«Если бы не семья, я, наверное, сошел бы с ума». 22-летний отец Рассказов — о тяжелом периоде в карьере и переезде в Европу

• Сделал предложение через 3 месяца после начала отношений
• В 21 год (сейчас 22) стал мужем и отцом. Хочет от 3 до 5 детей
• Объясняет, из-за чего был в плохой форме весной (переоценил себя)
• Очень переживал из-за критики комментаторов, журналистов и болельщиков в соцсетях
• Делится мнением о возможном переезде в «Аугсбург» и Европу в будущем

— В 21 год вы женились, вскоре у вас родился ребенок. Не боялись?

— Чего бояться? Это жизнь. У каждого наступает момент, когда влюбляешься и понимаешь, что нужно делать следующий шаг. Я вообще с детства люблю детей. Помню хорошо, как рос мой маленький брат, потом — племянница и племянник — все время был с маленькими.

Очень хочу себе большую семью — минимум троих, а так — до 5, надеюсь. Но не знаю, со временем, возможно, у меня что-то изменится. Возраст — это всего лишь цифра в паспорте. Звезды в 40−50 лет рожают, но когда детей воспитывать? Я не хочу быть старым, когда моим детям исполнится 20.

— Наши родители рожали примерно в вашем возрасте, сейчас же наоборот — тренд в больших городах изменился: рожать не торопятся.

— Вот я, наоборот, за то, чтобы рожать раньше. Понятно, при условии, что для этого есть возможность. Если бы я был в дубле и думал о семье, то это было бы не совсем правильно. Нужно ведь нести ответственность за жену, семью, поэтому важно правильно оценивать ситуацию, возможности и просчитывать риски. Не хотелось бы, чтобы дети страдали из-за моих просчетов. Понятно, что в 30 лет я был бы мудрее, но я учусь и развиваюсь вместе со своими детьми. Это тоже классно.

— Сколько дочке сейчас? Почувствовали себя батей?

— 19 февраля исполнится 3 месяца. Так получилось, что я дома побыл всего месяц, и уехал на сборы. С одной стороны осознаешь, что у тебя есть ребенок, с другой — сложно проявлять себя как отец. Малышка растет, ей пока многого не надо: кушает, спит. Я могу подержать ее на руках, поиграть, но в полной мере нужно будет проявлять себя в дальнейшем.

— Все пацаны на Мальдивы, Доминиканы, Бали, а вы — с ребенком дома. Плевать?

— Так получилось, что малышка родилась только в конце ноября. Сложно ее было куда-то вывозить. Решили, что останемся в Москве. Съездили на пару дней отдохнуть в Подмосковье. Такой период в жизни: это ведь твой выбор, чем-то нужно жертвовать.

— Маленький ребенок — это тяжело для режима?

— Слава богу, малышка очень спокойная. На новый год мы ничего не планировали, 30 декабря нас позвал агент с женой отметить новый год в «Москва Сити». В итоге спонтанно решили пойти, а это нужно жене купить платье (после беременности тело меняется), поэтому весь день провели в торговом центре с коляской. Малышка не плакала, потом еще в ресторане 4 часа вела себя очень спокойно. Спим мы все вместе, в одной кровати, это меня не беспокоит. Даже если начнет плакать, то супруга уносит ее в другую комнату и там успокаивает. Сейчас Настя одна с ребенком и отлично справляется.

— Каждый день общаетесь?

— Не представляю, как люди жили раньше без телефонов. Уехал на сборы — все, катастрофа, без общения на месяц, даже больше. Сейчас же у супруги 4 тысячи фотографий нашей малышки во всех ракурсах. Спрашиваю: «Зачем столько?». Она говорит: «Смотри, у нее же везде разные эмоции: тут — такая, здесь — другая». В общем, у меня весь телефон в фотках дочки.

— Как познакомились с женой?

— Мы с другом как-то решили поехать в «Метрополис». Случайно зашли в «Чайхану», а она там работала хостес. Встретила нас, перекинулись парой фраз. В общем, посмеялись, и все. Ушел без задней мысли. Потом уехал в молодежную сборную, мы играли против Гибралтара в марте 2018-го. Сыграли, выложил сториз. Смотрю, на меня подписалась какая-то девушка, я ее даже не узнал. Помню, стояли с тем же другом в метро: мне приходит сообщение от нее. Я еще говорю другу: «О, мне написала, помнишь, та?». Поржали с ним. В общем, начали общаться.

