Одна из самых затейливых историй русского футбола нулевых годов – пара футболистов с одинаковыми именами и фамилиями, которые постоянно играли в одной команде и потому с юных лет попадали в протоколы с обязательным указанием отчества. Дмитрий Николаевич Смирнов трудился защитником в скромных командах премьер-лиги, никогда не был особенно знаменит и в 2012 году довольно тихо закончил игровую карьеру. Дмитрий Александрович – опорный полузащитник, который всегда выделялся ростом (196 см), а когда-то – способностями.
В 2003 году Олег Романцев позвал его в «Спартак», и почти сразу после этого был убит агент Смирнова – знаменитый торпедовский футболист Юрий Тишков. Вместе со «Спартаком» Смирнов выиграл последний на сегодня трофей красно-белых и принялся путешествовать по провинции: «Черноморец», «Алания», «Луч», «Терек», украинская «Волынь» и вот теперь – тульский «Арсенал». Вместе с командой из Тулы Смирнов начинает сезон в первом дивизионе, а Sports.ru общается с ним о том, каким удивительным бывает русский футбол.
– Вы и тульский «Арсенал». Как это получилось?
– Последние два года у меня травмы были и я вообще подумывал заканчивать. К тому же не было особенных вариантов. То есть были, но в первой лиге, в Новокузнецке, еще где-то. Тогда мне это было неинтересно, я сидел дома. Как в «Дневнике Бриджит Джонс» – смотрел телевизор, был в полудепрессивном состоянии. Потом услышал, что в Туле свою команду делает Аленичев, один из его помощников – Ананко. Ананко я знал хорошо, позвонил ему и сказал: «Можно к вам приехать потренироваться? А то мне вообще делать нечего». «Приезжай, конечно». Приехал, потренировался, вроде и я понравился, и мне понравилось. Подумал, что вот мой шансик еще немного поиграть.
– И что такое вторая лига?
– У меня была цель – забить. Тогда получалось бы, что у меня есть хоть один гол во всех дивизионах – от КФК до премьер-лиги. Забить удалось. Открытия? Ну, к тому, что форму стирать надо самому, я был готов. Берешь форму с собой, дома кидаешь в стиральную машину, потом везешь на тренировку. Так что главное открытие – со знаком плюс. Я познакомился с Аленичевым, и это произвело на меня самое сильное впечатление. Например, тем, как он готовится к играм. Мы выиграли решающий матч, обеспечили себе первое место в зоне, но остается еще одна игра – с Липецком. Полкоманды уже к банкету готовится, а Аленичев подходит к одному из наших игроков, который раньше играл за Липецк, и спрашивает: «А расскажи про их правого полузащитника. Бежит здорово, да? А центральный головой играет классно, да?» Оказалось, Аленичев посмотрел полностью их последний матч. Я был в шоке.
– Как сыграли?
– Выиграли 5:1, Женя Савин забил все пять. Три из них с пенальти, но все три – железобетонные, можете мне поверить.
Чернышов, имитация
– Широкая публика узнала о вас в 2003 году, когда вы оказались в «Спартаке». Как это получилось?
– Я неплохо сыграл сезон-2002 в ЗИЛе. Вечером мне позвонил мой агент Юрий Тишков и сказал: «Завтра утром едем в офис «Спартака». До этого у меня уже были разговоры с некоторыми другими клубами, но сильной заинтересованности я не увидел: вроде хотят, а вроде нет. В офисе «Спартака» был Романцев, пяти минут разговора с ним мне хватило, чтобы сказать: «Подписываем здесь». И вроде он говорил простые слова: «Я на тебя рассчитываю. Хочу, чтобы ты играл в сборной», – но звучали они так, что невозможно было отказаться. Видимо, магия имени.
– Вещь, которой вас удивил Романцев?
– На каждой тренировке каждый игрок выкладывается на все сто – хоть Титов, хоть Смирнов. У него было такое влияние на игроков, что все работали по максимуму.
