Юрий ВАСИЛЬКОВ: "КОРМИТЬ ТИТОВА БРОМАНТАНОМ НЕ СТАЛ БЫ"

ШУТКА ОТ "ПРОФЕССОРА"

Васильков не пьет, не курит, не берет денег за лечение. И, представьте, такой человек работает врачом в России?! А уж его бескорыстная отзывчивость иногда сражает наповал. Звоню как-то в три ночи: "Сергеич, что делать - поел на ужин икры, а теперь все нутро горит?"

- Какую икру ел? - спрашивает он сквозь сон.

- Баклажанную.

- А надо было черную, - и кладет трубку.

Другой, глядишь, и обиделся бы - ну что за шутки такие, когда изжога спать не дает. Но разве можно обижаться на самого "профессора", как окрестили его лет восемь назад еще в "Спартаке" острословы Тихонов и Титов. Шаг тот был проявлением высочайшего уважения, поскольку даже герой Евгения Леонова из легендарных "Джентльменов удачи" выше, чем на "доцента" не тянул.

Официально же Юрий Сергеевич - доктор медицинских наук, защитил диссертацию: "Травмы и заболевания ведущих футболистов России". А оценено было то творение по самому высшему разряду. И, поверьте, не зря. Человек, которому доверено лечить тех, чьи конечности ежемесячно обходятся клубным хозяевам до сотни тысяч нерусских денег, а на трансферном рынке цены на каждого переваливают за миллион, этого заслуживает.

И еще вряд ли кто из его коллег с высоко поднятой головой может смело шагнуть и в футбол женский. Причем, поверьте, в одночасье станет в нем своим, поскольку принять роды или прервать беременность для Юрия Сергеевича не проблема. На заре его эскулапской деятельности в родном Масальске Калужской области он этим и занимался. И сладкое место душевного акушера и проникновенного гинеколога в Кремлевской больнице по нем просто плакало уже в ту давнюю пору. Но молодого Ионыча тянуло в другую жизнь, где непредсказуемость и риск - обыденность, а поражения и победы сменяют друг друга, словно дни недели. Эта жизнь звалась футбол.

И еще. Сегодня в нем у Василькова есть золотая медаль первенства СССР, девять такого же достоинства, завоеванных затем в российских чемпионатах. Для заслуженного врача России и одновременно почетного железнодорожника, согласитесь, коллекция более чем достойная. Но самое главное - довелось ему за это время поработать с такими грандами, как Севидов, Бесков, и сменившими их тренерскими талантами - Семиным, Ярцевым, Романцевым. И не где-нибудь, а в "Локомотиве", "Спартаке", "Динамо", сборной.

ВРАЧУ БЕЗ ВЕРЫ НИКАК НЕЛЬЗЯ

- А вы знаете, какой сегодня праздник? - неожиданно начал наш разговор Васильков. И, почувствовав мое замешательство, просветил: - День Святого Пантелеймона - покровителя и целителя всех больных.

- Что-то вроде Дня медицинского работника?

- Не совсем. То был советский праздник, а этот христианский. Его все верующие отмечают.

- Люди вашей профессии набожные?

- Думаю, в большинстве своем, да. Даже те, кого не крестили, все равно о Боге думают. Врачу без веры никак нельзя.

- А клятву Гиппократа помните?

- Как "Отче наш" - "светя другим, сгораешь сам...". Вспоминаю, как в смоленском меде нам, студентам, ее зачитывал декан. А мы, словно пионеры, хором повторяли: "Торжественно клянусь..."

- Чем бы ее сегодня дополнил футбольный врач почти с четвертьвековым стажем Юрий Васильков?

- Пожалуй, лишь одной фразой: "Терпеть, мать вашу, несмотря ни на что!"

- Когда же вы сделали столь категоричный вывод?

- После нескольких месяцев работы с Бесковым в "Спартаке".

- Неужели так тяжко было?

