МАКСИМ ЛЕВИЦКИЙ: АВТОГРАФ ДЛЯ КОМИССАРА

Его переход в "Динамо" на исходе лета прошел на удивление незаметно. Прежде было иначе. И когда из скромного "Черноморца" пять лет назад он сенсационно уезжал в "Сент-Этъен", и когда со скандалом перебирался из Франции в "Спартак", и когда вопреки желанию Олега Романцева возвращался в Новороссийск...

Родился 26 ноября 1972 года в Шахтах (Ростовская область). Рост 190 см, вес 74 кг. Вратарь. Выступал в командах: "Таврия" Симферополь (1992-1999), "Черноморец" Новороссийск (1999-2000, 2003 - 2004), "Сент-Этъен" Франция (2000), "Спартак" Москва (2001-2002).

В московском "Динамо" - с августа 2004 года. Чемпион России 2001 года, бронзовый призер 2002-го. Выступал за сборную Украины.

МОЛОДОЙ ОЛЕНЬ

В синей куртке с белой литерой "Д" на груди Левицкий смотрится непривычно. Хотя и прошло с момента расставания со "Спартаком" уже почти два года. Но как подметил однажды Илья Цымбаларь, спартаковец всегда остается спартаковцем. Для других в том числе. Где бы ни играл. Да и сам Левицкий признает, что пока с "Динамо" себя ассоциирует с трудом.

- Динамовцем вы стали, кажется, чуть ли не в последний день дозаявочной кампании?

- Да, заявили меня вечером 31 августа. А неделей раньше я впервые приехал на динамовскую базу. До этого после ухода из "Черноморца" месяц не тренировался. И за час в двусторонке получил шесть мячей. Минут 20 еще продержался - и "поплыл". На этом, думал, с "Динамо" все и закончится. Однако через пару дней Гонтарь говорит: "По вратарям в клубе решения принимаю я. Вижу, физически ты не готов. Но базис есть". Контракт предложили до конца сезона. Меня это устроило.

- Неопределенность не давит?

- Ничуть. Все в моих руках. Желание играть колоссальное. Чувствую себя, как молодой олень, которого выпустили на волю. Знакомые после игр недоумевают: "Куда ты так по полю носишься?" А у меня азарт бьет через край. Соскучился по серьезному делу. Я вообще для себя решил: больше, чем на год, контракт подписывать не буду. Не знаю, для кого как, а для меня это дополнительный стимул. Знаешь, что в клубе могут не предложить остаться - и работаешь, не жалея себя. А если связан договором на несколько лет, наступает самоуспокоенность. Поселяется внутри какой-то гадкий червячок.

- Не каждый футболист отважится на подобное признание.

- В "Спартаке", клянусь, такого не было. Там даже мыслей не возникало о том, чтобы на тренировках поберечься. В "Черноморце" же другие требования. Вот я невольно сам к себе их и снизил.

- 22 октября отмечается 75-летие Льва Яшина. Греет душу факт, что играете в клубе, где в воротах блистал легендарный вратарь?

- Об этом, откровенно говоря, не задумывался. Но я вырос на книжках Яшина, Симоняна, Якушина, братьев Старостиных. Сейчас отдал их 9-летнему сыну. Он в спартаковской школе занимается. Вратарь, как и папа. Не скажу, что книга Яшина "Счастье трудных побед" лежала у меня под подушкой, но перечитывал ее в детстве не раз. А когда минувшей зимой был на просмотре в "Алании", тренер вратарей француз Кристиан Делаше ставил мне там в пример именно Яшина. Француз! Яшин ведь первым из голкиперов начал выбегать за пределы штрафной, превосходно играл ногами. Я тоже считаю, что вратарь должен уметь действовать, как последний защитник. Меня потому и в "Сент-Этьен" взяли, что привык к такой манере игры.

- Кстати, тот самый Делаше в интервью "СЭ" поведал, что выбрал марокканца Фухами, а не вас, потому что у того более сильный характер. Что скажете?

