«На третий сбор приехал Федун — Каррера схватил мячи и давай бегать. Нога сразу прошла». Откровения Дениса Глушакова

Сегодня исполняется 36 лет капитану единственного чемпионского «Спартака» за последние 20 лет, экс-полузащитнику сборной России, участнику ЧМ-2014, Евро-2012 и -2016, Кубка конфедераций-2017 Денису Глушакову. Поздравляя одного из лучших полузащитников России последнего десятилетия, «СЭ» публикует эксклюзив — отрывок из его монолога для второго тома книги нашего обозревателя Игоря Рабинера «Спартаковские исповеди». Он появится в книжных магазинах в ближайшие недели. Первый том вышел в свет в конце декабря

«Прошел через травлю, которую способен выдержать не каждый»

В таком именитом клубе, как «Спартак», почетно быть капитаном и вписать свое имя в историю. Тем более когда ты болел за эту команду с детства и пацаном фотографировался с ее великими людьми. Не буду лукавить — горжусь тем, что внес большой вклад в золото-2017. Не знаю, когда красно-белые в следующий раз станут чемпионами. Люди шутят, что следующее чемпионство будет, когда я взойду на тренерский мостик. А может, и не шутят. Это и ребята из нашей золотой команды, и болельщики. Хотя, понятно, не все…

Из того «Спартака» поддерживаю отношения со многими — Ребровым, Ещенко, Димой Комбаровым, Селиховым, Промесом. Несколько молодых футболистов сейчас перешли в «Химки» — с ними тоже, понятно, общаемся. Как и с ветеранами — Титовым, Тихоновым. Иногда переписываемся с Зе Луишем, Фернандо, прикалываемся все время. Хорошая компания у нас была!

И с персоналом чемпионской команды общаюсь с огромным удовольствием. С администратором Жорой, с пресс-службой, с охраной, с руководителями. Врача недавно видел, массажистов. Со всеми хорошие отношения. Думаю, если сейчас приеду в Тарасовку, меня сотрудники заобнимают и зацелуют. Когда уходил, они чуть ли не плакали.

Я — нет. Так, чтобы в открытую. Но накатывало. Это была почти моя семья. Да почему «почти»?..

Очень печально, что единственный за двадцать лет чемпионский «Спартак» так закончился. Что через два года от команды ничего не осталось — ни игроков, ни тренеров. Такого не должно было случиться — наоборот, мы могли бы все вместе рвать соперников еще лет пять.

Думаю, Массимо сейчас жалеет обо всем, что тогда произошло. С нами он, работая главным тренером первый год в жизни, стал чемпионом. А когда все разрушилось и уволили в том числе и его, без «Спартака» Каррера пока больше ничего не добился.

После отставки Массимо я отправил ему эсэмэс: «Спасибо за чемпионский сезон». Считаю, что поступил по-человечески. Не промолчал, какие бы у нас ни были в конце отношения. Но и не слукавил, не пересластил. А он это сообщение раскрутил в другую сторону, да еще и дочь свою подключил, Господи… Где-то ошибался он, где-то — я. Но, что бы ни происходило, мы выиграли вместе.

После его отставки мы больше не виделись.

При встрече поздоровался бы с ним точно. И руку бы, наверное, пожал. Все-таки стали чемпионами, и этого у нас не отберешь — ни у Массимо, ни у меня, ни у всей команды. Нельзя в истории того золота выделять и обожествлять кого-то одного. Это была абсолютно командная, наша общая победа.

А потом люди, которые втерлись к нему в доверие и преследовали свои интересы, просто запудрили Каррере мозги. Если поднять все, что он про меня говорил, то это ненормальные вещи. Поэтому не знаю, хотел ли бы сесть потолковать с ним по душам. Теперь Массимо заявляет, что «Глушаков — великий игрок» и он пожмет мне руку. Наверное, только сейчас разобрался, что его «друзья» не только оболгали меня, но и ему самому испортили тренерскую карьеру…

Я пережил этот период — тяжелый, не скрою. Когда уходил из «Спартака», поблагодарил его болельщиков, не сказав ни слова о той травле, через которую прошел. И которую, поверьте, способен выдержать не каждый.

Сказал так, потому что понимал: через какое-то время люди все равно узнают правду. Если бы я был в той истории не прав, то никогда бы не говорил, что вернусь в «Спартак».

А я вернусь. Обязательно вернусь.

«В нашем чемпионском «Спартаке» была демократия, о которой я наслышан со времен Старостина»

Массимо Карреру нам представили как тренера по защитникам на сборах после Евро-2016. Сначала он только с игроками обороны и работал. А потом — сами знаете. Вот бывает такое стечение обстоятельств. Как сравнивать Карпина и Карреру? Один хочет, старается, годами вокруг трофея ходит, дважды второе место занимает, до полуфинала Кубка доходит, а с главным все никак не получается. А тут пришел человек — и сразу выстрелил!

Понятно, что Массимо тоже очень хотел, многое для этого сделал. Но и фарт не учитывать нельзя. Как и то, что у «Зенита» в том сезоне были сложности, и у ЦСКА начиналось омоложение состава. В каких-то командах игроки с тренером ругались… Мы всем этим воспользовались. Любое чемпионство — это не только своя заслуга, но и недоработка конкурентов. Но какая нам разница? К зимнему перерыву мы создали задел, кажется, в девять очков, и это в любом случае был прекрасный результат.