- Сказал бы так - непросто. Константин Иванович, как все талантливые, творческие люди, человек сложный. Он обладает потрясающим умением держать в постоянном напряжении всех, кто рядом. Работа с ним в "Спартаке" была сродни круглосуточной вахте в операционной, где ни на секунду нельзя расслабляться.

- Это почему же?

- Из-за его вечной непредсказуемости. Допустим, обсуждаешь с Бесковым текущие производственные дела один на один - понимание полное. Но если при этом, не дай бог, еще кто-то присутствовал, то он начинал поучать, кого и как лечить. Или сообщаешь ему перед тренировкой: "Сегодня больных нет". А в ответ слышишь: "Как это нет? Почему?" Может, потому ни один врач у него больше года и не задерживался.

- Выходит, вы в этом деле рекордсмен?

- Получается - так: как-никак три сезона бок о бок.

- Как с Бесковым судьба свела?

- Не судьба, а - царствие ему небесное - Александр Александрович Севидов, с которым мы до этого в "Локомотиве" трудились. Он меня в "Спартак" и рекомендовал. Поначалу волновался страшно - все-таки Бесков, "Спартак", высшая лига, о которой я ничего не знал.

- Разве такая уж большая разница между ней и первой?

- Огромная. И ответственности больше, и работы. Это сейчас в командах по два, а то и по три врача. Тогда же ты один должен был и основной состав обслуживать, и дублирующий. И за состояние каждого игрока по полной отвечать.

- Зато подопечные у вас какие были! Сплошные звезды.

- Это точно - Романцев, Дасаев, Шавло, Пасулько, Черенков, Родионов, Гаврилов, Кузнецов... Игрочищи!

- С ними тоже, наверное, нелегко приходилось?

- С ребятами никогда проблем не было. Если врач в команде не нашел контакта с игроками, ему в ней нечего делать. Это закон. Кроме взаимного раздражения такая ситуация ничего не принесет. Без уважения, доверия к тем, кого лечишь, с кем ешь за одним столом, ничего не получится.

- До панибратства дело не доходило?

- Никогда. Дистанция в отношениях с игроками необходима. А вот пошутить, посмеяться вместе даже нужно. Бывало, Пасулько на взвешивание приходил и каждый раз говорил: "Доктор, может быть, за мой гнусненький характер килограммчик сбросите?"

- Сбрасывали?

- Я же не завскладом, чтобы обвешивать. Потому обычно Вите отвечал: "Если сбрасывать вес, то не мне, а тебе. А уж как - вот здесь помогу". Врач не имеет права врать, иначе его не будут уважать. И в первую очередь те, ради кого он идет на обман.

КТО МНЕ СЗАДИ ВРЕЗАЛ?

- А как вы поступали в случаях, когда перед тренировкой чувствовали, что от футболиста попахивает вчерашним застольем? Шли и докладывали тренеру?

- К счастью, такое случалось нечасто. Но, не скрою, бывало. Тогда я просто говорил: "Езжай-ка ты, парень, домой или иди в парную. Все равно сегодняшнее занятие для тебя - потерянное время".

- В мои юные годы выпивать в среде людей большого футбола считалось хорошим тоном. "Арагви", "Пекин", "Метрополь", Центральные бани... У каждой команды были свои любимые места для посиделок. А сейчас?

- Нынешнее поколение иное. Выпить, закурить - редчайший случай. Ребята следят за собой - деньги-то какие на кону! Пусть не обидятся на меня ветераны, но нынешние футболисты и практичнее, и хитрее. Вот только, пожалуй, похлипче будут. И не много найдется среди них тех, кто через не могу станет рваться в игру.

- Как, скажем, в свое время делал Горлукович...

- Ну, Серега был боец. Подбегаешь к нему на поле с заморозкой и зеленкой: "Ну как ты?" А у него глаза злостью горят: "Сергеич, кто мне сзади врезал, какой номер?" И вперед - с обидчиком разбираться.

