Мартин Йиранек: «Футбол в России не слишком раскрученный, но очень качественный»

Мария Командная и Катерина Кирильчева встретились с капитаном «Спартака» Мартином Йиранеком, а он рассказал им все – как дружит с Антонином Кински, поет в караоке с Сосланом Джанаевым, водит Сухи в «Сохо», путает чешский с русским, предпочитает Россию Италии, встречается с русской девушкой, прокалывает уши и мечтает о чемпионстве.

Часть первая, самая длинная

КК: Мартин, у вас на одной руке вытатуирован японский иероглиф, обозначающий «правду». Получается, вы сегодня будете говорить только правду?

– Я всегда стараюсь говорить правду. Если получается.

МК: Только правда и ничего, кроме правды. Мартин, вы уверены, что дождетесь того момента, когда «Спартак» станет чемпионом?

– Надеюсь, дождусь. Хочется, чтобы это случилось в текущем году. Я уже шесть лет в команде, и мы всегда вторые… Так что первое место уже пора занять. Надеюсь, в этом году у нас все получится.

КК: У «Спартака» не самый оптимистичный вкат в сезон: в шести матчах всего две победы. На что вы надеетесь?

– Конечно, начало получилось не таким, как мы его себе представляли. Но все лидеры теряют очки: «Рубин» потерял, «Динамо» тоже. А их ведь считали за фаворитов. Но впереди еще больше двадцати туров, сейчас рано говорить о чемпионстве.

КК: Я хотела пошутить, что у нас сейчас лидер турнирной таблицы тоже «Спартак», только из Нальчика, а не из Москвы. Вы ожидали, что нальчикский «Спартак» может возглавить таблицу?

– Конечно, никто этого не ожидал, но видно, что у команды пошел какой-то прогресс. Они выступают лучше, чем в прошлые годы. Но пока рано что-то говорить, прошло только шесть туров, и скоро все будет по-другому.

КК: В воскресенье вы играли против одного из своих чешских приятелей – Антонина Кински. Он, собственно, и посоветовал нам сделать с вами интервью.

МК: Более того, Мартин и Антонин играли в одной команде. Было это больше десяти лет назад. Расскажите, пожалуйста, про это подробней.

– Да, мы вместе играли десять или одиннадцать лет назад в «Словане» (Либерец). Что я могу сказать про Антонина? Хороший парень, хороший человек. Я ему всегда желаю удачи, даже когда мы играем против «Сатурна», но я желаю удачи только ему. Лично. Хотя понятно, что если он хорошо играет, нам только тяжелее.

МК: Когда ваши с Антонином пути разошлись, вы как-то продолжали поддерживать с ним отношения или же встретились только здесь, в Москве?

– Я переехал в Италию, а Антонин продолжал выступать в Чехии. Так что нам было тяжело общаться, я же был за границей постоянно. Но мы встретились в Москве и снова стали много общаться.

КК: Я сейчас слушаю вас и думаю: кто же из вас лучше говорит по-русски – вы или Антонин?

МК: По-моему, Мартин блестяще говорит по-русски.

– Спасибо.

МК: Вы как сюда приехали, сразу стали учить русский?

– Да. До этого сталкивался с русским языком только в школе, где-то во втором или третьем классе.

КК: C репетитором, наверное, занимались?

– Нет, не занимался.

КК: Если не ошибаюсь, сейчас Марек Сухи учит русский как раз с репетитором.

МК: Лучший репетитор Марека Сухи – это Мартин Йиранек!

– Наоборот. Потому что, когда мы вместе, общаемся только по-чешски. Когда я пришел в «Спартак», там был чех Алеш Урбанек, но он с первой командой редко играл. Мне приходилось говорить по-русски, чтобы хоть как-то с ребятами общаться. Поэтому выучил русский без труда. Мареку же сложновато.

КК: А чешская и русская футбольная терминология cильно отличаются? Например, в недавнем интервью Билялетдинов сказал, что в Англии, когда у нас кричат «Сзади», звучит слово «Turn», то есть «оборачивайся».

– В России есть такие футбольные слова, как «один» или «cам». В Чехии тоже скажут «cам». В остальном же используются другие слова. Но, если честно, я уже забыл, как звучит футбольная терминология по-чешски. Потому что в Чехии я играл почти 11 лет назад. Я лучше даже итальянскую терминологию помню. Я вообще когда в Чехию приезжаю, часто общаюсь по-русски – русские слова так и выскакивают, а чешские вспоминать тяжеловато.