Я тогда травмировался, поэтому у меня было больше свободного времени. Обычно с базы особо никуда не выезжал, а тут травма — с ума сойти можно в четырех стенах. Встретились, общались где-то полгода, дружили, начали встречаться. На третий месяц отношений сделал ей предложение.

— Три месяца?

— Ну да, мы быстро начали жить вместе, и в феврале сделал предложение. Я бы сделал и раньше.

— Через неделю?

— Ну нет, это было бы странно для нее, она офигела бы, но я сразу понимал, что все — тут 100 процентов железно мой человек.

— Вы ровесники?

— Она на два года старше, но это не проблема. В наше время в этом нет ничего такого. Столько примеров. Два года — не такая большая разница, которая бы пугала. Тем более мы, спортсмены, раньше взрослеем. Со сверстниками, даже с друзьями, не всегда комфортно. Обычно общаешься с ребятами в команде постарше, поэтому ментально тоже становишься взрослее.

— Как сделали предложение?

— Прилетел после сборов в Турции. Она работала в салоне красоты. Проводил ее на работу — думаю, надо что-то делать, ведь мне улетать уже завтра. До этого три дня отдыха полностью провели вместе, поэтому я не мог купить кольцо, а тут — она ушла на работу.

Сразу побежал в магазин, долго выбирал — купил кольцо и цветы. Дальше думаю: нельзя же просто подарить кольцо, это глупо. Когда только приехал со сборов, она оставила на стекле большой баннер на ватмане — разные милые надписи с шоколадками. Плакат остался лежать, я перевернул его и написал: «Выйдешь за меня? Да или да?». Видел такой торт в инстаграме и решил воспользоваться идеей. Через пару часов поехал за ней на работу, вернулись вместе, завел в квартиру, включил свет, и она увидела: обрадовалась, заплакала. Все получилось невероятно спонтанно, все придумывал на ходу.

— Со свадьбой так же?

— Мы не хотели устраивать пир, были против 300 человек. Выбрали дату на конец сезона, очень скромно отметили.

— Партнеров не звали?

 — Вообще никого, они потом ругались на меня: «Проставиться надо». Надо, согласен, но до сих пор не получалось. Не было ни моих родителей, ни ее. Вообще никого не было. Фотограф, стилист и водитель, чтобы отвезти нас до дворца. Собрались, расписались, пофоткались. Настя уже тогда беременна была, поэтому после церемонии — сразу спать. Проснулись и улетели в Барселону. У меня вообще все просто, мне не нужно помпезных церемоний.

— Родители не обиделись?

— Приняли как должное. Не переубеждать же им нас, если мы решили, что так будет лучше для нас.

— Жизнь в спортинтернате с 12 лет сильно повлияла?

— На все повлияла, очень сильно. Когда ты растешь в интернате, то приходится учиться самому выходить из ситуаций. Маме, если позвонишь, то только за советом. Сам принимаешь решения, становишься мудрее.

— Год назад вы говорили, что ездите на базу на электричке. «Нет прав». Сейчас?

— Да-да, я тогда снял квартиру, чтобы было удобно идти до электрички — 5 минут, и потом 20 минут до базы. У меня дорога не занимала много времени, плюс рядом жил Саня Ломовицкий, мой друг, он меня подвозил. Потом Настя сказала: «Пора бы тебе уже на права идти сдавать». Я и сам хотел, но не мог себя заставить. В итоге все нормально — получил.

— Мне кажется, что вы физически поднабрали за последний год. Это так?

— Я бы сказал, что за 1,5 года. Да, мышц стало больше, много занимался. Раньше в основном сам работал в зале, еще со «Спартака-2». Мне не хватало физики, не чувствовал себя сильным. В основе мне уже помогал тренер по физподготовке. Но в целом и сам продолжал работать: отжимания, подтягивания, пресс — ничего нового придумывать не нужно.

