«Кононов даже не смотрел мне в глаза, когда здоровался». Ханни — о дружбе с Квинси, Каррере и Катаре

Прошлым летом экс-полузащитник «Спартака» Софьян Ханни укатил в катарскую «Аль-Гарафу». В Москве у него не получилось, но отъезд все равно вышел неожиданным — за пару месяцев до этого Ханни говорил, что хочет остаться в «Спартаке» и выигрывать с ним титулы.

Но когда у «Спартака» появился вариант на 3,5 млн евро, а у самого футболиста — возможность зарабатывать больше 3 млн в год, его отпустили. Сейчас у Софьяна 10 голов в четырнадцати играх — один из лучших результатов в катарской лиге.

instagram.com/sofiane.hanni

Спецкор Sport24 Ярослав Кулемин встретился с Ханни в день, когда «Спартак» взял в Катаре Кубок Париматч Премьер. Тем же вечером Софьян рубился в Кубке Эмира, его команда проиграла — 0:1, а атмосфера на стадионе была далека от восточной сказки:

Ярослав Кулемин, Sport24

Sport24 расспросил Софьяна, не жалеет ли он о своем выборе и о том, почему у него не получилось в «Спартаке».

Александр Мысякин, Sport24

— Это первый сезон здесь, и я счастлив. Забил несколько голов, надеюсь, продолжу делать это и дальше, — начал Ханни. — Конечно, в России у меня тоже были хорошие моменты. Я стараюсь следить за «Спартаком», смотреть игры или хотя бы знать счет.

И, конечно, желаю «Спартаку» всего хорошего. Знаю, что у команды был сбор в Катаре, что она победила «Партизан» 3:2 и взяла Кубок. В прошлом году у нас было то же самое. Мы на связи с Самюэлем Жиго, хотели встретиться, но всем нужно было играть и тренироваться.

Когда я пришел в команду, моим лучшим другом был Квинси. У нас сложились отличные отношения, с ним это несложно. Он из Амстердама, а я играл в Брюсселе — это достаточно близко. Через 6 месяцев Квинси ушел, но приехал Жиго — еще один франкоговорящий игрок из бельгийской лиги. Он и стал моим другом.

Кононов

— За пару месяцев до ухода из команды ты говорил: я здесь, чтобы стать чемпионом со «Спартаком». Что изменилось?
— У меня был длинный контракт — на 3,5 года. И я хотел биться в чемпионате и еврокубках. Так же, как было в «Андерлехте»: мы побеждали в бельгийской лиге, играли в Лиге чемпионов и Лиге Европы. В «Спартаке» у меня были те же цели.

Я хотел стать чемпионом, но дела шли не так, как я планировал. В Брюсселе я был капитаном и играл в каждом матче. А в «Спартаке» игрового времени было недостаточно. Когда тренер поменялся, я стал выходить и забивать. Но все изменилось во время зимней паузы. В марте мы вернулись в Москву, и я опять остался без практики.

Когда я ходил в музей «Спартака» и видел фанатов, у меня было много ожиданий. Хотелось выигрывать, стать частью истории. Но, не выходя на поле, ты не можешь помочь команде.

— С нуля?
— Да. У нас с ним была хорошая связь, как и со всеми тренерами, которых он привел. Мы неплохо выглядели, выиграли несколько матчей, старались действовать агрессивно. Нам это нравилось. А дальше… Не то чтобы все развалилось, но после трех зимних месяцев был уже другой футбол. Как будто тренер был в поиске. Мы пытались что-то сделать, но успеха не было.

В межсезонье «Спартак» поехал на сборы. Коуч полностью изменился, это было странно. Когда я смотрел на других игроков, у них была та же самая мысль: «Что происходит?» Как футболист я чувствовал: сезон для «Спартака» будет сложным.

Александр Мысякин, Sport24

— Ты поэтому ушел?
— Не совсем. Я видел, что «Спартак» катится вниз, мне хотелось помочь остаться на уровне. Но связи с тренером больше не было. Нет смысла лгать. Раньше мы общались каждый день — и в один день этого не стало. Он даже не смотрел мне в глаза, когда здоровался по утрам. Он не разговаривал со мной и ничего не объяснял.

Нужно было уходить. Я не мог терять еще год, сидя без практики. Или ожидая, что команда посыпется и тренера уволят. Я решил искать что-то еще. Но не чтобы уйти из клуба — это слово мне не нравится. Я просто не ожидал, что сложится такая ситуация.

Не забывайте: ко всему прочему мы остались без Лиги Европы — а это что-то невозможное! Играть в одном внутреннем чемпионате — сложно. Но я ведь и там не играл!