Еще тогда Червиченко был президентом – очень яркий человек. Запомнился тем, как на сборах играл в футбол с руководящим штабом клуба. Играл весело: ходил пешком и всем пихал. Еще помню, когда я только переходил в «Спартак», Червиченко сидел в офисе с Тишковым, обсуждали футболистов. Червиченко показывал фотографии Робинью: «18 лет. Супервостребованный человек». В каком-то списке потенциальных трансферов у Червиченко он стоял на первом месте, но сам Червиченко говорил: «Это невозможно, за ним такая очередь…» Через два года Робиньо перешел в «Реал».
– В «Спартаке» вы выиграли свой единственный трофей – финал Кубка. Для вас это тогда был особенный матч?
– Абсолютно. Спал накануне неплохо, но волновался сильно. Наверное, потому что молодой – сейчас от волнения точно бы не спал.
– Когда «Локомотив» спустя три года выиграл Кубок, призовые каждому игроку были такими, что можно было купить BMW. Как платили за ту победу в «Спартаке»?
– Я получил $15000. Это за три игры – четвертьфинал, полуфинал и финал. Сейчас это примерно как $25000-30000, то есть не BMW, а машина поскромнее.
– Самый необычный игрок «Спартака»-2003?
– Кебе. Бывало, что у него сдавали нервы, он обвинял нас в расизме и бойкотировал матчи. Играли с кем-то в «Лужниках», ему кто-то подсказал на поле, он пришел в раздевалку и давай: «Играть больше не буду! Вы все расисты!» Романцев его лично успокаивал, чуть ли не Червиченко пришлось звонить, чтобы он спустился в раздевалку.
Хотя какой расизм? Там уже пять бразильцев в составе было, ко всем нормально относились. Возможно, все из-за того, что Кебе жил в России один, ему было скучно, и он так развлекался. Смешно, что этого человека потом пять лет не могли выгнать из России.
– В финальном матче в рамке «Спартака» играл Алексей Зуев. Он тогда был нормальным?
– Полнейший адекват. Единственное – на гитаре играл нам на сборах. Но у Бракамонте, когда мы с ним в «Тереке» были, вообще концерты случались. На сборе в Турции он спускался в лобби и начинал играть. Все, кто были в лобби – человек 50, отдыхающие из самых разных стран – обступали его и слушали. Минут 30 его сет длился обязательно.
– После победы в Кубке вместо Романцева «Спартак» принялся тренировать Чернышов. Прекрасный тренер?
– На первом же собрании сказал: «Футбол по Романцеву – это, конечно, хорошо, но это прошлое. Будем играть современно».
– И что такое современное?
– Начали бегать кроссы, разминки стали длинными. Футболисты, которые при Романцеве без мяча вообще ничего не делали, просто с ума сходили. Ну и главный хит – когда все вместе отрабатывали подкаты. Несколько колонн по четыре человека, Чернышов поднимает правую руку – вся группа должна сделать подкат вправо. Вроде как отрабатываем синхронность. Поднимает левую руку – ныряешь вперед, как будто бьешь мяч головой. Да, только все без мяча. Маразм! Контраст с Романцевым был обалденный.
– Самый странный человек, который пришел в «Спартак» при Чернышове?
– Вратарь Шафар. Вроде где-то играл, но когда выходил на поле, вообще не выручал. Может, это именно в «Спартаке» так пошло… При Чернышове вратарей было столько, что у них был свой квадрат. Вы только представьте, выходишь на тренировку, а там отдельно вратари: пятеро в квадрате и двоих внутри гоняют. Семь человек!
Меня он посадил на скамейку быстро. Сказал, что я плохо готов, а на мое место взял Станича: «Все равно я в тебя верю, готовься». Он говорил это после каждой игры, но поначалу хотя бы выпускал на замену, потом я вообще не выходил. «Да я тебя понимаю: нам, высоким, тяжело набирать форму. Но ничего – сейчас у меня наберешь». Через месяц узнал, что мне в лицо он говорит одно, а за спиной – совсем другое: «Да не, этот нам точно не поможет». Поэтому о Чернышове у меня впечатления плохие. Ладно не ставил в состав – это совершенно нормально, у всех разные взгляды на футбол. Но такая двуличность… Потом, когда он уже почти нигде не работал, мы с ним пересеклись на каком-то футболе. И он сказал: «Дим, как ты? Я ведь за тобой слежу. Я же в тебя тоже часть души вложил…» Да уж, вложил.
