СЕРГЕЙ БАЗУЛЕВ: “КАК Я ВЫЖИЛ, БУДЕМ ЗНАТЬ ТОЛЬКО МЫ С ТОБОЙ.”

Сергей БАЗУЛЕВ. 14 лет назад он уехал из "Спартака" доигрывать в Финляндию. И там год спустя во время предсезонного турнира получил тяжелейшую травму головы. Неделю провел в коме, потерял память и выжил, если называть вещи своими именами, просто чудом.

Родился 10 октября 1957 года в Люберцах. Защитник. Воспитанник ДЮСШ "Торпедо" Люберцы. Выступал за команды "Спартак" Кострома (1978), "Красная Пресня (1979), "Динамо" Киров (1980 - 1982), "Спартак" Москва (1983 - 1984 и 1989 - 1991), "Нефтчи" (1985), "Локомотив" Москва (1986 - 1988), ОЛС Оулу, Финляндия (1991). В чемпионатах СССР провел 145 матчей. Чемпион СССР 1989 года, серебряный призер 1983 и 1984 годов. Проживает в Финляндии.

Сейчас о том кошмаре ему напоминает не многое. Речь, как и память, практически восстановилась. Разве что прихрамывает чуть-чуть - последствия атрофии мышцы левой ноги. Впрочем, это не мешает ему совершать пробежки и вставать зимой на лыжи, накручивая в финских лесах по нескольку километров в день.

А летом на пару недель он непременно приезжает в Москву. Здесь квартира родителей, друзья, партнеры по "Спартаку" и "Локомотиву" - командам, за которые Сергей Базулев в общей сложности отыграл восемь лет.

- В Москву всегда еду с удовольствием. Тянет, конечно, в родные края. Посмотреть, как народ живет, в метро прокатиться. Ну и на футбол сходить. Дома, в Финляндии, есть спутниковая тарелка, принимающая российские каналы, но хочется увидеть все живьем.

Это было мало похоже на интервью. Ни Сергею, ни его жене Алле вопросы задавать особо и не требовалось. Слушая их рассказ, я поражался невероятной силе духа этой женщины. Оставшись в чужой стране с двумя маленькими детьми на руках, она сумела не только вытащить мужа фактически с того света, но и помогла ему заново обрести себя.

* * *

- Это случилось 1 марта 1992 года, - начал разговор Базулев. - В финском городке Оулу, где я играл за местную команду, перед стартом чемпионата организовали футбольный турнир. Матчи проходили в манеже, на допотопном синтетическом покрытии. Под ним вообще-то должна была лежать специальная резиновая подушка, но там она почему-то отсутствовала. Ковер уложили прямо на бетон.

Был обычный игровой эпизод, каких за матч происходит десятки. В центре поля я выпрыгнул вверх за мячом, а финский нападающий неудачно подсел под меня. Мы еще в воздухе столкнулись головами. Говорят, я сразу потерял сознание, иначе наверняка успел бы как-то сгруппироваться или руку подставить. А так - рухнул вниз, как мешок, и ударился головой о бетонный пол.

Точь-в-точь такая же история произошла в 87-м в "Олимпийском" с полузащитником ЦСКА Сергеем Березиным. Мне повезло больше. Он в коме три недели пробыл, а я - всего одну.

Из воспоминаний Аллы:

- Позже Сергей говорил, что у него в тот день не было никаких предчувствий. У меня, признаться, тоже, хотя накануне ночью приснился дурной сон. К подобным вещам я отношусь серьезно. Проснувшись, подумала: "К чему бы это?"

Днем, едва уложила младшего сына, раздался звонок в дверь. На пороге стоял доктор Сережиной команды. Он был немногословен: "Сергей - в больнице. У него травма. Вам надо поехать туда, забрать его машину".

То, что муж без сознания в реанимации, выяснилось уже на месте. Мне отдали его одежду, документы и даже обручальное кольцо. Как с покойника... Состояние было шоковое, но я еще не до конца понимала всю чудовищность ситуации. На следующее утро мне сообщили, что Сергею сделали операцию по удалению гематомы мозга.