А после увольнения Аленичева ходили упорные слухи, что нас возглавит Курбан Бердыев. Перед тем у него был блестящий сезон с «Ростовом», который он вывел на второе место и в Лигу чемпионов. Мы уже, честно говоря, его ждали. Узнавали, что да как, понимали, что будет много тактики, что он требовательный и для него очень важна дисциплина. Ребята разговаривали между собой, вспоминали, кто с ним работал, кто его знает, наводили справки…

Но не срослось. Слышал, как и многие, что, когда переговоры сорвались в последний момент, Федун послал Бердыеву сообщение с одним словом: «… (чудак)». А недавно в интервью Курбан Бекиевич за ту ситуацию извинился.

После отставки Аленичева исполняющим обязанности назначили Карреру. В один из дней на базу приехало руководство. Помню, что был Александр Жирков, о котором все говорили, что он хороший финансист и не тратил клубные деньги направо и налево. Помню случаи, когда были вопросы курса доллара и евро, так он вызывал ребят из костяка, чтобы утвердить свой курс расчетов. Тогда мы поняли, что это профессионал.

Руководители спросили меня как капитана, что думаю про Карреру, что он собой представляет.

— Вроде нормальный мужик, — ответил я. — Пока все нравится. Давайте посмотрим игру-две, как все будет проходить. Только пусть пока в штаб никого не набирает — мы доверяем тем, кто сейчас работает.

— А он потянет главным тренером?

— Не знаю, надо посмотреть…

К нашему мнению прислушались. Маленький штаб в лице Карреры, Романа Пилипчука, тренера по физподготовке Хавьера Нойи и тренера вратарей Джанлуки Риомми остался. Провели два матча — один выиграли, один вничью. Тут руководство снова приехало на базу и начало спрашивать более конкретно. Мы с ребятами посовещались и поддержали кандидатуру Массимо. Но опять же при условии, что он своих тренеров не тащит, а работает со старым штабом.

Также, помню, мне звонил зять Федуна Юхан Гераскин с тем же вопросом, и я тоже поддержал Карреру. В то время нам нужен был комфортный тренер, с которым можно было общаться на одной волне. Он сам на хорошем уровне и долго, до сорока четырех лет, играл в футбол, ничего особо не знал о российском чемпионате, поэтому доверял нам. И мы ему доверяли. Если мы хотели командой где-то посидеть, то отвечали за результат все вместе.

Пообщались, погудели, высказали друг другу претензии по каким-то эпизодам — допустим, после 0:4 в Самаре в декабре, а потом вышли и хлопнули «Рубин». Настоящий олдскул.

Тренироваться на первых порах было сложно, да. Откровенно говоря, мы привыкли к монотонности — «квадратики» и так далее. Это до поры до времени работает, но потом аукается. Нужна резкость, взрывная работа. Каррера ее обеспечил по полной. И через какое-то время мы побежали. Он неоднократно говорил, что тренировочный процесс взял у Антонио Конте.

Тактика в основном была на Пилипчуке. Он разбирал соперников по косточкам, в перерывах вносил коррективы в зависимости от того, какие сюрпризы подготовила другая команда. Помню, перед каким-то матчем Роман Михайлович то ли заболел, то ли по какой-то другой причине не смог присутствовать на теории, и Каррера не знал, о чем говорить.

Каждый играет свою роль, и все эти роли очень важны. Вот смотрите — в прошлом году у «Динамо» был тандем главного тренера Сандро Шварца и его помощника Андрея Воронина. И команда смотрелась прекрасно. Атмосфера, микроклимат, да и определенные указания по игре, как я понимаю, были на Воронине. Но потом он по известным причинам вынужден был уйти, и все развалилось — динамовцы еле-еле третье место удержали. Так и у нас каждый член штаба в золотом сезоне был уникален.

Компактность этого штаба больше была инициативой игроков. Никто ничего не скрывал, если нам что-то не нравилось, мы говорили это Пилипчуку или Хавьеру. Все по-простому было, как будто мы сами в формировании тренировочного процесса участвуем. Тактику вместе обсуждали, решали, как будем готовиться. Та самая демократия, о которой я наслышан применительно к «Спартаку» времен Николая Петровича Старостина!

Тогда же родилась традиция выкладывать после побед общекомандную фотку из раздевалки. Коллектив был такой, что была потребность показать людям свои позитивные эмоции. И через какое-то время болельщики этого уже ждали.

Капитанскую повязку ушил под себя. Она всегда была у Жоры Чавдаря, нашего администратора. Легендарный наш батька, иногда мне в «Одноклассниках» пишет, вспоминает. Я его очень высоко ценил. А повязку ту после сезона отдал директору музея «Спартака» Алексею Матвееву, и тот включил ее в экспозицию. Как и банку миллеровского самогона. Все во благо красно-белых!

В музее, кстати, давненько не был. Как-нибудь детей свожу — чтобы посмотрели папины голы и трофеи. Хотя, конечно, они еще нескоро поймут, что все это для меня значило…

«Трабукки и Гурцкая подобрали ключи к Каррере»

До Нового года в наших взаимоотношениях с Каррерой все было абсолютно нормально. Он был настоящим. И когда он прыгал вдоль бровки в одном пиджаке и без шапки в минус пятнадцать в Томске — мы ему верили. Когда тренируешь — это сумасшедший выплеск адреналина. Тот же Бердыев тоже в мороз в одном пиджаке всегда стоял. В такие минуты на бровке не думаешь о погоде — как и на поле.

