Роман Шишкин: Еду на сбор со «Спартаком». Бегать по кругу…

Победное прощание спартаковцев с Кубком УЕФА произошло в ответном матче в «Лужниках» с «Марселем». А перед игрой защитник красно-белых Роман Шишкин пытался заразить меня своей верой в то, что ничего не кончено. Аргументы Ромы сражали простотой: «Марсель» же забил дома три мяча – почему мы у себя дома не сможем забить четыре?».

«ПАРШИВЛЮК – ХАВБЕК С ДЕТСТВА»

В четверг травмированный Шишкин терзался, где смотреть игру: у телевизора в домашнем тепле в компании с приехавшей из Воронежа мамой и своей девушкой-москвичкой Мариной или, плюнув на советы врачей, двигать в морозные «Лужники»? Неделю назад, как раз в день первой игры с «Марселем», защитника оперировали в Германии – и тот матч он просмотрел.

– Как ни пытался я напрячь врачей в немецкой клинике, – вспоминает Рома, – никто меня не слушал. Думал, не хотят, чтоб я волновался после операции. Но медики оказались ни при чем: телетрансляции не было, а интернет-сигнал слабый. И в Москву я вернулся, понятия не имея, что случилось на поле в Марселе.

– Повезло вам. После разгрома «Спартака» в Марселе – 0:3 – ваши болельщики недоумевали: у вас же было столько времени на подготовку к «Марселю»! И так плохонько с ним сыграть…

– Да, мы держали эту игру в голове с начала года. Но надо же было и к Кубку Первого канала готовиться? И досконально разбирать игру «Марселя» начали только после турнира в Израиле, который нам не удался...

– Не удался – мягко сказано. У вас есть ответ на вопрос: что в каждом втором матче (0:3 от киевского «Динамо» и от «Марселя») происходит с защитой «Спартака»?

– Может, дело в том, что сезон только начинается? Или в несыгранности? Из-за того, что в команде много травмированных, в обороне появились новые люди. Но, даже если команда пропускает три мяча, не надо все валить на защитников! Когда Павлюченко забивает в пустые ворота – это же не значит, что он сделал гол?

– Почему в Питере не ссылаются на несыгранность и начало сезона? Разве у «Зенита» сезон в разгаре? Или Крижанац с Широковым знают друг друга с пеленок?

– Сейчас все говорят про Рому Широкова… А у нас, кстати, Паршивлюк – тоже не защитник, а хавбек. С детства. Его только в прошлом году в дубле «Спартака» стали ставить в оборону. И всем видно, как парень старается, хочет играть. И вообще, – возмущается Шишкин, – зачем вы сравниваете наши игры с двумя разными командами? Играй «Зенит» с «Марселем», а «Спартак» – с «Вильярреалом» – еще неизвестно, кто из нас остался бы в еврокубках…

– Не стану спорить. Но почему «Зенит» сейчас мобильнее «Спартака»?

– Может, у «Зенита» подготовка к сезону была другая?

– В том смысле, что Черчесов «перегрузил» игроков в межсезонье с прицелом на чемпионат, а не на «Марсель»?

– От предсезонки Федотова подготовка Черчесова ничем не отличалась. Только все сборы в этом году укороченные, и тренируемся мы в напульсниках: каждый бегает с учетом своего пульса. Хотя о нагрузках мне судить тяжело, потому что из-за травмы я не тренировался в полную силу…

«ПОЧЕМУ УЗИ НИЧЕГО НЕ ПОКАЗЫВАЕТ?»

– Что это за история с вашей травмой? Зачем долго лечиться, пытаясь избежать операции, а потом все равно лечь под нож?

– Боли в паху у меня начались еще в сентябре прошлого года. Но наш тренер по физподготовке Тони Берецки говорил и мне, и врачам «Спартака», что паховые кольца можно «закачать» упражнениями. До этого австрийцу уже удалось таким способом спасти от операции Моцарта и Штранцля, но мне от упражнений Тони было не намного легче.

– А что же вы молчали?