- Я точно знаю, что Фухами мне предпочли во Владикавказе не по игровым мотивам. Просто так в клубе было кое-кому выгоднее. И еще: сколько матчей провел марокканец за "Аланию", прежде чем с ним расстались? (4.- Прим. А.К.)

"ТРУПНОЕ ОКОЧЕНЕНИЕ"

- Сезон этот вы начинали в "Черноморце". Что забыли в первом дивизионе?

- С "Черноморцем" у меня был контракт. После "Алании" никуда больше не звали, а время поджимало. Вернулся в Новороссийск, где новые руководители клуба с порога объявили: "Платить, как в премьер-лиге, мы тебе не в состоянии". Я согласился урезать зарплату на 30 процентов. Однако и ее практически не видел. Остальные ребята были в аналогичном положении. Премиальные в этом году нам заплатили лишь за один матч. Доходило до того, что друг у друга деньги на бензин стреляли. Полгода терпел пустые обещания. Надоело. Написал заявление в Палату по разрешению споров. И 24 июля стал свободным агентом. Толстых на том заседании, узнав о происходящем в Новороссийске, усмехнулся: "Уралан" хоть какие-то признаки жизни подает, а в "Черноморце", видимо, уже трупное окоченение наступило". Больше всего мне жаль болельщиков. Футбол в городе любят беззаветно, и будет очень обидно, если команда прекратит свое существование.

- Когда в феврале 2003-го возвращались в "Черноморец", наверное, вообразить не могли, что все так печально закончится?

- До сих пор не понимаю, как умудрились вылететь, имея отличный состав и 18 очков после первого круга?! Погубила нас некомпетентность руководства во главе с Антоньяном. Семь главных тренеров за год! Дышеков, Шевчук, Гамула, Четверик, опять Гамула, Павлов и, наконец, снова Гамула... Это нормально? Или купили трех бразильцев. Где их нашли? По объявлению, что ли? Они были на голову слабее наших футболистов. Но нам говорят: "Мы обязаны ставить бразильцев, чтобы их продать". А они голы привозят чуть ли не в каждом матче. Потом их агент голос подал: "Парни не смогут у вас заиграть, так как вся ваша команда отсиживается в обороне". На носу матч дома с "Локомотивом". И на установке слышим: "Последний защитник не имеет права "садиться" дальше центрального круга".

- От кого слышите?

- От Антоньяна. Гамула его поддержал. Решили с шашками наголо выступить. Только "Локомотив" нас ими же и порубал. Уже в первом тайме получили 6 выходов один на один! Закончилось все полным разгромом - 2:5. Наше руководство после удачного старта, когда в 8 турах мы пропустили 5 мячей, явно поймало "звездную". А летом пришел Павлов, затеял загадочную чехарду с составом, и коллектив окончательно развалился. Я уважаю Антоньяна, он человек слова, но, к сожалению, у нас слишком много людей, которые полагают: раз владеют "заводами, газетами, пароходами", значит, и в футболе прекрасно разбираются, вправе диктовать условия тренеру. А это ни к чему хорошему никогда не приведет.

- Правда, что в Новороссийске у вас были серьезные проблемы со здоровьем?

- До меня доходили слухи: мол, Левицкий болен. Возможно, поэтому и не шибко охотно клубы мною интересовались. Да, проблемы были. В "Спартаке". Со временем понял, что причина - в наплевательском отношении к собственному организму. Меня с юности приучали: попали больно в голову - перебори, кровь течет - вытри и продолжай работать. В "Таврии", помню, от нагрузки вылетела фаланга пальца. Сделали рентген. Сидят три врача, крутят снимок. Один говорит: "Есть перелом". Второй: "Сомневаюсь". Третий: "Точно нет". Но гипс для перестраховки все-таки наложили. Приезжаю в клуб. А в "Таврии" тогда с вратарями беда была. И главный тренер Анатолий Заяев, увидев меня, заорал: "Вратарь, ты что? А ну марш на футбольное поле!" Я снял гипс, перебинтовался и пошел в "рамку". В следующий раз надорвал переднюю мышцу бедра. И тоже два месяца играл на новокаине, перетягивая ногу бинтом. После сотрясения мозга 21 день надо отлежаться, а я через неделю на поле был. Молодой, бестолковый... Ну и не выдержал организм, посыпался. Теперь бережнее к своему здоровью отношусь. Отдыхаю на Мертвом море, в Ессентуках, Кисловодске. И чувствую себя, поверьте, великолепно.