- Но ведь во времена Горлуковича уже платили прилично. И тем не менее он всегда был готов сыграть через не могу. Сами себе не противоречите?

- Нисколько. Юран с Цымбаларем тоже из таких. Просто у каждого из них еще старый футбольный заквас был - советский. Приучили их с детства любить футбол, а не себя в футболе. И шли они в борьбу, не думая о травмах. Потому я знал: если кто-то из них с жалобой обратится, то это уже серьезно.

ПЕРЕСТАНЬ МЫТЬ ГОЛОВУ ХОЛОДНЫМ ПИВОМ!

- Среди легионеров игроки с подобным характером редкость?

- Однозначно не ответишь. Посмотрите, как Лима в "Локомотиве" бьется. Или Дерлей в "Динамо" - буря, ураган! Ни себя не щадит, ни соперников. Так что легионер легионеру - рознь. Помню, Робсон за первый год в "Спартаке" меня и переводчика Жору Чавдаря просто измучил: там болит, тут болит, ныл постоянно. Сказал как-то об этом Васе Баранову. А он мне: "Не переживайте, Сергеич. Мы с Титовым из него быстро Павку Корчагина сделаем". И представьте, через месяц Робика нашего было просто не узнать. Единственное, что для меня по сей день загадка, почему он после двух выходных всегда с какими-то проблемами приходил. Причем чаще всего с простудой. Баранов в таких случаях на полном серьезе обычно говорил: "Роба, сколько раз тебе говорил: перестань мыть голову холодным пивом!"

- Наверное, не всегда все так забавно выглядело. Ведь если полистать в памяти книгу под названием "Из жизни легионеров", то и трудные случаи найдутся.

- Еще сколько. Те же бразильцы по характеру абсолютно разные. Скажем, Маркао, который вслед за Робсоном в "Спартак" пришел, я в медкабинете почти не видел - стальной мужик был. А вот Алешандре из моих владений не вылезал. Не хотел он в России играть. Во всем это чувствовалось - в манере поведения, в настроении, даже в выражении лица. Было видно - парень приехал вырвать свою охапку долларов и назад, на карнавал.

- Кебе тоже не подарок?

- Лучше не вспоминать. Это случай особый и, извините, неизлечимый. Футболист он, спору нет, хороший. И работал в охотку. Но когда дело доходило до общения с врачом, то впору было самому валидол глотать. Помню, на сборе в Испании у него побаливали пахи, и требовалась блокада. Не тут-то было. Увидев меня со шприцем, он тут же закрылся в номере и даже на ужин не пошел. Тогда я попросил тренера Грозного, югослава Селкича, кто знал хоть какой-нибудь язык, попытаться объяснить сенегальцу, что укол необходим. Приходим на переговоры. Номер открыт, а хозяина нет. Оказывается, Кебе в туалете заперся, где так до ночи и просидел, пока мы не ушли.

СОЖАЛЕЮ, ЧТО НЕ СДЕРЖАЛСЯ

- Среди наших игроков подобные проблемные пациенты попадались?

- К счастью, нет. Но были такие, кто постоянно требовал повышенного к себе внимания. Валерка Кечинов, к примеру, Юра Никифоров, Виктор Булатов. Была у них в характере такая черта, как мнительность, им же самим и мешавшая. Но для врача все пациенты равны. И даже с самыми капризными он обязан ладить.

- Мостовой к ним принадлежит?

- Пожалуй. В двадцать лет он перенес тяжелейшее воспаление легких. Мы его вылечили. Но боязнь того, что болезнь может повториться, еще долго в нем сидела. Мнительность для любого - штука вреднейшая. А для футболиста - просто беда.

- Не она ли помешала Мостовому сыграть на первенстве мира в Японии?