– Я не молчал. В клубе постоянно спрашивали, как себя чувствую – и я постоянно отвечал: «Плохо».

– Сделай вы операцию в конце прошлого года – играли б с самого начала сезона, а не пропускали несколько туров нашего чемпионата.

– Как я мог настаивать на операции, если врачи говорили, что УЗИ ничего не показывает? Будь все ясно, я бы операцию сделал еще в отпуске!

– Тогда как получилось, что вы готовились к матчу с «Марселем», а вместо поля оказались на операционном столе?

– Когда заканчивался Кубок Первого канала, я не вытерпел. Говорю: «Надо мне операцию делать, раз упражнения не помогают». В Израиле еще раз сделали УЗИ и сказали: все нормально. Я ничего не понимал: что за травма – болит, но операцию делать не надо? На сборе в Португалии я вместе со всеми изучал, как играет «Марсель», но, когда стало совсем непонятно, что со мной делать, улетел в Германию.

– Вам и немцы делали УЗИ?

– Они посмотрели – и за десять минут поставили диагноз: паховая грыжа с обеих сторон… Сегодня, говорят, можно сделать операцию в 12 часов дня. А на часах, когда я туда прилетел, было десять. Через два часа после самолета меня уже везли в операционную!

– А тренироваться когда начнете?

– 27 февраля «Спартак» летит на сбор и я туда же. Начну с легких пробежек по кругу. Как пойдет восстановление, пока неизвестно. У всех бывает по-разному: кто-то после такой операции пропускает месяц, кто-то – полтора.

«ТОРБИНСКОМУ ПОРА ЗАРАБАТЫВАТЬ»

– Запомнилась ваша фраза в одном из интервью: «Есть три друга: я, Ребко и Торбинский». Вы первым поздравили Алексея с переходом в «Рубин». С этим уходом какая-то странная история приключилась…

– Я считаю, что игрок не виноват. Леха был вынужден уйти из «Спартака».

– Но как? Сначала пошел с открытым забралом на «Спартак», начав судиться, а потом вдруг стал договариваться… Испугался дисквалификации?

– Он бы не стал устраивать скандалов, но «Спартак», с которым у него был действующий контракт, просил за него нереальные деньги. И что ему было делать?

– На тренировках доказывать свое право на место в составе. Как это делают все. В том числе и вы. Это что, у футбольной молодежи теперь не в моде?

– А чего ему было ждать? Я считаю, что он поступил правильно: Лешке надо было даже раньше уходить. Когда я сам сидел в запасе «Спартака» и ждал, это было совсем другое время: тогда у нас всех еще были шансы играть.

– Станислав Черчесов, помнится, говорил, что Леша поставил его перед фактом своего ухода, когда тот еще и не успел к нему приглядеться – только возглавил «Спартак»?

– Когда пришел Черчесов, Ребко был в команде вместе со всеми. Но новый тренер, наверное, не увидел в нем того, что хотел видеть. А Ребко мечтал играть – поэтому и ушел.

– В случае с переходом Торбинского говорили о деньгах. В ситуации с Ребко – об игровой практике. Так и было: у одного вашего друга на кону стояли огромные деньги, а у другого – игры?

– На какую зарплату Торбинский пошел в «Локомотив», я не спрашивал. Футболисты играют за хорошие деньги. А если Дима столько лет отдал «Спартаку» и играл практически за копейки… Как любому нормальному человеку, ему хотелось нормально заработать.

– Ребко сгоряча признался, что зарплата у него была, как у Торбинского, – пять тысяч долларов. Если бы те же деньги платили вам, вы бы присоединились к Леше и Диме?

– Конечно. При Федотове, когда молодых стали ставить в состав, у нас у троих была зарплата в пять тысяч долларов. Но в начале прошлого сезона я переписал контракт на новую сумму.

– Отчего вам так повезло – единственному из троих?

– У меня оставалось еще два года контракта, а когда продлил его, немножко увеличили зарплату. По новому соглашению я еще три сезона проведу в «Спартаке».