- Вас не удивило, что, кроме "Динамо", Максим Левицкий оказался никому не нужен? Даже бесплатно.

- Обычная история. Ты нарасхват, если на виду твоя команда. Так было у меня, к примеру, в 2000-м. Не потому, что я такой великий вратарь. "Черноморец" здорово играл, не пропускали долго (Левицкий тогда установил рекордную сухую серию сезона - 809 минут. - Прим. А.К.) . И приглашений было море - "Сент-Этьен", "Спартак", киевское "Динамо"... А представители одного российского клуба чудом разыскали меня в московской гостинице накануне вылета во Францию. Начали без обиняков: "Называй свои условия". Я назвал. Просто, чтобы отстали. Цифра была фантастическая - в полтора раза превышавшая обещанный мне контракт в "Сент-Этьене". "О'кей, - отвечают. - Подписываем". У меня челюсть отвисла. Но все равно отказался: "Извините, я твердо намерен уехать за границу".

- Не пожалели?

- Нет. Честно. На тот момент не деньги для меня были главным. Я действительно хотел окунуться в новый мир, посмотреть изнутри на зарубежный футбол. Что до этого видел? "Таврию" да "Черноморец". А тут "Сент-Этьен" - самый титулованный французский клуб. И несмотря на все сложности, с которыми пришлось там столкнуться, командировка во Францию большая наука. Она помогает мне сейчас, надеюсь, поможет, и в будущем. Это не только футбола касается. В паспортный скандал я угодил прежде всего из-за своей доверчивости. За границу приехал в огромных розовых очках. Теперь умнее стал. И жестче. Жизнь, увы, приучает к тому, что всегда нужно придерживаться принципа "доверяй, но проверяй". Если не хочешь остаться в дураках.

"ГРЕК"

- В "Динамо" с Романом Березовским случайно не вспоминали ту историю? Он-то ушлых французов мгновенно раскусил и свернул с "Сент-Этьеном" переговоры. Тогда выбор пал на вас.

- В разговоре с Ромой тема "Сент-Этьена", разумеется, не могла не всплыть. Он рассказал, что французы настаивали на получении им португальского паспорта. Его это сразу насторожило. Со мной же при оформлении контракта никто о втором паспорте и словом не обмолвился. В заявку меня включили с украинским гражданством. Все было тихо, пока наш ведущий защитник Люсьен Меттомо внезапно не решил податься в Англию. С клубом разругался вдрызг и разорвал контракт. В обороне дыра, сезон стартовал. "Сент-Этьен" второпях покупает бразильца. Он становится четвертым игроком не из стран ЕС. А в лиге регистрируют максимум трех. И вскоре во французских газетах со ссылкой на боссов "Сент-Этьена" появилась информация, что у Левицкого обнаружились греческие корни, и со дня на день он перестает считаться легионером. Но об этом я узнал уже после того, как заварилась вся каша.

- А вы могли, извиняюсь, послать французов к черту с этим их греческим паспортом?

- Едва в "Сент-Этьене" о нем впервые заикнулись, я позвонил своему агенту Константину Сарсания. "Без меня ничего не подписывай, - сказал он. - Вылетаю". И вот сидим в клубе. Косте, который блестяще владеет французским, показывают заключение из полицейского департамента о том, что паспорт "чистый". Да и вице-президент "Сент-Этьена" Салер заливается соловьем: "Это поможет твоей карьере. Со статусом гражданина ЕС у тебя будет больше шансов попасть в приличный клуб. Посмотри, сколько футболистов в Европе имеют подобные документы. Например, колумбиец Мондрагон из "Метца" уже три года по греческому паспорту летает, а наши бразильцы - Алоизиу с Алексом - по португальскому. И не знают забот". Кроме того, в "Сент-Этьене" мне задолжали подъемные. Салер достает чековую книжку: "Распишешься в паспорте - и получишь всю сумму".

