Эдуард Мор: «В Романцева верили, каждое его слово было на вес золота»

Бывший защитник московского «Спартака», «Сатурна» и сборной России Эдуард Мор в интервью Sportbox.ru вспомнил о годах выступления за красно-белых, откровенно рассказал, как его кидали на деньги, о взятках в первой лиге Украины и о своей Академии любительского футбола.

«Любители имеют сумасшедшую мотивацию круглый год и в любом возрасте»

— Чем сейчас занимаетесь?

— Создал Академию любительского футбола Эдуарда Мора. Являюсь ее тренером. Занимаемся на Воробьевых горах в Москве — в бывшем Дворце пионеров. Работаем в формате ЛФЛ со средними воротами, так как люди непрофессионалы и на большом поле бегать сложно. А в остальном все те же самые принципы, только меньше бегать. Все тренировки проходят в режиме профессиональной команды. Разминка, квадрат, игровые упражнения и в конце двухсторонка. Это как в футбольной команде. Только понятно, что нагрузки другие. 

Люди приходят абсолютно разные. Но все они должны соблюдать дисциплину. Если тренер что-то говорит, а игрок отвернулся, то он делает пять кувырков, чтобы не расслаблялся. Человек приходит и на те полтора-два часа, что мы занимаемся, полностью отрешается от всего. Существуют только футбол, мяч и тренер… Отдельный мир. Ко мне нельзя прийти просто так поиграть в футбол.

Фото: © Личный архив Эдуарда Мора

— Какая у людей мотивация заниматься в вашей академии?

— Разная. У кого-то, понятно, играть лучше в ЛФЛ. Для кого-то это просто образ жизни. Некоторые люди ходят в фитнес несколько раз в неделю, а ребята приходят ко мне. От всех мирских дел уходят. Также обращаются корпоративные команды, которые хотят поднять свой уровень игры.

— Бывало, что отказывали кому-то?

— По футбольным причинам нет. Стараемся взять всех. Даже если человек совсем деревянный, он в любом случае за счет упражнений сможет до какого-то уровня повысить свою технику. Если старается. Бывало, расставался, когда люди отвлекали других. У нас запрещено кому-то пихать, кого-то учить. Не люблю этот дворовый футбол, когда человек кому-то что-то сказал, а тот ответил. Запрещено категорически. Рабочий подсказ — да, без проблем. Но все что касается дворового пихача, не приемлю. Понимаю, что у людей, которые со двора, это в крови. Они думают, что кто больше говорит — тот больше играет. Даю несколько тренировок. В принципе, люди всегда перестраиваются. Но бывают случаи, что не могут понять. С теми расстаюсь… 

— Есть ли какая-то глобальная цель помимо зарабатывания денег?

— Нет. Все цели локальные. Чтобы команда играла, чтобы люди прибавляли и им было интересно. Может быть, мне как раз большой цели и не хватает. Ведь человек доходит до определенного уровня, а дальше уже идти некуда. Были ребята, которые занимались у нас недолго, чтобы поднять физику. А потом им удавалось какие-то контракты заключать. Так что пока цели локальные. Главное, чтобы всем нравилось. Хотя уже задумываюсь над тем, чтобы расти дальше. Может быть, поработать в профессиональных академиях, в командах. Хотелось бы расти в тренерском плане.

— Почему любительский футбол, а не детский?

— Есть идея на базе школы открыть детскую группу. Но одному молодежь организовать сложно. Хотя раньше тренировал детей, часто в лагеря ездил. У меня это получается, и желание было. Но детей тренировать сложнее, особенно тех, кто помладше. Они не могут, как взрослые концентрироваться.

Фото: © Личный архив Эдуарда Мора

— Любителей тренировать сложнее, чем профессионалов?

— Наоборот. С профессионалами интереснее. Есть задача победить, и ты к ней готовишься. С другой стороны, когда люди занимаются футболом профессионально, то они им уже пресыщены. Выкладываться на каждой тренировке не хочется, особенно в конце сезона. Любители же имеют сумасшедшую мотивацию круглый год и в любом возрасте. Они платят за занятия. Каждое слово глотают. Прогресс бывает сумасшедший. Для них каждая секунда на поле — преодоление себя. Люди живут тем, что ждут тренировки. Но то, что это локальные задачи, а не конкретные, это минус.

«Ощущение, будто Сутормина через офшоры провели»

— Вы заметно хромали. Все-таки не миф, что профессиональный спорт делает людей инвалидами?

