Шамар Николсон: «Футбол спас меня от тюрьмы или кладбища»

Максимально откровенное интервью ямайского новичка красно-белых.

— Шамар, еще раз добро пожаловать в «Спартак». Расскажи, как тебя приняли в команде?

— Спасибо еще раз за теплый прием. Игроки и персонал очень добры ко мне, и я благодарен за это. Больше болтаем с Хендриксом, Ларссоном, Квинси, Виктором. Не только с ними, но все имена я еще не запомнил, это не так просто. Скоро выучу всех.

— Как прошли первые тренировки? Много отличий от того, к чему ты привык, пока играл в Бельгии?

— Я привыкаю к новой для себя тактике. Но она не то чтобы сильно отличается, поэтому осваиваться проще.

БОБ МАРЛИ РОС НА СОСЕДНЕЙ УЛИЦЕ

— Ты вырос в Тренчтауне, как и легендарный Боб Марли. Расскажи об этом районе столицы Ямайки.

— Все верно, я из Кингстона. Из района Тренчтаун. Улицы там пронумерованы: первая, вторая, третья и так далее. Боб Марли вырос на первой, а я — на второй, так что это очень близко. Я перепрыгивал забор и оказывался в общем дворе. Очень близко! В Тренчтауне полно талантов. Музыкантов, футболистов и не только. И если изучить историю, то станет очевидно: это место подарило миру много ярких людей.

— Кто-то из твоих родственников был знаком с Бобом Марли?

— Нет, родственники не особо. Но я сам хорошо знаком с одним из его сыновей. Кроме того, я ведь вырос возле знаменитого Culture Yard и с детства знал там буквально каждый уголок.

— Ты тоже любишь музыку регги?

— Да, но танцевальную еще больше.

— Может у тебя есть любимая песня Боба Марли?

— «One Love», «Redemption song», «No, woman, no cry». Много, всех не сосчитать! Любимая, наверное, «One Love».

— Ты только слушаешь музыку или сам можешь что-то исполнить?

— Могу и спеть. Хотите, чтобы я спел?

— Да, было бы круто!

— Из какой песни? Пусть будет «No, woman, no cry»:

No, woman, no cry
No, woman, no cry
'Сause I remember when we used to sit
In the government yard in Trenchtown…

— Супер, спасибо! Кстати Боб Марли отлично играл в футбол.

— Да, он очень любил футбол!

— У вас там все дети рождаются сразу с мячом?

— Так и есть, они рождаются с мячом! Конечно, не все мечтают стать футболистами и жить не могут без этой игры. Но даже они играют на улице. На Ямайке футбол, как и музыка, повсюду. Не баскетбол, не легкая атлетика, а именно футбол. Те, кто занимаются бегом, все равно играют в футбол. Так что у детей два главных развлечения: футбол и музыка.

— Наверное, причина в том, что футбол — самый доступный вид спорта. Тебе достаточно только мяча.

— Да, хотя сейчас культура немного меняется за счет легендарного Усэйна Болта и других известных легкоатлетов.

«АРГЕНТИНА — ЯМАЙКА — 5:0»

— Сборная Ямайки всего один раз в своей истории играла в финальной части чемпионата мира. Знаешь в каком году?

— Да, в 1998-м. Мне был всего год.

— Наверное ты удивишься. Но после того турнира в России появилась очень популярная песня про матч между Аргентиной и Ямайкой. Не слышал о такой?

— Не в курсе.

— Слова там такие: «Какая боль, какая боль, Аргентина Ямайка 5:0». Хотим показать тебе клип, посмотри! Похоже на регги, да?

— Да, классный ритм. Барабаны, гитара.

— Нравится?

— Да, за счет инструментов звучит как регги.

— Ты тоже мечтаешь сыграть на чемпионате мира?

— Конечно, это мечта для каждого пацана на Ямайке. Все мечтают добиться этого, чтобы потом посмотреть назад и сказать: «Я стал участником очень крутой истории».

— Еще один музыкальный вопрос. Ты уже слышал треки Квинси Промесе?

— Кого?