Андрей Червиченко: «Мне Чернышов понапритаскивал всякого говна»
– Где вы смотрели выдающийся матч «Торпедо-ЗИЛ» – «Спартак»? Тот самый, который «Спартак» проиграл, а на трибунах вывесили баннер с портретом Старостина и слоганом «Он все видит».
– В Новороссийске. Я летом ушел из «Спартака» в «Черноморец», а он как раз боролся с ЗИЛом за то, чтобы остаться в премьер-лиге. Сомнения насчет этой игры были изначально. Сомнения подтвердились.
– Что ваши бывшие партнеры говорили об этом матче? Отводили глаза?
– Да я даже не спрашивал. Для меня все было ясно. Тогда у «Торпедо-ЗИЛ» фантастический финиш вообще был. И «Динамо» обыграли в игре без моментов, и тут. Ну что, зато остались. «Черноморец» вылетел.
– Какое у вас впечатления от тогдашнего босса «Торпедо-ЗИЛ» Юрия Белоуса?
– Когда я переходил в «Спартак», он очень этого не хотел и говорил: «Я тебе устрою сборы. Ты за###шься с них на суды летать». Я ушел через КДК – у ЗИЛа были долги по зарплате, а если три месяца не платят, КДК сразу принимает твою сторону, и можно уходить бесплатно. Но Белоус подал на меня в гражданский суд, мне даже повестки потом регулярно приходили. Потом я читал в газетах его слова: «Смирнов – наш блудный сын. Но мы вернем блудного сына в родные пенаты». Меня это очень веселило.
В конце 2003 года «Черноморец» вылетел, у меня появилась возможность вернуться в ЗИЛ. Я пришел к Белоусу в кабинет, он смотрит на меня: «Ну признай, признай, что ты совершил ошибку». Пять минут меня травил. Сейчас я, может, и помолчал бы, но тогда, молодой, залупился. «Нет, не признаю. Я поиграл в хорошей команде, выиграл Кубок». «Но сейчас-то! Сейчас-то ты без дела». В общем, поговорили и разошлись. Потом в ЗИЛ пришел Петраков, он меня уже не захотел видеть, и я ушел в «Аланию».
Тишков, убийство
– Как и где вы познакомились с Юрием Тишковым?
– Первое знакомство – еще когда он не закончил карьеру игрока. Я был в дубле ЗИЛа, а он пришел туда поддерживать форму. Он был после «Рубина», у него были травмы, было видно, что ему тяжело. Но это так – познакомились и разошлись. Уже потом, когда я попал в основу, он предложил встретиться в кафе: «Я молодой агент, давай вместе работать». Он встречался с моими родителями, тогда агентов было мало и они вообще не понимали, зачем это нужно: думали обманут, как всегда. Но он и им объяснил свою роль, почему он будет полезен. А я-то согласился сразу. Я воспитанник и ярый болельщик «Торпедо» – Тишков для меня был настоящей величиной.
– Самое яркое впечатление от Тишкова-футболиста?
– Помню сезон в Кубке УЕФА, где «Торпедо» дошло до четвертьфинала, по дороге победило «Севилью» и «Монако» – вот там Тишков просто отлично играл. Это я смотрел еще по телевизору. А вот на матче с «Реалом» был живьем – подавал там мячи. Тогда «Торпедо выиграло 3:2, забивали Тишков, Талалаев и, как сейчас помню, Михаил Мурашов – победный головой. На Восточную тогда вообще кто только не приезжал. «Манчестер» я тоже видел своими глазами, мне даже Шмейхель значок подарил. Сыграли 0:0, но «Торпедо» выиграло по пенальти. Мы с другом стояли за воротами «МЮ», Шмейхель после серии подошел к нам, приобнял и говорит: «Вот вам значок из Манчестера». Я тогда даже не знал, как его зовут, но все равно был на седьмом небе. Этот значок у меня лет до 20 в комнате висел.