* * *

- Оперировал меня знаменитый финский нейрохирург, который, на мое счастье, как раз 1 марта в этой клинике нес дежурство. Пока я лежал в коме, никто не знал, выживу или нет. А в себя пришел, словно жене в подарок, - аккурат 8 марта. Правда, "подарок" оказался еще тот! Аллу-то сначала не узнал! Первое, что ей выдал: "Вы хорошо говорите по-русски. Но кто вы?" Представляю ее реакцию... Затем она спросила: "Ты про детей-то помнишь? Сколько их у нас?" "Трое", - не моргнув глазом, ответил я. С чего это взял, при том, что у нас двое сыновей, - ума не приложу.

Боли я не чувствовал. Страха тоже не было. Долгое время просто не осознавал, что со мной. В голове был сплошной туман. И выбраться из него никак не удавалось.

Из воспоминаний Аллы:

- Пожалуй, лишь в тот момент, когда он не признал меня и ляпнул про троих детей, я поняла, какие нешуточные у него проблемы с памятью. И что вернуть мужа к полноценной жизни будет тяжело. Врачи успокаивали: "После такой травмы головы это неизбежно. Чудес не бывает. Нужно набраться терпения".

Время, однако, тянулось очень медленно. Особенно первые года полтора. Я была и матерью, и женой, и психологом. Память восстанавливали по крупицам. Начинали с нуля. Спрашивала, к примеру, как зовут его родственников. Прогуливаясь по городу, просила назвать марку машины, которая проезжала мимо. "Старая" память возвращалась быстрее. То есть он вспоминал какие-то события из далекого прошлого, но не мог запомнить, чем занимался неделю назад.

Я решила вести дневник, где каждый день записывала состояние Сергея: как себя чувствует, есть ли улучшение, что говорят врачи. Иногда открываю его и поражаюсь: "Как все выдержала?!"

Но тогда мне было не до размышлений. Я сцепила зубы и делала все, чтобы как можно скорее поставить Сергея на ноги. Конечно, порой подкатывало отчаяние. Кругом чужие люди, словом переброситься не с кем. Слез пролито было немало. Но при детях старалась держаться. Старшему, Ване, шесть лет было, а Сережке - два с половиной.

Из больницы мужа выписали через месяц. Еще три он провел в реабилитационном центре и в июле уже был дома. Сыновей на лето я отвезла к родным в Москву - не хотела, чтобы они отца в таком состоянии видели. Когда ко мне из России приехала подруга Лена, стало чуть попроще. А то до этого так нервничала, что три месяца практически не спала - бессонница замучила, похудела на 15 килограммов.

* * *

- Я, будто маленький ребенок, заново учился ходить, разговаривать. Шла борьба с самим собой. Честно говоря, память вернулась не полностью. Допустим, заглядываю в атлас, смотрю, в каких странах побывал. Некоторые точно готов назвать, а в других уверенности нет. Или, случается, в Москве столкнусь с кем-то - лицо вроде знакомое, но кто это, вспомнить не могу. Я потому и не звонил много лет никому из Финляндии, ни с кем из бывших партнеров по "Спартаку" и "Локомотиву" не общался. Стеснялся своих проблем с памятью, речью. Пусть уж на меня не обижаются.

И еще чувствую себя очень виноватым перед Аллой, Ваней, Сережей. Сколько они из-за меня натерпелись! После травмы был период, когда я стал каким-то нервным, злым. Мог вспылить по самому ничтожному поводу, накричать на детей. Сейчас думаю: "Господи, что я наделал?!" Врач объяснял, что это все идет неосознанно, но разве им было легче? Поэтому хочу попросить у них прощения. Обязательно об этом напишите, ладно? У меня-то разные мысли в голове крутились. Но я видел, что нужен жене, детям, и это помогало преодолевать любые трудности.

Из воспоминаний Аллы:

- Сергей по характеру человек на редкость невозмутимый и уравновешенный. Вывести из себя его почти нереально. Про такого говорят - мухи не обидит. Однако в тот момент он действительно изменился. С одной стороны, оставался немножко заторможенным: мозг, видимо, медленно работал. И в то же время его постоянно что-то раздражало, сорваться мог из-за пустяка. Слава богу, все это уже позади. Нынче он снова само спокойствие. На здоровье не жалуется. Да, память изредка подводит, так это ведь с любым бывает, верно?

Мы ведем тихую, размеренную жизнь. Я устроилась в компанию мобильной связи Nokia, а мужу государство выплачивает страховую пенсию - как профессиональному спортсмену, получившему травму на работе. Сергей - молодец, помогает мне, чем может. На нем дом и участок. Газон стрижет, следит за огородом, где по русской традиции мы посадили смородину, картошку. На рыбалку частенько выбирается. Березовые веники для нашей бани на зиму заготавливает. В Москву или к старшему брату, который живет в Питере, Сергей давно ездит один.

