Ребров: «Вратарь - это приговор»

Про вратаря «Спартака» Артема Реброва даже его конкурент за место в основном составе команды Александр Селихов говорит: ««Для меня Тема – пример, каким должен быть человек». Он необычный. В детстве он фанатом ездил за «Спартаком», а потом закончил университет, и исполнил свою мечту защищать ворота любимой команды, с которой стал чемпионом.

В этому году Ребров с товарищами по клубу проводил акцию «Своими глазами» - собирали деньги на операции детям с нарушением зрения. А теперь он создает уже целый фонд для этой цели. Вы еще сомневаетесь, кто самый достойный ежегодной футбольной премии «Комсомольской правды» «Джентльмен 2017 года»?

РЫБКА «МИЛАН» И ВЕТПОМОЩЬ

- Артем, факт из вашей биографии: «Учился в Московском государственном университете биотехнологий на ветеринара». Это правда?

- Да, правда. Не только учился - я его закончил. И не просто «корочку» получил, а реально закончил. Все это было в моей жизни, и я рад этому.

- То есть как коней укрощать, вы в курсе?

- Ну, на поле доводилось пару раз. Но на самом деле в университете не это было главным. Я как туда попал? Отец у меня - человек советской закалки. Он мне сказал: «Если хочешь играть в футбол, ты должен получить образование». Нет, это не было условием и по столу кулаком никто не бил. Это была его просьба ко мне как отца. Мы сидели на кухне в маленькой нашей квартирке. Он спросил: «Ну, чего? Куда? Кем ты хочешь быть?». - «Папа, футболистом. Кем еще?». И он мне начал объяснять: футболист – это все хорошо, но это такой путь сложный... А дедушка у меня был ветеринаром, и решили почему-то что и у меня должна быть именно такая гражданская профессия.

- Круто!

- А для меня главным было увидеть совсем другой мир. С одной стороны с футболистами общаешься, а потом бац - приходишь в институт, и у тебя совсем другое окружение: люди другие, у них интересы другие, разговоры... У меня из института осталось очень много друзей, так что если нужна ветпомощь, обращайтесь за рекомендацией.

Артем Ребров на поле в составе столичного Спартака. ФОТО Официальный сайт ФК Спартак spartak.com

- А у вас дома есть животные?

- Когда познакомился с женой, у нее была кошка. Она меня очень долго принимать не хотела. Вы бы видели, какие она гадости с моей обувью вытворяла! А сейчас нет. Хотя стоп: рыбка есть! Сын ее Миланом назвал. Она - красно-черная, у нее не было шансов на другое имя.

«ЛИВЕРПУЛЬ» И ИГРУШКИ НА ПОЛЕ

- Матч из этого 2017 года, который вы бы пересмотрели с удовольствием?

- Я не люблю смотреть свои игры. Стесняюсь самого себя в кадре что ли - таким большим кажусь себе, нефутбольным. Конечно, это нужно делать: подмечать ошибки, анализировать моменты. Но я отрывки смотрю, а целиком матч за всю карьеру пересматривал только в 2012 году, «серебряную» игру с «Локомотивом». А из этого года можно выделить матч с «Ливерпулем». Но у меня к нему двоякое впечатление: хороший матч, но я его не доиграл из-за травмы.

- Говорят, английские фанаты были просто в шоке. Фамилия Ребров у них ассоциируется с украинским форвардом Сергеем Ребровым, и они писали: «За «Тоттенхем» этот парень забивал гораздо хуже, чем стоит сейчас на воротах».

- Потом Селихов продолжил отлично.

- То есть жива российская вратарская школа?

- Если кто-то в этом сомневается, то я улыбаюсь этому человеку в лицу. Мы сами свою вратарскую школу так принижаем. Только нам самим кажется, что ее нет.

- Как вам там, на поле, когда 40 тысяч человек на трибунах собрались для того, чтобы кричать тебе в ухо?

