Как Гуллит хотел отправить Рейнгольда на поле. «ССФ» предложил знаменитому форварду «Спартака» побывать в шкуре журналиста

 Знаменитому нападающему московского «Спартака» 1960‑х годов 18 февраля стукнуло семьдесят. Накануне «ССФ» предложил юбиляру сходить поболеть на турнир по мини-футболу «Кубок легенд», а заодно побывать в шкуре журналиста – попытаться взять интервью у Руда Гуллита.

Рейнгольд хотел приехать на турнир на своем джипе – подарили дочки (одна – полковник, прокурор!). Но зачем гонять две машины? Решили ехать на моей – запорожской сборки…
Пока знакомились, выяснилось, что Рейнгольд начал играть в футбол во дворике у Красных Ворот, мимо которого я проходил сотни раз – живу поблизости. Так что я, конечно, завернул для начала именно туда.

О ПОЛЬЗЕ ЧЕКАНКИ

– Не надо отчества, просто Валера. Так мне приятнее – возвращаюсь в молодость…
Мы стоим рядом с четырехэтажкой, где родился Рейнгольд. Она странной архитектуры (вид сверху – трапеция), упрятана во дворе дома булочника Ефремова, что на пересечении Садовой и Кировской.
– Жили в коммуналке (вон мое окно – на третьем этаже!), комната 18 метров, шесть человек. Спал, куда мать положит, даже на стульях. Все время проводили во дворе – гоняли мяч или чеканку… Это носок, набитый тряпками, внутри – кусок кирпича.
– От этого «мяча» пошло «чеканить»?
– Конечно! Может быть, благодаря этим чеканкам наше поколение футболистов было очень техничным, были развиты эти…. голеностопы. В подъезде стоим и набиваем зимой по триста раз!
– Много окон побили?
– Бывало. Видите подвальные окна? Это так называемые дворницкие – татары жили. Эти и били. Гоняли нас, шумели…

ШЕСТЬ ЧАСОВ ПОД ЛАВКОЙ

– Рядом – Домниковка (ныне проспект Сахарова. – Прим. ред.), бандитский район… Думаю, из вашего двора, если проследить судьбы, половина села…
– Один в один! Вон там (показывает на двери жэковского клуба) было 148‑е отделение милиции. Выпускают интеллигента в шляпе – ребята постарше часы снимали, мы, малышня, на шухере стояли. Но всё без рукоприкладства – культурно, мирно… Конечно, своеобразная была публика. Кто-то подался в жулье, в бандиты – жрать было нечего. Может быть, и я сидел бы, но Бог дал играть в футбол. Однажды гоняли мяч вон там, где сейчас высотка. Мимо проходил динамовец Леонид Соловьев (жил на Басманной): «Пацан, хочешь играть за «Динамо»? Приезжай завтра» – «Один не поеду, только с пацанами». Приехали. Там ребята тренировались, против них и предложили сыграть. Я своим ребятам говорю: «Стойте сзади, чтобы не пропустить, я все сделаю». Наколотил штук восемь. У меня скорость была сумасшедшая, хотя сам об этом не догадывался. Тренер Владимир Иванович Хайдин был просто в шоке. Он меня сразу же повел под трибуну и показал Якушину. Меня сразу записали и дали форму.
– Помните первый поход на стадион?
– А как же! Мне было лет десять. Приехал в Москву английский «Арсенал». Игра с «Динамо». Я утром вместо школы еду на «Динамо». Покупаю билет в кинотеатр под трибуной, фильм – «Застава в горах». А после сеанса, когда выпускали людей, я спрятался за штору. Дверь на стадион оказалась незапертой. Я – на трибуну и лег под лавочку. До матча оставалось часов шесть. Столько и пролежал, спрятавшись. Главное было – чтобы не заметили дворники, которые подметали трибуны. «Динамо» выиграло – 5:0. Получил такой кайф! Хотя потом досталось от брата и матери…
– Фамилия у вас немецкая?
– А черт его знает – то ли немецкая, то ли еврейская. Рейн – река, гольд – золото… Это по отцу, он нас бросил – ушел на фронт и вернулся уже в другую семью. А мама русская – Юрина.

«ТЕБЯ ЖЕ МОГ ПРИСТРЕЛИТЬ КУРСАНТ!»

