ЕВГЕНИЙ БЕСЧАСТНЫХ: В ВОЛОДЮ ВЕРИЛ САМ ПЕЛЕ

Карьерный путь, которым прошагал Владимир, нельзя назвать простым. Да и не бывает, наверное, безоблачных путей, но наречь его завидным вполне можно. Форвард за свою карьеру не раз достигал весомых результатов, залог которых закладывался ещё в юные годы. Это как раз тот случай, когда можно сказать, что характер сделал человека, а он у Владимира присутствовал всегда. Именно он помогал ему не опустить руки в самых непростых ситуациях, именно благодаря ему форвард стал самым результативным игроком в истории сборной России. А начиналось всё с малого.

Педагоги строили козни

– Изначально планировали для сыновей спортивное будущее?

Евгений Владимирович: Конечно. Надо же мальчишкам куда-то выплёскивать свою энергию. Кроме того, спорт организует, это тоже не последнее дело. В семь лет повёл ребят в футбольную секцию, чтобы бегали, а зимой уговорил их тренера Александра Минаева разрешить детям заниматься хоккеем с мячом в динамовской школе. Перспективы у них и там были неплохие, но этот вид спорта, как мне объяснил их наставник Юрий Лизавин, не для Москвы, поэтому когда подошла пора выбирать, на чём сосредоточить свои усилия, долго думать не пришлось. Не последнюю роль сыграл и тот факт, что я сам являюсь заядлым футбольным болельщиком, переживаю за «Спартак».

– Почему же тогда отдали сыновей в «Динамо»?

Е.В.: Мы жили в Орехове-Борисове, и удобнее было добираться по прямой ветке до станции «Динамо». Возили их мы недолго, лет в восемь дети стали ездить самостоятельно. Рановато, конечно, но куда деваться? Кстати, мы никогда не боялись отпускать их без сопровождения. Это за одного страшно, а они-то вдвоём ездили. Я почему-то никогда не волновался, наверное, просто времена были другие, спокойные. Ни бандитов, ни террористов не было.

– Владимир сразу обогнал брата в футбольном мастерстве?

Е.В.: Он быстро не только заявил о себе в своей футбольной школе, но и стал заметным игроком в Москве. Прекрасные данные выделяли его на фоне сверстников. Сыновья ведь даже внешне непохожи и физически развивались по-разному. Володька с детства опережал брата, поэтому Миша всегда считался младшим. Хотя какое-то время на футболе это не отражалось, и многие специалисты говорили даже, что Михаил более перспективный. В Володю почему-то мало кто верил.

– И когда же поверили?

Е.В.: Наверное, когда из «Динамо» перешли в ФШМ. Однажды тренировку ребят посетил сам король футбола Пеле. Он долго наблюдал за мальчишками, а потом отметил Владимира, сказал, что из него может получиться великолепный футболист. Странно, но сын отнёсся как-то буднично к словам легендарного игрока, может быть, потому что был уверен в своих силах.

– Почему вы решили уйти из динамовской школы?

Е.В.: Там не было своего интерната, а регулярно посещать школу дети просто не успевали. Возникли большие проблемы, потому что учителя не воспринимали футбол как профессию и постоянно ставили какие-то препоны. Классная руководительница могла запросто оставить сыновей после уроков на дежурство, зная, что в этот день у мальчишек тренировка. А уж когда стали проводиться сборы, мы поняли, что навстречу нам никто не пойдёт. Педагоги пытались поговорить с нами, чтобы заставляли детей учиться, но быстро поняли, что это бесполезное занятие, ведь даже мама была за футбол. Поэтому возникла необходимость переводиться. Я подошёл к директору динамовской школы и сказал, что появились проблемы и нам нужен интернат. Он ответил, что у команды его нет, и если мы пожелаем, можем уйти. Хотя раньше такие переходы не приветствовались, мы всё равно написали заявление. Так оказались в интернате ФШМ, который базировался в Лужниках, и в 13 лет, по сути, мальчишки стали жить самостоятельно. Теперь мы осознаём, что сделали тогда правильный выбор. Профессионализм там стоял во главе угла, ребят с детства приучали к дисциплине, мужской борьбе, делали из них игроков. Порой с ыновья состязались с командами старших возрастов, да и я, когда была возможность поиграть во дворе, приглашал мужиков, чтобы приучать мальчишек к борьбе. 

Проказник Миша и лентяй Володя

– Обычно у футболистов не бывает детства. У ваших ребят оно было?

Е.В.: Мы старались, чтобы было. Каждый год вывозили их на юг на море в Батуми, чтобы дети могли отдохнуть. Останавливались у грузинских друзей, которые нам даже культурную программу составляли, чтобы посмотреть местные достопримечательности. Какие-то ограничения коснулись сыновей в более позднем возрасте, когда режим начался, но они даже не пытались отлынивать от футбола, пойти куда-то с друзьями. Я часто бывал на играх и тренировках, поэтому они знали, что папа может в любой момент приехать и проверить.