- Я - вратарь, я к трибунам ближе всех. И чувствую настроение. В гостях чего только не летит в тебя - монеты, файера, зажигалки. Но ты ведь каску не оденешь. Тут самое главное что? Не дать понять трибунам, что тебя они задели. Среагируешь, и все - волна будет еще больше и накроет тебя с головой. Но и что-то хорошее иногда даже бросают.

Артем Ребров: "Я - вратарь, я к трибунам ближе всех. И чувствую настроение."Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

- Да ладно? Например?

- Игрушки кидали, перчатки, теплые, шарфы, шапки. Потом ходишь, все это собираешь - люди ведь тебе приятное хотели сделать. Я домой забирал, кому-то передаривал.

ШТАНГИ, «РОЗЫ» И ФАНАТКА

- В вас есть что-то фанатское? Например отношение к ЦСКА?

- Немножко есть. Не к людям, что там играют - к бренду. Потому что я общался с тем же Дзюбой, когда он был в «Спартаке», с Паршивлюком - то есть именно с воспитанниками «Спартака». Они перед этими играми с ЦСКА реально прям как закипали. Нет, не на ребят, на сам бренд, на сам ЦСКА у них зуб какой-то был. У меня – меньше, потому что я не воспитанник, но при этом я болел за «Спартак». Я же тоже ездил на матчи, пусть в драках-то особо не участвовал.

- Да ладно!

- Разве что у нас во дворе: десять человек в «розах» спартаковских, десять - в «розах» ЦСКовских. Потолкались, попинались, разбежались. Это все, в принципе, ерунда. Лет 11-12 мне тогда было. Или там ты идешь в «розе» спартаковской, подходит какой-то парни постарше, и говорят: «Назови пять футболистов, докажи что ты действительно за «Спартак» болеешь». Если ответил, все нормально. Нет – с тебя снимали эту «розу», и пенделя там давали. Но моя «роза» всегда оставалась со мной.

- Вы сейчас поведете сына на «фанатку»?

- А почему нет? Если на стадиона «Спартак» - то легко. Я меня там все знают, я там всех знаю. Я знаю, что с моим ребенком ничего не случится. Но если бы я не знал этого, а просто как болельщик по телевизору видел, чего происходит, наверно, я побоялся бы. И не только в России, а вообще, наверное, в любой другой стране.

- Самая большая толпа, кажется, была на последнем матче чемпионата. Было страшно, когда болельщики ломанулись на поле?

- Мы хотели детей взять на поле на награждение, но нам сказали: «Ребята, вы чего?! Какие дети?!». То есть там даже организаторы боялись. Потому что это реальная толпа. Я не помню, чтобы в России такое было. И когда я сказал: «Слушайте, я хочу сына взять, чтобы кубок вместе поднять», они говорят: «Давай лучше мы потом спокойно придем, кубок принесем сюда, и ты ребенка сфоткаешь».

- А сын где был в это время?

- Под трибунами. Сидел, макарончики ел спокойно, телевизор смотрел. Старший у меня часто на матчах бывает. На матч с «Ливерпулем» он меня выводил на поле. Интересно было наблюдать, каких футболистов он знает, а каких нет. Мы под трибунами стоим, я спрашиваю: «Смотри, этого – знаешь?». Но он из «Ливерпуля» так мало кого знал. А потом: «Папа! О! Смотри! Клопп!». Тот такой забавный - подмигнул, улыбнулся. А когда на поле пошли, я спрашиваю: «Платон, ну, как ощущения?». Я просто в тот момент представил себя на его месте. У меня то и взрослого эмоции захлестнули, гимн Лиги чемпионов, 45 тысяч зрителей на трибунах! А он: «Та, пап, ничего особенного». Для него это обычная история - просто пришел к папе на работу.

- Он же хоккеем у вас занимается? Почему не футбол?

- Так он готов и футболом. «Пап, давай и футбол, и хоккей буду ходить», - говорит. Тут уж я против: «А в школу когда?». Но футбола у нас тоже хватает. На базу со мной постоянно ездит, квартира у нас уже не квартира, а стадион. Окна-то пока целы, потому что мячи ненастоящие. Но пара ваз и несколько рамок для фотографий уже разбиты.

- Тогда с поля болельщики унесли все, включая ворота. Это правда, что потом вам предлагали подарить штангу от них?