— Конечно, нет. Кому-то везет больше, кому-то — меньше. Мне повезло поменьше. Часто болит колено. Перемена погоды, особенно когда приходят ветры с дождями, — у меня идет обострение. Бывают и жесткие боли. Всегда чувствую перемену погоды. За сутки до того, как что-то произойдет, у меня начинает ныть колено, и оно никогда не ошибается. Даже если прогноз погоды говорит одно, а я чувствую другое, то прав оказываюсь я.

— В футбол играете?

— Каждый день тренируюсь со своими. Но когда бывают обострения, в игре не могу участвовать. Сейчас не играю. Ребятам нравится, когда появляюсь на поле. В ЛФЛ стараюсь не выступать, так как опасаюсь этих турниров. Люди бывают разные. Есть команды, которые выходят на поле в любом состоянии, сами не понимают, что делают.

Фото: © Личный архив Эдуарда Мора

— Перейдем к вашей профессиональной карьере игрока. В одном интервью вы сказали, что «пострадали из-за отсутствия лимита». Каким образом? Ведь все говорят обратное…

— Если конкуренция честная, то вопросов никаких нет. Дело было в моем любимом клубе «Сатурне». Был такой момент, когда у нас в команде находилось 18 легионеров, из которых 12-13 южноамериканцев. Набрали их за довольно приличные деньги, на хорошие зарплаты, и они должны были играть.

— Это же не лимит…

— Их бы в таком количестве не набрали при лимите, да и взяли бы хороших. А так пригласили непонятно кого, так они еще и должны были играть при любом раскладе. Сложно работать в таких условиях. Что ты не делай, а все равно они выходят в основе. Пример. Была пауза на игры сборных. Тренером тогда был Виталий Шевченко. Тренируемся два раза в день. Нам объявляют, что будет игровая тренировка. Все растерлись, надели щитки, бутсы. Ждем, когда он зайдет в раздевалку и объявит. Он входит и говорит, мол, ребята, я изменил планы, и сейчас будет беговая тренировка. А все уже растертые, в щитках и бутсах. Встают пять человек из Южной Америки. Один говорит, что у него задняя мышца, другой, что у него приводящая, у третьего еще что-то. В итоге уходят мыться. Остальные начали бегать. На первом кругу один сошел, на втором еще один. В итоге до конца беговой тренировки добежали только русские. А что мы скажем? Мы не привыкли ворчать. Если тренер сказал, надо бегать. Даже представить себе не могу, чтобы симулировать и не выйти на тренировку. А южноамериканцы, как только начинались какие-то сложные упражнения, сразу от них отлынивали. И было понятно, что им просто не хочется тренироваться и напрягаться. Получалось, что тренируемся только мы, а играют они. На базе закрывали нас, а они отпрашивались и их отпускали. В итоге мы на базе сидим неделями и тренируемся, а играют все равно они. И хоть ты тресни!

— Пытались поговорить с тренером?

— Спрашивал, почему не играю. В ответ слышал, что я слабее, должен тренироваться лучше и тогда буду выходить на поле. И что ты на это ответишь? А руководство говорит, что в тренерские дела не лезет. Мол, мы тебе зарплату полностью платим, все пункты контракта выполняем, какие могут быть вопросы? Тренируйся, доказывай. В плане финансов, конечно, в «Сатурне» все, что обещали, выполняли.

— Лимит «8+17» — это хорошо?

— Во-первых, не понимаю, когда говорят, мол, где найти 17 человек. 25 футболистов нужны тем, кто играет в Лиге чемпионов и в сборной. Все. Если у вас много матчей, то ротация необходима. Если команда проводит 30 встреч в чемпионате, в обойме должно быть не более 20 парней. Понятно, что это немало. Но если будет 8 хороших легионеров, то на замену может выходить и молодежь.

— «8+17» в заявке — это лучше чем «6+5» на поле?

— Примерно то же самое. С одной стороны получается, что если три легионера получают травму или дисквалификацию, то у тебя их уже пять. С другой стороны, есть честная конкуренция, и можно поставить того, кто лучше работает вне зависимости от паспорта. Лично я вижу больше плюсов, чем минусов.

— Но теперь чаще будут возникать моменты, как в ситуации с «Зенитом» и Суторминым. Ведь его взяли как раз из-за лимита…

— Согласен. Наверное, при прошлом лимите «Зенит» бы всеми силами не пытался забрать Сутормина. Честно говоря, не вижу в этом трансфере большого смысла.

