогда он, помню, увлекался собаками. Нас встречала здоровая новозеландская овчарка, да и потолковать о четвероногих друзьях Эрикссон любил. Как и об остальном - человек-то он общительный.

-Может, еще и под бокал красного вина?

- Угадали. У него даже подвал был с коллекцией хороших вин. Брал бутылочку, скажем, "Бордо" 1968 года и говорил: вот мы сейчас с тобой разопьем ее и поговорим по душам. Не бойся, тренировка только завтра, сегодня - можно. А я - не мог. Во мне крепко сидел советский менталитет, который делал нереальным совместное распитие с тренером. Сейчас понимаю, как это выглядело дебильно. Но он только ухмылялся: "Ну да, понимаю, ты же из СССР приехал, у вас за это чуть ли не казнили..." И пили чай.

-А курить при нем можно было?

- Да, в отличие от Робсона. И при том, и при другом мы заезжали в гостиницу вечером накануне игры. Но у шведа можно было и вина за ужином выпить, и покурить. Сигарета не возбранялась даже в день игры, тогда как англичанин и курево, и вино с пивом запрещал. А курение - это вообще отдельная история. Первые три-четыре месяца бегал за гостиницу дымить, прятался, хотя отлично знал, что никаких запретов нет. Почему? Ну не мог я курить в открытую! Молодые Паулу Соуза, Руй Кошта спокойно брали сигарету за чашкой кофе - а в советском спортсмене сидел страх.

-И как же он был преодолен?

- Приехал в августе - и только где-то в начале декабря себя пересилил. Самое интересное - никакого удовольствия не получил, потому что все равно был внутренне напряжен. Зато доказал себе, что могу курить, ни от кого не скрываясь.

ЛОБАНОВСКОГО СЧИТАЛ ОДНИМ ИЗ ЛУЧШИХ В МИРЕ

-Где Эрикссон вас высмотрел? Известно, что он сам настоял на приобретении Юрана.

- Наверняка он не раз видел меня в матчах за киевское "Динамо". Но все для себя решил, как я понимаю, во время товарищеского турнира с участием четырех сборных, который прошел в июне 91-го в Швеции. Мы под руководством Анатолия Бышовца победили тогда хозяев (я забил), а потом сыграли вничью с итальянцами. Эрикссон те матчи смотрел живьем. Тогда на меня претендовал еще "Ливерпуль" Грэма Сунесса, который был фаворитом, но когда я вернулся в Киев, мне сказали: "Едешь в "Бенфику". Мнение игрока в те годы никого не интересовало: партия сказала "надо", комсомол ответил "есть". Но все, что ни делается, - к лучшему.

-Доводилось читать, что дружба Эрикссона со знаменитым израильским агентом Пини Захави, который сейчас тесно связан с "Челси", завязалась в Лиссабоне именно в те времена.

- Пини Захави меня как раз и представлял, выторговав мне очень хорошие условия личного контракта. От имени киевского "Динамо" подписывал соглашение с "Бенфикой" именно он. Что касается дружбы, то, когда она завязалась, не знаю, но после оформления всех документов на ужине они долго беседовали и обнимались. Стало ясно, что Эрикссон и Захави знакомы не первый день.

-Согласны с мнением Кулькова, что Эрикссон - очень чистоплотный человек и никакие трансферные аферы его не интересуют?

- Полностью. Он фанат своего дела, и ни в каких подводных делах замечен не был.

-О России он что-нибудь знал?

- Очень хорошо отзывался о Лобановском и не скрывал, что многое у него почерпнул. Когда Папа, как мы его называли в Киеве, приезжал на семинары или читал доклады на Западе, Эрикссон его внимательно слушал, считая одним из лучших тренеров мира. Хорошо он знал и московский "Спартак". Уважал союзное первенство, которому, по его мнению, не хватало только "раскрутки" из-за закрытости государства. И еще был убежден, что в СССР - очень сильная школа подготовки юных игроков.

