Станислав ЧЕРЧЕСОВ: В МОСКВЕ ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ, КАК Вилли ТОКАРЕВ В НЬЮ-ЙОРКЕ

Черчесов вернулся в Россию третий раз за последние двенадцать лет. В 95-м и 2002-м он здесь не задерживался, через пару месяцев неизменно отбывая обратно в Австрию. И вот очередная попытка. Не исключено, теперь Станислав Саламович, сменивший уже вратарский свитер и перчатки на пиджак и галстук, приехал надолго.

- Говорят, заграница меняет людей. Как она изменила вас?

- Вообще-то я и раньше отличался пунктуальностью, но там стал еще жестче к себе относиться. Если пообещал что-то - в лепешку расшибусь, но сделаю. Никогда никуда не опаздываю. Лучше на полчаса раньше приеду. Полагаю, не случайно судьба забросила меня сначала в Германию, а потом в Австрию. Мы подходим друг другу. Когда в Италии или Испании тебе говорят "завтра", это легко может растянуться на полгода. Тут вещи всегда называют своими именами. Мне подобный подход больше по душе.

- Знаменитые немецкие педантичность и снобизм, свойственные также их австрийским соседям, не раздражали?

- Нет. Человека нужно принимать таким, какой он есть. Тыодин приехал из России - и что, всю нацию хочешь переделать? Так не бывает. Советую закрывать глаза на отдельные недостатки, подстраиваться. При этом ни в коем случае не изменяя своим принципам! Раздражали, пожалуй, лишь упертость и твердолобость. Говорю: "Зачем головой ломать стену, если ее можно просто обойти?" На лице - ноль эмоций. Встанут, как трамвай на рельсы, и прут напролом.

- Какие мифы об австрийцах готовы развенчать?

- Я много слышал, что за рубежом не принято ходить друг к другу в гости. Глупости. Что в Германии, что в Австрии у меня были чудесные отношения с соседями. И с футболистами дружили домами. Из Дрездена до сих пор звонят.

- Новые увлечения у вас появились?

- Знакомые долго поражались: ну ты, Стас, оригинал - столько лет в Австрии живешь, и ни разу на горных лыжах не катался! Но меня действительно совершенно не тянуло, тем более пока играл. К чему лишний риск? Когда же закончил с футболом, почувствовал, что не хватает мне какого-то адреналина. Решил попробовать встать на лыжи. И едва съехал впервые со склона, понял, какого удовольствия лишал себя восемь лет. Лыжня-то фактически от крыльца начинается.

- Австрия еще славится своими средневековыми замками. Какой из них вам больше всего запомнился?

- Между Инсбруком и Куфштайном есть потрясающий по красоте замок. Вот только чтобы попасть туда, надо часа два карабкаться в гору. Однажды с женой Аллой и вашим коллегой Владимиром Титоренко побывали там. Все бы ничего, но жена после этого осталась без новых туфель на каблуках...

- Осесть за границей навсегда - такой вариант за все эти годы хоть раз для себя рассматривали?

- Мужчине хорошо там, где он нужен и может реализоваться. А футболисты и тренеры - как бродячий табор. Поэтому, приехав в Инсбрук в 96-м, я не загадывал, на какой срок задержусь. И сейчас не знаю, сколько пробуду в Москве.

- Освоились уже на старом новом месте?

- Не скрою, определенный дискомфорт присутствует. Придавила меня столица своим размахом. Ведь то, что у нас зовется улочкой, в Австрии - уже автобан. Помните у Вилли Токарева: "Небоскребы, небоскребы - а я маленький такой". Теперь отлично понимаю его состояние. Он, правда, про Нью-Йорк пел, а я точно так же в Москве себя почувствовал. Кто бы мог подумать... Да и отвык от некоторых мелочей.

- Каких?

- Например, от необходимости платить за квартиру в сберкассе, заполняя какие-то квитанции. В "Спартаке" где-то трудовую книжку откопали - я уж и забыл о ее существовании. Даже не в курсе, есть ли у меня медицинский полис и куда обращаться, если вдруг заболеет кто-то из моей семьи.

- Заезжая во время отпуска в Москву, за руль вы предпочитали не садиться. А теперь?

- В "Спартаке" мне предоставили автомобиль с водителем. Очень удобно. Город огромный, с дорожными развязками я еще плохо знаком. А с шофером не заплутаешь.

- Дом ваш в Инсбруке пустует?

- Да. Только он не мой - дом я арендую. Договор подписан до января 2007-го. Дальше буду думать, стоит ли его продлевать.

- Что мешало обзавестись собственной недвижимостью?

- По австрийским законам гражданину России это запрещено. Наверное, какие-то лазейки после десяти лет пребывания в стране возможно найти, однако мне этим заниматься не хотелось.

- Где нынче живете?

- В своей трехкомнатной квартире в Сокольниках. В "Спартаке" в 92-м году ее получил.

- Не тесно - после австрийских хором?

- Нормально. Главное - мы дома.

- Детям в Москве нравится?

- Привыкают потихоньку. Сыну 12 лет, дочке - 15. В Алагире они увереннее себя чувствовали. Там тоже дом, природа. А здесь у нас квартира на 16-м этаже. Года три назад сын, выглянув в окно, спросил: "Папа, мы где?" "В космосе", - ответил я.

- Школу им уже нашли?

- Они будут учиться в немецкой школе при посольстве. По крайней мере первый год, пока не подучат язык.

- Несколько лет назад вы рассказывали, что сын по-русски вообще не говорит. Как это получилось?