Людмила Михайловна: Конечно, детство у наших ребят было: они ведь, кроме как любимым делом, больше ничем не занимались. Мы от всего их огородили, вплоть до того, что портфель сами в школу собирали. Потакали им. Они могли иногда пропустить учёбу, но тренировки – это святое.

– Детские шалости были нормой жизни?

Е.В.: Бывало, и поцапаться могли. Зачинщиком, как правило, становился Миша, а Володе приходилось терпеть. Иногда брат так его доставал, что старший выходил из себя и отвечал. Ссора моментально прекращалась. Но чаще Володя заступался за брата, ведь чуть что, тот бежал к нему жаловаться, чтобы шёл разбираться. Он ведь крепкий был, всегда мог постоять за себя и Мишу.

Л.М.: Володька был, что называется, образцовый мальчик, любимчик воспитателей. Добрый, справедливый. Мне всегда казалось, что он идеальный ребёнок. Никаких проблем нам не доставлял. Помню, веду его как-то в детский сад – и случайно раздавила ползущую букашку. Так он чуть не разревелся у меня от жалости. Сын мог поступить плохо только в том случае, если надо было брата защитить, но всегда обо всём нам рассказывал, даже если натворил чего. Хотя за правду ему тоже могло влететь. Времена были другие, дипломатов-родителей не было. Разбор применялся один.

– Двоим пацанам проще расти во дворе?

Е.В.: Естественно, и мы не так тревожились, знали, что задиристый Мишка находится под надёжной защитой. Володька-то никогда не лез на рожон, дрался только в случае крайней необходимости. Кстати, со старыми друзьями они до сих пор поддерживают отношения.

– Какие наказания применяли в воспитательных целях?

Е.В.: Редко приходилось это делать. Однажды, помню, поругал старшего, и оказалось – напрасно. Учительница наговорила на него, мол, взял чужую вещь. Потом всё выяснилось, и мне было очень стыдно, что не поверил сыну. Пришлось даже прощения у него попросить. После этого я стал осторожнее с наказаниями. Только Мишке доставалось. Он любил приврать, и это частенько выяснялось, поэтому Володьке приходилось контролировать брата. Он отвечал перед нами за него. Зато в учёбе первенствовал младший. Шалопай, проказник, а на контрольной оба варианта решал: за себя и за Володьку.

Л.М.: Я старшего только за лень могла наказать. Помощников-то кроме них не было, поэтому какие-то обязанности лежали на плечах сыновей. Но только самые элементарные вещи, например выбить дорожку на улице. От Вовы помощи ждать не приходилось, а вот Мишка, наоборот, всё делал, что ни попроси, даже обувал брата. Одежду сменную ему в школу носил. Сейчас при взгляде на старшего даже самой странно, что в детстве он был таким ленивым.

Пагубная щедрость

– Можно ли привыкнуть не переживать за детей, когда они на поле, ведь у них всегда есть высокий риск получить травму?

Е.В.: Мы постоянно переживаем, особенно когда сыновья летают на самолётах. Сидим, ждём их приземления и звонка, что всё в порядке. Да и саму их работу спокойной, конечно, не назовёшь. Всякое бывало. Помню, в одном из матчей за «Кубань» сын столкнулся головой с другим футболистом и потерял сознание. Врачи никак не могли привести его в чувства и отнесли в машину «Скорой помощи». Я, ест ественно, кинулся туда и успокоилс я только тогда, когда он меня узнал. Уже потом, после сделанной томографии, выяснилось, что всё в порядке, и отлегло окончательно.

– Вы говорите, что в жизни Владимир всегда был тихоней. При взгляде на него на поле создаётся обратное впечатление.

Е.В.: Здесь сын в меня пошёл. Я ведь тоже играл в футбол и был ещё более азартным. Хотя с возрастом эта черта отошла на второй план. Старший тоже изменился, если сравнивать с ранним периодом. В молодости у него была жажда забить самому, с приходом в «Спартак» он стал более коллективным игроком, порой действует себе в ущерб. Когда он перебрался за границу – это ему очень сильно повредило. Там котируются яркие индивидуалисты, а перестроиться сын не смог. Говорит, если я вижу, что человек находится в более выгодной позиции, я не могу не отдать ему пас.

– Вы не пытались вмешаться в его карьерный путь?

Е.В.: Это бесполезное занятие. Например, я был против отъезда сына за границу, но разве мог тогда его удержать? Сейчас тем более не даю советов. Он человек семейный, у его супруги сильный характер, она оказывает большее влияние, чем мы. Тем более жена рядом, а родители далеко. Естественно, Володя прислушивается к ней.

– Вы считаете, что он рано уехал?

Е.В.: Он мог бы большего добиться в России. В этом я не сомневаюсь. А за границей просто не сложилось, да он и сам жалеет, что ушёл из «Спартака». Просто сын очень рано женился, и было сложно повлиять на него. Когда мы приезжали в гости к Володе, то видели по его состоянию, что не всё складывается так, как хотелось бы. Знали, конечно, о каких-то проблемах, но издалека многое воспринимается по-другому. Поначалу в клубах дела у него шли неплохо, а потом в силу разных причин и подводных течений начинались трудности. То тренер, пригласивший его, уйдёт, то ещё что-нибудь. В итоге он кочевал из одной команды в другую, и всё начиналось заново. Но сын нигде не опускал рук, пытался исправить ситуацию: ждал двусторонних матчей и выкладывался на сто процентов.