-О предсезонках Лобановского ходили легенды. На его фоне нагрузки Эрикссона, наверное, казались смешными?

- Сравнивать с Лобановским действительно было сложно. К тому же в Киеве мы готовились к сезону три месяца, а в Лиссабоне - четыре-пять недель. Первая - втягивающая, а потом матчи, матчи, матчи. Эрикссон увозил нас в Швецию, где играть приходилось чуть ли не через день. Сначала - с "колхозными" командами, потом - с третьим дивизионом, вторым. И где-то за неделю до начала чемпионата Португалии встречались с противниками уровня "Гетеборга". То есть в сезон вкатывались, имея солидную игровую практику

-Эрикссон-футболист выступал во втором шведском дивизионе. Со стороны классных игроков это не вызывало пренебрежения?

- Иногда он играл с нами в "квадраты", и я бы не сказал, что над его обращением с мячом можно было посмеяться. Впрочем, на Западе вообще не имеет значения, играл ты или нет. Тренер и футболист там - две разные профессии, что и история с Моуринью доказывает, и многие другие. У нас, к сожалению, это пока не совсем так. Сам я прекрасно понимаю, что в новой профессии все надо доказывать заново.

ЩИТКИ С ПРОТЕЗНОГО ЗАВОДА

-Тренировал вас Эрикссон в своих профессорских очках?

- Нет, надевал их только на игры. А перед тренировкой, построив команду, даже без оптики за пару мгновений определял, кто не надел щитки. Игрок без них участвовать в занятии не мог. Это даже не обсуждалось.

-Почему?

- Мне сразу объяснили - потому что в Португалии грубый футбол. Это и по игре "Динамо" в нынешнем сезоне можно заметить, а тогда было еще хуже. Причем в особенности доставалось иностранцам, выступавшим в португальском чемпионате: их по ногам безжалостно "окучивали". Мы встречались с болгарами Балаковым и Иордановым, выступавшими в "Спортинге", и узнавали, что к ним относились так же. Били сзади, грязно, в кость. Щитки спасали.

-Как же они могут спасти, если бьют, например, по ахиллу?

- А у Эрикссона в "Бенфике" были особые щитки. Приезжал человек с протезного завода, делал гипсовый слепок с ноги и вскоре привозил тонкий, удобный и очень прочный щиток. Он закрывал и ахиллы, и боковые части лодыжки, доходя до колена. Эти щитки меня не раз выручали, и на тренировку я их быстро приучился надевать. А у Робсона все обязательно работали в бутсах на шести шипах. Даже в сухую погоду. Только если, скажем, ахилл побаливал и врач это подтверждал, можно было на 13. Остальным - ни в какую. Помню, я убеждал Моуринью, который был тогда переводчиком: "Ну скажи Мистеру, поле же дубовое, как можно на шести шипах заниматься!" Но Моуринью субординацию знал и ничего не говорил...

-Методики тренировок у Эрикссона и Робсона очень отличались?

- У Эрикссона был футбол, близкий к спартаковскому, а у Робсона - к киевскому. Свен-Еран всегда говорил: "В футболе нужно не только бегать, но и думать. Бегают марафон на Олимпиаде".

-Какому элементу игры он придавал особое значение?

- Тактике. С командами вроде "Арсенала" или "Барселоны" мы, конечно, играли по традиционной тогда схеме с либеро. Но хотя было начало 90-х, в домашних играх чемпионата Португалии Эрикссон уже пробовал игру в линию со всеми ее принципами - плотностью, насыщенными зонами, активными подключениями крайних защитников. Много внимания уделял "стандартам". В общем, смотрел на годы вперед. И каждому игроку разжевывал, что хочет и не хочет видеть в его игре.

-А что-нибудь совсем необычное в тренировках припомните?