* * *

- Прежде я в каком-то автономном мирке существовал. А последние лет пять чувствую себя уверенно. К сожалению, после выхода из больницы мышца левой ноги стала на сантиметр тоньше правой. Вроде и бегаю, и на лыжах хожу, и на тренажерах занимаюсь, но закачать ее никак не получается. А в остальном повода для огорчений нет.

С докторами, тьфу-тьфу, больше не пересекаюсь. Машину водить разрешили. Летать вот не рекомендуется, хотя как-то с семьей отправились отдохнуть в Тунис - полет перенес абсолютно нормально. Но из Финляндии в Россию и обратно добираться все-таки предпочитаю поездом.

Из других ограничений - есть запрет на алкоголь. Даже пиво нельзя. Врачи сказали: "Выпьешь рюмку - рискуешь попрощаться с жизнью". Допускаю, преувеличивают, однако проверять это на личном опыте желания нет. В итоге курить начал. А когда играл, к сигаретам не притрагивался.

Конечно, хочется снова выйти на поле с мячиком, за ветеранов побегать. Как-то в Москве не утерпел, пошел с мужиками на "коробке" погонять. Правда, вскоре ретировался. Все толкаются, несутся напролом. Думаю, ну его к лешему, от греха... Так что футбол теперь смотрю по телевизору.

* * *

- Периодически включаю записи своих матчей времен "Спартака". У меня две любимые кассеты. Первая - игра с "Реалом" на "Сантьяго Бернабеу" в четвертьфинале Кубка чемпионов. Мы сенсационно победили 3:1 и вышли в полуфинал. За это всем игрокам выписали премию по две тысячи долларов - сумасшедшие тогда деньги! Для меня та сумма так и осталась самым большим футбольным гонораром за игру.

А вторая кассета - чемпионский сезон "Спартака"-89. Особенно золотой матч с киевским "Динамо". Счет открыли киевляне, причем комментатор, не разобравшись, всех собак в том эпизоде повесил на меня. Хотя после подачи в штрафную Черчесов зычно крикнул: "Мой!" - и я, естественно, трогать мяч не стал. А он, зараза, угодил в кочку и выскользнул у Стаса из рук прямо на ногу Протасову. Тем не менее мы все равно верили, что дожмем "Динамо". Фантастический гол со штрафного Шмарова на последней минуте до сих пор перед глазами стоит.

* * *

- В целом, считаю, карьера у меня сложилась неплохо. Все же чемпионом Союза был. А с тренерами какими жизнь сводила! Бесков, Семин, Романцев... При этом до 25 лет исключительно во второй лиге ковырялся. После школы призвали в армию. Служил в спортроте в Балашихе, заливал там хоккейный каток. Потом единственный матч за "Спартак" из Костромы сыграл и сломал ногу. Далее была "Красная Пресня". Оттуда вместе с начальником команды Чернозубовым в кировское "Динамо" на три года перебрался.

Он-то меня и сосватал в 83-м своему приятелю Варламову - помощнику Бескова. Из Кирова домой в отпуск приехал - вдруг звонит телефон. "Чем занят?" - спрашивает Варламов. "Да ничем, отдыхаю". - "Подъезжай в "Сокольники", Бесков просмотр устраивает". Потренировался. Бесков говорит: "Ладно, завтра приходи". Эту фразу от него я слышал еще не раз, пока наконец однажды Константин Иванович не произнес для меня заветное: "Все, берем".

В том сезоне мы завоевали серебро. А могли бы и чемпионами стать, если бы в решающем матче не проиграли "Днепру". Нас устраивала и ничья. Во втором тайме при счете 2:2 Литовченко с мячом помчался к нашим воротам. Я безуспешно пытался угнаться за ним. Со скамейки запасных "Спартака" мне кто-то закричал: "Фоли!" Литовченко еще не вошел в штрафную, сбить его ценой желтой карточки было можно, но я надеялся отнять мяч чисто. А последовал пас Тарану, который и забил победный гол. В раздевалке в гнетущей тишине Бесков сказал мне: "Все правильно, Сережа..."

