ПРОВОДЫ ЭПОХИ

Завтра Андрей Тихонов сыграет последний официальный матч за "Спартак".

В чем его феномен?

В футбольном долголетии, конечно. Многие играют десятилетиями, но никто - до сорока. По крайней мере на его уровне. Пылить - одно, носиться по полю, кормить пасами и забивать - совсем другое. Тихонов с 1992 года носился, кормил и забивал. Этот год, уж ладно, не берем, но без него - ровно двадцать лет.

В спартаковском окрасе. Ему повезло больше, чем команде, ведь "Спартак" без Тихонова прожил бы, а вот наоборот... Вопрос - как прожил бы? Тихонов совместился с самыми дерзкими, урожайными годами клуба, став одним из главных сборщиков тех урожаев.

В ярких деталях биографии. Тут и пресловутая зона с зэками, и восемь мячей за дубль, и намертво взятый удар "Силькеборга", и золотой гол-96, и горячее капитанство. Если бы просто везло, ему бы хлопали. Но это было выстрадано, отжато и сцежено самым кровавым образом. Хлопков мало - за такое обожают и канонизируют.

В политкорректности. Тихонов всегда говорил меньше, чем знал и мог бы сказать. По крайней мере старался. А публика любит сдержанность, за которой угадывается страсть. То, что изредка прорывалось наружу, лишь добавляло нашему герою вистов.

В уме. Не то чтобы умный футболист - нонсенс, но тихоновский ум всегда имел особую практическую направленность, что на поле, что вне его. Он попадал в створ из "песочных ям" и не был замечен в гулянках. Выбирал для продолжения карьеры нужные команды (оказывая им неоценимую услугу: с годами стало казаться, что Тихонов просто не может выбрать неправильную команду) и беспрекословно общался с журналистами. Был при доме, при семье, при капитанской повязке, серьезный, ровно реагирующий почти на все и неизменно авторитетный.

Во внешности. Слышал версию о том, что если бы не короткая стрижка, русый волос и профиль воина, не записали бы Тихонова в кумиры. Что-то, конечно, в этом есть. Только вот никак не могу припомнить "наше все" из других стран и клубов, не совпадающее с архетипом большинства жителей тех самых стран и болельщиков тех самых клубов. Это вообще норма - героизировать себе подобных. Другое дело, что "все" должно быть "нашим", а "наше" - "всем" не только и не столько во внешности, сколько в своей весомости, значимости и, если хотите, беззаветности в отношении к делу. То есть ровно в том, чего в Тихонове всегда было с избытком.

В стабильной признательности к болельщикам - даже к той их части, которая, быть может, заслуживает этого в меньшей степени. В умении дружить и одновременно держать дистанцию. В рассудительности. В связной речи. В адекватных реакциях на большинство публичных событий.

Да много в чем еще он заключается, тихоновский феномен. Не рассортируешь, не классифицируешь то, что априори глубже любых классификаций.

Завтра он выйдет на поле, сыграет тайм или около того. Привычно поаплодирует трибунам, сядет на скамейку запасных. Казалось бы, чистый быт. А на самом деле - проводы эпохи. Ведь в Тихонове - чье-то детство и взросление, романтика нескольких поколений, пивные клятвы не забыть его никогда, пропитанные слезами "розы", многочасовые бдения у ворот тарасовской мекки. В Тихонове - память случайных с ним встреч, улыбчивый Романцев 90-х, неброский, но моторный и отточенный игровой стиль, ударные выезды и вопли у телевизора. В Тихонове - сам футбол и сам "Спартак".

Уходит игрок, остаются человек и, надо думать, тренер, первых самостоятельных шагов которого на этом поприще очень многие ждут с волнением и надеждой. А пока ему остро необходимо учиться жить и работать в совершенно новых декорациях. В иной ментальной среде, в уже не тихоновском "Спартаке", куда он вернулся, однако, по первому зову.

А может, как знать, в еще не тихоновском.