– Где вы были и что делали, когда узнали о смерти Юрия Тишкова?
– На сборах в Турции со «Спартаком». На завтраке ко мне подошел Червиченко: «Дим, надо поговорить». Думаю: переход был непростым, наверное, по этому вопросу. Но он начинает: «В жизни все бывает…» Мне стало тревожно: что же случилось? «Убили Тишкова…» Я вошел в ступор, и весь дальнейший разговор я вообще не воспринимал, что он говорит.
– Вы были на похоронах?
– Нет. Я пытался отпроситься и слетать, но в «Спартаке» мне сказали, что лучше не травмировать психику.
– После убийства вы когда-нибудь общались с семьей Тишкова?
– Нет. Первый год я передавал его семье деньги. Деньги – процент от зарплаты, агентские. После победы в Кубке тоже передал – если бы не Тишков, у меня этой победы не было бы.
– Когда вы узнали, что одним из мотивов убийства мог стать ваш трансфер?
– Мы вернулись из Турции в Москву, меня вызвали к следователю. Он и сказал, что есть такая версия. «Насколько это реально?» А мне вообще нечего ответить было. Мне никто не звонил, не угрожал.
– Есть версия, что трагедия случилась из-за того, что вы перешли не в ту команду. Вы поэтому не говорите, кто еще, кроме «Спартака», звал вас тогда?
– Есть такое.
– Тогда финальное: среди тех, кто звал был еще один московский клуб?
– Да, верно.
Кварцяный, поджопник
– Самый необычный тренер в вашей карьере?
– Кварцяный Виталий Владимирович. В 2011 году я приехал в «Волынь» на просмотр, и на первой же тренировке увидел, как он дает футболисту пинка. Тренировка после игры, они выиграли, у команды легкая эйфория. Кварцяный говорит одному: «Ты чего не бегаешь?» «Да ладно, чего? Я бегаю». Кварцяный как выйдет на поле и даст ему поджопника. Я стоял за воротами и на все это смотрел: «Как здорово, сейчас выйду, накосячу – и тоже получу».
У него было любимое упражнение – футбол два на два на полполя. По два человека в команде и играют друг против друга. Отлично закладывает фундамент и подразумевает, что ты на фоне усталости постоянно обыгрываешь соперника. Но я как-то вместо того, чтобы обыгрывать, отдал передачу и услышал: «Смирнов! Это в России так играют в футбол. У нас – взял мяч и беги, беги». Или: «Этот спартаковский футбол мне нахер не нужен. Что, я сейчас не выйду и не отдам передачу ближнему? Отдам. А ты бери мяч и беги 50 метров».
У Аленичева мы тоже играем два на два, но внутри штрафной площади, то есть пространство в два с половиной раза меньше. А тут – целых 50 метров в длину. Когда я первый раз это попробовал, то чуть не упал. Подумал: «Что же будет дальше?» Дальше началось еще хуже.
– Что именно?
– Представляете себе трассу для мотокросса? Земляная с постоянными подъемами и спусками. Мы по ним кроссы бегали по 30 минут. Еще бегали с утяжелителями – в специальный жилет насыпалось килограмм пять песка, мы эти жилеты надевали – и вперед. После этого спина так болит, что несколько дней мучаешься.
А какие шутки у Кварцяного!
– Расскажите.
– Многое непечатное. Но, например, иногда он говорил: «Вот что вы все ноете? Тяжело? А, думаете, проститутке легко? Она каждый вечер на работу выходит! Да, если плохо себя чувствует, клофелинчику посыпала, отдохнула до часика». Команда лежала. Вообще у него правило было такое: собирал команду минут за 40 до тренировки и общался с командой. Сначала минут 15 пихал кому-нибудь – это его любимая тема была. Потом переключался на юмор, и настроение игроков взлетало.
– Самая необычная претензия к игроку?
