ПОЧЕМУ ЭМЕРИ НЕ ЗАМЕНИЛ ПЕСЬЯКОВА?

90-я м инута. Песьяков лежит на спине и корчится от боли. Снимает бутсу, сбрасывает перчатку, другую. Спартаковские врачи обступают травмированного и колдуют над ним. Где конкретно у Песьякова болит, издалека понять невозможно. Но очевидно, что ему очень, очень плохо. Замер у бровки Эмери. Вскочил на ноги и прыгает, приводя мышцы в тонус и чуя неладное, запасной вратарь Ребров. Где-то на заднем плане мелькает де Зеув - его отправили разминаться, но теперь голландец сбавил шаг. А на поле Буссуфа теребит арбитра: "Цигель, цигель, ай-лю-лю!" Время, остановись - и это была бы жутковатая немая сцена.

У "Спартака" оставалась к тому моменту одна замена.

Песьяков будет так лежать еще долго, уже и после ухода врачей, пока к нему не подбежит Это'О и не начнет натягивать ему бутсу и завязывать шнурки. Малый гонит камерунца прочь, тот возмущается. Песьяков с трудом встает. Надевает одну перчатку. Потом еще одну. Позже голкипер скажет: "Я действительно был не в состоянии надеть ее сам!"

Через минуту Эмери выпустит на поле де Зеува.

Песьяков будет вводить мяч в игру нестерпимо, непозволительно долго, причем, наверное, не по своему желанию. Видно, что каждое движение стоит ему немалых усилий и порождает боль. Когда мяч уже улетит вперед, голкипер начнет хромать так, что в троллейбусе ему непременно уступили бы место сразу трое. Трибуны начнут скандировать в его адрес недобрые слова, а Малый накажет вратаря "горчичником" за затяжку времени. И это будет еще один аргумент спартаковцев в пользу того, что их засуживали.

Двигаться быстрее Песьяков и правда не мог! Но раз остался на поле, арбитр, равно как и соперники, вынуждены трактовать его как здорового, а не как больного вратаря. В правилах футбола не предусмотрены сочувствие и жалость, особенно когда одна из команд удерживает счет, а вторая рвется отыграться.

Почему игрок, не способный не то чтобы отбить удар, а самостоятельно натянуть на ногу бутсу, остался на поле и невольно тянул время, знает только один человек. Может, Эмери не оценил (или ему не описали) серьезность повреждения. Может, побоялся выпускать "холодного" Реброва (согреется, видимо, в матче с "Бенфикой") или оставил Песьякова наудачу. Может, настолько верил в непроходимость обороны "Спартака", что посчитал: все равно за пять минут к своим воротам не подпустят, так что можно играть хоть вообще без вратаря. А может, все так и планировалось?

На мой взгляд, очевидно лишь одно: в таком состоянии Песьяков был "Спартаку" не помощник, и продолжение игры в подобном состоянии соперники могли воспринять как своего рода провокацию. Впрочем, сам вратарь потом заявил, что "люди и с переломами играют"… Только вот оправдан ли такой героизм?