- Я сам сначала думал, что это шутки. Все эти фотографии, когда люди в метро с перекладиной едут. Смешно ведь! Когда нас поздравляли на гала-вечере Премьер-лиги, я тоже пошутил: «Если кто знает, где ворота, напишите». И реально начали писать! Из Орла, из Тулы: «Вот это штанга». Или: «Я знаю, что у моего соседа есть кусок штанги. Могу тебе телефон дать», или «Если надо можем часть тебе отрезать и прислать». А потом, когда чемпионат начал не очень хорошо пошли уже другие сообщения: «Ворота зачем разрезали? Надо было их сохранить! А то теперь все залетает».

- Но у вас вообще теплые отношения со штангами (У Артема Реброва есть традиция - целовать штанги перед матчем - при авт.).

- Я уже привык ко всем шуткам на эту тему. Но зачем отказываться от традиции? Это мой личный ритуал, я это делал во всех командах, но обратили внимание именно в «Спартаке». Кто-то говорит: «Да, это специально ты свою фишку какую-то придумал, чтобы привлечь внимание». Ну, сейчас я понимаю, что это так и получается: начало игры, камера бежит за Ребровым, смотрит, как штангу, перекладину целует. У меня-то из-за этого улыбка, да.

Рис.: Валентин ДРУЖИНИН

«ТО УВЕРЕН, ЧТО ХОЧЕШЬ ЭТОГО?»

- Вратари - это те люди, для которых футбол не командный, а в чем-то индивидуальный вид спорта. Как становятся вратарями?

- У нас говорят, что вратарь – это приговор. Я сам согласен, что нормальный человек в ворота не встанет. И это ты сейчас понимаешь. А иногда разговариваю с маленькими детьми, которые хотят стать вратарями, и спрашиваю: «Ты уверен, что хочешь всего этого?». - «В смысле?». - «Ну, представь: 40 тысяч на трибунах, ты пропускаешь любой гол, и для каждого из этой толпы ты неудачник, иногда даже враг. Ты готов к этому?». Вот поэтому вратари и закрытые люди. Как тот же Игорь Акинфеев. До знакомства с ним я, как и многие, думал, что Игорь - он целиком в себе. Но когда мы в сборной общались, все оказалось совсем по-другому: отличный человек, с которым здорово общаться. Но он раскрывается далеко не перед всеми. Как-то сидим в холле отеля, пьем кофе, шутим, а тут подходит малознакомый ему человек - и все, Игорь закрылся. Только что был душой компании, и все, нет его, не видно.

- Но вы же по характеру совсем другой.

- Не всегда. Я тоже иногда устаю от общения. Жена дома мне говорит: «Смотришь, ты там с людьми везде общаешься, общаешься, а домой приходишь и молчишь. Что происходит? Или, может, дома чего не так?». А я просто иногда устаю от людей. Мне реально хочется посидеть в тишине, помолчать, просто побыть после игр с самим собой. Первое время она не понимала. А теперь после матчей она знает, что меня просто не надо трогать, мне надо дать время. Не, я не злой в такие моменты. Просто я в себе.

- С годами вам нужно больше времени, для того чтобы прийти в себя после ошибок?

- Когда я пришел в «Спартак», я понял у меня два пути: или я быстренько учусь справляться с этим давлением, или я снова поеду по первым лигам, как это было со многими в «Спартаке» до меня. В то время я не вылазил из интернета, читал комментарии про себя - хорошие, плохие, все. Каждую ошибку переживал. А потом сказал себе: стоп, вот что тебе мешает идти дальше, ты сам себя загоняешь. И все прошло.

- Матч этого чемпионата с «Зенитом» в Питере, где вас вынесли 1:5. Это наибольшая точка давления на вас? И этот эмоциональный пост вашей жены в инстаграме, с требованием оставить в вас в покое?