— Сейчас чувствуете себя сильнее?

— Да, но многое зависит от сочетания своей и командной работы. Летом, когда начинался сезон, был в катастрофически плохой форме. Недооценил свою травму. После нее полтора месяца хромал, а тут уже сборы начинаются. Мне говорят: «Надо тренироваться». А я не могу. В итоге работал с физиотерапевтом — закачивал галик. Очень тяжело далось, за 10 дней я проделал огромный объем работы, чтобы как-то начинать бегать. В Австрии работал уже с командой, хотя до этого два месяца тренировался без мяча. Все эти последствия травмы очень сильно сказались на мне. Травма оказалась намного хуже, чем я думал. Предполагал, что справлюсь с восстановлением и подготовкой к сезону в такие короткие сроки, но, к сожалению, не вышло. Очень подробно это проанализировал, чтобы не повторять ошибок в будущем.

— Получается, что сложный осенний отрезок — это во многом из-за не очень удачной подготовки после травмы?

— Еще помешало, что летний период — очень короткий. Там всего два сбора, которых мне не хватило, учитывая, что убил весь первый сбор, чтобы избавиться от боли в ноге, но она болела вплоть до августа. Из-за этого приходилось очень тяжело в играх, и я не мог давать объем работы на поле, который требовался. Где-то не добегал. В общем, тяжело.

— Осенью у вас были проблемы с игровой практикой. Переживали?

— Это был один из самых тяжелых периодов в карьере. Начал играть — меня критиковали. В статьях, в инстаграме. После гола «Ростова» комментатор [Александр Шмурнов] говорил, что я виноват, что из-за меня очки потеряли.

Открыть видео

Создавалось ощущение, что меня убивали как могли. Я впервые с таким столкнулся. Был реально плохо готов физически, как уже говорил, переоценил себя на тот момент. Но я ведь не могу сказать тренеру: «Я не готов». Это не тот клуб и не та ситуация. Еще и у команды спад был серьезный — пять поражений подряд. Потом пришел новый тренер. Сыграл одну игру — перестал играть. В общем, очень непростой период. И вот мы снова приходим к тому, почему в 21 год футболисту нужна семья. Если бы не она, я бы, наверное, сошел с ума. Ну очень тяжело было. Мы даже не берем ситуацию как у Смолова. Не дай бог попасть кому-то в такое положение, там все намного хуже. Но для меня даже такое давление стало тяжелым испытанием — это неприятно, когда болельщики твоей команды оскорбляют с трибун.

— Вы поработали в «Спартаке» уже с тремя тренерами. Не чувствуете, что вы в команде не 2 года, а уже 5−6?

— Конечно, это ощущается — все быстро меняется: постоянно новые тренеры, новые требования, нужно заново все доказывать. Особенно непросто было поначалу, когда на команду было дикое давление. Все это сильно влияло на коллектив, не говоря уже обо мне — молодом пацане, который играл свои первые матчи. На трибунах творилось непонятно что, это было неприятно. С другой стороны — тоже опыт. Нужно в любой ситуации выжимать максимум.

— Переход на схему в три центральных. Нужно больше носиться?

— Последний раз играл на этой позиции за молодежную сборную в отборе против Болгарии. Там почти не ощущалось, но мы играли больше в атаке. Сейчас, конечно, на сборах сложно. Думаю, в официальных матчах должно быть полегче. Мы ведь сейчас под нагрузками. Вообще очень затратный футбол, постоянно прессингуем — нужно бегать вперед-назад.

— Для вас как для фулбека появление высокого нападающего Соболева — хорошо? Теперь есть на кого выполнять кросс?

— Да, это дополнительная опция для нашей игры. Если под прессингом ты не можешь найти продолжение через короткий или средний пас, то можно дать длинную. В принципе, раньше была такая возможность, когда за нас играл Зе. Человек прыгал почти на 4 метра… Теперь можно делать передачи с фланга в штрафную. Думаю, это хорошее усиление, но все покажет время.

— Андрей Ещенко — больше наставник или конкурент?