Смотрю на главных тренеров — и иногда уже задумываюсь, каким в этой роли буду сам. Беготню по бровке точно не приветствую. Лучше раздевалку потом разнести. Но и просто сидеть — не мое. Стоять, подсказывать — думаю, манера поведения будет такая. А бегать, прыгать… Все равно футболисты все в игре и ничего не слышат.

Возвращаясь к Каррере — стиль игры, думаю, он во многом взял у своего бывшего босса Антонио Конте. Ставка на работоспособность и надежную оборону — недаром мы рекордное число матчей сыграли на ноль. Работа до зимы и самого Массимо, и его помощников приводила к тому, что команда полностью выполняла установку, делала именно то, что от нее просили. Мы были, как любил говорить Георгий Ярцев, светлая ему память, одним кулаком, а не пятью растопыренными пальцами.

Как отнеслись, когда Аленичев в интервью сказал о нашей игре: «Не то»? А первое время и было «не то», согласен. Может быть, это связано с очень большими нагрузками. Первые три тура, помню, было очень тяжело. Свежести не хватало, очки на зубах вырывали. Самаре Ещенко победный забил, с Казанью вничью сыграли. А потом Карреру утвердили, в новый тренировочный процесс вкатились, и стало легче.

Мы были сплочены, сзади играли надежно, а свой эпизод-другой использовали и выигрывали. Физически дожимали соперников, после часа игры раскочегаривались, бегали на совесть. У нас были тяжелые тренировки, интервальные забеги, за которыми мы сами следили и от всех требовали добегать. Все знали, что на выходных можем хорошо погулять, зато первый рабочий день будет убийственным.

А зимой внутри команды появились агенты Трабукки и Гурцкая, которые к тому времени подобрали ключи к Каррере. И постепенно началось преследование собственных интересов — они начали заводить в команду своих футболистов. В «Спартак» пришли Селихов, Джикия, Самедов и Луис Адриано, трое последних — с их помощью.

Я не был против этих игроков, они принесли пользу. Но агенты часто работают именно так — сначала приводят нормальных футболистов, пускают пыль в глаза, а потом втираются в доверие и начинают работать на свой карман. У нас было комфортное преимущество, и золото, уверен, мы взяли бы и без этих новичков. Но в отдельных матчах они помогли — Самедов, например, забил победный мяч дома «Зениту».

Когда Саня пришел в команду, у нас с ним возникло недопонимание. Трабукки и Гурцкая, извратив мою мысль, донесли ему, будто я был против его прихода в команду. На самом же деле просто размышлял: Самед — опытный игрок. Когда он уходил из «Локомотива», у него с Юрием Семиным были неприятности — конфликты, ссоры. Из «Динамо» он тоже уходил непросто. Логично было предположить, что если он окажется на скамейке, то начнет злиться.

Массимо Каррера, Александр Самедов, Денис Глушаков. Фото Алексей Иванов, архив «СЭ»

А нам в команде негатива не хотелось. Вместо кого он будет играть, если команда идет с отрывом от второго места на девять очков? Но Каррере он был нужен, и вопросов с моей стороны больше не было. С Саней мы потом прямо поговорили, и я объяснил ему природу своих опасений. В итоге Самедову не всегда, но часто находилось место в составе, и свою лепту в золото он внес. Хотя, повторю, считаю, что мы бы остались первыми, даже если бы зимой никого не взяли.

Рома Зобнин, еще один наряду с Фернандо наш ключевой новичок лета-2016, говорил в интервью, что такого мотиватора, как Массимо, он никогда не видел. Сначала это действительно было так. Но зимой на сборах началось что-то не то. Два сбора он непривычно молчал, за тренировками наблюдал со стороны. Раньше такого не было. Мы спросили, что случилось, он ответил, что нога болит.

Но на третий сбор приехал Федун — и Каррера схватил мячи и давай бегать. Нога сразу прошла. Никто ничего не понял. Может, его поведение как-то было связано с трансферами, которых он от владельца клуба хотел. Факт, что Массимо с появлением Трабукки и Гурцкаи стал вести себя по-другому. Видно было, какое влияние на него они имеют. Агенты рассчитывали, что его имидж в «Спартаке» вырастет до небес и, если что, они будут его из клуба в клуб заводить. Как пытались, например, пристроить его в «Оренбург» при живом Федотове. Но не вышло.

Уже во второй части чемпионского сезона мы почувствовали, что искренность, которая у Массимо была осенью 2016 года, пропала. Когда футболисты верят тренеру, у них глаза горят. А здесь уже и интриги какие-то начались, и обманы. На коллективе и на добытом осенью отрыве без особого труда доехали до золота, но уже было понятно, что сложности неизбежны.

«Пилипчука оболгали: никогда и речи не заходило о том, чтобы он стал главным тренером»

В межсезонье после золота поменялся, точнее, расширился тренерский штаб. Вот это был корень всех наших недопониманий и конфликтов — когда Каррера привел своих тренеров. Эти Мальфатти и Д'Урбано отодвинули Пилипчука с Хавьером, которых уже Массимо не слушал, и нарушили весь микроклимат. Да и вспомните, сколько травм было — и мышечных, и «крестов»!

Мы говорили, что это не та работа, которая помогает нам быть выносливее или мощнее. Может, она и помогала бы, но мы ее неправильно выполняли, а как правильно — никто не объяснял. Все бразды правления отдали этим специалистам. Когда команда опустилась где-то на десятое место и на нас посыпались травмы, мы сказали — давайте поменяем тренировочный цикл, вернемся к прежней работе, которая приносила успех.

