Олег Иванович Романцев – человек и рыболов. О главном тренере в жизни.

Знакомые рассказали, что в четверг в футбольной программе на НТВ будет Олег Иванович Романцев. По случаю решил написать о наших с ним взаимоотношениях. Егор Титов в своих интервью всегда подчеркивает: главный тренер в его карьере – Романцев. У меня похожая ситуация. Я проработал с Олегом Иванычем восемь лет. Если считать школьными годами, то с первого по восьмой класс. Фактически в эти годы ребенку дают основное воспитание, снабжают его кое-каким опытом и подпускают к школьной жизни. У меня было так же. За эти восемь лет я научился играть на новом уровне, выступил в Лиге чемпионов и Кубке УЕФА, заработал себе имя.

За свою жизнь я встречал только двух тренеров, похожих на Романцева. Первым был Ярцев. Он работал с Романцевым, да и по сути своей был спартаковцем. Игра, которую он ставил команде, была скроена по романцевским лекалам. К слову, уход Романцева в 1996 году с поста тренера «Спартака» я не считаю предательством. У нас тогда собралась такая сборная, ради которой стоило оставить клубную работу. С тех пор как Союз распался, сборная ничего не добивалась, и Романцев почувствовал, что с ней можно что-то выиграть. Черчесов, Никифоров, Канчельскис, Аленичев, Бесчастных, Симутенков, Радченко – на такие имена можно польститься.

Второй тренер, в котором узнавались романцевские черты, – Тарханов. Они дружат, работали вместе, и некоторые рабочие пересечения вполне логичны. Правда, при этом у Тарханова есть своя жилка – всякие бразильские штучки вроде дриблинга, движения, стремления к зрелищности. А в остальном что Ярцев, что Тарханов – такие же адепты спартаковского футбола.

Что такое спартаковский футбол? Комбинационная быстрая игра с большим количеством атак и голов – вот моя формулировка.

День, когда мои пути с Романцевым разошлись, я помню до сих пор. Осенью 2000 года мы летели из Мадрида, где проиграли «Реалу» 0:1. В самолете ко мне подошел наш тренер Виктор Самохин и сказал, чтобы на следующий день я заехал в клуб. «Зачем?» – спросил я. «Да то ли по вопросам премиальных, то ли по еще каким-то делам». Правду от меня скрывали.

Когда я приехал в клуб, за столом сидели Шикунов и Заварзин. Сказали, что Романцев принял решение освободить меня из команды. Предлагали не поднимать шумиху и сказать, что у меня что-то болит – мол, из-за травмы ухожу. Я наотрез отказался, потому что понимал: мне еще новую команду искать, а я тут «больным» оказываюсь. В общем, из кабинета вышел, не пожимая никому руки.

Спустя четыре месяца, 3 января 2001 года, уже после Израиля, я заехал в Тарасовку забрать оставшиеся вещи. На лестнице встретил Романцева. Мы поздоровались, поздравили друг друга с Новым годом. Перекинулись парой фраз и расстались вполне себе мирно. Что ж поделать, если у человека такая привычка – резать по живому. Страдал-то от него не только я. Мамедов, Цымбаларь, Кечинов, Юран покидали «Спартак» таким же образом. А ведь расставание с клубом – это нормальное явление. Уходят тренеры, массажисты, врачи. Почему так не везет футболистам?

Несколько лет спустя мы пересеклись с Романцевым на сборах. Я играл в «Крыльях Советов», он тренировал «Динамо». Встретились в турецком аэропорту, сели за столик в кафе и проболтали минут тридцать. Вспоминали, какая у нас была команда и как же лихо она со всеми расправлялась. К себе в команду он не звал. Человека, которого называешь «отработанным материалом», нельзя потом приглашать к себе – иначе публично признаешь свою ошибку.

Обида? Нет, тогда у меня ее не было. И сейчас нет. Потому что если бы не Романцев, футболиста Тихонова сейчас бы не существовало.