- А как он мог его изучить, если дома мы не разговариваем на русском?

- Странно.

- Почему? Вот у вас какой язык родной? Русский?

- Да.

- А у меня осетинский. Как и у Аллы. С детства в Алагире на нем общаемся.

- Не думали о том, что сыну будет тяжело в России, если вы рано или поздно сюда вернетесь?

- По-моему, вы сгущаете краски. Сынишка у меня смышленый, русский осваивает быстро. Понимает уже почти все. Зато с немецким и английским у него никаких проблем.

- А у вас?

- Порой ловлю себя на мысли, что также немецкий знаю лучше, чем русский. Прежде чем ответить, начинаю в уме переводить с немецкого. Особенно это касается футбольных терминов.

- Гете в подлиннике читать пробовали?

- Ну это вы загнули. Я и на русском в последнее время серьезную литературу мало читаю. В основном учебники да спортивную прессу. Хотя гордиться, конечно, тут нечем.

- Кто ваши родители по профессии?

- Папа всю жизнь в Алагире крутил баранку, мама - медсестра. Сейчас на пенсии.

-Сколько им лет?

- Мама родилась в 1932-м, отец - на год младше. По паспорту.

- Что значит "по паспорту"?

- Он не знает точной даты своего появления на свет. Когда был маленький, документы затерялись. В паспорте его записали 1933 года рождения, но отец сам говорит, что, наверное, чуть старше.

- Расскажите о своем родном городе.

- Алагир - крошечный городок в горах Северной Осетии. Один завод - по производству сопротивлений. Покуда не закрыли, там работали почти все жители Алагира. Потом, как и вся республика, переключились на выпуск водки. Со временем дело это прикрыли. Живется людям трудно. Приезжая в родные края, иногда думаю: "Господи, как же удалось отсюда до сборной мира дорасти?" (Черчесов играл за нее в 1995 году в матче против сборной Америки. - Прим. А.К.)

- На Кавказе хороший тамада не редкость. Вы на эту роль годитесь?

- Думаю, гожусь. Умею сделать так, чтобы люди свой бокал осушили с удовольствием. Побыть тамадой всегда соглашаюсь охотно.

- Несмотря на то что слывете чуть ли не главным "режимщиком" нашего футбола?

- Ну и что? Одно другому, считаю, не помеха. К тому же бокал вина могу себе позволить.

- А барашка когда-нибудь резали?

- И барашка, и свинью, и курицу... У кавказских мужчин это в порядке вещей. Рука, правда, должна быть набита, чего обо мне уже не скажешь. Потому в Алагире доверяю сей процесс профессионалам.

- У вас есть хоть какие-то вредные привычки?

- Неряхой себя не назвал бы, но до женитьбы был куда более аккуратным. С 20 лет жил в Москве один. Тем не менее квартира неизменно сверкала чистотой. Все постирано, отутюжено, полный холодильник. Никто не мог поверить, что обошлось без женской руки. Однако Алла за 16 лет совместной жизни меня разбаловала. Если сейчас дома меня оставить одного, долго поддерживать идеальный порядок уже не смогу. Впрочем, я неприхотлив. Погружаясь с головой в работу, перестаю обращать внимание на какие-то неудобства. Все моментально отходит на второй план.

- Черчесова сложно представить без усов. А ведь было, верно?

- Да, в "Спартаке" в 80-е. Дасаеву отчего-то не нравились мои усы. "Бабай, - так он меня называл, - да сбрей ты их к черту". Однажды поспорили с ним на что-то, я проиграл. Пришлось взять бритву. Утром в Тарасовке спрашиваю: "Где Дасаев?" - "Да он со сборной куда-то на турнир улетел". Когда Ринат вернулся, у меня уже новые усы отрасти успели. Так и не оценил он моей жертвы.

- Извините, а почему Бабай ?

- Из Осетии в Москву в 20 лет я приехал в модном - как мне тогда казалось - тулупе. Увидев меня в нем, Дасаев сразу прозвал меня Бабаем. В столице-то все дубленки носили.

- Честно говоря, давно не дает мне покоя одна ваша фраза: "Всегда старался в футболе друзей не иметь, поскольку тяжело разделять дружбу и службу". Почему вы так считаете?

- К друзьям бываешь слишком снисходителен. Закрываешь глаза на ошибки, стесняешься спросить за работу по полной программе. В нашей профессии это непозволительная роскошь. Чтобы не возникали обиды, лучше помнить: дружба дружбой, а табачок врозь.

- Вы способны ненавидеть?

- Вряд ли. Это свойство слабых. За что кого-то ненавидеть? За то, что поступили подло или украли у тебя сто рублей? Так это просто несчастные люди.

- Ваш самый хулиганский поступок в жизни?

- В детстве, каюсь, воровал груши из соседних садов. Когда с друзьями бегали на речку, неподалеку обычно гуляла стая гусей. Проголодаешься - быстренько схватишь одного, зажаришь и съешь. Но став постарше, подобных вольностей себе не позволял.

- Вы боитесь уколов, высоты, зубного врача?

- Нет, это все ерунда. Помню, как-то в Австрии мне оперировал колено хирург, который незадолго до этого игроку "Тироля" в аналогичной ситуации занес в ногу инфекцию. Ввели мне наркоз, я уже "отъезжаю", но в последний момент успел сказать врачу пару слов.

- Каких?

- "Доктор", - окликнул его. "Что случилось?" - заволновался он. - "Ничего. Руки помыть не забудь"...