- В этом случае мнительность ни при чем. У Саши был микронадрыв мышц задней поверхности бедра - препоганейшая травма, которую он получил перед самым отъездом на чемпионат. Мы с Зурабом Орджоникидзе делали все, чтобы он хоть к последнему матчу с бельгийцами подошел. Ребята даже смеялись: "Мост", за то время, что тебя лечат, уже третья нога могла бы вырасти". Но смех смехом, а риск-то был велик. И ни он, ни тренеры на него не пошли.

- А, как считаете, Ярцев в Португалии рисковал, когда в самом начале европейского первенства решил убрать Мостового из сборной?

- Тогда, в горячке, это выглядело оправданным. Сейчас же понимаю: выяснение отношений между игроком и тренером - не для всенародного достояния. Все можно было, как сейчас модно говорить, разрулить внутри команды. Ни к чему был тот скандал. Уверен - он и на настроении ребят сказался, и на результате. Каюсь, я тогда, как и Ярцев, не сдержался и "полыхнул", о чем сейчас искренне жалею.

- При счете 1:6 в отборочном матче с португальцами Георгий Александрович тоже "полыхнул", когда за несколько минут до финального свистка ушел в раздевалку?

- В тот момент это был не человек, а оголенный нерв. Вначале я даже не заметил, что Ярцев покинул скамейку. Потом, когда это на табло показали, сразу бросился за ним. Смотрю - он к стене прислонился, за грудь держится, в глазах слезы: "Все, Сергеич, дальше не могу. Уходить надо". Дал ему тогда самых мощных сердечных препаратов, а сам подумал: дай-то бог, чтобы пронесло.

- Для кого-то этот случай выглядел странным. Ведь Ярцев - тренер опытный, ему к разным передрягам не привыкать, а тут...

- Здесь случай особый. Тяжелейший выход в финал европейского первенства стоил Георгию Александровичу колоссальных нервных затрат. И это сказалось на всей его последующей работе в сборной. Та история с уходом в раздевалку - следствие огромного нервного перенапряжения. И очень грустно, что некоторые демонстративно не захотели этого понять, проявив какую-то нелюдскую злобу по отношению к тому, кого еще вчера готовы были на руках носить.

НИКОТИН ВО ВРЕМЯ СТРЕССА - ЯД!

- Тренер всегда находится в зоне риска?

- Высочайшего риска! Это постоянная работа на износ. Быть может, стоит руководству РФС подумать о том, чтобы хотя бы раз в полгода проводить медицинское обследование тренеров. Для людей, постоянно сжигающих себя каждые девяносто минут игры, это было бы нелишним. В свое время Владимир Емец, работавший тогда в Кишиневе, умер после игры, прямо в раздевалке, в результате тяжелейшего стресса.

- И как же от него избавляться? Раньше хоть сигарета выручала. А сейчас и последней спасительной соломинки лишили - запретили курить на лавке...

- И правильно! Никотин во время стресса - яд. Пусть по ходу игры тренер кричит, спорит, выплескивая негативные эмоции. Но курево, поверьте, здесь точно не спасает.

- А рюмка-другая после игры?

- Никогда не помешает. Это, как говорится, сам Бог велел. Да и народные приметы не запрещают.

- Вы сами-то в них верите?

- В меру футбольных традиций. Женщину в командный автобус не пущу никогда, на поле выбегаю только с левой ноги... А если серьезно, то судите сами - верить в приметы или нет. В 99-м, перед решающим отборочным матчем чемпионата Европы со сборной Украины, на базе в Тарасовке команду напутствовал батюшка. Все собрались. Только Сашка Филимонов не пришел. Чем все закончилось потом в Лужниках, помните?

- Как не помнить, вместе ведь в сборной работали. Удар, кстати, был ниже пояса...

- Еще какой. Романцев тогда его выдержал, хотя и уходить хотел. Очень уж все несправедливо получилось. Команда-то ведь какая в тот год была! Лучшая за все время моей работы в сборной. Настоящая - романцевская.

- Вы с Олегом Ивановичем вместе сколько поработали?