— Воспринимаю его больше как старшего товарища. Он всегда добр ко мне. Помню, во время первых сборов с основой в Дубае, когда я вышел, он мне подсказывал со скамейки запасных почти как тренер. «Давай ближе, выше». Конечно, мы конкуренты, но я очень его уважаю и никогда не позволю себе что-то сказать ему. Андрюха всегда веселый — мистер позитив.

— Слухи об «Аугсбурге». Как думаете, почему это стало такой бомбой? Это вообще нормально?

— Думаю, это оценка нашего футбола. Если интерес команды вроде «Аугсбурга» вызывает такой всплеск… При всем уважении, но это не топовый клуб бундеслиги, однако у нас это вызывает бешеный ажиотаж. Лично мне очень приятно, что есть такой интерес из Германии. Это дает стимул, потенциальную возможность. Но я не понимаю, зачем так раздувать. Даже не знаю, с чем сравнить. У меня такое ощущение, что переход Роналду в «Ювентус» в России меньше обмусоливали, чем новость об интересе «Аугсбурга» ко мне.

— В «Аугсбурге» Лихштайнер сойдет летом, им точно нужен защитник на фланг: в последнем матче ЦЗ Едвай играл на правом фланге. Вам вообще интересен такой вариант летом? Он в принципе реален, учитывая, что у вас грудной ребенок и нет большого опыта игры в «Спартаке»?

— Это тяжелый вопрос. Мне действительно нужно оценивать ситуации не только в контексте того, что Европа — это развитие карьеры. «Спартак» — топ. Клуб, который все знают. Здесь я сыграл пока немного, у меня не было длительного периода, чтобы я постоянно играл. То одна травма, то другая, плюс тренеры менялись. Стабильности не хватает, что отчасти затормаживает мое развитие. Пока хотел бы остаться в «Спартаке», а дальше — зависит от предложения, поведения клуба, уровня интереса, захочет ли отпускать «Спартак» и так далее. Нюансов очень много. Может, я сейчас полгода отыграю так, что и не нужен буду «Аугсбургу».

Я разговаривал с супругой, спрашивал ее мнение чисто теоретически — не конкретно по этой ситуации, а в целом. Она сказала: «Куда ты, туда и мы». В общем, нюансов действительно много.

— У вас нет слепого: «Хочу играть в Европе, значит — там окажусь. Плевать на обстоятельства».

— А смысл? У меня есть семья, жизнь и цели здесь. Понятно, амбиции поиграть в Европе тоже есть, но у меня достаточно задач и в «Спартаке». Это родной клуб, в котором играю с детства. Здесь я вырос, а мировоззрение воспитанника отличается от взгляда футболиста, который пришел из другого клуба. Конечно, мне хотелось бы здесь побольше поиграть, а в будущем, если буду понимать, что готов конкурировать и двигаться вперед в Европе, то конечно. Сейчас — не знаю.

Не могу сказать, что летом точно никуда не уйду, но в то же время у меня есть контракт. Вдруг у меня будет хорошо получаться — надеюсь на это, я много работаю, — это даст мне еще больше стимулов играть в «Спартаке». Как говорят: «В «Спартак» два раза не зовут». Надеюсь, что в будущем, если смогу уехать в Европу, потом вернусь именно в «Спартак». Для всего этого сейчас мне нужно очень качественно работать и приносить серьезную пользу клубу.

— Не бьет по мотивации, что «Спартак» идет очень далеко от лидирующей пятерки, а играть всего 11 туров? Вы проводите три сбора, чтобы сыграть 11 матчей + игру или несколько в Кубке России.

— Это немного обидно, на самом деле, учитывая, что летом меньше времени на подготовку, а сезон длится гораздо дольше. Наша задача — выстрелить как можно ярче. Кубок + улучшение ситуации в чемпионате. Сейчас ужасное положение в таблице для «Спартака», нужно его исправлять. Кубок — это огромный шанс, хотя мы понимаем, что будет непросто. Два года назад могли выиграть, а в итоге проиграли за три минуты «Тосно», и все — Кубок пропал. Мы тренируемся для того, чтобы все получилось. Эти три изнурительных сбора… Мы не отдыхаем, а много работаем. Все это очень непросто не только физически, но и эмоционально, но мы очень хотим исправиться весной, поэтому отдаемся.