 

- Я про тот пост не знал вначале. Когда с «Зенитом» сыграли, я понял сразу, что сейчас будет негатив. Естественно, понимал, что он заслуженный. Но я от всего отвлекся, специально не заходил в интернет, даже инстгарам не открывал. Но телефон просто разрывался: кто-то звонит, там кто-то пишет, что-то про Катю говорят, а я вообще не в теме. Я спрашиваю: «Слушай, Кать, чего там случилось?». И открываю пост ее... А у нас давным давно был с женой разговор: поскольку я играю за самый популярный клуб в стране, я становлюсь публичным человеком, и семья моя тоже оказывается под прицелом. Поэтому мы договорились: «Катя, если услышишь какие-то комментарии, не вздумай, пожалуйста, на трибунах никому ничего говорить, потому что твои эмоции могут потом сказаться на нас же. Как бы со мной чего ни происходило, кто бы меня как ни возносил или ни принижал, ты на это не реагируешь». А после того поста я ей так сказал: «Кать, спасибо, молодец. Но больше так не делай». Но если честно, то я это оценил. Мне было приятно.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

- Говорят, вы очень романтично делали предложение будущей жене - подарили альбом для фотографий.

- У меня в семье есть традиция - у мамы, у сестры, у папы есть свой альбом для фотографий. Знаете, какие раньше делали большого формата?

- В бархатной обложке с картонными листами?

- Ага. Там не только снимки. Первые волосы там мои были, повязочка из роддома, где написаны рост, вес. Еще бумажки с именами: когда отец думал, как меня назвать, он провел среди близких голосование, и каждый писал понравившееся ему имя. Как какой день рождения, мы достаем эти альбомы и пересматриваем. Традиция. И у меня в голове так сложилось, что в каждой семье должен быть такой альбом. Когда я решил сделать предложение, взял бумагу цветную, и вырезал буковки: «Будь моей женой, и давай этот альбом заполним вместе».

- Вы довольно часто принимаете участие в благотворительных акциях. Есть какая-то история, которая вас зацепила больше всего?

- История девочек со слабым зрением, которым мы собирали деньги на операции. Раньше как было? Где-то СМСку отправил, где-то форму детям помог купить, где-то что-то еще сделал… Я знаю, кто-то не поверит, но мне хотелось показать людям не то, что вот я такой хороший, я помог. Мне хотелось, чтобы каждый подумал, что он может сделать точно так же.

- Почему не верят?

- Не знаю. Но например, благотворительный вечер проводим, а мне пишут: «Ну, это ребята, наверно, проводят. А ты просто так, по дружбе все это рекламируешь». А что мне остается? Говорить, что это я, это моя инициатива, что ребят попросил мне помочь, чтобы это все провести? Зачем, если не верят? Но мне хотелось именно самому это контролировать – чтобы я видел, куда идут эти деньги, чтобы они доходили до назначения. Но я свою задачу вижу как проводника, как того человека, через которого все мы можем чем-то помочь.

- «Страх» - плохое слово. Но вам было страшно или неловко общаться во время таких акций с теми, кому вы помогали.

- Было смущение, когда меня первый раз попросили съездить к ребенку у которого онкология. Меня сразу предупредили: «Ты придешь туда. Там не нужно сопереживать. Там не нужно грустить. Там, наоборот, нужен позитив. Захожу. Сидит маленький ребенок, у нее большие шрамы. И у меня внутри все прямо переворачивается. Тут надо тоже понимать, куда ты идешь, и быть к этому готовым. Мы, конечно, все на беседу перевели, пообщались, все весело. Но когда я домой приехал – рухнул без сил.

КАРРЕРА, СЕЛИХОВ, «РОМАШКА»

- Вам этот вопрос полгода назад задавали миллион раз. Но может быть именно сейчас вы ответите на него с холодной головой: почему «Спартак» стал чемпионом? Что такого случилось, чего не было 16 лет?

- Да не было одной единственной причины. Все сложилось, и мы действительно были как семья. Каррера говорил, что мы стали одним кулаком: руководство, тренерский штаб, футболисты, болельщики... «Один за всех», - это не просто красивая фраза у нас была. Все понимали, что если не сейчас, то когда?