- Неужели вас ничто не насторожило?

- В паспорте в графе "место рождения" значилась какая-то греческая деревня. "Так надо", - объяснили мне. Интуиция подсказывала: что-то здесь не то. Но шкурный интерес в итоге перевесил. Что ж, за него меня и наказали.

- Сколько вы успели побыть "греком"?

- Недели две. Когда вспыхнул скандал, адвокат предупредил: "Ты только не топи клуб. Иначе последствия могут быть непредсказуемые. В том числе и для тебя". Оттого на суде сказал чуть меньше, чем знаю. Нет, я не врал. Были определенные нюансы, о которых меня не спросили. А сам упоминать о них тоже не стал. В обвинительном заключении прокурор отметил: "Вся вина Левицкого заключается в том, что он поставил свою подпись на документе, в котором был не уверен".

- Помните свою реакцию, когда вас взяли под стражу и продержали ночь в КПЗ?

- Я знал - полиция проводит расследование, и со мной там собираются пообщаться. Так что к допросу морально успел подготовиться. Настраивался на него, почти как на матч. И был спокоен, держался уверенно, на провокации следователя не поддавался.

- На какие провокации?

- Да стандартные полицейские штучки: "А вот здесь в газете с ваших слов написано..." "По ходу судебного разбирательства я не дал ни одного интервью", - отвечаю. "Кто же это написал?" - не унимается следователь. - "Кто написал - тому вопрос и задавайте". Или: "А вот один из руководителей клуба утверждал..." - "Он утверждал - его и спрашивайте. Я не в курсе". Ну и так далее... Допрашивали меня часов пять. Затем говорят: "Вообще-то мы должны тебя покормить, но все уже закрыто, да и денег нет". "Пиццерия работает? - спрашиваю. - Давайте закажем на всех пиццу. Угощаю". Возражений не последовало. Мы вместе перекусили, кофе попили. А утром у меня взяли отпечатки пальцев и, перед тем как отпустить, комиссар криминальной полиции Парижа попросил об одолжении.

- Каком?

- Сфотографироваться с ним на память и оставить автограф...

- Вы легко отделались?

- Да, наказание схлопотал минимальное - 4 месяца условно, причем сразу попал под амнистию, и штраф 20 тысяч евро. Другим игрокам, также попавшимся с "липовыми" паспортами, повезло меньше. Алекса и Алоизиу, слинявших в Бразилию, оштрафовали на 100 тысяч. А Мондрагону помимо этого на три года запретили въезд во Францию.

- А вы там бывали с той поры?

- Довольно часто. Визу в посольстве получал спокойно. К друзьям в Париж ездил, с адвокатом встречался. Я же попрежнему сужусь с "Сент-Этьеном". Как раз из-за тех подъемных.

- Разве Салер не отдал вам тогда чек?

- Отдал. Но на счету не было ни гроша... Первый суд, в Сент-Этьене, мы проиграли. Подал апелляцию, два года ждал своей очереди. В ноябре состоится второе заседание уже в Париже. Надеюсь, все будет в порядке. Из этих денег 20 тысяч евро автоматически и уйдет на штраф.

СБОРНАЯ

- Чего было больше - изумления или радости, когда в разгар скандала во Франции о вас вновь вспомнил "Спартак"?

- Я не мог в это поверить! В такой клуб дважды не зовут. Но недаром говорят: от судьбы не уйдешь. Хотя, окажись в "Спартаке" на полгода раньше, неизвестно, как бы все повернулось. Глядишь, оформил бы российский паспорт и играл бы за сборную России. Разговоры об этом шли. Родина-то моя - Ростовская область, город Шахты. В Крым семья переехала, когда мне исполнился год.