- Играли двусторонние матчи... на деньги. Вроде небольшие - по пять - десять долларов, - но учет велся целый сезон. В конце его проигравшие вели команду в ресторан. За счет этого "стимулирования" двусторонки были еще более приближены к игре. Естественно, "в гланды" никто не прыгал, но шел жесткий мужской футбол. Некоторые - и я в том числе - порой заключали индивидуальные пари, причем долларов по сто. Я, например, любил поспорить с Силвинью, который сейчас тренирует вратарей в "Челси".

-Тренировки Эрикссон проводил сам или, как у Алекса Фергюсона, это делал помощник?

- В основном сам. Только во время перерывов в чемпионате отдельные занятия без мячей вел тренер по физподготовке. Ну а все игровые и тактические упражнения шли под началом Эрикссона. Вообще, он был сторонником нагрузок через мяч.

ЭЙСЕБИО НАЗЫВАЛ НАС С КУЛЬКОВЫМ "СЫНКАМИ"

-Одним из помощников Эрикссона был легендарный Эйсебио. Швед не ревновал к его славе?

- Ни в коем случае, тем более что и Эйсебио чтил грань между главным тренером и помощником. У них были отличные отношения. Великий португалец часто участвовал в двусторонках - особенно на деньги. Когда Эрикссон делил команды, Эйсебио всегда ждал до конца - смотрел по подбору игроков, где можно выиграть и забить. Нередко мы играли вместе, и я горжусь, что забивал с пасов такого человека и ему голевые передачи отдавал. Ох, какие финты он порой закладывал! А как радовался, когда поражал цель!

-Польза от Эйсебио как от тренера была?

- Да. Нередко Эрикссон просил его отдельно позаниматься с форвардами. Мы выстраивались на радиусе штрафной спиной к Эйсебио. Он, расположившись ближе к бровке, выкрикивал: "Юран!", посылал мяч в разных направлениях, и я должен был в касание пробить - иногда с полулета, иногда по катящемуся мячу. Получалось, как в игре, когда у тебя есть доля секунды для принятия решения.

-Что за человек Эйсебио?

- Отличный. Любил баню растопить на стадионе и говорил русским игрокам: "Пойдем!" Португальцев не звал - утверждал, что они этого удовольствия не понимают. Льва Яшина часто вспоминал. Нас с Кульковым называл "сынками". Если президент клуба нервничал из-за статей, в которых описывалось посещение нами какого-то бара, Эйсебио говорил: "Не надо наказывать. Мои "сынки" встанут и отыграют, они же русские".

-А Эрикссон как к таким статьям относился? Лобановский, помнится, вас однажды на два месяца в воинскую часть отправил...

- ...чтобы образумился. Такого рода приключения любому тренеру не понравятся, но Эрикссон понимал, что мы вырвались на свободу и наслаждаемся ею. Швед был в курсе, что в СССР и джинсы можно было достать с трудом, и банка пива деликатесом считалась. Он говорил: "Главное вам - не сломаться от этого изобилия. Понимаю, вы не привыкли к тому, что все есть. Не бойтесь, это никуда не уйдет. А футбол, если слишком увлечетесь, уйти может". Компании-то у нас порой веселые собирались - не только русские в посиделках участвовали, но и Паулу Соуза, и Руй Кошта, и шведы - Терн, Шварц и Магнуссон. Из "Спортинга" подъезжали Фигу с Балаковым и Иордановым...

-Бывало, что и на тренировку являлись в нерабочем виде?

- Нет, границы мы знали. "В свободное время можешь делать что душе угодно, но к тренировкам должен относиться со всей серьезностью" - это было принципом Эрикссона, который при этом знал все. Было бы не так - в отношениях с тренером возникло бы гораздо больше проблем. Но у меня же закалка киевского "Динамо": умеешь гулять - умей и работать.

-То, что вскоре после приезда в Португалию вы развелись с первой женой, Эрикссона не обеспокоило?