Алексей Сутормин / Фото: © ФК «Зенит»

— Вас насмешила ситуация с Суторминым?

— Знаю о ней только из прессы. Поэтому сложно сказать. Надо понимать, почему так произошло. Если два перехода были выгодны кому-то, чтобы получить двойные агентские, это одно. В любом случае странная ситуация. То, что из «Рубина» всегда уходят в «Зенит», это уже само собой разумеющийся факт. Фактически «Рубин» — дочерний клуб «Зенита». Ощущение как будто Сутормина через офшоры провели.

«Поменял гражданство по футбольным причинам»

— Вы родились в Донецкой области. Общаетесь ли с украинскими футболистами? Как относитесь к тому, что Ракицкого не берут в сборную Украины?

— С футбольной точки зрения, он должен играть. Но понять Андрея Шевченко можно. Он не может его взять. В клубе часто бывает, что тренер по определенным причинам не может поставить кого-то потому, что надо ставить другого. Возвращаясь к «Сатурну». Уже Борис Игнатьев честно мне говорил, что хочет меня видеть в составе, но вынужден выпускать другого. За человека отдали много денег, ему хорошо платят. Подписывает все губернатор. Он приходит на футбол и хочет увидеть, за что он отдал деньги. Все просто. Он должен играть потому, что его взяли. Раньше губернатор не выделял таких больших денег на легионеров. Сейчас он выделил больше и логично, что хочет увидеть, почему он это сделал. Андрей Шевченко заложник ситуации. Он вызовет Ярослав Ракицкого и станет врагом народа. Да еще и игрока смешают с грязью. Эти проблемы ему не нужны. Футболист знал, на что шел. Надеюсь, все это скоро закончится.

— Общаетесь с земляками? Рассказывают о войне?

— Я с Донбасса, вырос в Донецкой области. У меня там родственники остались. Постоянно пишут. Как таковой войны не было, последние пару лет стало тише. Когда все начиналось, много было беспредела. Когда первая волна была, приходили бойцы, могли зайти в любую квартиру, к моим родственникам, слава Богу, не заходили, но к соседям, да. Брали технику силой. Знаю, что первое время вагонами и «КАМАЗами» все что могли везли на запад Украины. Мародерство было открытым. Они забирали все, что можно было забрать. Знаю про случай, произошедший в Северодонецке прямо возле дома, где я жил. Гуляли эти беспредельщики в кафе, вышел хозяин заведения и попросил, чтобы они счет оплатили. Пригрозил, что милицию вызовет. А они ему пулю в лоб пустили. На ровном месте. Такие вещи были. Последние два года поменьше стало. Но все равно ничего хорошего. Бойцы приезжали, занимались мародерством. Причем они все это делали на территориях, подконтрольных Украине. Были наделены такой властью, что никому не пожалуешься.

— Ваша мама с сестрой до сих пор там живут?

— Нет. Они уехали в Москву сразу, как только там все началось. Не знаю, вернуться ли. Тогда в школах не было отопления, а у меня у сестры дети. Уроки отменяли. Сидишь при минусовой температуре. Они думали, что все быстро успокоится, решили переждать в Москве. Когда конфликт затянулся, надо было устраивать жизнь здесь. Получили российское гражданство. Племянник теперь в Москве занимаемся футболом. А племянница скоро в школу пойдет, она Украину уже и не помнит. Жить там тогда было очень сложно.

— Почему поменяли гражданство?

— Чисто из-за футбольных моментов. Долго думал. Когда приехал и начал играть в «Спартаке», ко мне обратились из сборной Украины. Вызывали. Собрался ехать. Но помощник Олега Романцева Вячеслав Грозный сказал, мол, Олег Иванович хотел бы видеть меня в сборной России, где я нужнее. Убеждал, что на Украине меньше вариантов для роста, а в России они есть. Так и получилось. Сначала играть за молодежку, потом попал в национальную команду. Долго колебался, но в итоге слова Грозного меня убедили.

— Жалеете об этом решение, учитывая, как все сложилось?