— Квинси! Квинси Промеса!

— Нет

— Тебе обязательно надо послушать!

— Он поет?

— Да, он голландская хип-хоп звезда!

ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ ОТЦА И ТЕМНЫЙ ПЕРИОД В ЖИЗНИ

— У тебя прозвище «Боза». Почему? Что оно значит?

Это даже не совсем прозвище. Просто люди любят делать сокращенные версии имени или фамилии. Например, не Николсон, а Ник. Так вот был такой персонаж Big Daddy Bo из фильма, который часто крутили на Ямайке по утрам.

— Американский фильм?

Думаю, да. Это был главный герой. И мой папа стал меня так называть. А потом прозвище сократилось, даже не знаю почему.

— Не могу не спросить про твоего отца. Он погиб трагически.

— Он был хорошим отцом, семейным человеком. И когда он погиб, это стало огромной потерей для нашей семьи. Событие очень повлияло на многих из нас. Хотите узнать, что именно с ним случилось?

— Да, что с ним произошло?

— Что ж, это было незадолго до Рождества. 23 декабря, а Рождество на Ямайке отмечают 25-го. И в эти дни принято быть рядом с близкими. Все стараются быть вместе с самого утра. А в тот день был футбольный матч моей команды — «Бойз Таун».

— Ты играл в том матче?

— Нет, тогда я еще не играл за первую команду. Когда папа пришел на игру, я был уже на стадионе. И когда он заходил, я почему-то стал смотреть только на него. Перестал наблюдать за футболом и минут десять видел только папу. Не знаю почему. Никогда до этого я на него так не смотрел. Еще через какое-то время я отвлекся на игру, и потерял отца из вида. Обернулся в другую сторону, увидел его, и снова стал смотреть матч. Буквально через минуту я поймал его взглядом уже на другой стороне поля и снова стал наблюдать.

Уже после матча мы с друзьями собирались выходить, когда стали звучать выстрелы. Тогда я сказал другу: «Ого, кажется кто-то схватил пули». Тогда я не знал, что стреляли в отца. В такие моменты толпа всегда бежит на звук выстрелов. Не разбегаются, а наоборот хотят увидеть, что произошло. Мы тоже побежали, как все, кто был на стадионе. Я был наверное метрах в пятидесяти, когда увидел, что это мой папа. И тут же отвернулся.

Дальше было очень сложное время для меня. Я не играл в футбол примерно полтора года. Было очень тяжело. Тот день сал одним из худших в моей жизни, потому что мы с папой были очень близки. Я бросил футбол и бросил вообще все хорошее. Думал только о плохом.

— Чем ты занимался эти полтора года?

Я тусовался с гангстерами и ходил с пушкой. На Ямайке это встречается на каждом шагу, достать оружие очень легко. Я перестал ночевать в доме своей матери. Знаете, что такое бессонница? Я не мог уснуть до самого утра, и так было постоянно.

— У тебя была депрессия?

Да. И я думал только о мести. Опять же, на Ямайке так принято. Когда происходит нечто подобное, ребенок начинает хотеть отомстить. Мне помогли семья и друзья. Они знали о моих возможностях в футболе и стали убеждать меня, что месть ничего не даст. Что я должен фокусироваться на том, что люблю. Чтобы отец мог мной гордиться. Мне было сложно это воспринять: я слышал их слова, но тут же забывал. В голове был только негатив. В одно ухо залетало, в другое вылетало.

И тогда я уехал из Тренчтауна. Перебрался в другую часть страны — в Портмор. Осел там на долгое время. Только тогда я стал осознавать, что-то, чем занимаюсь, может привести меня только в два места: на кладбище или в тюрьму. И стал снова концентрироваться на футболе. А мысли об отце были мотивацией. С тех пор каждый раз, когда думаю, что силы кончились и расти дальше не получается, вспоминаю папу и обещаю себе преодолеть все трудности ради него.

— Из кого сегодня состоит твоя семья? Я знаю у тебя есть сын Шамар младший.