Мороз крепчает. Отопление, установленное запорожцами, явно не справляется. Стекла изнутри, как прорубь, на глазах затягиваются ледяной коркой… Надо было ехать на такси.
– Валер, закончив с футболом, вы работали таксистом…
– Закончил курсы – и в таксопарк на 8‑й Парковой. Зарплата – 33 рубля 50 копеек, но можно подкалымить. Боря Разинский, вратарь ЦСКА, проработал в такси года четыре, не жаловался. Но не мое это, не могу считать эту мелочь! Проработал два месяца и сбежал. Какой из меня таксист! Севидов шутил: «Осторожно, Рейнгольд на трассе!». Чуть в Кремль не въехал…
– Как это?
– Ехал по проспекту Маркса на своей ржавой «Волге», а меня притирают и притирают, вот и свернул вправо. Оказалось, прямо в Кремль. Проехал будку с курсантом, дальше – другая. Из нее выскакивает капитан: «Стоять!». Курсант прибежал, и меня повязали. Привели в будку: «Ты что, малый, обалдел?» – «Прижали!». – «Что значит – прижали? Давай права!». Я объяснил: Рейнгольд, футболист, только закончил играть. Хорошо, капитан оказался болельщиком – отпустил: «Тебя же мог пристрелить курсант! Езжай, только осторожно, я тебя умоляю!».
– Ну а строительная эпопея? Действительно что-то строили?
– С такси завязал. Знакомые ребята позвали к ним бригадиром. Я говорю: «Какой из меня бригадир? Не могу гвоздь в стенку вбить!» – «Да ты ничего делать не будешь, только за нас в футбол поиграй!». 
И я десять лет играл за трест – забивал пачками. Но утром приходил на работу – бригадир ведь! 
Переодевался даже…

С МЕДАЛЬЮ – К ГУЛЛИТУ

Невысокий Рейнгольд – человек очень заметный. Стоило нам подняться на трибуну, моментально сверху спускается с объятиями приятель и начинает объяснять причины непобедимости российских легенд. Причина одна: другие команды приехали поиграть в свое удовольствие, но кроме футбола хозяева предоставляют кучу других удовольствий – иностранцы гуляют и прочее, так что на поляне трезвые россияне берут их голыми руками…
Но россияне – основное «блюдо» (финал с украинцами), а сейчас «на закуску» Португалия расправляется с Голландией.
– Ну как вам уровень?
– Да никого из них не знаю! Где же Гуллит? Тренер, что ли? В 1990‑м мы, ветераны «Спартака», выиграли международный турнир (Нетто исполнилось 60 лет) – играли на коробке. В моей смене – Крутиков, Логофет, Нетто, Хусаинов и Севидов. Живы только я и Крутиков… Было нам под пятьдесят. Этих точно сделали бы, хотя они моложе.
Матч заканчивается, пора идти в смешанную зону караулить Руда Гуллита. Тут-то и выясняется, что Рейнгольд передумал: «Да ну его, ребята! Мы из разных поколений, мы – советские… Что я буду стоять рядом с ним, как шпана какая-то».
– Какая шпана! Это вы великий!
– О чем я с ним буду говорить? Вообще все это поколение чужое. Здороваются двумя пальцами… У нас ветераны никому не нужны. Хорошо что есть такие люди, как Саша Мирзоян или Парамонов, – делают доброе дело, организовали турнир «Кому за 50»…
Начинаю уговаривать: Гуллит – не из «чужого поколения», да и вообще он из другой жизни, где ветераны в почете.
– Ну ладно, черт с ним, пойдем!
Рейнгольд привез с собой в коробочке именную золотую (действительно из золота) медаль чемпиона СССР 1962 года. Этой медалью мы должны приманить голландца. Из золота! Ну да? Вот и разговор завязался…

«ТАК ВАМ НА ПОЛЕ НАДО!»

Смешанная зона под охраной, как Кремль, куда чуть не въехал Рейнгольд в середине 1970‑х. «Куда идете? Назад!» – пожилой стюард встает на пути шлагбаумом.
– Это Рейнгольд, – говорю я. – Самый скоростной футболист СССР!
– А! Рейнгольда мы знаем! – служака моментально добреет. – Ах, как не хватает нам таких в футболе! Какие были крайние! – он, видимо, хочет начать перечисление, но из дверей идут футболисты.
– Старик! – зову парня, по-хозяйски стоящего внутри зоны. – Ты переводчик?
Оказалось, да. С Гуллитом он устроит встречу, то есть остановит, то есть попытается, потому как Гуллит сейчас не говорит, он сейчас нарасхват. «Только про «Терек» – ни слова!».
Но сначала Гуллита останавливают телевизионщики и начинают как раз про «Терек». Сейчас, думаю, настроение у Гуллита совсем испортится и уже не остановить…
Передав привет «Тереку», Гуллит действительно рванул мимо.
– Ру-у-уд! – ору я, размахивая коробочкой с медалью. – Айн минут!
– Руд! – закричал переводчик.
Рейнгольд молчит и, видимо, думает: с глаз долой – из сердца вон. Но Гуллит возвращается. Узнав, что пожилой человек в куртке – не журналист, а свой, футбольной породы, Руд повторяет метаморфозу стюарда. «Самый скоростной! – удивляется он. – Стометровку – за 10,8! Вам на поле надо (показывает в сторону коробки, где разминаются немцы и итальянцы). Медаль золотая! У меня тоже есть настоящие золотые медали… Вас тренировал Симонян? Тот самый?!»
Интервью на уровне жестов, мимики и улыбок.
– Здоровья вам, Руд! – ставит точку Рейнгольд. Они пожимают друг другу руки…