— Ни в коем случае. Все сделал правильно. Не факт, что дольше играл бы в сборной Украины. У меня были очень хорошие шансы надолго закрепиться в сборной России, если бы не ситуация в «Сатурне». Когда тренером был Георгий Ярцев, была возможность несколько раз поехать на международные турниры. Один раз помешала травма. Затем постепенно началась смена поколений. Такие ветераны как Чугайнов, Никифоров уходили. В это время я уже был в обойме сборной. Сыграл несколько матчей. После ухода ветеранов основными защитниками были Онопко и Игнашевич. Березуцких еще не было. Я точно должен был ехать на Евро-2004 года запасным после Виктора и Сергея. Тогда в «Сатурн» пришел Романцев. Я подумал: «Класс! С ним я точно подготовлюсь к сборной». Но Олега Ивановича уволили, не дожидаясь начала сезона, и пришел Игнатьев. Хотя на сборах при Романцеве мы здорово играли. Скорее всего, Олег Иванович не захотел идти на поводу руководства и смотреть в паспорт при выборе состава. После смены тренера смотрю, меня перестали наигрывать. Попросил отпустить меня в другую команду, чтобы получить игровую практику. Понимал, что есть отличный шанс поехать на Евро-2004. Игнатьев сказал, что рассчитывает на меня, так как я один из тех, на кого можно опереться. Ведь было много легионеров, а на них нет влияния. Но в итоге выпустили на поле только в последнем 12-м туре. К Игнатьевуу меня больших претензий нет. Жалко только, что не отпустил. Но его тоже можно понять, у него там столько неподконтрольных людей было. А я до этого долго был в «Сатурне». Самое обидное, что перед началом Евро-2004 получили травмы и Игнашевич, и Онопко. В центре играли Шаронов и Бугаев. Могу сказать, что точно одно место было бы мое, если бы я выходил на поле. Очень обидная ситуация.

https://www.instagram.com/p/BNmTJT3lb8a/

— Эдуард Мор с игровой практикой и без нее — это разные футболисты?

— Если бы сыграл до этого 100 матчей, как Онопко… Я же не был игроком такого класса. Адекватно смотрю на вещи. Если человек не играет в «Сатурне»… Это же не в «Реале» на банке сидеть. Нужно быть каким-то запредельным центральным защитником, чтобы тренер рискнул взять тебя без игровой практики.

— Можете сравнить сборные Украины и России?

— Средний уровень России явно выше, но на Украине всегда были ребята, которые востребованы в Европе. Звезды на Украине поярче: Ребров, Шевченко. А так примерно один уровень.

«Поймал себя на мысли, что смотрю игры «Локомотива» с удовольствием»

— В 2016 году вы говорили, что только Шатов может уехать в Европу. Сейчас больше фамилий назовете?

— Но травма… и, мне кажется, я был прав. Тогда не было Головина. Сейчас назову, конечно, больше фамилий. В первую очередь братья  Миранчуки. Мне очень они нравятся. Поймал себя на мысли, что смотрю игры «Локомотива» с удовольствием. Раньше такого не было. Если вижу что Миранчуки в составе, однозначно посмотрю эту игру. Получаю огромное удовольствие от их действий на поле. Даже покупаю трансляцию ради этого.

 В ЦСКА молодежь неплохая — Обляков и Ахметов. И Федор Чалов, хотя изначально был настроен скептически на его счет. Думал, что из него ничего не получится, потому что было много детства поначалу. Идет в его сторону мяч, а он не сохранял, не отдавал. Не было прогнозируемости для партнеров, что будет дальше. Сейчас она появилась. Начал играть острее. Сейчас он принимает правильные командные решения, которые логически обоснованы и нужны. Дзюба прибавил, но у него возраст. Хотя при его желании и стремлении может и получится.

— Поймал себя на том, что вы называете только игроков атаки…

— Что тут скажешь, в наше время игроки обороны были сильнее. Это правда. Джикия мог бы уехать заграницу. Он неплох. Но неспроста того же Жиркова, который уже отнекивается как может, уговаривают играть за сборную. И в «Зените» он полезен. Фернандеса натурализовали. Центральных защитников кроме Джикии вообще не вижу. Он выделяется.

— Почему вы были лучше?

— Не сказал бы, что сейчас совсем все плохо. Но уровень однозначно слабее. Но тут надо понимать, что раньше сборная играла, стараясь действовать первым номером. На защитников ложилась большая нагрузка, так как между ними есть пространство, им нужно уметь противостоять один в один. А сейчас сборная играет в пять защитников, игрокам проще. Все возле них. Пять метров тут, пять тут, тебя обыграли, и сразу сработала подстраховка. Почему ругали защитников «Спартака», или в свое время «Барселоны». Потому что на них нагрузка оказывалась колоссальная. Крайний защитник постоянно бегает вперед. Но когда стоит семь человек в обороне, конечно, легче. Сейчас защитникам сборной проще, потому что нагрузка на них иная, нежели была у нас. Вот поэтому тот же Кутепов и смотрится в сборной неплохо, а в «Спартаке» — ошибка на ошибке!