У меня два сына. Шамар младший и Энцо. Младшему годик, а Шамару три. Я как и прежде очень близок со своей семьей. С мамой, тетей, бабушкой. И остальными — сестрой, братом. Все они рядом.

— Они живут на Ямайке?

— Да, но у меня много родни в США.

— Планируешь показать сыновьям Москву?

— Обязательно! И они очень скоро приедут. Вместе с мамой и братом.

ВСТРЕЧИ С УСЭЙНОМ БОЛТОМ И ГЛАВНЫЙ КОЗЫРЬ НА ПОЛЕ

— Ты когда-нибудь видел Усэйна Болта?

— Много раз! Один из моих тренеров — Рикардо «Биби» Гарднер, который кстати играл на ЧМ-98, — близкий друг Болта, так что мы много раз виделись. Даже в последний вечер перед вылетом в Россию я пересекался с Усэйном.

— За сколько секунд ты пробегаешь стометровку?

— Я не такой быстрый. Но в целом скорость у меня хорошая. И я обязательно это продемонстрирую.

— Не сомневаюсь. Но твое главное оружие — это сильный удар.

— Да.

— Как ты тренировал этот навык, чтобы бить настолько мощно?

— Думаю, это что-то врожденное. Бить по мячу я любил всю свою жизнь. Ты начинаешь свое знакомство с футбола именно с этого. Не контролировать мяч или что-то подобное. Если ты дашь мяч ребенку, он его пнет. И я так рос: мне нравилось бить, бить, бить! В школе я был центральным защитником и тоже только бил!

Уже позже я стал развиваться, перешел в полузащиту. А примерно в 17 лет стал нападающим. Опять же потому что удары — мой козырь. Но я, само собой, стараюсь прогрессировать в технике и прочем. Потому что на одних ударах далеко не уедешь.

— С умением отдать пас у тебя тоже все в порядке.

— Ну, средне. Я хорош в игре головой!

ПЕРВЫЙ ЕВРОПЕЙСКИЙ ОПЫТ И ЛЮБОВЬ К «АРСЕНАЛУ»

— Твоим первым клубом в Европе был «Домжале» из Словении. Что дал тебе тот опыт?

— Это был классный опыт. Я впервые покинул Ямайку, культура которой полностью отличается от европейской. На Ямайке после тренировки ты встречаешься с друзьями, садишься с ними на улице и слушаешь музыку. Вот сейчас мы слышим только птиц. На Ямайке не так. Ты садишься, и музыка играем рядом с тобой, еще где-то в стороне.

В Европе мне было очень непривычно. Я привык встречаться с друзьями после тренировки, а в Европе просто приезжал домой. Это было сложное испытание в моральном плане. А потом был переезд в Бельгию, который поможет мне еще лучше адаптироваться в России. Несмотря на холод.

— После «Домжале» ты играл за «Шарлеруа». В чем ты прибавил за годы в Бельгии?

— Я прибавил в движении без мяча. Стал более зрелым, хладнокровным игроком. Раньше мне было свойственно спешить, суетиться, но опыт в Словении и Бельгии научил быть спокойнее в ключевые моменты.

— У тебя в «Инстаграме» есть несколько фото в форме «Арсенала». Ты болеешь за лондонцев?

— Да, так сложилось с самого детства. На Ямайке очень популярен английский футбол. Если спросить у любого ребенка, за какую команду он мечтает играть, то он назовет английскую. Это связано с тем, что раньше, до обретения независимости, Ямайка контролировалась Великобританией. Так что я с детства стал болеть за «Арсенал».

— Почему именно «Арсенал»? Из-за красно-белых цветов?

Я был очень близок с тетей, а она постоянно смотрела матчи «Арсенала». Я тоже часто их видел и в итоге влюбился в эту команду. Во многом из-за стиля игры. Он тогда был похож на «Барселону». Было очень круто. Вот так это началось.

— Наверное твоим кумиром был Тьерри Анри?

— Да, а потом Озил. Но Анри был главной звездой, это точно. В том числе благодаря ему я сделал тогда выбор.

— Мечтаешь когда-нибудь оказаться в Английской лиге?