"Золотой" вечер весны 2017 года, когда красно-белые стали чемпионами страны. ФОТО Официальный сайт ФК Спартак spartak.com

- А потом прошел месяц и семьи не стало? Почему в начале чемпионата «Спартак» так повалился?

- Думаете мы не себе не задавали этот вопрос? Думаете у нас пропало желание побеждать? Думаете мы не хотели идти дальше? Нет, это все не так. Но действительно появилось опустошение. И физическая усталость. Мне кажется, это любая достигшая успеха команда должна его переварить, чтобы снова стать голодной.

- Как-то про Карреру вы сказали: «Я ему полностью верю. Так же, как и он мне». Чем Каррера заслужил такое доверие?

- Тренер - это не тот человек, у которого работа тебя по головке гладить. Он должен чувствовать, когда тебе люлей вставить или когда с тобой просто надо переговорить. Это тяжело объяснить, но мне кажется, я его чувствую. И он меня чувствует. Поэтому даже, когда после «Зенита» я перестал играть, я успокоил людей: «Он так решает. Он тренер». Понятно, я хочу играть. Но я в тоже время понимаю, что я всего лишь единица, а нас там двадцать с лишним человек со своими амбициями и желаниями. А ему нужно принимать решение, причем единственно правильное - он отвечает за результат. И поэтому я ему полностью как доверял, так и продолжаю доверять.

- Когда его только назначили, что говорили в команде? Он же приехал в «Спартак» только как один из помощников.

- Если бы его сразу привели и сказали: «Он будет вашим тренером», была бы какая-то яркая реакция. А тогда поначалу мы думали, что Каррера - временная фигура. Он и сам говорил: «Ребята, я пока здесь. Давайте мы сыграем игру-две. Потом, наверно, я уйду, вы останетесь, но пусть у вас будет с чем остаться». Он себя очень правильно повел, он подзывал к себе, спрашивал: «Как лучше играть?». Разбирал с нами соперников: «А как вы думаете, если мы будем здесь делать так и так?». И в какой-то момент мы все подумали: «Карерра - главный, без приставки «и.о.»? А почему нет?». Так что когда Денис Глушаков говорил с руководством, он тоже сказал: «Давайте его оставим. Попробуем. Потому что он реально что-то несет в себе нужное для нас».

- То есть руководство спрашивало ваше мнение, прежде чем назначить Карреру?

- Лично мое – не спрашивало. От всей команды говорил Денис Глушаков - он капитан. А перед этим мы же между собой все обсудили. Руководство пришло и спросило: «А как, если такой вариант?». И уже Глушаков от имени команды сказал: «Хорошая кандидатура».

- Про доверие Карреры. Вы помните тот момент, когда в команде появился Александр Селихов - тот самый вратарь, который вас мог вытеснить из состава?

- Мне достаточно было взгляда Карреры. Он просто подошел и спросил: «Ты как? Ты готов? Ты в порядке?». Я улыбнулся: «Все нормально». Все. Больше мы это не обсуждали. Я взрослый человек, я понимаю, что берут хорошего, перспективного парня, у которого отличное будущее. А дальше конкуренция, и все нужно доказывать. И мне в том числе. Ну что ж, не в первый раз. Я был капитаном команды при Аленичеве. Потом в том же Питере (чтоб ему!) мы проиграли и в ворота встал Песьяков. И тот сезон чемпионский, я знаю, не должен был начинать первым номером. Потому что Песьяков по окончании сезона здорово отыграл, и заслужил место в составе. Он он получил травму, и основным вратарем стал я. Теперь новая конкуренция.

- Еще цитата от Селихова: «Для меня Тема – пример, каким должен быть человек».

- Приятно. Конкуренция конкуренцией, но мне всегда хотелось, чтобы у нас, в первую очередь, было уважение между собой и хорошие отношения. Я видел в других командах как среди вратарей шла война, пусть сам в ней не участвовал - молодой еще был. Но еще тогда понял, что не хочу так, что это неправильно. Сейчас в «Спартаке» на правах старшего в бригаде вратарей правила устанавливаю я, можно так нескромно сказать? И вот эти слова Саши Селихова говорят о том, что он понял мою философию и принял ее.