* * *

- А через год Бесков меня отчислил. Я был немолод, но голова от удачного дебюта закружилась, как у мальчишки. Закрепился в основе "Спартака", с ходу в список "33 лучших" вошел. Ну и возомнил себя мастером. Футбол на какое-то время отошел на второй план, а Бесков подобных вольностей не прощал. Для меня это стало уроком.

Единственное светлое пятно в 84-м - встреча с Аллой. Познакомились в ЦИТО, где оба залечивали травмы. Жена у меня горными лыжами занималась, чемпионка СССР. Расписались 20 лет назад - 4 января 1985 года. Помню, сыграли мою свадьбу, а на следующий день женился Дасаев. Свидетелем у Рината был Александр Фатюшин. Невероятного обаяния человек. И актер замечательный. Он что, правда, умер?

- Да.

- Я слышал об этом краем уха в Финляндии, но как-то не верилось... Фатюшин очень любил футбол. У нас теплые отношения были. Он часто нас с женой приглашал в театр. В "Маяковке" почти ни одной премьеры не пропускали.

* * *

- Отъезд из "Спартака" в Баку был ошибкой. Клюнул я на то, что продолжу играть в высшей лиге, только не учел специфики этого южного города. Чужаку в нем стать своим, по-моему, невозможно. Да еще жара. Едва появился шанс вернуться в Москву, пусть и в первую лигу, я тотчас им воспользовался. И не жалею. В "Локомотиве" у Семина, в ту пору начинающего тренера, три прекрасных сезона провел. Коллектив был славный, никаких группировок.

Тренировки у Семина, правда, были не сахар. Не забыть, как на предсезонке мы по 20 раз вокруг еще старой арены в Черкизове носились. Ох, и мукой же для меня всегда были эти кроссы! У Бескова от них быстро успел отвыкнуть. Он-то все тренировки с мячом проводил. Как и Романцев, кстати.

С Романцевым у Константина Ивановича мы два года бок о бок в обороне отыграли. Когда в 89-м Олег принял "Спартак", он набрал мой номер и сказал два слова: "Серега, возвращайся". Кто бы отказался от такого предложения? И вместе с Черчесовым мы написали в "Локомотиве" заявление об уходе. Семин, понятно, на нас был страшно обижен.

* * *

- В "Спартаке" время пролетело как один миг. Но иллюзий я не питал. Мне уже было 33, и я резонно рассудил, что лучше из "Спартака" за границу уехать, чем куда-нибудь в первую лигу. На варианты интереснее Финляндии в моем возрасте рассчитывать было наивно. А финны положили на меня глаз как раз после победы над "Реалом". И на полуфинал Кубка чемпионов с "Марселем" приехали в Москву подписывать контракт.

Французов мы, увы, не прошли, и весной 91-го я улетел в ОЛС - так называлась моя новая команда из городка Оулу. Отыграл сезон, перешел в другой клуб - ФК "Оулу". Но ни одного официального матча за него провести не успел...

В Оулу мы и жили до 99-го, а потом переехали в пригород Хельсинки - Эспо. В Финляндии осели уже прочно. Рад за детей, которые получают хорошее образование. Оба свободно разговаривают на русском, английском, финском и шведском - втором в стране официальном государственном языке. Младший сын закончил 8-й класс, старший сейчас в армии. В финской, разумеется. Ездили к нему весной на присягу. Это не служба - малина! Длится всего полгода, на выходные солдат отпускают по домам. К футболу сыновья равнодушны. В Финляндии они хоккеем увлеклись, но дальше любительского уровня не продвинулись.

* * *

- Осталась ли у меня обида на футбол? Ну что вы! Это моя вторая жизнь, подарившая немало радостных минут. А то, что произошло потом... Что ж, значит, так было угодно Богу. Знать бы еще почему. Обычно, когда настигает тебя какое-то несчастье, сразу начинаешь задаваться вопросом: за что? И я себя не раз об этом спрашивал. Но ответа не нашел. Судьба, наверное. Хорошо хоть живой.

Когда прощались, Базулев еще раз попросил: "Пожалуйста, не забудьте написать, что я очень благодарен жене и детям. За то, что вытерпели меня такого... А Алле вообще, наверное, памятник поставить надо. Согласитесь, не каждая женщина смогла бы выдержать все это, к тому же столько лет".

Крепко пожав мне руку, он зашагал к метро. А я вспомнил Симонова:

"Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, -
Просто ты умела ждать,
Как никто другой".