– Ко мне. Я когда подписывал контракт, меня не устраивал один пункт. Если я играю – получаю 100 рублей, если не играю – 50. Кварцяный говорит: «У нас все так подписывают». Я долго не соглашался, уже подошло время первой игры – в Одессе. В итоге подписал контракт уже после предыгровой тренировки – чуть ли не перед отъездом в аэропорт. Я был еще не до конца готов, выхожу на матч, чувствую минуте на 80-й, что уже очень тяжело, и попросил замену. Заменился, сижу на скамейке и тут Кварцяный: «Где, бл##ь, этот русский? Ты бы лучше потренировался лишний раз, чем контракт столько подписывать».
А потом дал пресс-конференцию: «К нам приехал игрок из России. Два дня читал контакт, не было времени тренироваться. Звонил прокурору – кончились деньги на телефоне. Побежал на почту – звонил в адвокатскую контору. В общем, подписал только после того, как я сказал: «Дядя! Либо подписываешь, либо собираешь вещи и едешь в свой Рио-де-Москва». В Youtube есть видео этой пресс-конференции. Я полностью не смотрел, но ребята из «Арсенала» видели и говорят: хит!
– Вы познакомились с его легендарной овчаркой?
– Видел ее свои глазами – Кварцный часто появлялся с ней на базе, гулял. Он говорил, что она лучший защитник. Раньше, мне рассказывали, он приводил ее в раздевалку, бросал там теннисный мячик и показывал, как надо цепляться за мячи. При мне такого не было, к счастью.
Кварцяный, кстати, на меня потом снова разозлился. Я через полтора месяца после перехода получил травму. Он потом ходил злой и говорил, что я его обманул и приехал уже травмированным. «Как травмированным? Я же три игры сыграл, месяц тренировался, и только потом сломался». «Нет-нет, я звонил в Москву, уточнял, они мою информацию подтвердили». В Москву? Кому?
«Луч», здоровье
– Вы четыре года играли в «Луче». Там и правда платят больше, чем везде?
– Тогда платили раза в полтора больше. Зато играть там хорошо. Владивосток – обалденный город. Есть куда пойти, есть куда съездить, футболисты очень популярны. Платят вовремя – за четыре года мне один-единственный раз задерживали на пару месяцев. Плюсов полно. А минус один и всем понятен. Я, кстати, не исключаю, что травмы после «Луча» у меня посыпались как раз из-за постоянных перелетов.
– У вас был свой план действий на полет?
– Два фильма. Книжка. И карты. Чтобы удобно играть, нужно было в двух рядах иметь два свободных места. Поэтому у нас была проверенная технология: как только загружались, уже высматривали, с кем и где можем поменяться местами. Вообще столько, сколько я играл в карты во Владивостоке, не играл больше никогда в жизни. У многих ведь проблемы со сном. Сидишь на базе, из-за акклиматизации вообще не уснуть. «Давай партеечку?» «Давай».
Самое тяжелое во Владивостоке – вставать после обеденного сна в первый день после прилета. У нас всех обязательно будили. Но ты не спал ночь из-за перелета, поспал полтора часа, а тут тебя снова поднимают. Бывало, на тренировках кого-то не было, потому что человек так и не смог проснуться: засыпал после того, как будили.
– За четыре года во Владивостоке вы возненавидели красную икру?
– Да, был период, когда я ее перестал есть. Но первое время – морепродукты постоянно. Мы даже в самолетах не брали еду, которую разносили по салону. Считали, что полезнее делать бутерброды с икрой. Поэтому в аэропорту у знакомых женщин брали ведерко. В самолете ждали, когда принесут хлеб, чай, масло – и вперед. И так – два раза в полет.
– В «Луче» вас тренировал еще один необычный человек – Семен Альтман.
– Он приехал нас спасать на шесть туров до конца чемпионата. К сожалению, не понял, где оказался, стал давать нам двухразовые тренировки и на этом все закончилось. Специфика «Луча» в том, что там очень грамотно надо давать нагрузки. Например, там практически невозможно тренироваться утром. Потому что полкоманды не спали ночью – не потому, что тусовались где-то, а потому что из-за акклиматизации не смогли уснуть.