- Почти четырнадцать лет.

- Срок солидный. Считаете, что за это время успели узнать его - "от и до"?

- Думаю, это не дано никому. Я знал его игроком, начинающим тренером, уже поднявшимся на вершину мэтром. И, поверьте, это три разных человека. Олег Иванович всегда был замкнутым, малоконтактным, по-бесковски непредсказуемым.

- Это уж точно. Сейчас вот бороду вдруг отпустил. Не ваша, часом, идея?

- Не моя.

- Народ голову ломает: почему все-таки Романцев сменил имидж?

- Затрудняюсь ответить. Возможно, таким неожиданным образом захотел подчеркнуть свою нынешнюю независимость. Вообще его поступкам часто невозможно найти объяснение. К примеру, в прошлом году он решил сбросить вес до своего прежнего игрового. И за два месяца похудел на тридцать килограммов. Согласитесь, что это посложней, чем бороду отпустить.

- Олег Иванович был и остается для большинства человеком сложным. Некоторые даже считают, что это обстоятельство заставляло его моментами бывать жестоким по отношению к игрокам.

- Жестким - случалось. Но жестоким он не был никогда. Даже история с уходом Тихонова - в большей степени вымысел любителей жареного. Иваныч держал Андрюшу в команде до последнего. И в дубль не переводил, чтобы тот мог уйти достойно. Вообще не было такого, чтобы Романцев, даже в разговоре с журналистом, нетактично отозвался о ком-то из футболистов.

ИГРОК ВАЖНЕЕ РЕЗУЛЬТАТА

- А что, остальные главные тренеры, с кем вы работали, этим грешили?

- Никогда. Александр Александрович Севидов - интеллигентнейший человек, просто не мог себе ничего подобного позволить. Бесков и Семин могли в горячке сорваться, слов обидных наговорить. Но игроков своих в глубине души любили и по мелочам волю эмоциям не давали. А то что иной раз про кого-то из них разные бредни говорят, так это обычные трибунные сплетни.

- Кстати о сплетнях. Сколько их ходило после ухода Василькова из "Спартака". Как же, Юрий Сергеевич, вас при живом-то Романцеве уволили?

- А что он тогда уже мог? Все было в руках новых начальников. Вызвали после матча с "Зенитом" и по-простому - пиши заявление. Через три месяца Олег Иванович позвонил, предложил вернуться. Но тут же - звонок от представителя тогдашнего спартаковского руководства с рекомендацией, что лучше этого не делать.

- Может быть, не хотели, чтобы Васильков участвовал в "бромантанных делах"?

- Не думаю. Просто уже тогда убирали всех людей Романцева. Подошла и моя очередь. Что касается бромантанной истории, то вдаваться в ее подробности для меня не слишком этично. Скажу лишь, что, продолжай я работать, никакого скандала с Титовым не было бы и в помине. Этим препаратом перестал пользоваться еще в 97-м, за шесть лет до его запрещения. Просто понял, что он вреден: вызывает потливость, порождает чувство тревоги, страха перед бессонницей. Но гораздо важнее другое - опасность оказаться пойманным и дисквалифицированным несопоставима с риском потерять здоровье. Для меня игрок всегда важнее результата.

- Хорошо, что доктор Васильков такой благородный. Но ведь не все из ваших коллег следуют принципу - не навреди! Иначе откуда то тут, то там вспыхивают допинговые скандалы?

- Пришло время спорта больших денег. И заработать их любым путем очень заманчиво. Вот и идут на сделки с совестью, чтобы добиться своего. Чаще всего это союз троих - спортсмена, тренера, врача.

- Кто же в этом треугольнике является инициатором и вдохновителем?

- Им может оказаться любой из названной троицы.

- А приговор в случае чего вынесут лишь одному - спортсмену.

- Почему? Может и врач в историю влипнуть. Случись передозировка с летальным исходом, и, будьте любезны, на скамью подсудимых. Но об этом обычно не думают.