— Да, это мечта. Возможно, однажды она осуществится.

МОСКОВСКИЙ «ТАЙМС-СКВЕР» И ЦЕЛИ В «СПАРТАКЕ»

— Насколько нам известно, ты отказался от вызова в сборную Ямайки на ближайшие матчи, чтобы получше адаптироваться в «Спартаке». Это правда так?

— Дело в том, что сейчас я не в лучшем физическом состоянии. У меня был небольшой отпуск, теперь начались сборы с большими нагрузками. И мне кажется, что сейчас отправиться в сборную было бы для меня уже слишком. В том числе из-за огромного числа длительных перелетов. Времени на восстановление не оставалось бы. Это был бы перебор. Я пообщался с главным тренером сборной и попросил его дать мне возможность освоиться в «Спартаке», получше узнать новую команду. И тренер понял меня, дал мне это время.

— То есть отношения со сборной сохранились хорошие, и в будущем проблем не будет?

— Нормально, что в сборной немного расстроились. Но мы профессионалы. Я пообещал сделать все, чтобы сохранить уважение и доверие сборной. Но сейчас мне нужна была возможность адаптироваться в России.

— Ты приехал в Москву в разгар зимы. Что успел увидеть в Москве в такой холод?

— Я был на Таймс-сквер!

— На Красной площади?

— Да, точно. На Красной площади. Таймс-сквер — это Нью-Йорк. В тот вечер было очень холодно. Россия вообще холодная страна. Но знаете, после Ямайки я попал в Словению, и там тоже было заметно прохладнее, чем на родине.

На Ямайке всегда 30 градусов и солнце. Слово «зима» там ничего не значит. И после такого климата очутиться в Словении было непросто. Но я привык. Все идет от головы. То же самое говорю себе сейчас: «Ок, я уже перешел в «Спартак». И я должен концентрироваться только на позитиве. Любые разговоры о холоде будут звучать как оправдание». Так что стараюсь мыслить позитивно.

— Пока мы тренируемся в Дубае, здесь с погодой все отлично.

— Да, тут комфортно. Как на Ямайке.

— О чем ты подумал, когда впервые узнал о преложении перейти в «Спартак»?

— На Ямайке следят за Лигой чемпионов и вообще за европейским футболом. Когда я узнал об интересе «Спартака», то вспомнил, что видел эту команду в Лиге Европы. А я в Лиге Европы никогда не играл. Только в квалификации, но не в группе. И тогда стал подробнее изучать информацию о клубе.

— То есть начал следить, да?

— А потом смотрю: ого, «Спартак» обошел «Лестер» и «Наполи»! Тогда я решил, что переход в «Спартак» — это отличная возможность стать еще сильнее, показать себя на более высоком уровне. И я сказал: «Ок! Я готов попробовать».

В прошлом году команда заняла второе место в чемпионате России. Я узнал, что это самый титулованный клуб в стране. И пусть сейчас мы занимаем только девятое место, я старался делать упор на позитивные моменты. В футболе всегда есть взлеты и падения, это нормально. Я все изучал, читал про Москву. До этого я всего один раз был в России. В Уфе.

— Чего ты ждешь от перехода в «Спартак»? Какие цели перед собой ставишь?

— Для начала мне нужно как можно лучше понять российскую культуру, привыкнуть к новым местам, тренировкам, тактике. Есть новые моменты, но в целом все понятно. Надеюсь, что адаптируюсь без проблем. Вот это сейчас главное. А еще хочу получше узнать своих партнеров.

— А после того как освоишься? Сколько голов хочешь забить?

— Голы всегда важны для нападающего. Форвард обязан забивать. Но футбол — не индивидуальный вид спорта, а командный. И если «Спартак» добьется чего-то большого, но я не забью, все равно буду счастлив. Хотя нападающий, конечно, должен отличаться. Посмотрим. Впереди мой дебют. Я должен много работать и доказывать, на что способен, забивать мячи. Не хочу говорить, сколько именно. Просто хочу забить как можно больше. Буду трудиться на максимуме, чтобы со всеми вместе добиться командных целей.