- Он, конечно, просил не перебарщивать. А то, посмеивался, в Лиссабоне такие бразильянки, что, если расслабишься, быстро заставят забыть о футболе.

-В Англии швед заработал репутацию ловеласа - то с тележурналисткой роман закрутил, то с секретаршей футбольной ассоциации. В Португалии подобного не наблюдалось?

- Нет, он тогда был безупречным семьянином. Хотя, если по гостинице проходила красивая девушка, оглядывался, и мы начинали подшучивать: "Мистер, как вам?" Он цокал языком. Потом, когда Эрикссон уехал в Италию, мы узнали, что у него там закрутился какой-то страстный роман...

И ТОГДА ОН НАЧАЛ РУГАТЬСЯ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ

-Был ли у Эрикссона какой-то особый предматчевый ритуал?

- После разминки возвращаешься в раздевалку - а тренера там уже нет. Все, что он хотел сказать, было сказано на установке в отеле. А на стадионе Эрикссон не произносил речей - в раздевалке оставались только игроки. Вставал капитан, Велозу, и говорил, что мы не должны подвести тренера, болельщиков и самих себя.

-В Англии многие упрекают Эрикссона в неэмоциональности. Мол, он не может вызвать у футболистов страсти, и они играют слишком академично.

- Это поверхностная точка зрения. Знающие Эрикссона по-настоящему такого вывода никогда не сделают. Лобановский и Романцев тоже к бровке не выскакивали. Но разве это означало, что они не могли вызвать у футболистов страсть?

- Видели когда-нибудь Эрикссона в гневе?

- Да, и в том числе на себя. Бывало, начинал отпрашиваться домой, подходил к тренеру и давай умолять: "У нас же следующая игра через неделю, разрешите на пару дней в Москву!" Не разрешал. Однажды решился подойти во второй раз. И тут Эрикссон как начал ругаться, причем по-итальянски! Аж покраснел от злости. "Я же тебе сказал - нет! Готовиться надо! Все!"

-А на других он тоже мог обозлиться?

- На базарный крик никогда не срывался, но сесть ему на шею было невозможно. Он умудрялся, будучи внешне спокойным, все держать под полным контролем. В перерывах матчей мы часто видели совсем не такого Эрикссона-интеллигента, каким он кажется с телеэкрана. Между прочим, в раздевалке в это время никто не присутствовал, кроме игроков и тренеров. Он закрывал дверь, и ни руководство клуба, ни администраторы, ни врачи не могли там появиться. И когда шла непосредственная подготовка к игре, обслуживающему персоналу не стоило лишний раз мелькать или задавать глупые вопросы.

-За лишний вес швед штрафовал?

- В том сезоне в отличие от некоторых более поздних я его не набирал. Потому что каждый килограмм перебора стоил 100 долларов. И если платить их каждый день...

-Журналистам он мог объявить бойкот?

- Нет. Эрикссон любил общаться с прессой не только после побед, но и в любой ситуации. И нас учил, что работу репортеров нужно уважать. Прививал это отношение и мне. Именно под влиянием тренера я стал охотно контактировать с журналистами, поняв, что они работают на футбол, как и сами игроки.

-Эрикссон так сформулировал свой принцип: "Уважай всех, кто с тобой работает, а также судей и соперников". Он придерживался его?

- Да. Даже когда в решающем матче дома проиграли "Порту" - 2:3, тренер в раздевалке поблагодарил команду за игру а на пресс-конференции извинился перед болельщиками и не стал сваливать вину на конкретных игроков, допустивших ошибки. Их он потом разбирал спокойно, с достоинством. И я ни разу не слышал, чтобы он обвинил в поражении судью. Эрикссон был выше этого.

НА СКАМЕЙКУ МОГ СЕСТЬ ЛЮБОЙ АВТОРИТЕТ

-Как иностранцу, ему приходилось испытывать давление местной футбольной "тусовки"?