До поры Каррера никого не слушал. Мы видели, как Хавьер плакал, уходя с тренировок по их ходу, — его психологически довели. Он целый вечер готовился к утренней тренировке, все просчитывал, наутро расставлял фишки, а Каррера выходит на поле и вдруг говорит ему: «Нет, не будем сегодня это делать». Хави плюнул, убежал в жилой корпус базы. Я пытался его успокоить, еле удержали, чтобы он не ушел из команды.

Но после трети чемпионата Массимо наконец нас услышал. Всю «физику» Хавьеру вернул, тактику — Пилипчуку. Мы обыграли «Ахмат», 5:1 грохнули «Севилью», выиграли еще много матчей, победили «Зенит», ЦСКА… Это был классный период, мы играли даже мощнее, чем в чемпионский сезон.

Зимой, на сборах, все началось по новой. Опять рулить стали Мальфатти и Д'Урбано. Мы говорили Каррере:

— Давай не будем отходить от идеи, которая работала. Зачем нам конфликт? А с ними он неизбежен!

Но нет. Часто думал — зачем он их в принципе привел, если и так все было хорошо? Были мысли насчет откатов, хотя со свечкой не стоял. Но другого смысла, чтобы искать от добра добра, не вижу.

Лично присутствовал при одной некрасивой истории. Все знали, что Федун заплатил Каррере миллион евро бонуса после чемпионства. А мы с Боккетти отдельно проговаривали эту тему с Массимо после той самой игры с «Тереком», когда весь стадион на поле выскочил. И если за распределение премиального миллиона на игроков отвечали мы, то с главным тренером договорились: «Штаб на вас».

А потом месяц шел за месяцем — и с помощниками он не рассчитывался. Информация в итоге выплыла в прессе. Через три месяца Каррера позвал Пилипчука, Хавьера, Риомми и нас с Боккетти в тренерскую. На столе лежали три конверта, и он кинул их ассистентам как собаке кость. Пилипчук свой конверт вернул, сказал: «Мне не надо, я кайфанул от чемпионства». После чего Каррера встал и начал ему этот конверт натурально запихивать!

Потом Массимо говорил, что у него с Федуном были какие-то договоренности: мол, эта премия — лично ему. Но это только они двое могут знать. Факт, что отношения с прежним штабом у него изменились полностью. И, что интересно, на третий сезон Каррера не взял в штаб ни Мальфатти, ни Д'Урбано, не стал их отстаивать.

Да, команда их не хотела, но, если главному тренеру тот или иной помощник по-настоящему нужен, он его отстоит. Здесь же этого не было. Мальфатти потом говорил в интервью, что Глушаков, Ребров и Комбаров — средние игроки и без Массимо никогда не стали бы чемпионами. Пусть заглянет в «Википедию» и посмотрит, сколько Глушаков за карьеру сыграл и забил. И до Карреры, и после. А вот где они все сейчас — не знаю.

А Пилипчука вообще перестали слушать и довели до того, что он за три тура до конца объявил об уходе из команды и поблагодарил через «Спорт-Экспресс» всех, кроме Карреры. Не знаю, что это было, с Михалычем не обсуждал, но поскольку раньше видел слезы Хавьера, то это встало у меня в один ряд. При этом Романа оболгали, говоря, что якобы он хотел стать главным тренером «Спартака». Об этом вообще никогда разговора не заходило. И то, что из-за демарша Пилипчука команда плохо закончила сезон, тоже бред. Обстановка была такая, что по-любому завершилось бы именно так.

И по отношению ко мне Массимо начал юлить и врать, заменил меня в первом матче плей-офф Лиги Европы, дома с «Атлетиком» из Бильбао, под удивительным предлогом, притом что я был лучшим на поле и мог бегать еще долго.

— Я почувствовал, что, если не будет замены, ты травму получишь. А ты для меня важный игрок…

Когда сказал об этом ребятам, мы все поняли. Агенты Трабукки и Гурцкая еще со сборов хозяйничали в команде по полной.

Как я не забил пенальти «Тосно»

Тот матч мы проиграли 1:3. К ответному готовились в Мацесте. Каррера очень хотел лететь в Испанию, а так как был февраль, я предложил Сочи — потом-то чемпионат возобновляется, и после недели в тепле окунаться в условные минус восемнадцать чревато из-за опасности травм. Мне начали говорить, что там поле плохое, а я узнал — в полном порядке. В РФС смеялись — Глушаков менеджером заделался. Там порешал, здесь, один раз на сборах за багаж заплатил, тут с полем договорился…

Каррера был недоволен, что мы в Испанию не поехали, сказал, что вся ответственность за сбор и за результат на мне. В итоге мы провели пять дней в прекрасных условиях в Сочи, а потом поехали в Бильбао и обыграли там «Атлетик» — 2:1. Для прохода в следующий этап этого чуть-чуть не хватило, но все, что я предложил, сработало. И даже Каррера признал, что все было шикарно.

Нагружали силовой подготовкой во время недельного цикла, и команда была уставшая — а нас все время в тренажерный зал загоняли. Ко мне и Зобнин подходил, и другие. Просили, чтобы поговорил с тренерами и они снизили нагрузки. Подошел к Массимо, сказал об этом. Но они не услышали. За два дня перед матчем с «Уралом» такое втопили, что мы еле стояли на ногах. Играли на фоне усталости и сгорели 1:2. Это был переломный момент: выиграй мы тот матч, и никуда бы второе место и Лига чемпионов от нас не делись.