«Боялся Романцева»

— Когда пришли в «Спартак», тяжело было подстраиваться под тактику Романцева?

— Это было безумное удовольствие. Понятно, что в луганской «Заре» не играл так, как в «Спартаке». Но мне всегда хотелось этой спартаковской свободы. Мне тренер говорит, что надо делать вот так, я выполняю. А в душе думаю, как бы мне хотелось все сделать по-другому, чтобы играть в футбол. Когда попал под требования Романцева, это было счастье. Все то, как я ощущал футбол внутренне, воплотилось в «Спартаке». Это было тяжело, но очень приятно. Другое дело, что я настолько старался и вникал, что на самой простой тренировке, будучи очень худым, скидывал по 3-4 килограмма. Это было предельная концентрация. Впитывал все. Каждая тренировка была маленьким счастьем.

— Старики не говорили, мол, заканчивай, попридержи коней?

— В Луганске говорили. А в «Спартаке» все были такими. Лидеры были в первых рядах, только успевай за ними. Они адаптированы к нагрузкам, все знали. Как бы я ни старался, они были лучше — техничнее, быстрее, выносливее… Потом стало легче. Но чтобы соответствовать уровню «Спартака», мне понадобился год. Приходилось с запредельной самоотдачей все делать только для того, чтобы хотя бы приблизиться к уровню лидеров. Они же на максималке привыкли работать постоянно. Тихонов, Титов, Аленичев… Романцев только говорил, что делать, и они сразу начинали выполнять. Причем носились будь здоров! Все на автомате, расслабленности не было. Максимальная концентрация. Причем те, кто были лидерами на тренировках, были лидерами и на поле.

Фото: © wikimedia.org/Schekinov Alexey Victorovich

— Были ли в «Спартаке» «деревянные» люди?

— Канищев Толик. Над ним хохотали все, включая Романцева. Он считал себя очень техничным, и когда играл в квадрат постоянно говорил: «Следи за моими глазами. Видел, как голеностоп вывернул?» Оставалось только улыбаться. Когда играли двухсторонку Толик, начинал по полукругу бегать с мячом от углового флажка к угловому. Тогда же в «Спартаке» все было через пас, а этот носится и носится. Пару раз все просто останавливались и падали от хохота. Смеялся даже Романцев. А это был вообще нонсенс, ведь атмосфера всегда была рабочая, но тут даже он не выдерживал. Сразу вспоминаю единоборство Заболотного с манекеном на тренировке «Зенита». Было смешно. В любой команде его бы травили. Странно, что не дали прозвище Манекен.

— Вы боялись Романцева?

— Конечно! Расскажу историю. Мы дружили с Артемом Безродным, царство ему небесное. Жили на сборах в одном номере. Все нормально, все хорошо. К нам нет никаких нареканий. Все успеваем. После тренировок идем на восстановительные процедуры. Подходим к лифту. Нажимаем кнопку, ждем. И тут подходит Романцев. Мы с ним заходим. Опускаемся на три этажа вниз. Ждем, пока он подальше отойдет, выходим из лифта. И в унисон выдыхаем. Стоим — пульс под 200. Повторю, к нам никаких претензий, но мы не могли дышать в лифте. Мало ли что. Сердце билось, как будто отработал еще одну тренировку. Стоим смотрим друг на друга, потом чувствуешь пошел по ногам адреналин. Начало отпускать. Идем дальше. Не знаю, почему так происходило. Харизма! В Романцева верили, каждое его слово было на вес золота. Он всегда говорил только по делу. Никогда не лез в личную жизнь, не учил тебя. За 2,5 года, что был в команде, не помню ни одного опоздания, ни одного косяка или недобегания на тренировке. Хотя вроде никого плетями не били.

Фото: © РИА Новости/Владимир Федоренко

— Жаль, что так мало времени удалось поработать в «Спартаке»?

— С одной стороны, да. С другой, я уходил как раз тогда, когда в «Спартаке» пошли пертурбации. Меня убрали, когда нужно было освобождать места под тех, кого начинали брать. Футболистов новых появлялось много, ходили непонятные люди по базе. Насколько знаю, Романцев не хотел меня продавать. Но нужно было кого-то убирать. Если бы не пошли эти изменения, задержался бы надолго. Были люди, которых трогать было нельзя — Титов, Калиниченко… Я к таким не относился. Хотя убирали и более статусных чем я ребят. Так что обижаться не на что.