- Когда я приехал, Эрикссон уже трижды выигрывал с "Бенфикой" звание чемпиона Португалии, и авторитет его был высок. Если наставник видел, что игрок недорабатывает, никакое имя не спасало последнего от скамейки. Помню, Кульков на тренировках выглядел заметно сильнее Паулу Соузы и занял его место в стартовом составе. Молодой португалец, незадолго до того ставший чемпионом мира среди юниоров, начал на тренировках заниматься ерундой, всем видом показывая, что должен выходить с первых минут. Его поддержали патриотично настроенные журналисты. А Эрикссон продолжал гнуть свою линию. Через пару месяцев Паулу Соуза начал нормально работать и вскоре попал в основной состав, сменив Шварца - шведа, заметьте. Надавить на Эрикссона было невозможно.

-Он ведь и своих соотечественников, которых было в команде трое, на скамейку сажал.

- В команде был великолепный шведский нападающий Магнуссон. Тем не менее он нередко оставался в запасе. Шведы на Эрикссона не обижались наоборот, начинали работать с удвоенным желанием. В такие подкаты шли, что искры из глаз летели! Все шутили: когда Шварц не выходит в стартовом составе, на следующей тренировке лучше играть с ним в одной команде. Обиженных у Эрикссона не было. Люди знали: все решают тренировка и игра. Умению быть одновременно требовательным тренером и дружелюбным человеком у него каждому стоит поучиться.

-А что почерпнули у тренера вы как игрок?

- Эрикссон научил меня коллективному футболу. В Киеве я полностью брал игру на себя, ставил цель пройти и забить. Лобановский требовал от нападающих лезть на чужие ворота даже в ущерб коллективным действиям. А для Эрикссона, наоборот, командная игра - превыше всего. Меня он убеждал изо дня в день, и постепенно я превратился из киевского Юрана, который переживал после любого матча, в котором не забил, в совсем другого. Мне стало интересно разыгрывать комбинации. Когда же я приехал в "Спартак" в 95-м, меня помнили по Киеву и не ожидали увидеть футболиста, который пасует едва ли не с большим удовольствием, чем забивает.

БОЛЕЛ ЗА АНГЛИЮ. ИЗ-ЗА ТРЕНЕРА

- Почему, по-вашему, у Эрикссона пока не слишком получается в сборной Англии?

- Не хотел бы его обидеть, но мне кажется, что он скорее клубный тренер, чем тренер сборной. За 7 - 10 дней, которые игроки проводят в национальной команде, педагогу трудно раскрыться до конца - тем более такому внешне спокойному как он. Эрикссон хорош в каждодневном общении, в процессе которого ты начинаешь наставника правильно понимать и по достоинству оценивать. Тем не менее, зная его умение глубоко анализировать поражения, думаю, что в Германии сборная Англии дойдет до полуфинала.

-Болеете за нее?

- Еще как! Очень сильно переживал после четвертьфинала с португальцами на Euro-2004. Болел за человека, который сыграл большую роль в моей жизни, помог понять европейский футбол и пересмотреть отношение к игре и во многом - к жизни.

-То есть в противостоянии Эрикссона и Португалии, где вы провели не худшие годы, предпочли тренера?

- Да, и не разрывался. Слишком многим я этому человеку обязан. Его уроки мне, как тренеру уже помогли в Ставрополе и не раз еще помогут. Особенно в поддержании климата в коллективе.

-Виделись с Эрикссоном после его ухода в "Сампдорию"?

- На прощальном банкете он просил всех игроков не стесняться ему звонить. Не раз поздравлял его с победами, а однажды очень тепло встретились, когда я играл в "Порту". Жизнь свела португальцев с "Сампдорией" в Кубке УЕФА, мой гол на выезде принес "Порту" победу. Но это не помешало нам с Эрикссоном после матча обняться и очень душевно поговорить. С тех времен, увы, не виделись. Хотя я бы такой встрече очень обрадовался. Он, надеюсь, тоже...