МК: Можете пример какой-нибудь из своей жизни привести, когда русские слова так и выскакивали?

– Бывает, прилетаю в Чехию, сажусь в такси и начинаю по-русски говорить. Таксист на меня смотрит и просит: «Можно по-чешски?» Я тогда только понимаю, что в Праге нахожусь.

КК: А можно я к «Спартаку» вернусь? Сейчас его состав невероятно омоложен. Как удается тебе, уже взрослому мужчине, находить общий язык с молодыми и зелеными футболистами? Например, с Жано?

– Конечно, у нас команда очень молодая. Я помню, когда я пришел в «Спартак», молодых игроков было тоже много, но я был один из них. А сейчас я стал чуть ли не самый старый – я, Стипе Плетикоса и Мартин Штранцль. Но что делать, время же не остановишь.

МК: Я тогда про «Спартак» вдогонку спрошу. Вот выходит на поле семнадцатилетний субтильный Жано, а против него играют высоченные защитники и полузащитники. Жалко же мальчика. Не ровен час, травмируют.

– Наоборот, ему как раз проще, потому что он маленький, легенький и шустренький. Ему легче обводить больших защитников. Конечно, для него это большой опыт. Он молодой парень, у него большое будущее. Я уверен, в футболе он достигнет высокого результата.

МК: И все равно, бедный Жано. Кстати, можно сказать, что у вас со Штранцлем и Плетикосой банда?

– Можно, да. Мы же вместе уже очень давно.

МК: Вы как-то общаетесь за пределами поля?

– У нас нет такого, чтобы мы куда-то ходили вдвоем или втроем. Cобираемся всей командой. После игр иногда ужинаем вместе. Но в этом году со свободным временем все очень сложно. Начнется Лига чемпионов, мы будем играть каждые 3-4 дня. Свободного времени вообще не будет.

КК: Раз у вас банда, то, может быть, есть и какая-то дедовщина по отношению к молодым? Строите вы их?

– Нет, в «Спартаке» никогда не было деления на молодых и старых. В больших командах – в ЦСКА, в «Динамо», в «Локомотиве» – всегда была хорошая обстановка и хороший коллектив. Может, молодые сейчас к нам присматриваются, потому что знают, что мы в команде давно, у нас есть опыт.

«После игры с «Тереком» наконец получилось показать Сухи какие-то места. Сходили в ресторан, а потом в клуб «Сохо»

МК: Не пробовали над кем-нибудь из молодых шефство взять?

– Когда я был молодой, мы слова лишнего не говорили. Делали только то, что надо было, и все. Сейчас другие времена. Молодые приходят в команду и ведут себя, как будто они в команде уже десять лет играют. Ими тяжело управлять, но у них своя голова на плечах есть.

КК: У вас есть конкуренты за место в основе?

– Да, это Марек Сухи и Мартин Штранцль. Сухи чех, как и я. Он хороший игрок, попадает в основу. Мартин Штранцль не играет, потому что у него травма. Но он очень хороший футболист, очень сильный.

МК: На самом деле, когда я спросила про шефство, я имела в виду именно Марека Сухи. Когда он приехал в «Спартак», вы же наверняка помогали ему обустраиваться, куда-то его водили, какие-то места показывали?

– Конечно, я пытался ему помогать, давал советы, но я бы это не назвал, как вы сказали, шефством. Это простая помощь.

МК: Так куда вы его водили, какие места показывали?

– Пока не получилось куда-то его cводить, я больше ему что-то рассказывал, подсказывал. Только в прошлую субботу после игры с «Тереком» наконец получилось показать ему какие-то места. Сходили в ресторан, а потом в клуб «Сохо». У нас было два дня выходных, поэтому могли позволить себе после игры немного отдохнуть. Марек приехал сюда с девушкой. Она из Чехии. Они уже давно вместе, три или четыре года.

МК: В «Сохо» все футболисты ходят. А бывает такое, что вы после игры приходите в «Сохо», а там еще игроки «Локомотива», «Динамо»?

– Конечно, такое часто бывает. Я знаю многих ребят из московских команд. Даже близкие друзья там есть.

КК: А кто твой самый близкий друг?

– Если взять одного человека, то у нас в «Спартаке» это Сослан Джанаев.

КК: Он молоденький еще, какие у вас точки соприкосновения?