ЭЛЕКТРИЧКА

Через пресс-центр идем с чувством выполненного долга. Рейнгольд – человек известный: по пути надо пожимать руки, отвечать, как дела… Окончательно движение тормозится Альбертом – ветераном футбольной журналистики. Чуть ли не силком он усаживает нас всех за столик, откуда-то извлекается бутылочка и разливается – за встречу…
– Валерка – уникальный человек! – восклицает Альберт и начинает вспоминать, как Рейнгольда сбил Лев Яшин в полуфинале Кубка СССР в 1963‑м: «Я думал, убил (двумя руками – в солнечное сплетение, уточняет Рейнгольд). А судья Лукьянов с центра поля свистит: одиннадцатиметровый! Яшин: «Да я его сбил до штрафной!» – «Ни фига!».
– Я за воротами, мне – нашатырь, – рассказывает чуть не убитый. – Логофет бьет пенальти (Яшин – в один угол, мяч – в другой) и кричит Леве: «Тащи, Вася!». Лучшему вратарю мира! Лева вынимает мяч из сетки и как вдарит! Но вместо Логофета попал в Славку Амбарцумяна… Когда уже стали ветеранами, Севидов на банкете говорит Лукьянову: «Дядя Ваня, что Рейнгольд все выпендривается, что его сам Яшин сбил? Ведь не было пенальти – упал за десять метров до штрафной!» – «Да если б даже в центре поля упал, дал бы пенальти – мне момент понравился (хохот)».
– Болельщики называли его Электричкой, – говорит Альберт на разливе. – Мол, без мозгов… Но ведь здорово же играл! А как бежал!
– А не обидно было слышать – «электричка»? – спрашиваю Рейнгольда.
– Да нет. Один называет Электричкой, другой – всадником без головы и так далее. А третий на меня вообще богу молился… Мнения разные. Я никогда не был технарем. Я просто убегал и забивал. Когда играл по юношам, забивал по 8 мячей за игру. В сезон получалось под сотню. Логофет говорил: «Быстрее Рейнгольда я футболиста в мире не видел. Если бы ему еще голову другую…»
– Валер, а как вам наша, журналистская, работенка?
– Раньше было, конечно, проще. Футболист был гораздо доступнее. Приезжаем мы в «Лужники» на матч, и у нас полраздевалки – ветераны: сидят, никто их не выгоняет. Это наши легенды. Как можно выгнать Рязанцева, Паршина, Тищенко? А сейчас я как-то попробовал пройти к ним – так меня чуть не застрелили (хохот)! В раздевалку журналистов не пускали, но они стояли под дверью: выйдем – спрашивайте!

«ТИТОВ В ПОРЯДКЕ!»

К финалу трибуны становятся скорее полными, чем пустыми. Для большинства это очередной реванш за зло-счастную ничью 1999 года в отборе на Евро. Тем более в воротах наших легенд – антигерой того матча Филимонов, забросивший мяч в свои ворота. Вообще российские легенды, считай, филиал «Спартака». Украинские – киевского «Динамо».
– «Спартак» – «Динамо» Киев всегда были главными матчами в чемпионате?
– В Киеве страшные игры, – говорит Рейнгольд. – Сто тысяч народу – и все нас ненавидят. Мы выходили – и уши затыкали ваткой… Слушай, а Титов в порядке! Был бы я на месте Карпина, обязательно заявил бы его.
Титов действительно в порядке, хотя перед турниром на пресс-конференции признался, что в праздники здорово подсадил здоровье. Летает по полю и Смертин…

УГЛОВОЙ УДАР… ПО КОРПУСУ

В «Мегаспорте» попахивало разгромом. Филимонов, набив руку в песочном футболе, был непробиваем. Располневший Кирьяков пер вперед, как танк. Капитан Аленичев, как и Титов со Смертиным, был достоин любой команды премьер-лиги…
Украинцы, отчаявшись, начинают лупить по воротам Филимонова. Прямо с угловых…
– Валер, вы видели, как Лобановский забивал с углового?
– Видел. Да и я однажды случайно забил «Локомотиву» прямо с углового. А вот еще веселый момент. 1963 год. Играем на Кубок в Ярославле. Игра тяжелая, ливень… Счет 0:0. Я подаю угловой, ко мне бежит Серега Рожков разыграть. Я не заметил и как замочил – попал ему в солнечное сплетение. Он лежит едва живой. А мяч-то от него отскочил, и пошла атака на наши ворота. Капитан Игорь Нетто орет: «Бараны! Рожков, скотина, если нам забьют, я тебе голову отверну!». А Серега вообще никакой… На 88‑й минуте выбегаю один на один с Ивакиным (наш, бывший спартаковец). Я обыгрываю его, бью и бегу к центру. Но там такая грязь была – мяч застрял. Севид орет: «Идиот, ты же не забил!» Поворачиваю назад, подбегаю – и чуть сетку не порвал. А Ивакин уже полз к мячу… Идем к центру поля. Ребята поздравляют. Игорь Саныч (Нетто. – Прим. ред.) меня обнял: «Какой же ты все-таки б-а-р-а-н!».
То, что не удается Украине (удар с нулевого), получается на последней минуте у Титова: мяч, вроде бы уже пойманный вратарем, затрепыхал, как бабочка в сачке, и… вырвался из рук прямо в ворота. Это была точка. Обиднее некуда – 6:2.