«Южноамериканцы считали себя потомками Марадоны, которых эти северные люди из России точно не научат играть в футбол»

— В «Спартак» уже при вас начали завозить легионеров?

— При мне все только начиналось, но уже стало понятно, что к хорошему это не приведет. Тогда же никто не знал, сколько стоят южноамериканцы, африканцы. Люди поняли, что можно делать все, что хочешь. Называть любые цифры. Никто не докажет. Это был Клондайк, от которого грех отказываться. И тогда уже было понятно, что везут разный шлак, платят большие деньги. Больше, чем нам. Понятно, что легионеры что-то отдавали, но все равно даже после откатов — были большие деньги. 

Мало того, что этот шлак занимал твое место, так он вел себя абсолютно расслабленно. Пример. Работаем в «Сатурне» на сборах. Все под нагрузками. В середине цикла приезжают два бывших югослава. Они свежие, естественно, всех нас обгоняют. Плюс у одного была травма. И вот народ стал говорить, смотрите каких техничных ребят привезли, один даже на морально-волевых себя хорошо проявляет. Потому что хочет подписать контракт, подумал я. В итоге они заключили договоры на три года с очень хорошей зарплатой и сразу перестали тренироваться. Их сослали в дубль. 

Ребята они были нормальные. Я у них спросил, мол, вы что не хотите играть. Они честно отвечали, что за год в России они заработают столько же, сколько за всю карьеру в своей стране. Плюс в дубле нет давления, можно спокойно отыграть три года, потом вернуться домой и быть местными королями. Жизнь удалась! И эти ребята еще были без понтов. А южноамериканцы считали себя потомками Марадоны, которых эти северные люди из России точно не научат играть в футбол.

Фото: © Личный архив Эдуарда Мора

— Через полгода убрали и Тихонова. Правда, что все началось с незабитого пенальти Нигматуллину?

— Нет. Его многие запомнили по другой причине. Платили тогда футболистам не очень много. Жили за счет премиальных. Обычно в «Спартаке» премиальные выдавали спустя 2-3 месяца, а то и полгода. И то тем людям, кто до этого времени еще оставался в «Спартаке». А тут за победу над «Локомотивом» премиальные привезли сразу в раздевалку. Приличная сумма набежала. Это был нонсенс, поэтому все хотели выиграть. Претензий к Тихонову больших не было, но все расстроились, что в итоге не получили деньги. Что касается решений руководства в тот момент… Не думаю, что именно этот пенальти как-то повлиял на итоговое мнение Романцева. Мы все равно шли на первом месте. 

Другое дело, что Андрей в предыдущем сезоне забил почти два десятка голов и стал лучшим бомбардиром, а тут всего один мяч и то неважный. Надо понимать, что в тот момент Тихонов был освобожден от оборонительной работы. Мы играли в два нападающих, а Андрей почти не возвращался в оборону, выполняя роль фактически третьего форварда. Когда он забивал и отдавал — это было обосновано:  Андрей забивает, мы отрабатываем. Нагрузка на остальных больше, но все ради результата. А когда нагрузка ложится на остальных, а партнер уже не забивает и не отдает, то это совсем другая история. На мой взгляд, Тихонов ушел исключительно по футбольным моментам. Романцев потом нам рассказывал, что думал, что найдет на замену Андрею игрока более сильного. В крайнем случае подготовит одаренного юниора. Романцев считал, что такого материала, как Тихонов, на рынке полно. Но оказалось, что это не так. Олег Иванович говорил нам, что чистка состава была все-таки ошибкой.

— Вы же видели вживую ляп Филимонова?

— В команде не говорили ничего вообще по этому поводу. Через день буквально мы в «Спартаке» встретились. Тема вообще не поднималась. Как будто бы не было этого эпизода. И это не был запрет. Филимонов — уважаемый футболист. Какой смысл что-то говорить? Хотя тогда в «Спартаке» играла половина сборной плюс Романцев. Ребятам хотелось поддержать Александра, а как тут поддержишь разговорами? Бросилось в глаза, что Филимонов после той встречи стал тренироваться еще усерднее. Хотя он и так всегда работал самозабвенно. Я воспринял эпизод близко к сердцу, сильно расстроился из-за этого гола. Ведь тогда играл в «Спартаке», был в Олимпийской сборной России и очень хотел попасть в основу национальной сборной. Были шансы поехать на Евро-2000, но в итоге мы пролетели. Хотя больше всего расстроились футболисты, которых за ту игру должны были получить огромные премиальные. Помимо того, что давал РФС, Павел Бородин принес чемоданы в раздевалку. В случае попадания на Евро ребята получали бы «здесь и сейчас» огромнейшие деньги.