– Ему 23-24. Я себя чувствую на 24-25. То, что по паспорту мне почти 31, это неважно. Важно, как я себя чувствую. Когда мы ходим в караоке, Сос иногда поет «Одинокую волчицу». А мне нравится «Рюмка водки на столе» Лепса.

КК: Лепса? Ты выглядишь, как какой-то поп-рокер. Как будто в группе Sum 41 выступаешь. Создается впечатление, что ты должен слушать что-то такое англоязычное, рокерское.

– Я все слушаю – могу поп, могу рок, могу русскую музыку, могу даже шансон послушать.

КК: Вы со своим братом Михаилом в детстве были болельщиками Микаэля Лаудрупа. А потом так получилось, что Лаудруп стал тренировать «Спартак». Быстро ушел. Каково разочаровываться в своих кумирах?

– Лаудруп был моим кумиром как футболист, а не как тренер. Поэтому я в нем не разочаровывался, наоборот. Когда он нас тренировал, то много играл с нами в футбол. Видно было, что он вообще ничего не потерял – техника такая же осталась. Он же суперфутболист был. Я еще больше в этом убедился. Конечно, как у тренера у него не все получилось.

КК: В чем причины его неудачи?

– Понятно, что здешний чемпионат отличается от испанского. Лаудруп, скорее всего, не был готов к тому, что здесь окружает футбол. Видно было, что из-за языкового барьера он не может донести до игроков то, что хочет. Он же не мог общаться с нами по-русски.

МК: А кто сейчас находится в лучшей игровой форме – Лаудруп или Карпин? Вы говорили, что Лаудруп сохранил свою потрясающую технику. Про Карпина в том году вообще все шутили, что он на поле выйдет. Сам себя заявит и сам себя выпустит.

– Конечно, Валерий Карпин мог бы играть еще. Хорошо видно, что у него все в порядке с техникой. Но возраст, увы, уже не тот. Он не выдержит, наверное, все 90 минут на поле, но какое-то время может сыграть. Что касается Лаудрупа, то он был мировой звездой. По-футбольному он сильнее.

КК: Мартин, ты при скольких тренерах поиграл в «Спартаке»? При пяти или шести? Кого-то можешь из них выделить?

– У каждого есть свои фишки, свои процессы какие-то. Наверное, больше всех мне запомнился Невио Скала. Я приехал из Италии, и мы с ним общались на итальянском. Но я помню всех своих тренеров. Не было такого, что один тренер мне нравился, а остальные нет.

МК: А был тренер, которого хотелось поскорее забыть?

– Если честно, то не было. Я такой человек, что всем иду навстречу. И поэтому у меня не было проблем ни с тренерами, ни с коллегами по команде.

МК: У вас у самого нет в планах после завершения карьеры стать тренером?

– На данный момент нет. Я столько стресса испытываю как футболист, мне не хочется испытывать его еще и как тренер.

КК: Почему вы такой странный? Только не обижайтесь. Все иностранцы приезжают сюда, как на перевалочный пункт перед заграницей. А у вас перевалочным пунктом фактически стала Италия. Чем вас так привлек «Спартак»? Почему вы говорите, что хотите закончить карьеру именно здесь?

– Я приехал в Италию совсем молодым парнем. Мне не было так важно, за какую команду выступать. Хотелось просто играть. Но я поиграл и понял, что идет большая реклама серии А, а на самом деле за этим ничего нет. В России такой рекламы нет, но футбол здесь очень качественный. Что касается «Спартака», то у него все есть: он работает как европейские топ-клубы, как «Милан», например. Конечно, есть вещи, которых здесь не хватает, но, с другой стороны, если человек посмотрит, кто в последние годы выигрывал Кубок УЕФА, как ЦСКА выступил в Лиге чемпионов, то заметит большой прогресс. Футболисты, которые играют в сборной, тоже выступают хорошо. В Италии я немного разочаровался. Там есть сейчас пять или шесть команд, у которых все идет хорошо. У остальных клубов может не быть ни тренировочных полей, ни денег. В «Спартаке» же прекрасная тренировочная база и зарплату всегда вовремя платят.

КК: Но это только в «Спартаке», он тоже в своеобразной пятерке.

– Поэтому я всегда говорю, что всем доволен, и сравниваю «Спартак» с европейским топ-клубом.

КК: Кто победит в этом розыгрыше Лиге чемпионов?

– Если «Барселона» будет играть так же, как сейчас, то она и победит.

МК: А в следующем году, когда «Спартак» будет участвовать в Лиге?

– Шансы у всех есть. Посмотрим для начала, какая у нас будет группа.