Альтман этого не понимал и начал всех гонять. Люди совсем сдувались, Альтман понял этого через две недели сам, но уже было поздно. А до этого к нему подходили: «Семен Иосифович, мы не можем спать». «А ты ложишься и настраивайся: хочу уснуть и все».
Вообще, он страннейший человек. Состав на игру выбирал по гороскопу.
– Как это?
– Вызывает меня перед матчем со «Спартаком»: «Дима, завтра по гороскопу у тебя очень плохой день. Я бы тебя никогда не поставил, но ты важный игрок для команды, поэтому у меня нет выбора. Ты тогда лучше подготовься». Кстати, несмотря на неблагоприятный день, оказалась одна из моих лучших игр в сезоне.
Он при знакомстве попросил всех обязательно назвать время суток, когда мы родились. Это ему нужно было, чтобы понимать, какое у тебя самочувствие во время игры.
– Звонили маме, спрашивали?
– Да какое? Придумал. Сказал: «Утром». Хотя до сих пор понятия не имею, когда именно я родился.
Или перед игрой с «Химками». То ли гадалка, то ли какие-то космические часы ему поведали: завтра первый тайм будет великолепным, второй – плохим. «Внимательнее после перерыва!» Выходим против «Химок»: после первого ведем 1:0, но в итоге проигрываем 1:3. «Я же вас предупреждал: это же не просто так. Это наука, против нее не попрешь».
Но вообще мужик веселый. В конце сезона ему нужно было попасть на прием к губернатору, тот долго не принимал. В итоге Альтман надел значок депутата Украинской думы, сел в приемную и брал измором – сидел там три часа. До тех пор, пока не приняли.
Гуллит, не ссориться
– Два года вы провели в «Тереке». Умеете ли вы танцевать лезингку?
– Нет. Был банкет, на котором мы пытались научиться, но не удалось. Меня Рамзан Кадыров, правда, и не просил ни разу. А бывало, когда он просил ребят станцевать – и они танцевали вне зависимости от того, умеют или нет. Правда, он все-таки местных просил в основном. Вот забил Гвазава, мы обыграли «Динамо» 1:0. Кадыров пришел в раздевалку счастливый: «Лева, как ты сыграл! Никогда не видел грузинской лезгинки – покажи». И Лева танцевал. Причем танцевал прекрасно.
А русские... При мне только один танцевал – массажист Леня. Он так освоил мастерство, что и с ножом делал. Не то чтобы у него хорошо это получалось, но команду он веселил прекрасно. Гуллит, который никогда такого не видел, был в полном восторге, хлопал в ладоши.
– Расскажите, как вы знакомились с Гуллитом.
– Я его не узнал. Я всю жизнь помнил его длинноволосым, а тут он пришел с короткой стрижкой. Мы с ребятами сначала даже переглянулись: «Может, двойника привезли?» Человек на юморе, было видно, что ему все нравится. До него у нас был испанец Виктор Муньос – он ровно один сбор с нами отработал. Он был дотошным, все не нравится, все не то. Гуллит – совсем другое дело. Приехали в Кисловодск на ужасные поля: «Нормально, меня все устраивает». Было видно, что его задача – зарабатывать деньги и не ссориться.
– Что же пошло не так?
– Результаты. Не хочу, чтобы это звучало дерзко, но как тренер он не самый сильный из тех, с кем мне приходилось работать. Он часто принимал очень странные решения. Например, у нас был в составе Шамиль Асильдаров – в прошлом сезоне лучший бомбардир команды. Гуллит пришел и тупо перестал ставить его в состав. У нас появился нападающий из Зимбабве Мгуни, Гуллит сделал основным его. Тот получил травму, вышел Шамиль, забил два гола. Мнгуни выздоравливает, снова играет с первых минут, Шамиль не выходит даже на замену. Гуллит пытался создать в команде хорошую атмосферу, но в том числе из-за таких решений с атмосферой было не очень.