На «Урал» Каррера меня в состав уже ставить не планировал, объявил, кто играет. Но потом к нему люди из штаба подошли и объяснили, что он ошибся по количеству легионеров. Он не знал, как подойти ко мне и сказать, что я в составе…

В Екатеринбурге разницы не было, кто бы играл. Даже Фернандо со своей феноменальной техникой на два метра точный пас не мог отдать. К тому же там новое поле постелили на стадионе, очень мягкое. Команда была перегруженная — в итоге нас и перебегали, и переиграли. Но зря я, наверное, тогда на эмоциях пост в соцсетях написал из одной строки: «Бог все видит». Дальше — все, скамейка.

Через три дня играли полуфинал Кубка с «Тосно». Мы — уставшие, недовосстановившиеся. Каррера думал, что и без меня выиграем. Но, к сожалению, соперник хорошо смотрелся.

И выпустили в конце основного времени, когда мы вели 1:0. Я два момента не реализовал — то мяч подпрыгнул, то сам не дотянулся. Поляна плохая была, и вот так сложилось. Делал все, что мог, но это был не мой день. А «Тосно» — сравнял…

Серия пенальти. Хотел бить первым, но Луис Адриано меня опередил. Теперь я должен был бить третьим. Фернандо сказал:

— Тогда я не буду бить.

Говорю ему, чтобы бил вместо меня, а я пробью шестым, если понадобится. В итоге оба не забили. Мой промах оказался решающим. Пенальти не исполнял с 2011 года, когда в составе «Локомотива» не забил «Алании» на 93-й минуте. И теперь после двух промахов с игры уверенности особой не было. Не стоило мне туда лезть…

После игры был в шоке. Честно взял вину на себя. А потом началась заказуха. Люди ждали, когда оступлюсь, — и запустили машину в СМИ. Был слив моего личного разговора, где я сказал, что мы «вату катали». Если кто-то не понимает футбольного сленга, то пусть подучится. «Вату катать» — значит играть плохо, медленно, никак. Но уж точно не сдавать игру…

То, что фанаты обвинили меня в «сплаве» кубкового полуфинала с «Тосно», — полная глупость. И вообще, большую часть того матча я просидел в запасе. Выигрывайте матч с таким соперником, заканчивайте тогда все до моего появления на поле! Где логика?

Или, может, это я всех подбил проиграть в полуфинале Кубка? Притом что сам этот трофей никогда не выигрывал. И до сих пор у меня его нет. Выиграй мы тогда у «Тосно» — в финале с курским «Авангардом», клубом первого дивизиона, точно бы разобрались.

Но нет, многие ведь и поверили. Сколько же бреда у людей в голове…

И что же вы, обвиняющие меня болельщики, молчали, не знали, как себя вести, когда я забивал, например, победный в Туле на декабрьском льду в добавленное время? Прямо растерянность у них была. А другая армия болельщиков аплодировала. Если «Фратрия» кричала что-то против — старался об этом не думать.

На последние игры сезона меня не выпускали. Каррере говорили, что делать, он командой уже не управлял. Как можно было за год превратиться из тренера, которому мы все доверяли, в марионетку? Политика, большие деньги, трансферы… Наверное, Массимо был в теме, если уже брал футболистов, которые явно не соответствовали уровню «Спартака». Тренеры в России часто свой интерес имеют. Это реалии футбольной жизни.

Очень обидно, что в последнем туре профукали Лигу чемпионов. Надо было дать мне с «Динамо» тогда сыграть. Но меня сделали крайним за «Тосно», я смотрел на все со стороны, и мы проиграли дома. Сидел на трибуне и, когда спустился после игры, помню одно. Ко мне подошли бывший тренер и врач «Динамо», которые раньше работали у нас, и сказали:

— Слава богу, что ты не был на поле. Тогда бы мы проиграли.

Не воспринимаю эти слова буквально. Люди понимали, что происходило, и просто хотели меня поддержать. Опять же — если бы Глушаков был во всем виноват, «Динамо» без меня обыграли бы, правда? Думаю, что после этого поражения и потери гарантированного места в Лиге чемпионов Карреру уже надо было убирать. Клуб потерял большие деньги: заняли третье место, откатились в квалификацию ЛЧ…

А там нас ждал ПАОК.

Новый контракт и травля

Уже когда шел послечемпионский сезон, я подписал новый трехлетний контракт со «Спартаком». После чего услышал от кое-кого из известных агентов, с которыми у меня были дружеские или приятельские отношения:

— У тебя жизни в футболе больше не будет.

Так и случится.

В чемпионском 2017-м долго не мог переподписать контракт. Началось даже годом ранее, осенью 2016-го. За девять месяцев до конца предыдущего я попросил сумму зарплаты на триста тысяч евро в год больше, чем была. Это по тем временам не такие огромные деньги. Вместо этого мне предложили зарплату в разы меньше. После чего сказал, что этот контракт подписывать не буду.

Так и продолжалось до конца чемпионского сезона. Был капитаном команды, забил много важных мячей, провел хороший год. Сказал, что заслуживаю тех денег, которые прошу, — в команде тогда были футболисты с куда большими контрактами.