- Так ведь в сборной Украины вы, по-моему, дебютировали еще игроком "Черноморца"?

- Да, в товарищеском матче с Англией на "Уэмбли" вышел на замену за пять минут до конца. Ехать, как ни странно, желанием не горел. В украинской сборной Шовковский стабильно играет, размышлял я, чего туда соваться, тем более что родился в России. Ребята украинцы - Призетко, Свистунов, - прознав о моих сомнениях, начали "душить": "Макс, ты в своем уме? Это же сборная! Ну, не российская, украинская, какая разница!" Убедили. Но позже выяснилось, что товарищеские матчи сборной в зачет не идут. Надо быть заигранным в официальном. И уже из "Спартака" меня взяли на сбор перед Уэльсом. Киев, 1:1, минуты три до финального свистка. Мы беспрерывно атакуем, вот-вот, кажется, забьем. У нас остается последняя замена, все гадают, выпустят еще одного нападающего или нет, как вдруг Лобановский подзывает меня. Сперва даже не понял, чего от меня хотят... А вернувшись в Москву, заглянул в клубный офис, где налетел на менеджера "Спартака" Хаджи. "Эх, - покачал он головой. - Опередили нас с тобой в Киеве".

- 0:4 в стыковом матче ЧМ-2002 от немцев забыты?

- Отболело уже. А тогда жутко переживал. Два дня заснуть не мог. Мне элементарно не хватило времени, чтобы набрать форму. До этого в больнице лежал, перенес операцию на локте. В первом матче с Германией (1:1) за счет эмоций нормально отыграл, а во втором...

- От Лобановского в раздевалке досталось?

- В перерыве, когда "горели" 0:3, он сказал мне примерно следующее: "Вратарь, чего голову повесил? Хочешь показать, что виноват? Но это и так все видят, да и сам знаешь. Ну, ошибся и ошибся. Дать пистолет застрелиться? Не дам. Еще целый тайм впереди. Иди играй". А после матча в раздевалке стояла гробовая тишина. Ни слез, ни упреков. Полное опустошение.

- Что помогло сдержать удар?

- Кассета. "Курьезы мирового футбола". В таких ситуациях это идеальное лекарство. Включаешь видеомагнитофон, смотришь, какие нелепые ошибки допускали куда более знаменитые вратари Кан, Бартез, Буффон, - и на душе уже полегче. Ставишь перед собой очередную цель и начинаешь пахать по новой.

- В стиле игры вратарей в "Спартаке" и в сборной Украины замечали какие-то различия?

- Даже в мелочах! В "Спартаке" голкиперов тренировал Прудников, в сборной - Михайлов. Один, допустим, при подаче углового требовал занимать позицию лицом к мячу, другой - вполоборота. Перестроиться было непросто. Впрочем, на мой взгляд, это не самое важное. Играть надо так, как тебе удобнее... В "Спартаке" вратари традиционно рукой мяч в игру вводят. У меня и перчатка правая всегда быстрее стиралась, поскольку постоянно ею пользовался. В матче Латвия - Украина был такой эпизод. Забираю на выходе мяч и по спартаковской привычке выбрасываю его рукой на правую бровку защитнику. У того глаза квадратные. Партнеров рядом нет, плюс на него два форварда несутся. Ору: "Назад!" - и выношу мяч подальше. А с тренерской скамейки мне грозят пальцем: "Не надо этого делать". А приезжаю в "Спартак", начинаю, как в сборной, выбивать мяч ногой в поле, и на меня уже здесь неодобрительно косятся...

РОМАНЦЕВ

- О вашем расставании со "Спартаком" написано немало. Для меня непонятно одно: вы имели действующий контракт, Романцев не уставал повторять, что на вас рассчитывает. Зачем же дали добро на уход в "Черноморец"? У нас, чай, не НХЛ, никто игрока без его желания продать в другой клуб не может.

