Эменике шагает по Москве. Корреспонденты «Советского спорта» прогулялись по Арбату с бомбардиром «Спартака»

● ● ● 
Переминаемся с ноги на ногу возле ресторана «Прага» и удивляемся смелости Эменике. В такую погоду нигерийцы собаку на улицу не выгонят – не то что сами решатся на прогулку. Но Эменике идею пройтись по Арбату воспринял с энтузиазмом. На единственной в Москве пешеходной улице он ни разу не был. Говорит, времени нет. А может, просто гидов не нашлось. До нас.
Холод щиплет пальцы, хватает за нос, дергает за уши, осторожно заглядывает за воротник. У Деда Мороза, что дежурит возле ресторана «Прага», красным кажется уже не только наряд, но и лицо. Даром, что он искусственный.
Ждем.

● ● ● 
Эменике подъезжает на заднем сиденье черного джипа. Он полулежит. Видна только левая половина лица. Его глаз, оглядывая светящийся неоновыми вывесками мир вокруг, задумчив. Кажется, до Эменике только сейчас доходит мысль, что транспорт дальше не пойдет и придется вылезать.
Он все-таки вылезает – в джинсах и футболке. Так и должен выглядеть горячий нигерийский парень, когда на улице минус два градуса. Ну, может, он еще набросит на себя легкую осеннюю куртку, затянет молнию и спросит:
– Мы что – будем ГУЛЯТЬ?
● ● ● 
Довольно быстро выясняется, что из всех зимних вещей у Эменике есть только спартаковский пуховик и клубная шапка. Но они остались на базе. Эммануэль любит стиль casual. А дутая куртка в него вписывается с трудом.
Говорим, что у нас есть для него наряд Деда Мороза. Эменике охотно реагирует: кто такой? Ах Санта-Клаус по-русски? Давайте померяем.
Красно-белый наряд нигерийца впечатляет, пусть даже шапка налезает с трудом. Он позирует для фотографий и просит, чтобы прислали ему на почту. Покажет на родине. Но идти по улице в шубе, к тому же без подарков, на взгляд Эменике, не солидно. И опять же – не стильно.
Он ежится и рассказывает, как будет праздновать Рождество: на родине, в тепле, с друзьями, родными, индейкой и бенгальскими огнями.

● ● ● 
История про ресторан «Прага», который купец-основатель расширил за счет денег, выигранных в бильярд, Эменике не слишком увлекает.
– Эти игры не по мне! – решительно заявляет он. Правда, через секунду выясняется, что бильярд он перепутал со ставками. – Это не азартные игры? А что? Снукер? Ну, к снукеру я неплохо отношусь! Правда, все равно не играю. У нас на базе в Тарасовке стол стоит. Я к нему пока даже не подходил.
А вот история про станцию метро «Арбатская», которая была одной из первых в Московском метрополитене, задевает Эменике за живое.
– Я последний раз в метро был еще в детстве, в Нигерии. В Москве ни разу не спускался. Говорят, там красиво?
Подтверждаем. Предлагаем спуститься. Эменике качает головой:
– Не люблю быть под землей.

● ● ● 
На Старом Арбате Эменике останавливается на первом же шапочном развале. Снимает с распахнутой двери магазина кроличью шапку, взвешивает на руке. Сообщает: беру!
– Эма, тут дорого! – Федор Турбин, сотрудник спартаковской пресс-службы, вешает кролика на место.
– Давай спросим, сколько стоит, – предлагает Эменике. Опять берет шапку и решительно входит в дверь.
Продавщица суетится. Солидного покупателя она видит издалека. А Эменике солиден. Кролик уже забракован, теперь фаворит – песец с кожаным верхом, найденный внутри магазина. Цену – 7800 рублей – наш иностранец воспринимает с непроницаемым лицом.

– Дорого, – говорит Федор.
– Сделаем вам дискаунт, – обещает продавщица. Берет в руки калькулятор, что-то отнимает, кого-то делит – и вот новая цена: 6800.
– Дорого, – сообщает Федор.
– Ну, а сколько? – продавщица смотрит на Эменике. Тот суров и неприступен.
– Пять тысяч, – сообща решаем мы.
Краткое совещание по телефону с владельцем магазина – и лот уходит к Эменике. Сегодня и за пять. Выходя из магазина, он торжественно водружает шапку на голову. Задом наперед.
Лиха беда начало.

● ● ● 
– Ушанка! Ушанка! – Эменике на ходу учит новое слово. В его глазах мелькают веселые искорки. – Я вообще почти полиглот. Знаю ибу – это наш нигерийский диалект. Английский. Еще ломаный английский. На нем почти все в Нигерии говорят. Ну и турецкий с русским.
Просим сказать что-нибудь по-русски.
– Спасибо. Давай. Право, лево, хорошо, – Эммануэль ловко жонглирует русскими словами. Но потом улыбается: – Я пошутил. Русский и турецкий я почти не знаю. Сложно даются языки.
У ближайшей витрины выясняется, что Эменике никогда не видел русской матрешки. Зато водку уже пробовал. Давно. Не понравилось. На вопрос, повезет ли домой водку в качестве сувенира, решительно трясет головой: некому ее пить.

● ● ● 
Эменике рассказывает, что вырос в небольшом городке. Родители не бедствовали, держали магазинчик. А вот их дети на родине не усидели – почти все разъехались по разным странам.
– У меня один брат – священник. Живет в Кейптауне. Еще один имеет бизнес в Анголе. Третий брат учился в Малайзии, но сейчас, правда, вернулся. Четвертый работает в Мадриде. Я с ним скоро увижусь, – сообщает футболист. – Сыграем с «Кубанью» – и поеду на несколько дней в Испанию…
В шапке-ушанке нигерийца не узнать. Может быть, поэтому за автографами никто не подходит.
– На самом деле я не люблю внимание, – признается Эменике. – Но когда я куда-нибудь выбираюсь, то уж приходится раздавать автографы. Вчера в банке был. Даже очередь ко мне выстроилась.

● ● ● 
Художник с красным (замерзшим) носом предлагает нарисовать портрет Эменике за 3000 рублей. Спартаковец качает головой:
– У нас в Нигерии уличных художников тоже много. Но дома, во-первых, теплее, во-вторых, дешевле. Приеду в Лагос, может, попрошу себя нарисовать…
Следующий художник возмущен, что мы фотографируем Эменике рядом с его гениальными пейзажами. Что-то кричит про авторские права. Эммануэль делает большие глаза и быстро отходит. Еще минуту молчит. Потом вдруг удивляется:
– Разве ему не интересно, чтобы его работу оценили?
● ● ● 
У Театра Вахтангова выясняется, что Эменике никогда не был на «живом» спектакле. Но его туда и не тянет – кино лучше.
Рассказ про Виктора Цоя, у стены имени которого мы останавливаемся, его увлекает. Хотя рок Эммануэль слушает очень внимательно. Хотя рок, по его словам, не слишком любит.
– Я патриот нигерийской музыки. Еще нравится Acon. А больше почти ничего не слушаю. Только если в раздевалке кто-то что-нибудь включит, – говорит он.
На просьбу напеть любимую мелодию смущенно улыбается:
– У меня нет таланта. Мне кульбит сделать проще, чем что-то спеть.
Говорим, что кульбит сейчас не надо. Лучше на поле.
Эменике предлагает идти назад. У него замерзли руки. Похоже, ему потребуются еще перчатки. Но мы советуем покупать их не на Арбате.

● ● ●