ВЕРИЛ В СВЕТЛОЕ ДИНАМОВСКОЕ ЗАВТРА

- Кстати, приходя в свое время в "Динамо", вы тоже не думали о том, что меньше, чем через три года, его придется покинуть.

- Это уж точно. Приглашал-то меня Юрий Заварзин, с которым мы долго и успешно работали в "Спартаке". Вместе планы строили, как сделаем на новом месте хороший, крепкий клуб, выведем его в лидеры. Словом, дружно верили в светлое динамовское завтра.

- И когда же почувствовали, что тучи стали сгущаться?

- Трудности были с самого начала - отсутствие собственной базы, тренерская чехарда, некоторые финансовые проблемы. Но для этого этапа подобное типично. Когда команда - единый коллектив, трудности вполне можно переносить и даже, пусть не очень быстро, двигаться вперед. Если же единения нет, а есть группки футболистов, живущих своими интересами, мало чего добьешься даже с самыми именитыми игроками. Первым это понял Романцев.

- В недавнем интервью "СЭ" Романцев сказал, что, как ни пытался, не мог найти общего языка с купленными динамовскими начальниками легионерами.

- То же самое испытывал и я. Новички оказались на редкость капризными - база не та, меню не то, спагетти не той фирмы, мясо не того сорта. А ведь лично я с рынка все привозил, хотя в моей практике ничего подобного не было. Стоило на сборах Романцеву чуть нагрузки увеличить, как они бегом ко мне - док, лечи, ноги болят. Бывало, ставишь диагноз - нужна операция. А начальство сомневается: быть такого не может. И отправляет футболиста за границу на спецобследование. В итоге выясняется, что без хирургического вмешательства все-таки не обойтись.

- Не могу припомнить, чтобы Василькову когда-нибудь не доверяли...

- Да и я, признаюсь, тоже. Понимаете, врач футбольной команды должен быть готов ко всему. И это правильно. Я, если надо, стану старые бинты стирать, но на побегушках и в холуях, извините, никогда не буду. Вот примерно на эту тему и состоялся у нас разговор с Заварзиным. Как выяснилось, последний.

- Не жалеете?

- Если врач принял решение, он должен идти до конца.

- Ну а о чем-то в своей жизни все-таки жалеете?

- Пожалуй, о грустной истории с Мирославом Ромащенко. Вырезали ему мениск в Германии. Операция, по нынешним временам, несложная. Но здесь всегда очень важно реабилитационный период грамотно провести. А "Мира" спешить начал - скорее на поле. Помню, пришел на него вызов в сборную Белоруссии. Романцев и я отпустили его только с одним условием - показаться тамошнему врачу и ни в коем случае не играть. Мирослав же по-своему решил - упросил тренеров в состав поставить. И прооперированное колено вновь повредил. А потом пошло-поехало - одна операция, другая... В итоге так и закончил.

- И никакие светила спортивной медицины не могли помочь?

- К сожалению, чудес не бывает.

-Выходит, прав президент Олимпийского комитета России, заявив недавно, что наша спортивная медицина хромает?

- Совершенно с ним не согласен. У нас много блистательных специалистов. Таких, как Сергей Миронов, Анатолий Орлецкий, Валентин Санинский, Зураб Орджоникидзе... Список можно продолжить. Другое дело, что мы отстаем в качественном обеспечении, достаточном количестве современной аппаратуры. И пока все это, увы, может только сниться.

- А вообще, врачам часто сны снятся?

- Специальных исследований на сей счет не проводилось. Но думаю - как и всем смертным.

- Вас, часом, кошмары ночами не мучают?

- Бог миловал. Недавно вот приснилось, что стою на базе в Тарасовке в центре поля. Один. И вокруг никого. Только тишина...

- Жутковато было?

- Сказал бы, непривычно.

- Вот и терпите, как сами говорили.

- А я и терплю...