Смотреть на YouTube

Понимаю, что некоторые могут подумать, мол, у нас только деньги на уме. Но в то время мы получали совсем небольшие зарплаты, все держалось на премиальных. Чтобы купить квартиру или машину нужно было заработать много премиальных. На зарплату если ничего не есть, не пить, то машину можно было купить через полгода, и то не факт.

«Был доверчивым»

— Вы заработали себе на жизнь?

— Заработал, но не с теми людьми связался. Больная тема. Кидали много раз на деньги. Например, мукомольный завод. Вкладывал в него то, что зарабатывал на протяжении 2-3 лет. На еду только оставлял. Но в итоге — до свидания! Сначала «завтраками» кормили. Потом совсем все заглохло. Был сосед представительный. Занял крупную сумму денег. Рассказал, на что пойдут деньги, написал расписку. Все вроде нормально. Сказал, что через год отдаст. Время проходит, а он не отдает. Пошел в суд. Мне присудили, что имею право на эти деньги. Но он от всего избавился, переписал на жену и дочку. А квартиру забрать нельзя. В итоге мне до сих пор 50% от его пенсии приходит, это около 10 тысяч рублей. Довольно много таких ситуаций.

— Вы доверчивый?

— Да. Мне жалко всегда всех. Делал ремонт, вложил деньги. Начинает парень с Украины звонить с рассказом о том, что мол у него мама болеет и на операцию надо 3000 долларов. Срочно. У меня самого нет, так как в ремонт вложился. У тренера занял. Потом узнаю, что не было операции, а человек пропал. Пришлось отдавать долг тренеру. Другой человек сказал, что нужны срочно деньги, чтобы "решить вопросы с КДК". Дал ему взаймы, оказалось, он их все проиграл в казино.

— Жизнь вас не учила?

— Сейчас у меня вторая жена. Если бы она была тогда со мной, то ничего не было бы. А я доверчивый и добрый слишком. Завод самое жесткое, конечно. Можно было бы купить несколько квартир в Москве, что и хотел сделать. И потом жить спокойно. Но меня убедили, что все будет работать. Доверял тем людям. Ничего не получил в итоге.

Фото: © Личный архив Эдуарда Мора

— Вы когда-нибудь участвовали в договорных матчах?

— В России нет. А в первой лиги на Украине поначалу такое было сплошь и рядом. Договорняки были нормальной практикой. И стимулировали, и подкупали. В открытую могли сказать: «У нас есть деньги. Мы хотим победить. Готовы дать вот такую сумму. Если вы откажетесь, отдадим ее судье». Помню, в одном матче лишних минут 15 переиграли. Футболист уже кое-как падает в штрафной, хотя рядом с ним никого не было, арбитр при всем желании не может дать пенальти. В этот момент на поле выбегает президент клуба с автоматом и требует, чтобы тот назначил 11-метровый. Зрители смеются, мы уже расходимся. Ничего не сделаешь, живыми хочется остаться. Не знаю, что потом с этим президентом сделали.

«Поездка в Луцк — один большой анекдот»

— Самая веселая история за карьеру?

Моя поездка в Луцк на Украину — один большой анекдот. Клуб тогда шел на четвертом месте, и даже боролся за еврокубки. Тем несуразнее покажутся истории, которые я расскажу. Тогда в клубе работал тренером Виталий Кварцяный. Про него много роликов в интернете. Это был, конечно, тот еще уникум. Вот несколько историй.

Прилетаем на игру в Одессу. Мы за два дня до того дома сыграли непростой матч с «Днепром». У тренера была фишка, что он состав назначал, пока парился с утра в бане в день игры. В итоге нас будят в 6:30 утра, мол, у наставника есть гениальная идея, быстро всем собраться. Нам объявляют, что играть мы будем в три защитника, одного полузащитника и шесть нападающих! Этим единственным полузащитником должен быть я. Установка такая — нужно забетонировать центр и подстраховывать края. Кварцяный меня спрашивает: «Сможешь?» Ответил: "Нет!" Он на меня обиделся. Сказал, что я же самый высокооплачиваемый игрок, поэтому должен уметь на поле все. В итоге он отдал эту позицию легионеру, который плохо понимал, чего от него хотят. К 15 минуте мы горели 0:2.