Еще была классная история, в которой Гуллит столкнулся с реалиями нашего футбола.
– Расскажите.
– «Терек» жил на базе в Кисловодске, и там на сборе была одна из российских команд. В составе этой команды – игрок, который выиграл Евро-2006 со сборной Колыванова. Футболист – немного навеселе – подходит к Гуллиту, чтобы сфотографироваться. Обнял его и между делом просит переводчика: «Переведи Руду, что я тоже кое-что в футболе выиграл». Гуллиту перевели, но он вообще не понял, о чем речь.
– Мамочки. Как складывается карьера этого футболиста?
– Тогда дела были явно лучше. Тогда он считался молодым и перспективным.
Курбис, «мой Педретти»
– В 2004 году вы играли в «Алании» при Ролане Курбисе – французском тренере, который позже угодил в тюрьму за взятки при совершении трансферов в 90-е. Вы чувствовали, что имеете дело с авантюристом?
– Супервеселый чудак. Правда, нам было тяжело понимать его шутки из-за переводчика. Он что-то скажет по-французски, весь штаб хохочет, переводчик хохочет, но нам переводит – несмешно. «Что за хрень, в чем юмор?» Как комедия с плохим переводом из 90-х.
Выходные давал нам по два-три дня. Даже на сборе. Мы были где-нибудь во Франции, получали такие выходные и гнали в Милан – на шопинг и отдыхать. Европейский подход.
– По-моему, больше похоже на нежелание запариваться.
– Мне тоже так казалось, но мы все-таки старались списывать это именно на европейский подход.
Вообще у меня в «Алании» не очень пошли дела. Сразу игра не пошла, а публика там строгая. Не заиграл сразу – потом начинают свистеть при любом касании мяча. Вот со мной так и было. Но Курбис в меня верил безоговорочно. Говорил все время: «Ты мой Педретти». Причем Педретти вроде и не опорный, и не атакующий, и Курбис меня так же пытался ставить – опорным, но без обороны, чисто созидатель. Странная позиция. На пресс-конференциях меня поддушивали: «До каких пор будет играть Смирнов? У нас есть собственные воспитанники, они сильнее». Курбис отвечал: «Смирнов – один из лучших моих футболистов».
– С болельщиками помирились?
– Перестали свистеть, но любимчиком я уж точно не стал. С кем-то играли на Кубок, выиграли 5:2. Я забиваю гол – все аплодируют. Следующая ошибка – свистят всем стадионом. А как-то меня поменяли, я сел на скамейку и прямо в нее со стороны оградительного стекла прилетела зажигалка. Говорю соседу: «Если так и дальше пойдет, закажу себе железную будку. Как поменяюсь, только в нее можно будет прятаться».
Ги де Мопассан, другими глазами
– Раньше судьи часто выходили на матчи под газом. Вы с такими сталкивались?
– Пару раз. Один раз к нам во Владивостоке в раздевалку зашел доктор: «Ребят, дайте «звездочку». Там судье совсем плохо». Вышли на поле – от судьи и правда прям несло перегаром.
– А чем «звездочка» помогает пьяным?
– Ею виски растирают, получается эффект нашатыря. Но это вообще принято: судей ведь встречают, кормят, вот кто-то и переходит рамки гостеприимства иногда.
– Как вы реагировали на присутствие в своей жизни Дмитрия Николаевича Смирнова? Вы не родственники, но играли с ним в трех разных командах.
– У меня по части однофамильцев вообще забавно. Я когда первый раз вышел в «Торпедо-ЗИЛ» на замену, поменял Александра Смирнова – того, который в штабе Кобелева в «Динамо» работал. Мне родители потом рассказывали историю, как диктор объявил: «Вместо Александра Смирнова играет Смирнов Дмитрий Александрович», – а люди на трибунах: «Ох ничего себе! Сын отца поменял». Мои настоящие родители тогда сильно рассмеялись.
