Егорино счастье. О Егоре Титове.

Заглянув в таблицу чемпионата, решил написать о лидере. Точнее о лидере лидера. О своем друге Егоре Титове, который уже бессчетное количество лет ведет «Спартак» к победам. Он сейчас в потрясающей форме и заслуживает отдельного поста.

Отношения с Егором у нас поначалу не складывались. Я оказался в спартаковском дубле в 1992 году, он чуть позже. Играли вместе, но общаться не приходилось. У меня был свой круг общения (Вовка Бесчастных, Валерка Карпин, Коля Писарев, Стас Черчесов), у Егора – свой (Вова Головской и Вова Джубанов). Потом меня взяли в основной состав, а Егор остался в дубле. Еще погодя случилась обратная рокировка: Егор – в основе, а я в дубле. И только когда мы стали пересекаться на поле в матчах за первую команду, стало завязываться общение.

Так что наша дружба созревала долго. Зато сейчас ей больше десяти лет, и она охватила еще и наши семьи.

В тогдашнем «Спартаке» была блистательная полузащита. Аленичев, Кечинов, Цымбаларь, Титов, ну и я – наводили такого шороху, что можно вспоминать и вспоминать. И, несмотря на такой состав, комфортнее всего я чувствовал себя с Егором. С ним мы отлично понимали друг друга, и в атаке у нас получалось если не все, то многое.

Когда мне пришлось уйти из «Спартака», Егор в интервью сказал свою знаменитую фразу: «Когда выгнали Тихонова, мне как будто отрезали руку». Спасибо ему, конечно, за такие слова. Но мне тогда было еще тяжелее. С друзьями ты не перестаешь общаться, несмотря ни на что, а команда – это команда. С ней ты расстаешься, если не навсегда, то надолго, оставляя очень много дорогого. Так что если Егору отрезали одну руку, то мне – сразу две.

Впрочем, у Егора в карьере случались проблемы и посерьезнее. Я до сих пор помню наш совместный отдых в Таиланде зимой 2003-го. Тогда нам позвонили из РФС и сказали новость: в крови Егора обнаружен допинг. «Егор, не волнуйся! – говорила телефонная трубка. – Все решится в лучшем виде». Говорили убедительно – настолько, что убедили его подписать письмо об отказе от повторной пробы. Согласившись на это, Егор фактически подписал себе приговор.

Тем не менее он крепкий парень – держался. О допинге нам сообщили на третий-четвертый день отдыха, впереди оставалось еще десять дней. Чтобы не портить нам отпуск, Егор даже не подавал виду, что его что-то волнует. Продолжали купаться и загорать так же, как и делали это до звонка из России.

Когда вернулись в Москву, поняли, какую ошибку совершили и что дисквалификации уже не избежать. В отношениях с Егором я сразу взял за правило: один раз высказать слова сожаления и забыть. Причитать: «Ну как же так?! Как они могли с тобой так поступить?» – это неправильно. К тому же Егору сочувствовало столько народу, что слова поддержки ему порядком надоели.

За время дисквалификации Егор участвовал во множестве проектов. Снимался в кино, в телепроектах, вел колонку в «Известиях», записал песню с Колей Трубачом. Злые языки твердили, что он таким образом завязывает с футболом. Бред. Что он еще мог делать, кроме как вести светскую жизнь? Приезжать на базу, видеть, как его друзья-товарищи играют в футбол и понимать, что в течение ближайшего года он это делать не может? У Егора было тяжело на душе, и различные проекты отвлекали его от грустных мыслей.

Несмотря на годичный простой, Егор вернулся. На пользу эта пауза, конечно, не пошла, но сейчас он по-прежнему в числе топ-футболистов нашей страны. Его последнее значительное решение – уйти из сборной – я уважаю. Пополнение в семействе и желание сосредоточиться в играх за клуб – это достаточно веские причины. Хотя сборной он нужен и сейчас. Те, кто сомневается, пусть вспомнит матч с Эстонией в Петербурге. Его сделал Егор – своими передачами. А если бы мы тогда эстонцев не додавили, то сейчас бы ни о каком Евро даже не думали.