Часть вторая, тоже длинная, но не настолько

МК: Как часто вы летаете в Прагу?

– В последнее время нечасто. За последние три месяца был там только два дня. Я больше времени здесь провожу, в Москве.

КК: Прага в нашем стереотипном сознании – такой сказочный городок. Как вам, выходцу из этого сказочного городка, в нашей бурлящей, сумасшедшей Москве?

– Это правда, Москва – большой город, а Прага – маленький и уютный. Но, если честно, там нечего делать. Я туда приезжаю и уже через два дня начинаю скучать по Москве. Здесь движение. В любое время человек может пойти развлекаться, может делать, что хочет. В Праге такого нет.

МК: Значит, вы не планируете возвращаться в Прагу?

– Планирую. Когда cостарюсь (смеется). На самом деле, я еще не знаю еще, где буду жить после окончания карьеры. Я не думал еще об этом серьезно. Очень может быть, что останусь в Москве.

КК: А насчет паспорта – это шутка?

– Нет.

КК: Тогда объясните, зачем вам российский паспорт, и кто работает над тем, чтобы вы его получили?

– Этим занимаются люди в «Спартаке» и мой агент. Может, я как раз и делаю паспорт, чтобы потом остаться в Москве.

КК: А как же два главных московских недостатка – пробки и цены?

– Это все правда, но я шесть лет в Москве, значит, меня здесь все устраивает. Конечно, есть некоторые неприятности, но они везде случаются. Надо только привыкнуть.

МК: Вашей девушке нравится в Праге?

– Да, нравится. Но она тоже говорит, что через два дня ей уже скучно становится.

КК: Она у вас тусовщица?

– Она певица, с детства в шоу-бизнесе и не может отдыхать так, чтобы вообще ничего не происходило. Ей постоянно надо что-то делать, двигаться.

МК: Расскажите о ней поподробнее.

– Ее зовут Анна Демченко. Ей недавно исполнилось 28. Проект «Королева», где она пела, закрылся, и сейчас они с подружкой хотят создать другой проект. Подружку зовут Юля Образцова, она «Мисс Москва».

КК: Вы футболист, у вас есть связи. Ваша Аня тоже с детства в шоу-бизнесе. Почему ей до сих пор не удалось пробиться?

– Я скажу просто: у вас в России все требует больших денег. Без денег ничего не получается, никому не нужен просто талант или просто хороший человек. Если бы мы жили в Чехии, я бы смог ей помочь. Но здесь не смогу.

МК: А если сделать ее звездой в Чехии?

– Можно, конечно. Но на каком языке ей петь? На чешском? И вообще в Чехии музыкальный рынок маленький. Даже если стать там звездой, больших денег это не принесет.

КК: Может, вам запеть? Имидж соответствующий.

– Нет-нет. Я в караоке пою, но лучше меня не слышать, это ужас вообще. Петь я точно не буду.

КК: Я знаю, что вы с Аней познакомились в клубе «Дягилевъ». Вы помните, под какую музыку станцевали с ней первый танец?

– Мы в тот вечер не танцевали. Просто познакомились, перекинулись парой слов.

МК: А чем она вас так покорила, что вы ее выделили на фоне остальных девушек?

– Я помню, она проходила мимо и сразу мне понравилась. Я за ней пошел, хотел пригласить ее на «drink», она ответила: нет. Тогда я с Радо Ковачем, он тогда еще играл за «Спартак», отошел в другую сторону. Мы с ним пришли в бар, я увидел ее и сказал: «Спорим, что это она?» Он говорит: «Нет, это другая девушка». Я подошел к ней и говорю: «Я ведь только что с тобой разговаривал?». Она говорит: «Да». Мы немного пообщались. Понравилось, что она была такая неприступная сначала. Даже телефон не дала, взяла мой, сказала, что позвонит. Я думал, позвонит через день-два, но она позвонила через три-четыре. Потом мы уже встретились во второй раз.

КК: Почему вы до сих пор не женаты?

– У нее своя карьера, у меня своя, пока вот не получилось.

КК: А живете вы вместе в том домике, который снимаете где-то в Подмосковье?

– Нет, из-под Красногорска мы уже переехали в город, потому что там пробки сумасшедшие. На тренировки невозможно было доехать.

КК: Скажите, а футболистам вообще проще знакомиться с девушками?

– Не знаю, мне наоборот – тяжелее. Вокруг футболистов бывает много девушек, которые ищут только деньги. Встретить настоящего хорошего человека очень тяжело.