Однажды ко мне подошел Артем Ребров и рассказал, что на него вышел тренер «Рубина» Виталий Кафанов и попросил передать мне предложение перейти в Казань. С самим Кафановым не говорил — только через Реброва. Сказал, что в «Рубин» не хочу, потому что был и остаюсь игроком «Спартака». Если «Спартак» не сделает мне нормальное предложение и мы не договоримся, тогда и буду готов рассматривать предложение из Казани. Потом еще один из помощников Бердыева, с которым мы в свое время работали в «Локомотиве», звал, говорил: «Бекиевич тебя хочет».

В девятом туре сезона после чемпионства играли дома как раз с «Рубином». Мы плохо стартовали, я получил травму в первом матче Лиги чемпионов с «Марибором». Вышел после восстановления как раз против казанцев, когда у нас после восьми матчей было всего девять очков и мы занимали, по-моему, десятое место. Сделал голевую передачу на Промеса, мы выиграли 1:0. Федун пришел в раздевалку и при всех спросил:

— Почему ты не подписываешь контракт? Такие деньги тебе предлагаю! А пресса пишет, что ты не подписываешь и собираешься уходить.

Тут мне стало понятно, что Леонида Арнольдовича дезинформируют, — и сказал при всей команде, что мне реально предлагают. Он, видимо, сильно удивившись, забрал меня на разговор тет-а-тет. Стало ясно, что его ввели в заблуждение. На наших новых контрактах с Димой Комбаровым в обход него хотели наварить около пяти миллионов евро. А те условия, которые реально предлагал Федун, я готов был принять в ту же секунду, о чем ему и сказал.

Федун тут же позвонил вице-президенту «Спартака» Наилю Измайлову и сказал, чтобы завтра утром был подготовлен и подписан контракт. Что и произошло. А потом сказали, что это я якобы обманул всех. Владелец красно-белых и сам в интервью прямо говорил, что впоследствии мне мстили за подписание контракта напрямую с ним, из-за чего кое-кто проехал мимо больших денег.

Да, это была месть. И все годы после ухода из «Спартака» мной интересовались сильные российские клубы — но в итоге не хотели портить отношения с Павлом Андреевым, потому что якобы у них там есть своя агентская субординация. Я понимал всю эту историю, осознавал, что происходит. По-прежнему не считаю себя виноватым в чем-либо. Полностью выкладывался в игре за команду. И в душе знал, что прав. Это помогло легче пережить травлю.

Могу поклясться чем угодно, что в ситуации с контрактом все сделал по чести и того же Андреева, как и кого угодно другого, не «кинул». Во-первых, у нас с Павлом не было договора, хотя при этом он получал солидные комиссионные с моего трансфера из «Локомотива» в «Спартак» и с двух переподписаний со «Спартаком».

Во-вторых, если бы Андреев при всей своей влиятельности договаривался с клубом о моем контракте — как было бы возможно, чтобы Гурцкая диктовал условия, какую мне дадут зарплату, какую нет? Кто ты такой, чтобы решать то, что касается меня? И каким боком рядом с ним мог стоять и все слушать болельщик? Который потом по какому-то удивительному стечению обстоятельств стал в агентской фирме у Гурцкаи и работать.

После этого общался со многими людьми, с которыми было недопонимание. И с фанатами встречался неоднократно — только приходили туда те, кто хотел что-то услышать. На встречу не приехали представители лишь двух группировок из «Фратрии» — тех, кто напрямую общался с Бегемотом (Гурцкая. — Прим. «СЭ»). На публику выходила одна информация, а на деле все было по-другому. Всегда готов был подтвердить свои слова в лицо и агенту, и болельщикам, и кому угодно. По сей день прямо смотрю всем в глаза, и пусть мне скажут — но не через прессу, а именно лично, — в чем я был не прав.

Теперь меня совсем не удивляет информация, что «Спартак» почти каждый год явный лидер премьер-лиги по выплате комиссионных агентам. Это делается просто. Из той суммы, которую предлагает руководство, зарплатная часть занижается, агентская — повышается. В итоге агент зарабатывает больше, чем футболист. А когда афишируют зарплату, то называется намного более высокая сумма, чем есть на самом деле. И для всех футболисты — плохие люди, потому что получают слишком много денег. Которых на самом деле у них и близко нет.

Адвокаты посоветовали мне то, чего делать вообще нельзя было, — пойти на «Пусть говорят»

Я понимал, что все эти обвинения проплачены, несколько болельщиков из «Фратрии», которые и раздувают тему, куплены. Итоговая пресс-конференция Массимо в РИА «Новости» только с удобными вопросами, болельщики, нагнанные в аэропорт, — все было прекрасно понятно.

В кампании, организованной против меня, были замешаны многие агенты. Цель — во-первых, выдавить меня из «Спартака» и, во-вторых, чтобы меня никуда не брали. Давайте прямо смотреть на то, как обстояли дела: отыграл один из лучших сезонов, был в хорошей форме, забивал голы, а со мной расторгают контракт, и у меня нет ни одного предложения из России. Как такое возможно?

Только «Уфа» позвонила, но я им отказал, поскольку там синтетическое поле. За год до этого из «Рубина» звонили и предлагали три миллиона евро зарплаты. А тут — «Уфа» и тот же «Рубин», но уже в десять раз меньше — триста тысяч. Понятно, что все это агентский заговор против Глушакова.

Тогда я некоторых вещей не понимал и не знал, что происходит в околофутбольной тусовке. Наверное, сейчас в каких-то вещах поступил бы по-другому. Вообще не общался бы после начала травли с агентами, а поехал бы к более уважаемым людям, которые стоят над агентами и принимают более глобальные решения. Но с контрактом я все сделал честно…

Потом в интервью Дмитрию Егорову я сказал, что во всей истории с травлей считаю себя правым на 95 процентов. Что составляет остальные пять? Слитые моей бывшей женой Дашей аудио. Угрозы, мат и прочее. Вот за это действительно стыдно.