– По характеру Владимир – боец. Наверняка это помогало...

Е.В.: Да, а ещё вызовы в сборную. В то время для него это была просто отдушина, он ведь постоянно приезжал, а после игр покидал Москву с грустью. Многие тогда говорили, что Володе надо благодарить Романцева, который якобы из-за хорошего отношения брал его в национальную команду, но я считаю по-другому. Играй сын неважно, никакие знакомства не помогли бы. Да и сейчас он остаётся самым результативным игроком за всю историю сборной России.

– Почему из братьев Бесчастных не получилось такого игрового тандема, какой, к примеру, составляют Березуцкие?

Е.В.: Армейцы не уступают друг другу физически, чего не скажешь о моих сыновьях. Они совершенно разные, даже внешне, Володя значительно сильнее, к тому же вместе им практически не удалось поиграть, поэтому даже о взаимопонимании я не стал бы говорить. Володя с ходу сумел пробиться в основной состав «Спартака», у которого тогда было много звёзд, хотя и по воле случая – из-за травмы Радченко, а брату этого не удалось.

Л.М.: Они всегда были разные по характеру. Просто как небо и земля; то, что было свойственно одному, другой просто не воспринимал.

Ссылка в первую лигу

– Помните первое впечатление Владимира от легендарной Тарасовки? Глаза горели?

Е.В.: Я бы не сказал, что он ходил весь в эйфории. Его очень интересовал быт спартаковцев, поэтому и говорил только о том, как на базе что устроено. Сыну там сразу понравилось, а иначе, наверное, и быть не могло. Всегда с теплотой вспоминает тарасовскую жизнь. Само попадание в «Спартак» круто его изменило, мобилизовало, что ли, поэтому даже ноги не тряслись, когда настала пора показать себя. В своей дебютной игре умудрился даже два гола забить.

– Как поздравили сына, помните?

Е.В.: Не мы, а он нас поздравлял. Принёс матери конверт с деньгами, целых пять тысяч премиальных, которые ему дали как лучшему игроку матча , и гордо вручил.

– Ещё ка кие игры памятны для вас?

Е.В.: Финал Кубка России в 1992 году. Тогда он был ещё мальчишкой, но умудрился забить два мяча. Была такая радость! После матча он пришёл к машине, светящийся от счастья, и мы с ним обнялись. Сами понимаете, как нам дорога медаль, которую вручили за этот трофей.

– У Владимира почему-то на протяжении всей карьеры не складываются отношения с «Динамо».

Е.В.: Я не стал бы привязывать одно к другому. Просто обстоятельства по-разному влияли на ситуацию. Он ведь выходил и забивал за этот клуб, но однажды его посадили на скамейку. Получается, что результат – не всегда главное. Это странно. Потом ушёл Романцев, и всё расклеилось.

– Чувствуется, что в вас говорит обида.

Е.В.: Владимир, по сути, вытащил «Динамо» из первого дивизиона, а клуб туда его и сослал. А какие там игры, сами знаете. Деньги решают многое, если не всё. Никакого интереса выступать там я не вижу. Сын никогда мне не жаловался, не выказывал обиды на клуб, но на его месте я бы обиделся.

– Какими словами успокаиваете его, если что-то не складывается?

Е.В.: Мы садимся, и начинается мужской разговор. Я напоминаю сыну о лучших матчах, о его голах. Но переубедить и успокоить Володю непросто, хотя он не упёртый, как все считают. Главное – не дать ему опустить руки, иначе он давно закончил бы с футболом.

КОМПЕТЕНТНО

Первый тренер – Николай Иванович Ковылин: Желание стать лучшим присутствовало у парня с юного возраста. Он всегда стремился быть первым, как-то отличиться, особенно в играх, когда за ребятами наблюдало много народу. Целеустремлённость у него просто потрясающая; считаю, именно благодаря этому качеству он и добился своих результатов. Его не пугали громкие фамилии и заслуги, он считал, что ему всё по силам. А в юности на всех соревнованиях становился лучшим бомбардиром, хотя и играл в полузащите. Правильным был всегда, справедливым. Если, не дай бог, судья ошибался, то разбирался до последнего, отстаивая свою точку зрения.

ЛЮБОПЫТНО

По утверждению мамы, родня в детстве величала Володю не иначе как Профессор за недетскую усидчивость и любознательность. В России широкое распространение получили прозвища Бест («лучший») и Бес (сокращение от фамилии). В Германии его нарекли «Спутник» за то, что курсировал по всему полю, не вписываясь в жесткие схемы педантичных немцев. В Испании у Владимира было два прозвища: Бык, что ему очень не нравилось, пока местные жители не объяснили, что это почитаемое на Пиренеях животное, и Русский Танк.