- Вы правы. Олег Иванович говорил: "Ты мне нужен. Ни о чем не думай, работаем вместе". И тут звонок Сарсания: "Червиченко вычеркнул тебя из списка на зарплату". Минут через 20, пока осмысливал происходящее, звонит из Новороссийска Антоньян: "У меня на столе лежит твой трансфер. Ты больше не игрок "Спартака". Что мне оставалось? Да, наверное, мог бы упереться и отказаться ехать в "Черноморец". Некоторые так поступить и предлагали. Однако в нашей стране невозможно предсказать, чем этот шаг для игрока обернется... К тому же меня очень ждали в Новороссийске - городе, который мне дорог.

- Не задавались вопросом, почему Червиченко так стремился от вас избавиться?

- Допускаю, что его смущала неопределенность с состоянием моего здоровья. Зимой на тренировке в спартаковском манеже неудачно упал. Трудно было дышать. Неделю помучился, повезли на рентген. "У вас компрессионный перелом позвоночника", - огласил диагноз врач. К счастью, дальнейшее обследование показало, что перелома нет. А все дело в старых болячках.

- Очутившись в "Динамо", поди, даже не представляли, что скоро ваши с Романцевым пути опять пересекутся?

- Еще бы! На базе в Новогорске заканчивалась тренировка, и я краем глаза видел, что неподалеку Заварзин о чем-то беседует с Романцевым. Потом Олег Иванович подошел и обнял меня, хотя я был грязный, как черт! Не скрою, был тронут. Заслужить уважение такого человека - для меня огромная честь. Он пока консультант и мнение свое игрокам высказывает лишь тогда, когда его об этом просит Виктор Бондаренко. Не знаю, будем ли мы дальше снова трудиться с Романцевым. Получится - был бы очень рад. Из всех тренеров, с которыми сводила жизнь, для меня особняком стоят двое - Романцев и Лобановский.

- Интересно, есть ли между этими антиподами что-то общее?

- Лучше всего к их характеру подходит фраза легендарного автогонщика Ники Лауды: "Существует только первое место. А второй - всего-навсего первый из проигравших". Лобановский с Романцевым и впрямь очень разные. Как люди, как тренеры. Объединяет же их - желание всегда добиваться победы.

- Этого любой тренер хочет.

- Безусловно. Однако не каждому по силам донести свои мысли до игроков. Вроде бы все тренеры твердят одно и тоже. Различается интонация. И у кого-то футболисты летают по полю, а у кого-то нет. А умение вовремя вмешаться в игру со скамейки - разве не большое тренерское искусство? Не раз подобные решения Олега Ивановича вызывали у меня восторг. К примеру, уступаем дома "Зениту" на 48-й минуте - 0:2. Но переходим на игру в два защитника и побеждаем 4:3! Кто еще в премьер-лиге рискнул бы так сыграть? И, главное, добиться результата! Или в Самаре на исходе первого тайма при счете 0:0 удаляют Ковтуна. По логике вместо нападающего следует выпускать защитника, укреплять оборону. У "Крыльев" вдобавок полное игровое преимущество. А Романцев в раздевалке чеканит: "Мне все равно, сколько вас на поле. Вы должны выиграть этот матч". Не многие при девяти полевых футболистах оставили бы пару форвардов. И что же? Мы выиграли 2:0, оба гола забил юный Сычев.

- Как полагаете, будет еще у вас в карьере шанс побороться за золото?

- Может, в "Динамо"? Дай-то бог. Конечно, мечтаю вновь пробежать круг почета по стадиону под культовую "We Are The Champions". Незабываемые ощущения! В такие минуты чувствуешь, что не зря проливал тонны пота на тренировках. Вспоминаю, как Байдачный любил повторять Косте Коваленко: "Вот сын у тебя однажды спросит: "Папа, ты в футбол играл?" - "Играл". - "Что выиграл?" - "Ничего". - "Зачем же тогда играл?"... Мне же есть что рассказать сыну.

ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

- Как-то вы признались, что побывали у хироманта. Чего вдруг?

- Приятель в Новороссийске уговорил. Поначалу отнекивался - дескать, шарлатанство одно. Но хиромант посмотрел ладонь и пересказал все мое прошлое. "Травма головы у тебя тяжелая была", - говорит. А незадолго до этого в Ставрополе в игре на Кубок мне наступили бутсой на голову. 13 швов наложили. Но он их не видел, потому что в комнате было холодно, и я, как зашел к нему в шапке, так в ней и просидел. Многое из того, о чем он говорил, сбылось. Предрек он и мои проблемы с законом. Подробностей, правда, не уточнял. Как после этого не верить?

- А когда завершится ваша вратарская одиссея, он не сообщил?

- Нет. Но я понимаю: играть еще от силы лет пять. Дальше - новая жизнь. Начинаю потихоньку себя к ней готовить. Если бы летом не нашел команду, тренировался бы до Нового года где-нибудь на КФК и поступил бы на курсы английского. Планирую получить экономическое образование. Понятно, что всем основам бизнеса в книжках не научат, шишки самому придется набивать. Но общие законы маркетинга изучить, убежден, необходимо.

- У вас, знаю, высшее образование уже имеется. Причем нехарактерное для футболистов.

- Да, в Симферополе окончил инженерно-строительный институт. Ничего удивительного в этом нет. В моем школьном аттестате всего 6 "четверок". Остальные - "пятерки". А любимым предметом было черчение. Уже в "Таврии" нередко возил с собой на базу ватман, карандаш, линейку - и делал чертежи, которые сдавал в институт. Для меня это было сплошное удовольствие. Кстати, полученные там знания пригодились во Франции. Заказал мебель, и выясняется, что собрать один шкаф стоит 100 евро. А монтаж всей мебели - тысячи полторы. Издеваются, думаю. Руки у меня на месте, времени свободного навалом. Сходил в магазин, купил набор инструментов и сам быстро все собрал. Сейчас эта мебель стоит в моей московской квартире.

- А как удавалось совмещать футбол с учебой в столь серьезном вузе?

- Так в "Таврию" я после школы не попал - там уже было три вратаря. Чтобы не загреметь в армию, пошел учиться и поигрывал за институтскую команду на первенство вузов. Там меня в 92-м Заяев и приметил. Подходит после матча: "Вратарь, в футбол играть хочешь?" - "Хочу". - "Завтра жду на тренировку". Через две недели отправился заключать первый профессиональный контракт. Те, кто поопытнее, напутствовали: "Только чистые листы ни в коем случае не подписывай". Захожу в кабинет, там все руководство "Таврии" во главе с Заяевым. На столе два пустых бланка контракта. "Распишись, - кивают. - И свободен". Я заупрямился: "Пустые листы подписывать не буду". Заяев - в крик! Приперли они меня вчетвером к стенке, и я, мальчишка, естественно, дрогнул. Все подписал. Выхожу расстроенный, а Заяев глазами сверкнул: "Вижу, парень ты с характером. У меня ты будешь играть. И я сделаю тебя богатым человеком!"

- Не надули?

- Конечно, надули. В "Таврии" в те годы это было в порядке вещей. Ладно, дело прошлое...

- В ноябре вам будет 32. Для вратаря - не срок. И все-таки, как считаете, могли добиться большего?

- В трудные моменты жизни я всегда говорю себе: "Не забывай, откуда ты вылез". Такое уж мое поколение - открываешь записную книжку и видишь, что на каждой странице уже кого-то нет. В маленьком селе Лазовое под Симферополем, где прошло детство, из друзей в живых не осталось никого. Ни-ко-го, представляете? Одних убили, другие спились, кто-то в тюрьме умер от туберкулеза. Человек 15 наберется. Со многими из них в футбол играть начинали... Вспомнишь об этом и думаешь: стоит ли гневить Бога?