Я был психологически подавлен, к тому времени месяц с ней уже не жил. Поймал ее на измене, собрал вещи и ушел. Она якобы испугалась и сделала мне подставу. История с баней — разыгранный пиар-ход. Тогда там была вся команда. Просто вышел поговорить с человеком по поводу адвокатов и судей, потому был совсем не в теме. Если бы сразу знал, чего она хотела, то оставил бы это сразу и ушел тихо, спокойно, без шума. Не думал, что у нее хватит мозгов на все это пойти…

Сам тогда в прессе молчал. Нет, в «Спартаке» никто не запрещал говорить — просто был бракоразводный процесс, в котором я тоже запутался. Из-за всего этого шума не до интервью было. Адвокаты — те еще кадры, затягивали процесс, чтобы больше заработать, уверяли: то нельзя говорить, это…

В итоге как раз таки адвокаты, заинтересованные в том, чтобы в нужную минуту подогреть ситуацию, посоветовали мне то, чего делать вообще нельзя было, — пойти на «Пусть говорят». Об этом жалею. Личные дела нельзя было выносить на всеобщее обсуждение. В итоге свое положение тогда только усугубил.

По удивительному совпадению после подписания нового контракта со «Спартаком» и прогноза, что жизни, а футболе у меня больше не будет, разрушилась и моя карьера в сборной России. А ведь Станислав Черчесов, придя в национальную команду, назначил меня вице-капитаном, я отыграл (считаю, на достойном уровне) Кубок конфедераций и в чемпионском сезоне был признан лучшим футболистом страны. Прошел с командой все сборы перед домашним чемпионатом мира и вдруг перед самым турниром попал только в расширенный список, а в окончательный — нет.

После этого напрямую позвонил Черчесову и спросил, что случилось, какой повод я дал, почему меня отцепили от домашнего чемпионата мира, который имел для меня очень большое значение — с огромным нетерпением его ждал. Станислав Саламович ответил:

— Я как игрок сам оказывался в такой ситуации. Повзрослеешь, время пройдет — поймешь, почему я так решил.

Время прошло, многое узнал и понял. Не виню Черчесова, тем более что и без меня сборная сыграла на турнире хорошо, дошла до четвертьфинала. Но думаю, что по-человечески он как старший товарищ, как коллега по футбольной профессии мог бы дать мне конкретный дружеский совет — куда пойти, к кому обратиться, как решить мои неурядицы. А тогда было больно, что мне без объяснения причин обрубили соревнование, которого я ждал много лет.

Сосредоточился на добрых делах, на построенном мною стадионе и созданном детском футбольном клубе в родном Миллерове. Со стадионом все в порядке: мама — президент клуба, дети растут, турниры имени дяди провожу. Пару ребят уже отправили для развития карьеры в егорьевскую академию «Сатурн». У них были варианты и в Москве, но я настоял, чтобы они пошли по моим стопам, когда единственное, что имеет значение, — поле рядом и возможность тренироваться, не отвлекаясь на постороннее.

В дубль за лайки

Уверен, Каррера все прекрасно понимает. Просто он подневольный человек, без своего мнения. Что ему говорили Трабукки и Гурцкая, то Массимо и делал. «Глушаков — великий игрок»… Приятно слышать, конечно, но в любом случае те гадости, которые он про меня говорил, не забываются. Он же знает всю правду.

Тут самое удивительное, что эти двое с Каррерой познакомились только по ходу чемпионского сезона. Может, Массимо в России не хватало общения на итальянском, и они этим воспользовались. Думаю, что их познакомил зять Федуна Юхан Гераскин, с которым эти агенты «корешились». Он и Якина приводил, в каких-то общих агентских кругах и стали общаться. Эта парочка подставила Гераскина в глазах Леонида Арнольдовича, и его от «Спартака» потом отодвинули.

Гурцкая еще пытался со мной общаться, свои дела решать. Перед приходом Айртона хотел избавиться от Комбарова и поговорил со мной на эту тему:

— Массимо не знает, как подойти к Диме и сказать, что он не нужен.

Ему хватило наглости мне такое сказать, представляете? Они с Трабукки для меня абсолютно нерукопожатные. Если бы сейчас столкнулись, просто их не заметил бы.

Я был им неудобен, потому что впрягался за коллектив и ребята в команде мне доверяли. Например, пытались зачехлить Ивелина Попова, которого в тот год на родине признали лучшим болгарским футболистом и он был в порядке. Я за него тоже пошел. А потом оказалось, что, когда у меня начались передряги, Ивелин встал на сторону Гурцкаи и всей этой компании…

Что касается болельщиков, то с одними общался нормально. Там очень много хороших ребят. Когда началась пандемия, одна из «фирм» начала собирать и развозить продуктовые посылки ветеранам «Спартака» и их семьям. Обратились ко мне, с удовольствием им помог. И всегда буду помогать, если происходит какое-то благое дело.

А меньшинство, но очень активное, дружило с этими двумя агентами. Их подкармливали, чтобы они натравливали других. Они же на первый план ставят себя, а не клуб. Это все была большая спланированная акция. Бог им судья, но «Спартаку» — то лучше от этого не становилось.

Поэтому я туда все равно вернусь! Не знаю, в какой роли, но вернусь!

Перед третьим сезоном Карреры Бегемот и Трабукки хотели сделать капитаном Георгия Джикию. Переговорили с другими агентами, и те давили на своих клиентов, чтобы проголосовали за него. Ребята пообещали, но в итоге голоса отдали мне. За Квинси проголосовало семь человек, за Георгия — четыре. Я выиграл с большим перевесом, хотя делалось все, чтобы этого не произошло.

С Джикией отношения у меня ровные. Осадок, который был после истории с капитанством, остался в прошлом. Понимаю, что, наверное, он был заложником ситуации. Время расставит все на свои места и определит, каким капитаном Георгий войдет в историю. Интересно, что со многими людьми, которые носили повязку в «Спартаке» в российские времена, обходились в итоге не очень хорошо — достаточно вспомнить вынужденные уходы из команды Тихонова, Титова, Аленичева во второй его заход.

С Каррерой тогда поговорили, кое-как отношения уладили, сосредоточились на футболе. И новый сезон начали хорошо — четырьмя победами и двумя ничьими в шести первых турах чемпионата. Обыграли в гостях «Краснодар», сыграли вничью с «Зенитом» в Санкт-Петербурге, где почти всегда проигрывали. Во всех этих встречах я выходил с первых минут.

На первый матч квалификации Лиги чемпионов с греческим ПАОК на выезде меня, однако, оставили на скамейке, так на поле и не выпустили. Смотрел со стороны, как мы в самом начале забиваем два, а потом еще до конца первого тайма три пропускаем. На ответный матч Каррера меня поставил. Нам надо было забить хотя бы один — но в середине первого тайма удалили Луиса Адриано. 0:0. За тур до конца предыдущего чемпионата мы были одной ногой в Лиге, но поражения от «Динамо» и ПАОК оставили нас без нее.

Дальше уже началась агония. После того как не прошли ПАОК, в последний день трансферного окна клуб продал в «Севилью» Промеса. Иначе вроде как нарушили бы правила финансового фейр-плей, и нас могли бы выкинуть из еврокубков, как несколькими годами ранее «Динамо». Проехали мимо денег от УЕФА за участие в Лиге чемпионов, на которые рассчитывали, из-за этого остались без лидера атаки…

Был у нас тогда разговор с вице-президентом клуба Наилем Измайловым. Он спросил наше мнение, нужно ли оставлять Карреру.

— Принимать такие решения — ваше дело, — ответили мы. — Но посмотрите на результаты, на травмы, на то, что происходит.

У нас не было никакой личной заинтересованности, имели значение только результаты команды. Всегда ведь, случись что, шишки падают на футболистов. А если ты главный тренер и видишь, что у команды есть трудности, то обязан разрулить ситуацию.

О заговоре, в котором меня потом обвиняли, и говорить смешно. Руководство просто решило обсудить ситуацию с опытными игроками и имело на это полное право. Мы никакими интригами не занимались.

После перерыва на сборные проиграли дома «Ахмату». И тут началось. Перед выездом на матч Лиги Европы с «Рапидом» в Вену нас с Андреем Ещенко отправили в дубль за… лайки, которые мы поставили под стихом актера и болельщика «Спартака» Дмитрия Назарова, который постоянно в поэтической форме высказывал все, что думает о нашей игре. У нас с Назаровым близкого общения не было — это другой актер и болельщик «Спартака», Алексей Маклаков, был вместе с Ребровым и Комбаровым в моей бане.

Никакого злого умысла, никакого желания атаковать Массимо у меня и близко не было. Я даже не слушал стих, в котором Назаров раскритиковал Карреру. Просто перед тем сидел в каком-то паблике «Спартака» и увидел фото Дмитрия Юрьевича в шапке фонда борьбы с лейкемией #СамоеВремяЖить, которую мы ему незадолго до того и подарили. Поэтому на автомате, увидев посты с Назаровым, «лайкал» их. А Ещ сказал: «Прикольный стих» — и тоже поставил лайк. Вот скажите — если бы реально был какой-то заговор, нас могли бы на месяц выгнать из основы за лайки? Дало бы руководство клуба Каррере это сделать?

Наше отстранение еще раз доказало, что все уже делалось в ущерб команде. Дальше вплоть до отставки Карреры мы за всем уже наблюдали со стороны. «Рапиду» проиграли. С ЦСКА сыграли вничью, но дома уступили «Ростову» Карпина, причем единственный гол в наши ворота забил спартаковский воспитанник Саша Зуев, который года два очень прилично выходил на замену, придавал нашей игре во вторых таймах живинки и сыграл несколько матчей в чемпионском сезоне. А потом из-за прихода группы опытных игроков оказался не нужен.

Еще через тур проиграли дома тульскому «Арсеналу» — и все. После этого Карреру убрали. Хотя он был уверен, что продолжит тренировать.

Не могу сказать, что при этом почувствовал что-то. Ничего. Подумал только: «Вот тебе и аукнулось». Все к этому шло. Накануне поражения от Тулы за дубль играл, мы 4:1 победили, я забил. Сидели, общались с ребятами, рассказал им о предчувствии, что «Арсенал» нас обыграет. А еще слухи ходили, что матч был какой-то «неправильный». Некоторых футболистов по странному стечению обстоятельств в составе не было, а некоторые были как будто уставшими и не играли на полную мощь. Мы-то знаем, что некоторые приближенные тогда к клубу люди увлекаются ставками…