Была еще одна гениальная установка. Играем с киевским «Динамо». Виталий Владимирович говорит: «Все просто. Загоняем соперника в его штрафную. Оттуда не выпускаем. «Динамо» должно в панике выбивать мяч в центр поля, где его подхватывает наш защитник и отправляет мяч обратно в штрафную соперника. Так работаем 90 минут». Я думал это шутка.

Или другая история. Мой самый первый матч в «Волыне». Уступили. Прилетели, сели в автобус вместе с дублем. Начали разбирать игру. Кварцяный бегает, орет на всех, материт. Всех унижает, оскорбляет. А футболисты молчат, привыкли. Дошла и до меня очередь. Но я молчать не стал и сказал, что так общаться не стоит. Тогда он рассвирепел, мол, кто ты такой, чтобы тут вякать. Замахнулся, но ударить меня не может. Я все-таки уже ветеран. В итоге как даст в лицо дублеру, тот аж выпал. Мы опять поговорили с ним на повышенных тонах, и он другого молодого уделал. В итоге увидел, что молодежь смотрит на меня умоляющими глазами, мол не надо пререкаться, заткнитесь уже, пожалуйста. В итоге пришлось свою гордость засунуть куда подальше. Ребят стало жалко. Сел, замолчал.

Кварцяный же был бывшим партработником и все деньги считал своими, в итоге в клубе он выдавал зарплату лично. Это тоже проходило эпично. Прошел через это всего один раз, но запомнил надолго. Заходишь к нему в кабинет. Он сидит с огромной суммой денег. Тренер слюнявит палец, берет одну купюру и со словами «Ты правда считаешь, что заслужил ее?» кладет на стол. Слюнявит вторую купюру и спрашивает: «Ты правда ее возьмешь?» Третья купюра, четвертая...

У Виталия Владимировича была любимая история. Для него самые ужасные люди — главы УЕФА и ФИФА, которые придумали защиту футболиста во время травмы. Тренер не понимал, почему человек, который получил травму, должен получать зарплату, которую он выдает как бы из своего кармана. В принципе игроки не заслуживают получать зарплату за свою игру, а уж травмированные и подавно. Но у Кварцяного был всего один футболист, который его устраивал. Он никогда не просил повысить зарплату, был бестолковым, но бегал много, катился в подкаты, выгрызал мяч, играл с травмой, если надо. И вот Виталий Владимирович говорит: "Еду я как-то на машине и вижу этого футболиста на улице. Тот собирает бутылки. Оказалось, что он бомж, так как его из дома выгнала жена. У него ничего нет. Но главное, я его уважаю". Он действительно считал, что нет в жизни ничего важнее, чем заслужить его уважение. И реально ставил в пример этого игрока как идеального футболиста. И это истории, которые я лично слышал. А так ребята еще много чего рассказывали. 

— Вы довольны карьерой?

— Смотря с чем сравнивать. С одной стороны, ребенком не попадал в 18 лучших футболистов в своем городе, а затем достиг сборной России. В этом плане доволен. Если говорить о том, как сложилось в итоге в «Спартаке» и «Сатурне», то нет. На меня очень негативно повлияла ситуация в подмосковном клубе. Как бы ты не тренировался, все равно играть не будешь. Обиделся на весь мир, снизил к себе требования. Сам виноват. Надо было перетерпеть, а я поддался эмоциям. Пропала запредельная мотивация, а мне без нее нельзя. В итоге все пошло на спад.

Добила ситуация, когда меня наконец-то выпустили на замену в матче за Кубок. Мы играли против какой-то команды из низшей лиги. Была ничья. Игнатьев поставил меня в центр полузащиты и просил постоянно обострять, так как надо было побеждать. Я выхожу, стараюсь выполнять установку тренера. Во время штрафного удара ко мне подбегают три легионера и на смеси ломаного английского и русского пытаюсь объяснить, что, мол, не надо нас гонять по полю. Давай спокойно разыгрывать мяч в центре. Ответил, что вопросы не ко мне - слушаюсь тренера. Они мне тогда показывают на Игнатьева, делают кислую мину и говорят, показывая на лавку: «Его что ли?!» В отрытую они мне предъявить не могли, так как я давно был в команде. Но просили играть, как они хотят, а не как того просит наставник... За проявленное тогда в «Сатурне» слабоволие корю себя даже больше, чем за доверчивость. Мог бы еще поиграть на хорошем уровне и заработать на жизнь.