КК: Как вы различаете девушек, которые по-настоящему хорошие, и тех, которые просто ищут наживы?

– Надо познакомиться, пообщаться. Когда я познакомился с Анечкой, я не думал, что буду общаться с русской девушкой, я не хотел этого. Мне казалось, что с иностранкой у меня не может ничего получиться. Но мы пообщались, и я увидел, что это хороший, искренний и добрый человек. И вот мы уже три с половиной года вместе.

КК: Родители ваши ее хорошо приняли? И насколько вам вообще важно мнение родителей в этом вопросе?

– Родители ее, конечно, видели, они общались. А по жизни, мне никогда родители ничего такого не говорили, всегда оставляли выбор за мной. Даже если бы они сказали, что она им не понравилась, мне бы это было неважно.

МК: У вас вообще большая семья?

– Брат, мама, папа. Брат на рынке занимается продажей фруктов и овощей. У него там что-то вроде своего лотка. Ему чуть-чуть помогает мама, а папа ходит на рыбалку, отдыхает.

МК: У вас в Чехии свой автосалон? Кажется, настало время вам рассказать историю про Rolls-Royce.

– Журналисты в России много об этом говорили. Я приехал после отпуска, меня ребята спрашивают: «Ты что, Rolls-Royce купил?». Нет, я ничего такого не покупал. Просто в Чехии у меня есть автосалон, и эта модель только что появилась, ее в Европе вообще не было. Надо было сделать рекламу, чтобы все знали, что у нас в салоне эта модель уже есть. Получилось, как будто я купил себе Rolls-Royce. На самом деле он просто выставлен в моем автосалоне в Чехии.

МК: А брат ваш на чем ездит?

– У него сейчас нет прав, поэтому на метро.

МК: У вас есть личный водитель. Где вы нашли себе водителя, который болеет за «Спартак»? Он вроде даже играл в школе «Спартака».

– Когда я только приехал в Россию, у меня был водитель, но потом мы расстались. Тогда еще Бояра играл в «Спартаке», это было почти три года назад, и он мне посоветовал своего друга. Через полгода друг Бояры ушел на другую работу, но посоветовал мне своего брата. Вот мы и начали работать. Мы вместе уже года два с половиной или даже три. «Спартак» ему близок, он за него болеет и понимает футбол. Это хорошо.

КК: Зачем водителю понимать футбол?

– Бывает, мы с ним обсуждаем какие-то матчи. Если бы он что-то не понимал, было бы нехорошо.

КК: Есть еще у кого-то в «Спартаке» водители?

– Да, у многих ребят. В основном, у иностранцев. У русских, по-моему, ни у кого нет.

Часть третья, короткая, но не менее интересная

МК: Во сколько лет вы прокололи уши? И зачем?

– В пятнадцать или шестнадцать, не помню точно. В Чехии такая мода была. Друг пришел, я увидел у него сережку, мне понравилось. Он как раз мне первую дырку и проколол. Прямо иголкой. Все нормально прошло, потом уже я ему второе ухо прокалывал. Сейчас у меня три дырки в ушах. Третью ходил прокалывать уже к специалистам. Серьги, которые я ношу, ничего особенного не значат, мне они просто нравятся.

КК: Вы носите бриллианты?

– Это неважно.

МК: Если мы начали тему сережек, может, вы нам расскажете про свои татуировки?

– Они все что-то значат. Одна – день рождения, вторая – слово «правда». Я люблю говорить искренне. Есть день знакомства с Аней, есть знаки Зодиака моей семьи – папы, брата, мамы. На спине есть крест египетский, который должен защищать. Такие кресты были у фараонов, их клали в гробницы вместе с этими крестами, чтобы они их охраняли в другой жизни.

КК: Нанесение какой татуировки заняло больше всего времени? Когда вы сидели и думали: «Ну зачем же я ее набиваю, мне так больно».

– Дольше всего по времени мне делали дракона на левой руке. Три раза по четыре часа. Причем эта татуировка еще не до конца сделана.

МК: С чем можно сравнить боль от нанесения татуировки?

– Тяжело сказать, это особенная боль. Сначала больно, потом привыкаешь, потом становится еще хуже.

КК: Маша, эту боль можно сравнить только с тем, когда от «Спартака» уходит золото, и команда довольствуется серебром.

MK: Да нет. Когда уходит золото, это, наверное, гораздо больнее.

– Совершенно верно.