Александр Мысякин, Sport24

— Было ли проблемой, что после ухода Промеса тебя стали использовать на левом фланге, ходя по идее ты — плеймейкер?
— Нет, это не было проблемой. Я могу менять позиции, играть десятого номера или слева. Меня попросили сыграть на фланге, все было нормально. Промес уехал в «Севилью», и кому-то надо было занять его место. До этого мы с Квинси немного поиграли вместе: я в центре, он — на фланге. Мне казалось, мы с ним могли делать что-то хорошее, но в футболе случается и такое.

Александр Мысякин, Sport24

Каррера и Рианчо

— Твой лучший момент в «Спартаке»? Матч с «Рейнджерс»?
— Да, «Глазго». Сумасшедшая игра! Множество голов, отличная поддержка фанатов. Я забил, и мы выиграли — 4:3.

— Как тебе работалось в «Спартаке» с Рианчо?
— Нормально. Мы уже знали его как второго тренера, и, когда он принял команду, мало что изменилось. Помогая Каррере, он делал почти все. Разница была только в одном — при нем я играл.

Знаешь, что самое странное? Когда Каррера был главным, я пытался поговорить с Рианчо. Он отвечал: «Да, но… Момент еще не пришел…» А когда Рауль сам возглавил «Спартак», сразу сказал: «Ты — лучший в команде».

Александр Мысякин, Sport24

— Что у вас случилось с Каррерой?
— Я не понимаю. Я пришел из «Андерлехта», где был капитаном. «Спартак» тогда искал «десятку» и очень хотел меня подписать. Был готов потратить миллионы. Я разговаривал со спортивным директором… Как же его фамилия…

— Родионов.
— Родионов, да! Он тоже говорит по-французски. Еще до нашей первой встречи он видел много игр и знал мой стиль. Я был уверен в себе. Шла середина сезона, а я уже забил 10 голов за «Андерлехт». «Спартак» казался хорошим вариантом. Но я сделал ошибку — не поговорил с тренером. Хотя до подписания контракта просил об этом. Но менеджер сказал: «Не волнуйся, все хорошо. Просто он не говорит по-английски».

Ладно. Я подумал: если берете капитана «Андерлехта» и тратите на него такие деньги (8 млн евро. — Sport24), он будет играть. В Москве я много раз задавал вопрос: что я здесь делаю? Почему я не играю?

spartak.com

— Когда ты понял, что Каррера на тебя не рассчитывает?
— После второй игры. Менеджер убедил меня, что я нужен, но, может быть, надо спросить тренера? Я не хочу тратить свое время. Знаете, как это называется… Иногда клуб покупает тебя, чтобы провернуть сделку. Не потому что ты им действительно нужен. Только мне в этом случае не звоните, я не из таких.

Тренер говорил: «Не переживай, сейчас середина сезона. Ты будешь играть, мне нравится твой стиль». Через месяц я опять спросил, почему не играю. Ответ был тем же. Теперь он говорил об адаптации, о соперниках. В общем, подожди — и все будет… Но, честно говоря, это была чушь. И в тот момент я все понял.

Александр Мысякин, Sport24.ru

— В Бельгии твой трансфер расследовала полиция. Агента, участвовавшего в переговорах, обвиняли в мошенничестве…
— Моего агента? Все просто: когда я приходил в «Спартак», у меня не было агента. С моей стороны вообще не было представителя. Был посредник со стороны «Спартака» и человек, представлявший интересы «Андерлехта». И, возможно, множество людей между ними. Но я не хочу об этом знать.

— В целом время в «Спартаке» — это разочарование?
— Конечно! Это хороший опыт, но я хотел показать гораздо больше. Хотел взять какой-нибудь титул. Так что разочарованием стал уход.

В любом случае привет моим бывшим одноклубникам и всем фанатам «Спартака». В моей карьере они — одни из лучших, абсолютно точно. Сорри, что не удалось взять титул. На поле у меня были сложности, но за его пределами это было хорошее время. Моя дочь родилась в России — что еще сказать?

— Каково было играть, когда весь стадион гнал Глушакова из команды? Вы ведь не могли этого не слышать…
— Да, это трудно было не услышать. Я все прекрасно понимал. Но не понимал, почему такая реакция.

— Правда?
— Ну все-таки русский язык не родной для меня. Нет, я в курсе, что фанаты любили Карреру. Но, когда я пришел, они любили и Глушакова. Почему эти отношения сломались — я не знаю.

Конечно, непросто видеть, как фанаты оскорбляют капитана команды. Но для меня Глушаков — человек с сильным характером и менталитетом. У него здесь было много проблем, но на поле он всегда бился. И каждый день находил силы улыбаться. Это хороший пример.