Дима Смирнов в 16 лет пришел в наш дубль, с тех пор мы и пересекались постоянно. То, что с первого года меня называли по отчеству, не то что не доставляло дискомфорта – наоборот весело было. Забавно, кстати, что мы с Димой одногодки, оба из Москвы, а сейчас – вообще живем через дорогу, периодически друг к другу в гости ходим. Он уже закончил играть, сейчас учится в ВШТ и тренирует сына в школе «Фили».
– Сына тоже Дмитрий зовут?
– Хех, нет. Максим.
– Насколько вы довольны тем, как сложилась ваша карьера?
– С учетом того, как бойко я начинал, чувство недосказанности есть, конечно. Если бы еще пару лет поиграл на высшем уровне, был бы доволен. Я довольно рано скатился в первую лигу, но у этого есть объяснение – травмы.
– То есть это история про здоровье, а не страдание ерундой?
– Ерундой тоже страдал. В молодости иной раз не надо было идти на дискотеку. Когда говорили: «Да успеешь еще нагуляться», – надо было верить и не уходить на ночь. Думаю, со временем это тоже сказалось. Это ведь типичный праздник русского футболиста – выиграл матч, пошел в клуб, протанцевал до утра, на следующей тренировке формально появился, но фактически ее пропустил.
– Самые бестолково потраченные деньги в вашей жизни?
– Стриптизы. Когда я начал зарабатывать деньги, меня привели в такое место, «О-ля-ля» называлось. И где-то целый год я все эти места изучал. Тупость, конечно. К счастью, через год соскочил. Знаю, что некоторые футболисты бывают там и сейчас. У меня в голове не укладывается, что там интересного. Но тогда были ощущения: есть деньги – надо идти.
– Ваш отец – бывший футболист «Шинника» и «Спартака». Почему он не вправил вам мозги?
– Вправлял, еще как. В первый мой год в ЗИЛе мы с друзьями хотели поехать куда-нибудь в ночь. Через два дня – игра с «Ростовым», последний матч, мы боремся за выживание. Отец полчаса уговаривал меня остаться: «Отыграй матч, потом конец сезона, хоть месяц гуляй». Нашел слова, уговорил. Через два дня я вышел на матч, забил два гола и был самым счастливым человеком на свете. Человеческая психология странная вещь, особенно когда молодой. Понимаешь, что батя желает только добра, но все равно не хочется слушать.
Вообще если бы не батя, из меня футболист вряд ли вышел. Он с детства мне говорил: «Дима, на одном таланте далеко не уедешь. Надо работать дополнительно». Три раза в неделю после тренировок мы выходили с ним во двор, он заставлял меня обыгрывать, бить по воротам. Некоторые упражнения, которые он показал мне в детстве, я и сейчас делаю после тренировок.
Вообще молодым футболистам надо жить просто: сконцентрироваться на цели и не отвлекаться на уходящее и приходящее. Все по «Алхимику» Паоло Коэлью.
– Ого.
– Обожаю читать. Кино и книги – мои главные страсти сейчас. Недавно увидел в интервью какого-то футболиста, что «Зеленый король» – хорошая штука. Прочитал, мне показалось очень банальным. Наконец, прочитал «Анну Каренину» – даже не ожидал, что настолько интересно. Люблю историческую литературу – про Сталина, наших царей. Дена Брауна и прочих легких писателей – тоже.
– Книга, которая вас поразила?
– Скорее, автор. Анхель де Куатье – отличные вещи про человеческие отношения. «Милый друг» Ги де Мопасана – тоже очень здорово. Но мой ближайший план – «Братья Карамазовы».
– В общем, я удивлен.
– Я понимаю, для футболиста это нетипично. У нас в «Арсенале» есть парень, причем совершенно адекватный, но он открытым текстом говорит: «Я за жизнь не прочитал ни одной книжки. А зачем?» Мы с Савиным ему пытаемся объяснить: «Как зачем? Прочитаешь что-то классное, придешь в компанию, поделишься впечатлениями – людям с тобой гораздо интереснее будет общаться. На тебя другими глазами будут смотреть». «А на меня и так нормально смотрят».
Фото: еженедельник «Футбол»/Сергей Дроняев
Комментарии: