Александр Пушкин. Пит Маравич. Стив Джобс. Курт Кобейн. Виктор Цой. Какие разные имена, какие разные люди. Нет, не просто люди. Личности. Целые явления в летописи истории. Их всех объединяет одна общая черта – гениальность. Затертое слово, которое применяли к стольким людям, но которое действительно свойственно такому небольшому числу смертных.
Гениальность нельзя объяснить, она чувствуется. Ее в человеке не спрячешь, она завораживает даже спустя годы после его ухода из жизни. Как правило, ухода из жизни довольно раннего. Посмотрите еще раз на вышеперечисленные имена – все эти личности ушли ведь довольно рано. Кого-то заставили уйти, кто-то ушел добровольно, кто-то просто угас физически. Они все словно помечены роком, им всем не была суждена долгая жизнь до глубокой старости. Старость ведь так обыденна – старческие болячки, снисходительное отношение молодых к твоему возрасту, ожидание медленно приближающегося конца и постоянные взгляды назад, на прожитую жизнь. Это ведь так не по гениальному – жить долго и ждать чего-то. Нет, удел гения – жить сегодняшним днем и не быть свечой, горящей долго и однообразно. Гении – они как кометы, их жизнь ярка и чертовски коротка, но след после их ухода остается надолго.
Из всего множества футболистов, игравших в России после распада Советского Союза, к гениям смело и без оговорок можно причислять, наверное, лишь одного – Илью Владимировича Цымбаларя. Больше никто не дотягивает. Когда-то были подозрения, что Аршавин из числа подобных титанов, особенно после умопомрачительного для России чемпионата Европы-2008 и того памятного покера в ворота Рейны. Но Андрей медленно скатился в обыденность. Не сумел и не сдюжил. И это отнюдь не осуждение с моей стороны, просто удел у Аршавина был другой. А вот Цымбаларь – он из тех самых, особенных, он из творцов. И творил он так постоянно, что и спустя десять лет после ухода из футбола его до сих пор считают лучшим и самым талантливым человеком, игравшим в футболке сборной России.
И ведь дело не в выигранных им трофеях – шесть чемпионств и четыре Кубка России тут не причем. Дело в том, как Цымбаларь играл – вдохновенно, напористо, прытко, быстро, отменно видя поле и расшвыривая защитников своим дриблингом. Его нещадно били по ногам, его пыталось остановить плачевное состояние российских полей 90-х годов, но он бежал дальше с каким-то удивительным умением удерживаться на ногах несмотря ни на что. Остается лишь удивляться, как с таким стилем игры он выжил в огне второй лиги, в которой играл когда-то в составе армейского СКА. Вторая лига – это ведь та еще мясорубка, там не жалеют никого, а уж тем более дриблеров с претензиями на гениальность. Не зря ведь существовала присказка «Выживешь во второй лиге – и в «вышке» заиграешь».
Илья Владимирович выжил и заиграл в «вышке», в родном «Черноморце». Да так, что из далекой и уже тогда заграничной Москвы к себе позвал мэтр российского футбола Романцев. Позвал в команду, где и так об звучные имена талантливых партнеров можно было гнуть гвозди. А Цымбаларь поехал. Рискнул. И все у него получилось. Уж сколько было у тогдашнего «Спартака» игроков, достойных звания лучшего в команде – Титов, Тихонов, Карпин, Юран, Онопко. С таким составом, на котором базировалась сборная страны, «Спартак» был не просто флагманом – «Спартак» и был российским футболом 90-х. Лидером которого был именно Цымбаларь.
«Спартак» был прежде всего его командой. Да, там были Аленичев, Тихонов и Титов, главные авторитеты российского футбола. Но ведь гениальность вовсе не заключается в авторитете, спросите у Дерека Фишера, он подтвердит. Нет, Цымбаларь был тем самым элементом, что заставлял беззаветно влюбляться в игру московского клуба и называть ту команду народной. Остальные игроки в команде были призваны давать результат, а вот Цымбаларь давал божественную искорку и эстетическую составляющую.
Свидетельством тому – его голы. Породистые, шикарные, филигранные. Кто из вас ни разу не видел его мяч в ворота «Русенборга» в групповом этапе Лиге Чемпионов-1996? Пас-накат Юрана, двадцать с лишним метров до ворот, и точнейший удар-парашют из-за пределов штрафной рикошетом от перекладины. Не гол, а поэзия! Производство таких голов он поставил на конвейер, и у каждого из нас есть свой любимый гол-воспоминание в исполнении Цымбаларя, будь то мяч в ворота «скуадры адзуры» на чемпионате Европы в Англии, гол вратарю «Алании» неродной правой ногой в «золотом матче»-1996, или филигранный удар со штрафного в лигочемпионском матче между «Спартаком» и самим «Реалом» в 1998-м.
Именно с этого самого гола и начинался для меня Цымбаларь. Да что там Цымбаларь – весь футбол. Мне на тот момент ведь и восьми не было, и мне бы ни за что не воскресить в памяти своё первое футбольное воспоминание, коли не грустная весть о кончине Ильи Владимировича незадолго до Нового Года. При постоянном упоминании этого имени в информационном пространстве тугая бобина моих воспоминаний вдруг резко размоталась чередой смутных картин – посиделки у бабушки, включенный телевизор, мужики в белом, играющие в футбол против мужиков в красном, и мой радостно вопящий дядя. Тот самый, который в советские годы яро болел за семинский «Памир», а после развала Союза и поныне болеющий за «Спартак». Тот самый, который теперь удивленно молчит в трубку, когда я звоню ему с неожиданной просьбой одолжить мне старые VHS-кассеты с записями игр «Спартака» и голов Цымбаларя.
Эти самые голы привлекали внимание к его таланту везде, заставляли даже зарубежных специалистов и ценителей футбола запоминать его труднопроизносимую для них фамилию. После того самого гола итальянцам в 1996-м на руководство «Спартака» вышел сам Дзино Дзофф в попытке осуществить трансфер правого полузащитника москвичей в «Лацио». Переход не состоялся, якобы потому, что Цымбаларь потребовал покупки римлянами его друга Никифорова. Это долго бытовавшее мнение Илья Владимирович позже опровергнет. Публично и с негодованием, ибо подобные условия – это так не в его стиле. Его устраивал предложенный контракт и не интересовал другой околофутбол – важен был лишь простор, лишь возможность играть.
И пусть остается открытым вопрос, удалось ли бы ему раскрыться под крылом Дзоффа – адепта жесткой игровой дисциплины и спортивного режима. Уважаемый товарищ Уткин ведь не зря подчеркивает, что Цымбаларь был человеком советским при всех вытекающих отсюда околофутбольных последствиях. Человеком советским, и при этом творческим – одесситу были чужды все эти рамки и ограничения, он чувствовал себя полноценно лишь в роли свободного художника. Римлянам в итоге пришлось брать запасной вариант – Павла Недведа. И нам теперь не узнать, сумел ли бы на его позиции проявить себя ярче наш Илья Владимирович. Не срослось.
Это самое «не срослось» всегда, кстати, будет отличать карьеру Цымбаларя, еще с того момента, как от выпускника своего спортинтерната в свое время откажется киевское «Динамо». Жизненный путь одессита постоянно будут сопровождать слухи, недомолвки, домыслы какие-то, которые окружали ореолом таинственности талантливого полузащитника. «Легенда - это когда загадка, когда шторки опущены» - эти строки Олега Борисова как нельзя лучше характеризуют легендарный статус Цымбаларя.
В 1998-м, после того самого филигранного удара со штрафного по воротам Бодо Илгнера у Ильи Владимировича появится последний шанс оказаться в Европе – им будут интересоваться «Реал» и «Арсенал». Хотя упущенную возможность с испанским суперклубом не следует особо оплакивать – мадридцев ведь никогда не останавливал ценник, и они бы довели до конца затею с покупкой Цымбаларя, будь их интерес более предметным. Но вот тот самый недельный просмотр у Арсена Венгера – вот что не выходит из головы, вот что заставляет разочарованно вздыхать. Французскому тренеру наш полузащитник понравился, и, казалось, вот оно – ударьте по рукам, боссы клубов, отбросьте свои меркантильные интересы и позвольте, наконец, человеку творить там, где для этого есть все условия. Не срослось, в который уже раз, оставляя от этой связки слов горький привкус во рту.
Последовавшее в 1999-м приглашение в сборную мира показалось этаким утешительным призом и символичным моментом – вот оно, всемирное признание таланта, которого не пускают раскрыться на более значимой сцене. И пригласили ведь заслуженно – как органично смотрелся Илья Владимирович среди признанных мировых звезд, не казался он чужим на этом празднике футбола. А затем – падение.
Непонятное отчисление из ставшего родным «Спартака», скитание по «локомотивам» и «анжи», три операции на коленях и две на паховых кольцах – у гения отняли его холст, у Цымбаларя отняли футбол. Он предпримет пару судорожных попыток вернуться в родную стихию в одном из немногих доступных ему теперь амплуа – в качестве тренера. И не сможет. Даже сейчас, когда лихие 90-е уже позади, тренеру в России, дабы быть успешным, требуется многое – характер, толстокожесть этакая, прагматизм. Все это – не про гениев. Все это – не про Цымбаларя с его тонкой душевной структурой. Не его это – организовывать, что-то втулять избалованным ныне футболистам, наставлять. Нет, его жизненной миссией было творчество – там, на поле, в гуще событий, с мячом в ногах. И когда у него отняли эту возможность, захлопнув ворота дальнейшей карьеры списком травм – оказалось, что и жить-то не так уж интересно.
В футбольном плане Цымбаларь больше всего похож на другого футбольного гения, того, что родом из Бразилии. Нет, речь не о Пеле. Э́дсон Ара́нтис ду Насиме́нту, безусловно, Король и легенда, но он к тому же еще и бизнесмен и человек довольно меркантильный. А это не свойственно гениям. Нет, я о великом Гарринче. Их футбольный, да что там футбольный, жизненный путь удивительно схож. Оба – прыткие бровочники с отменным дриблингом; оба с какой-то поразительной стойкостью умели держаться на ногах, несмотря на подкаты и удары; у обоих одна нога была лишь для ходьбы и чтоб стоять было легче, зато вторая была создана для волшебства; оба плохо вписывались в рамки и приводили в восторг своей индивидуальной игрой; оба закончили рано и провели остаток жизни в относительной безызвестности; а затем ушли, безвременно и навсегда.
Главная проблема нынешнего поколения российских футболистов в том, что для них футбол – это уже даже не игра. Это профессия; просто способ как-то заявить о себе, удовлетворить какие-то амбиции, заработать на безбедную жизнь, и уйти. Всего лишь бизнес. И это печальное положение дел не исправить, пока у этого поколения не появится свой Цымбаларь – игрок, у которого между словами «футбол» и «жизнь» будет стоять знак равенства. А пока это не произойдет, мы все можем расписаться под грустными словами Егора Титова «Без Цили футбол – пустышка».
Комментарии: