Андрей Тихонов: «Хочу играть в «Жемчужине-Сочи»

КК: Начнем с необычного вопроса. Я думаю, не все радиослушатели знают, что, Андрей, не так давно ты сказал, что был бы не против поиграть за «Жемчужину-Сочи». Действительно ли это так? На тебя уже вышли с предложением?

– У меня действительно есть такое желание. Если поступит предложение, я с удовольствием его приму.

КК: Но ты же понимаешь, что это в большей степени коммерческий проект. Или я не права?

– Сейчас очень много коммерческих проектов. И люди хотят, пытаются в них попасть. Я – один из них. Я хочу играть в футбол, но еще и наслаждаться городом Сочи, морем. Но, конечно же, первое – это футбол.

КК: Почему тебе так нравится Сочи, Краснодарский край?

– Сочи мне нравится, потому что мы регулярно там отдыхаем. От Москвы туда лететь всего два часа. Спокойно купил билет, сел в самолет, полетел, и через два часа ты уже на море.

МК: Сезон в первом дивизионе подошел к концу. В отпуск собираешься?

– Поедем в Египет, потому что у нас дети, а там чисто, море, рыбки.

 

 

– В Шарм-эль-Шэйх. Мы туда ездим каждый год на протяжении уже трех лет, в один и тот же отель. И нам очень нравится, потому что там тихое, спокойное место.

КК: Мне кажется, в Египте тебя все должны узнавать, уж слишком популярен этот курорт у наших соотечественников.

– Там нормальный отель, довольно хорошего уровня, поэтому там наполовину иностранцы с русскими.

КК: Дайвингом случайно не увлекаешься?

– Нет. Это надо готовиться, тренироваться перед погружениями. А мы приезжаем просто отдыхать. Дайвинга у меня хватает здесь – выходишь на поле, там столько дайвинга (смеется)…

КК: Сейчас хотелось бы перейти уже к обсуждению футбольных тем. Но прежде, давай закроем тему курортных городов и, в частности, так любимого тобой Сочи. На мой взгляд, Сочи – необычное место отдыха для известного футболиста. Игроки в таком статусе обычно выбирают Сейшелы, Мальдивы.

МК: Кать, ты забываешь, что перед тобой не кто-нибудь, а Андрей Тихонов!

КК: Да, я забыла – футболистов миллионы, а Андрей Тихонов один (смеемся).

– Сочи очень нравится и мне, и моей семье, поэтому я с удовольствием поехал бы туда работать. Я двумя руками и ногами «за».

МК: Хорошо. Если не «Жемчужина-Сочи», то, может быть, какой-то другой клуб из первой лиги тебя устроит в качестве работодателя? Кстати, почему я зацикливаюсь на первом дивизионе?! Может, Премьер-Лига тоже рада была бы видеть тебя в своих рядах?

– Сейчас не знаю. Сезон закончится, будем рассматривать варианты, если они появятся. Но если будет вариант не в Москве и не в южном крае, то я, наверное, вряд ли соглашусь на него.

КК: «Кубань», кстати, вышла в вышку.

– Не могу ничего сказать по этому поводу. Если действительно будет достойное предложение, то да. Если нет, то проще будет закончить и отдыхать.

МК: Я даже слышала, что в футбольном клубе «Краснодар» условия, инфраструктура и база чуть ли не лучше, чем в «Жемчужине».

– Мы все это видели по телевизору (имеется в виду цикл сюжетов Дениса Казанского в «Футбольном клубе»). Это прекрасно! Команда «Краснодар» развивается, и скоро, конечно, там будут замечательные условия. Человек, который держит этот клуб, довольно-таки известный, поэтому я думаю, что скоро все переместится на юг.

МК: Андрей, нет такого ощущения, что «Жемчужина-Сочи» это нечто наносное, раздутое, как мыльный пузырь?

– Нет, не вижу в этом клубе ничего фальшивого. 10 или 12 лет назад команда выступала в Высшей лиге, и, кстати, довольно неплохо, в ней не было ничего наносного. Да, мы все прекрасно знаем про рекламу на Рублевке и на НТВ-ПЛЮС. С этим все понятно, но неизвестно, что происходит в самой команде и как это выглядит. Посмотрим, что будет на следующий год, действительно ли к Олимпиаде клуб выйдет в Премьер-лигу. Что, кстати, будет огромным плюсом, так как на юге появится еще одна база для подготовки и для игр Прьемьер-Лиги и сборной. Все идет только к лучшему.

КК: Маш, я думала, ты хочешь немного другой вопрос задать: не чувствует ли Андрей, что все эти «Жемчужины» немного не его уровень? Мягко говоря…

– Уровень или не уровень, но сейчас вообще многие футболисты останутся без работы, потому что все они привыкли к большим контрактам. А когда ты не нужен определенной команде, то нужно искать. Не все хотят брать игрока, который приучен к большим гонорарам. Сейчас большие деньги можно найти только в таких супер-клубах, как ЦСКА, «Спартак», «Зенит», «Динамо», «Локомотив». И все. Но я думаю, с каждым годом эти раздутые зарплаты будут уменьшаться. В силу этого футболистам, которые привыкли к большим деньгам, будет тяжело найти команду.

МК: Андрей, как сам футболист может осознавать, что его зарплата раздута? Ты мне в такие моменты напоминаешь декабриста какого-то!

– Когда мы начинали играть, не было таких огромных зарплат. У меня никогда за всю карьеру не было огромных зарплат. Но есть люди, которые привыкли получать много, им очень тяжело опуститься на ступеньку ниже. А когда футболисты изначально играли и зарабатывали немного, можно и шаг вниз сделать, в первую лигу, и играть приблизительно за те же деньги.

МК: Владимир Никитович Маслаченко нам рассказывал, что в его игровое прошлое в «Спартаке», команды ездили на матчи на электричках.

– Это нормально. «Спартак» тоже опускался в метро из-за пробок, и ничего страшного.

МК: Кстати, не так давно.

КК: И «Томь» тоже.

– В первой лиге мы иногда переезжаем на поездах, в вагонах с обычными людьми. Это футбол, никуда от этого не денешься. Все зависит от бюджета. Если клуб может себе позволить самолет, чартер, это замечательно. Но иногда бывает так, что люди летают обычными рейсами с обычными пассажирами. Это нормально.

КК: Ты же видишь эту ситуацию изнутри. Как получилось, что после 90-х клубные бюджеты вдруг стали настолько раздутыми? За счет чего это случилось?

– Бюджеты выросли, потому что клубы хотели заполучить лучших футболистов. Плюс шел торг, когда одна команда хотела какого-то игрока, вторая тоже за него боролась, и начинались переговоры. В итоге, получалось так, что футболист только в плюсе. Потому что одна команда поднимает деньги, вторая перебивает этот контракт, другая еще увеличивает. И когда один футболист получает порядка двух миллионов долларов, то агенты других стараются выбить приблизительно те же зарплаты. Отсюда очень много раздутых контрактов. А люди их подписывали на 3-4 года. А когда стукнул кризис, получились такие ситуации, как в сейчас в раменском «Сатурне», когда люди по несколько месяцев не получают зарплату. Есть и другие команды в похожем положении.

КК: «Ростов», если я не ошибаюсь?

– Да. Зарплаты подняли, а чем завлечь к себе футболиста, если только не деньгами? Я не беру московские команды и Питер. Но есть периферийные города, которые действительно только деньгами могут заманить к себе хорошего игрока. Потом наступает момент, когда деньги в регионе заканчиваются, а контракты еще есть. Так было, например, в Самаре. Ярошик, Коллер и другие игроки получали огромные зарплаты. Потом стукнул кризис, и «Крылья советов», как мы знаем, спасли только наверху. Но договоры-то остались такие же большие, их никуда не дели. Их предлагали снизить, но футболисты не согласились. Потому что, как они рассуждают: «подписал контракт – пожалуйста, плати, это проблемы не мои, а клуба». Отсюда возникают такие надутые бюджеты, такие проблемы, где клубное руководство не может платить деньги, а игроки не идут на уступки.

МК: Андрей, то, о чем ты сейчас говоришь, это болезнь нашего футбола. А он способен излечиться?

– Можно излечиться, если примут закон об определенном потолке зарплат. Когда появится максимум, за который футболисты будут играть, зная, что это потолок.

МК: Но такого же нет нигде в мире!

– Нигде такого нет, вы правы, но если у нас есть кризис, если мы живем только за счет спонсоров. Когда у спонсора деньги заканчиваются, ищут другого.

МК: Такого, кстати, тоже нигде в мире нет.

– Да. Но в Англии, в Испании живут за счет телевидения, продажи атрибутики, билетов, за счет звезд, наконец! У нас таких звезд нет. Мы еще не вышли на такой уровень, чтобы деньги тратились только из одного какого-то места. Есть определенные спонсоры, тот же «Лукойл», «Башнефть», «Газпром», которые тратят сумасшедшие деньги на содержание клубов.

КК: Андрей, ты сказал, что эта ситуация, в частности, зависит от продажи телеправ. Клубы, по твоему мнению, должны получать прибыль от телетрансляций. Здесь палка о двух концах, потому что команды хотят получить больше, но при этом телекомпании сейчас говорят, что российский футбол, как продукт, не на том уровне, чтобы платить за него так, как платят в Европе – баснословные деньги.

МК: Он просто столько не стоит.

– Конечно, наш футбол столько не стоит. Посмотрите на уровень съемки, когда играет, например, «Амкар», непонятно, кто отдал пас, было вне игры или нет. Клуб от этого только страдает. Если ты платишь большие деньги, ты должен обеспечить на матч в обязательно порядке 10 или 15 камер. Уровень нашего футбола пока не дотягивает до того, чтобы снимать футбол таким количеством аппаратуры. Но хочу повторить: есть моменты, когда смотришь иностранный футбол, на стадионе это одна картинка – все еле ходят, – а по телевизору это выглядит так, как будто все носятся как сумасшедшие. То есть уровень съемки и режиссуры совершенно другой, чем у нас.

КК: Сейчас еще в 3D стали футбол показывать. Ты не смотрел?

– Я бы с ума сошел. У меня вестибулярный аппарат не очень хороший, поэтому, наверное, на пятой минуте у меня бы голова закружилась.

КК: Я хорошо тебя понимаю, Андрей. Я ходила на 3D несколько раз, и после 10 минут от начала трансляции меня, честно говоря, начинало подташнивать.

МК: Катюш, Андрей Тихонов смотрит футбол в 5D (смеется)!

– Я смотрю просто в «D» – дома.

МК: Андрей, сезон в первом дивизионе закрыт. Твои «Химки» финишировали на, так сказать, несчастливой 13-й позиции. Расскажи, пожалуйста, доволен ты или нет тем, как провел этот футбольный год?

– Я, если честно, всегда собой доволен. Вот, вы смеетесь.

КК: Это рецепт счастья, мне кажется.

– Это хорошо. Я сам иногда удивляюсь, что в свои годы я не опускаюсь ниже. Не знаю, как смотрится со стороны. Все-таки наша команда не боролась за определенные места. Потому что у Александра Федоровича Тарханова была задача построить молодой клуб, заиграть перспективных молодых игроков. Не было задачи занять третье или четвертое место. Ну, вот, так и получилось. Были у нас и перемены в середине сезона, мы немного провалились. А так, честно скажу, я собой доволен. И силы есть! Могу спокойно играть.

МК: Для «Спартака» сил хватило бы? Ты наверняка смотришь почти все матчи «красно-белых»? Ты доволен тем, как сейчас играют москвичи?

– В данный момент «Спартак» выглядит довольно-таки убедительно. Если летом можно было говорить, что это не так, то не так, то сейчас так уже не скажешь, и игра с «Зенитом» это показала. В концовке питерцы уже еле ноги таскали, а москвичи выглядели убедительно.

КК: Раз уж мы затронули тему матча «Спартак» – «Зенит», то скажи, что ты думаешь по поводу стычки Денисова с Карпиным? И Тони Панассолью с Игорем Симутенковым?

– Это полный бардак! Я видел этот момент, Денисов просто пнул мячик. Конечно, нельзя этого делать. Можно сказать, что ты бросаешь вызов людям, берешь и кидаешь в них мяч. Это неправильно. Денисов – это, конечно, нонсенс. Я не беру его футбольные качества, но человеческие, видимо, настолько невысокие, что он так делает.

КК: Сейчас приняли «кодекс чести», идет борьба с агрессивно настроенными болельщиками, с матом на трибунах и так далее. А тут такое поведение демонстрирует сам футболист. Сейчас футбольная общественность во всю обсуждает, стоит ли Игоря на время отстранить даже от выступления за сборную.

МК: Потому что сборная – это лицо страны.

– Ну, нет, лицо страны, на мой взгляд, это немного другое. Я думаю, если сборная дает результат и Денисов не последний человек в этой команде, то нет. Но я считаю, что своим поведением он мог спровоцировать массовые драки на трибунах. Если у нас нормальное футбольное руководство, то это игрок будет дисквалифицирован на несколько игр, чтобы другим повадно не было. Потому что то, что началось внизу, на бровке, это чистый бардак, по-другому не назовешь. А могло быть еще хуже, если бы этот конфликт перенесся бы на трибуны. И все из-за одного человека – захотелось Денисову пнуть мячик, расстроился он, не проигрывал давно. Люди должны уметь проигрывать! Тем более, если ты проиграл на выезде «Спартаку», тем более – по делу. Нужно держать свои эмоции в себе. У Денисова с этим явно проблемы.

МК: А это вообще приемлемо орать на главного тренера чужой команды?

– У нас сейчас, знаете, нет никаких авторитетов. Футболист может сказать все, что угодно, тренеру другой команды. Воспитание людей настолько недалекое, что любой человек, если его обидели, может высказаться. У молодых нет никакого уважения к старшим или, пускай, он не старше тебя, но занимает должность выше. Воспитания им не хватает!

КК: Как надо воспитывать?

МК: Может быть, это как раз деньги людей развращают?

– Деньги, конечно, меняют людей, но все-таки они портят не всех. Я думаю то, что произошло – это некое стечение обстоятельств. «Зенит» всегда наверху, игроки этого клуба всегда на слуху. Плюс в этой питерской команде есть несколько человек, которым свойственна вседозволенность со стороны руководства. Просто, не нужно пинать мячик. Подошел бы спокойно к Карпину и сказал, что ты о нем думаешь. Можно же подойти и, не кривя лицом и не сильно поднимая голос, сказать определенные вещи, которые сильно не понравятся твоему собеседнику. Не от большого ума идет то, что Денисов сделал.

МК: Андрей, в 90-х было какое-то невероятное поколение спартаковских футболистов. И постоянные золотые медали – ты же восьмикратный чемпион России! Мне кажется, ты чуть ли не единственный в мире футболист, у которого столько регалий. Но куда это все делось в «Спартаке»? Это уже не та команда…

– Если честно, я даже не знаю, сколько раз я официально выигрывал премьер-лигу.

МК: Восемь раз!

– Может быть и восемь. Если честно, я очень спокойно к этому отношусь. У меня в доме все мои регалии стоят на специальной полочке, и я иногда поднимаюсь и смотрю на них. Но, если честно, я даже не знаю, сколько раз я становился чемпионом. А куда это все делось? Нарушилась преемственность поколений, и все пропало. Стали приезжать иностранцы, дорогие легионеры. Они приезжают играть за деньги, и у них нет «спартаковского духа» и всего остального.

МК: Андрей, на каком чемпионстве ты сбился со счета?

– В 2000-м году, когда меня выгнали из «Спартака», я даже не знал, дали мне чемпионство или нет. Допустим, в 92-м году меня не вызывали на вручение медалей, хотя я забил «золотой» гол. Поэтому я и не в курсе, сколько раз я становился чемпионом России.

КК: Как так получилось, что тебя не вызвали? Почему? Ты же «золотой» гол забил!

– Есть определенное количество игр, которые ты должен набрать. Со временем это, наверное, притупилось и получалось так, что игроки приходили, играли 10 матчей и получали чемпионство. Поэтому не могу точно сказать, сколько раз я официально становился чемпионом.

МК: Может быть, в этом виновата эпоха Червиченко? Говорят, что чуть ли не 73 легионера прошли тогда через «Спартак».

– С Червиченко я работал в «Химках». Ничего плохого о нем не могу сказать – все только положительное. Человек всегда выполнял то, что обещал ребятам. И не только мне, но и остальным футболистам. Лично я не слышал такого, чтобы Червиченко кому-то недодал или обманул. Он все делал для ребят. По крайней мере, так было в «Химках», про «Спартак» ничего не могу сказать. Знаю, что для Егора Титова Червиченко тоже все сделал.

КК: Раз уж мы затронули тему легионеров, ты когда-то достаточно остро высказался на тему того, что легионеры не могут быть капитанами российских клубов. К Алексу ты стал спокойнее относиться, или все равно, по твоему мнению, Алекс не имеет права быть капитаном?

– Если я такое говорил, то это в прошлом. Наверное, я раньше так считал. Сейчас капитанами становятся те, кто действительно приносит пользу команде, играет стабильно и дает определенный результат. Тот же Алекс, я думаю, достоин капитанской повязки. Но когда в «Спартаке» стали делать, как в Испании - кто дольше в команде, тому и капитанская повязка, то я сильно удивился, в частности – тому, что даже Паршивлюк вроде бы выводил команду в качестве капитана. Человек все-таки не имеет никакого влияния на иностранцев. А отдавать повязку тому, кто дольше всех в команде, это неправильно.

МК: Хорошо. Как ты относишься к тому, что Андрей Дикань, который в команде два-три месяца, стал капитаном?

– Вот этого я вообще понять не могу. Как это решается? Да, я понимаю, Дикань вышел, выручил в определенных матчах, вытащил «Спартак». Но сразу давать ему повязку? Видимо, Андрей пришел и сразу кулаком по столу ударил, сказал: «Всем играть и бегать, чтобы пятки сверкали!». Тогда да, не вопрос. Тогда пускай у него будет повязка, пускай все бегают, главное, чтобы слушались его. Но когда выходит молодой парень и не может ничего ни предъявить, ни сказать своим одноклубникам, ни повести за собой, это мне непонятно.

МК: Катюш, я предвкушаю твой вопрос про Кебе.

КК: Правильно предвкушаешь!

МК: Но пока ты его не задала, я хочу спросить вот что, сейчас под 11-м номером в «Спартаке» играет Веллитон. Как ты к этому относишься?

– Очень положительно. У нас был инцидент с Карпиным. Журналисты неправильно что-то дописали, все-таки одна запятая может изменить любое твое высказывание.

МК: «Казнить нельзя помиловать»?

– Да. Я сказал тогда, что 11-й номер приносит удачу нападающему. Родионов, Бесчастных, Тихонов и сейчас Веллитон, все эти футболисты забивали, были бомбардирами. И я сказал, что 11-й номер помогает футболисту забивать, он, видимо, какой-то счастливый в «Спартаке». И я рад, что Веллитон сейчас забивает. Я думаю, он лучший нападающий чемпионата России. В данный момент он, пожалуй, даже сильнее Вагнера Лав. Потому что он каждую игру забивает, приносит результат, и в этом ему, наверное, помогает 11-й номер.

КК: Я нашла ту цитату, из-за которой у тебя было недопонимание с Валерием Карпиным. Вот она: «Носить футболку с каким-либо номером – это еще не честь. Носить футболку «Спартака» – вот это честь. Игроки, будь то Веллитон или любой другой новичок, должны биться не за номер, а за право играть в майке, на которой он значится». Мы об этой фразе говорим?

– Там немного по-другому было. Был момент, когда я сказал, что мы играли за любовь к футболу, а не за деньги, как сейчас. Легионеры приезжают и играют только за деньги. За большие деньги. Но это нормальные вещи. Что вы думаете, Кураньи поехал играть в Россию из любви к чемпионату России? Или как говорят иностранцы: «А что, у вас там по улицам белые медведи ходят?». Или когда Жирков рассказывает ребятам из «Челси», сколько получают люди в «Зените», и они сразу хотя ехать в Санкт-Петербург. Знаете, игроки приезжают сюда за контрактами, и никто не скажет: «Я люблю Россию». Когда такие легионеры целуют эмблемы на майках своих клубов, я, конечно, не могу этого понять.

МК: Но ты спокойно к этому относишься?

– Да, спокойно. Если клубы, президенты готовы платить такие деньги, то пускай легионеров станет как можно больше, но только таких, как Веллитон, Алекс, Вагнер Лав, Кураньи. Пускай еще хоть 20 человек приедет, лишь бы вырос уровень нашего чемпионата. Сейчас в других странах уже показывают обзоры нашего чемпионата. Это говорит о том, что у нас играют сильные легионеры, плюс Кубки УЕФА «Зенита», ЦСКА, от этого вырос интерес к нашей лиге. Пускай едут, пускай им по 20 миллионов платят, лишь бы наш футбол был лучше. Пусть мальчишки видят, куда им надо тянуться.

КК: Продолжим тему легионеров. Я читала, что ты не раз говорил, что осуждаешь расизм. Не так давно появилось интервью с Кебе, в котором он рассказал о непростой ситуации в «Спартаке».

– Да, просто смешно.

КК: Кебе в частности у помянул, как поломал всю мебель на базе после конфликта с Бесчастных. Я уверена, ты читал это интервью и можешь расставить все точки над “i”. Так был ли расизм в «Спартаке»?

– Я не думаю, что такое было только в «Спартаке». Везде. Было немного другое время. Когда приезжал чернокожий парень, ему было непросто. Хорошо, что у нас был такой тихий, спокойный человек как Робсон. Над этим бразильцем мы смеялись, и он вместе с нами смеялся. Но к Робсону у нас никогда претензий не было. Нормально, когда люди понимают подколы и смеются над ними. У них просто такой жаргон и никто не обижается. У нас были с Робсоном такие вещи, но он не обижался. Он над нами шутил, мы – над ним. А есть люди, которые плохо реагируют, как вот Кебе написал, что он поломал все у себя в номере. Или где там? То есть человек неадекватный. Все по-разному реагируют на это. Это было, от этого никуда не денешься. Проявления расизма были и раньше, просто об этом меньше говорили. Чем больше темнокожих ребят приезжало, тем ярче выражался расизм. Когда был один такой футболист, об этом никто не писал и никто ничего не слышал. Потом их стало много. Все-таки есть группа болельщиков, которые их не любят. Это касалось и Робсона. Было определенное количество болельщиков, от которых он бегал в Сокольниках, – от скинхедов – он хорошо и быстро бегал.

МК: Ты был свидетелем той ситуации с Кебе?

– Нет, меня уже не было . Это был год 2001-й, наверное, или 2002. И как там Кебе писал?

КК: «Где сейчас эти люди, Бесчастных, Ананко и Титов? Имя Бесчастных я не забуду никогда. Нас было пятеро африканцев. Романцев вел тренировку, и вдруг один из нас попал ему мячом в руку, а Бесчастных говорит: «Эта обезьяна ему в руку попала». И так далее.

– Видите, раньше все было немного по-другому, иначе воспринималось. Но Вовка такой человек, он за словом в карман не лез и мог сказать все, что хотел. Видимо, именно поэтому у Бесчастных и Кебе были напряженные отношения. А Вова – очень специфический человек. Он, может, мог бы еще долго играть, но он любил всех учить, как надо правильно играть. Он признавал только одну футбольную школу – спартаковскую, и он учил играть, так как его учили, так и не перестроился. Но не многие это понимали. Даже в Испании, когда он только приехал в команду, он сразу попросил переводчика, мол, как сказать плохие слова на испанском. Тот ему перевел, и он давай эти слова всем говорить. То есть настолько эмоциональный и взрывной человек, что даже там пытался себя проявить. Но это специфика одного человека.

КК: Но на самом деле, он не настолько неправ, потому что, мне кажется, первым делом любознательные люди, которые изучают иностранный язык, стараются узнать, как ругаться на чужом языке. Такова природа человеческого любопытства – сразу хочется узнать о запретном.

– Это понятно. Конкретно Бесчастных эти слова нужны были, потому что многие ругаются на поле, на тренировках, и ты должен приблизительно понимать, о чем речь. Если тебе говорят постоянно какие-то непонятные слова, одни и те же и регулярно, то ты, конечно, хочешь у переводчика спросить, а что это. Грубо говоря, «я – хороший человек или плохой?».

КК: Хочешь примерно представлять, на что тебя посылают (смеется).

– И куда, да (смеется).

МК: Андрей, ты ушел из «Спартака», точнее тебя «ушли» из «Спартака» в 2000-м году. Но удивительно, что ты никогда не сказал плохого слова ни про Романцева, ни про то руководство. В чем подвох? Неужели не накипело?

– Да нет, не накипело. Иногда дороги расходятся. Люди иногда живут в семье по 20 лет вместе, а потом раз и разошлись. А здесь мы всего-навсего делали свою работу.

КК: Но были же такие слова, что у Егора Титова с твоим уходом отрезали одну руку, а у тебя - сразу две, потому что сразу минус команда.

МК: Вырвали сердце даже!

– Это понятно. Но все равно человек должен уметь перестраиваться. Да, конечно, было больно и горько. Но что делать?! Тогда я не остановился и стал играть дальше, хотя Романцев назвал меня «отыгранным материалом». Поймите сами, мне 40 лет, а я еще выступаю, а Олег Иванович не тренирует и уже очень давно. Не знаю, кому больше пошло на пользу наше расставание – ему или мне. И да, я ни разу плохо не отозвался о Романцеве. А как я могу что-то сказать, если этот человек сделал из меня футболиста? Да, я сам из себя сделал профессионала, но этот специалист дал мне толчок, он помогал мне ежедневно. Сколько лет прошло? Восемь лет. И именно этот человек заметил меня, пригласил в «Спартак» и вылепил из меня такого игрока, каким я сейчас являюсь. И по сей день я играю в футбол благодаря знаниям, которые дал мне Олег Романцев. Как я могу про этого человека что-то плохое сказать? Да, он выгнал меня из команды, но до этого он выгнал и Цымбаларя, и Кечинова, и Юрана. И вы заметили, что ни один из них не сказал про него плохо? Потому что Романцев научил людей играть в футбол. Да, я не беру Юрана, потому что это украинская школ, заграница, он самостоятельный, обеспеченный человек, который имеет свое слово, свое «Я». Посмотрите – ни разу не отозвался плохо о Романцеве. Это говорит о том, насколько Олег Иванович положительный человек. Да, он своеобразный, он не любил общаться с игроками, но он давал то, что не давал ни один тренер.

МК: Но сейчас, спустя 10 лет, ты в душе разобрался для себя с той ситуацией?

– А никакой ситуации не было. То, что меня убрали из команды? Я попал в Самару и замечательно провел четыре года. Я три года играл в «Химках», в новом клубе, который образовалась всего 13 лет назад. У меня отличная карьера, и мне некогда было разбираться, мне нужно было играть.

МК: То есть все, что ни делается, все к лучшему?

– Все к лучшему.

КК: Мне хочется еще понять вот еще что. Та ситуация из разряда тех, что может заставить настоящего мужчину заплакать?

– Нет-нет. Не та. В такой ситуации может заплакать или хлюпик, или наполовину мужчина. Да, я провел отличные годы, были чемпионства, Лига чемпионов, Кубок УЕФА. Мы были первой командной, кто смог обыграть сборную Франции. У меня были отличные футбольные годы, и плакать в такой момент – нет, нельзя.

КК: В какой можно?

– Я думаю, мужчины плачут в те моменты, когда теряют близких или в каких-то очень крайних ситуациях. Но если мужчина не получил зарплату и заплакал, это плохо.

МК: Таких, наверное, нет. Хотя в футболе все может быть (смеется).

– Есть и такие, что делать.

МК: Андрей, начиная выступать на профессиональном уровне, ты был вынужден сделать паузу в игровой карьере для службы в армии. Ты, по-моему, охранял тюрьму в Красноярском крае? Когда я наткнулась на этот пункт в твоей биографии, мне сразу вспомнился роман Сергея Довлатова «Зона: записки надзирателя». Как ты относишься к творчеству этого писателя?

– Я очень спокойно к нему отношусь. Эту книжку я не читал, и вообще я не любитель таких вещей. Мне достаточно было двух лет службы и того, что я там видел. Мне это не интересно.

МК: Что ты там видел?

– Зону видел, мы её охраняли – осужденные, вышки.

МК: Хочется каких-то историй. Расскажи, как вы ели собаку, например?

– Да, была собака. Пошли, попарились в бане. Баня у нас была раз в неделю. Один из моих сослуживцев был армянином, и его земляк служил у нас поваром. Армяне же все повара! Мы его пригласили к нам в баню. Он приготовил мясо. На вкус оно вроде бы было абсолютно нормальным. Когда мы его съели, нам сказали, что это была собака. Нет, меня не вырвало, но было неприятно. Но сейчас в памяти осталось только то, что поел я вкусно и хорошо.

МК: «Как я съел собаку», это уже не из Довлатова, а из Гришковца (смеемся).

КК: Какое самое экзотическое блюдо, которое ты пробовал, кроме собаки? Наверняка, ты много путешествовал? Может, змей отведал?

– Нет-нет. Путешествовал я много, но такую гадость я не ем.

МК: Андрей, какое самое сильное впечатление осталось от тех времен? Становление тебя как личности произошло именно в те годы?

– Самое сильное впечатление, наверное, это ночь в тайге. Нам пришлось спать на ветках. Нас было четверо, мы на костре тушенку разогревали. Я потом думал, что если из берлоги, например, медведь бы вышел. Побегав вокруг елки минут 15, мы ложились на ветки и спали по полчаса. И так всю ночь. Через полчаса просыпаешься, побегаешь еще минут 15 минут, чтобы согреться и – спать. Так и спали. Ночь в тайге, когда деревья наклоняются от вьюги, метет – это очень хорошо.

КК: Я сейчас вспомнила фильм «Край», наш номинант на «Оскар». Не смотрел?

– Нет.

КК: Там как раз тот же антураж: зима, тайга, медведь. Так вот этот медведь все время наводит ужас на этот поселок «Край». Я весь фильм удивлялась, почему зимой медведь вместо того, чтобы лапу сосать в своей берлоге, бродит по окрестностям. Есть у тебя объяснение?

– Голодный, наверное. Или, может, это уже другое поколение медведей, которые не спят зимой в берлогах.

МК: Андрей, о чем ты тогда мечтал – в той леденящей таежной ночи?

– О чем мечтал? Побыстрее поехать домой. О чем мечтает 19-летний парень? Только о доме.

МК: То есть с футболом эти мечты никак не были связаны?

– Нет, там каждый день ходишь с боевым оружием как на работу, поэтому думаешь только о том, чтобы быстрее все закончилось и можно было бы вернуться домой.

КК: Что тогда значат твои слова: «Если бы не армия, я бы не стал тем Андреем Тихоновым и так бы остался играть за «Вымпел» »? Что у тебя поменялось в сознании?

– За «Вымпел», может, я бы потом и не играл. Что изменилось в сознании? Я думаю, это психология. Психология человека, прошедшего армию. Я мог в эту армию и не идти. Это был конец 80-х, но ещё до перестройки, тогда было так, если парень не шел в армию, значит, у него были какие-то проблемы со здоровьем. Мне тоже предлагали закосить, но я пошел в армию. То есть на тот момент я не хотел выглядеть больным человеком. Я думаю, все дело в психологии. Когда ты говоришь, что «армия сделала из меня мужчину», то, знаете, все зависит от того, что это была за армия. Если ты с лопатой проковырялся, строя какой-то дом или копая траншею, это немного другое. Армия, которую я прошел, все-таки меня закалила.

МК: Андрей, если вернуться к конфликту Карпин-Денисов, нет ощущения, что таких молодых парней надо на пару лет в армию и тогда с ними все будет нормально?

– Нет. Знаете, я своего сына не собираюсь отдавать в армию. Поэтому я понимаю родителей Денисова. Я считаю, что время в армии сегодня – это потерянные годы. Вместо этого уже лучше человек поучится, получит какие-то знания, профессию. Пусть лучше это время он проведет с пользой для себя. Я не считаю, что армия есть польза.

КК: Так прекрасно, когда гость предвосхищает вопрос. Я как раз хотела спросить, отдашь ли ты своих сыновей в армию.

МК: Сколько лет сыновьям?

– 12 и 8.

КК: Слышала, ты хочешь, чтобы они стали футболистами?

– Я думаю, что, наверное, любой футболист, который практически всю жизнь проиграл и достиг определенных результатов, хочет, чтобы его дети стали такими же футболистами, как и отец или чтобы чего-то добились. Футбол дает не только деньги, но еще и известность. Ты можешь объехать весь мир, посмотреть, поиграть. И в результате, если ты хорошо выступаешь, ты становишься известным. Это конечный результат твоей профессии.

КК: Зачем нужна известность? От нее не устаешь?

– Как зачем?! Я не устал от нее, нет. Я же не живу в центре Москвы, не хожу по клубам или каким-то выставкам, чтобы каждый человек подходил и говорил: «Андрей, мы тебя помним», и так далее. Мне достаточно того, что когда мы приезжаем в другие города. Я вынужден сидеть в номере, не выхожу никуда, чтобы никого не видеть.

МК: Известность дает какие-то приятные мелочи жизни?

– Приятные – да, всегда есть. Все зависит от того, какой след ты оставил в футболе. Конечно, приятно, когда тебе не хамят, не посылают на три буквы, а говорят: «Андрей, спасибо за «Спартак»! ». В основном, это спартаковские болельщики, но, бывает, подходят и неспартаковские, и все говорят «спасибо».

МК: Невероятное, но даже болельщики ЦСКА тебя уважают!

– Я, в общем-то, ничего плохого не сделал для болельщиков ЦСКА. Единственное, на тот момент мы просто обыгрывали те же ЦСКА, «Зенит», «Динамо». Это сейчас все подравнялось. Я никогда нигде не скажу ничего плохого про эти клубы и про их болельщиков. Нужно знать меру, что говорить и когда говорить.

МК: Говорят, что для болельщиков ЦСКА неприкосновенной фигурой является Андрей Тихонов, а для болельщиков «Спартака» – Сережа Семак.

– Видимо, мы долго были капитанами и оставили какой-то след. Семака уважают все. Он настолько положительный человек, он имеет огромное значение имеет и для сборной, и для всех клубов, за которые он играл, отсюда результат – его все уважают.

МК: А тебе не кажется, что твоя футбольная фигура всегда будет висеть некой тенью над твоими детьми, если они решат стать футболистами?

– Я думаю, к тому моменту, когда они станут футболистами, мои фигура и тень немного отойдут назад. Это сейчас, пока я еще выступаю, определенная тень есть. Но со временем я закончу играть. Может, в этом году. Никто не знает. Тогда обо мне будут говорить поменьше, и я уйду в тень. Если я, конечно, не стану футбольным обозревателем и не буду постоянно участвовать в телевизионных съемках.

КК: Есть такое желание?

– Нет.

КК: Я хочу еще немного про сыновей поговорить. Ты сказал, что ни один спартаковец в жизни не перейдет в ЦСКА. С этим все понятно. На детях это правило отдыхает?

– Нет, не отдыхает. Я имею в виду, что тот спартаковец не перейдет в ЦСКА, который уже сделал себе имя в «Спартаке» и поиграл определенное количество лет в клубе. Но когда тот же Женя Бушманов, из ЦСКА перешел к нам в «Спартак», это было нормально. Когда люди играют год-два, они еще не успевают стать своими, поэтому эти переходы были не сильно замечены. Если говорить о сегодняшнем «Спартаке», то возьмем сейчас того же Паршивлюка, он уже свой в команде и даже с капитанской повязкой выходил. Уйди он сейчас в «Зенит» или ЦСКА, у него были бы проблемы. Возьмите того же Быстрова, в какую ситуацию он попал. Сейчас его и спартаковцы ненавидят, и болельщики «Зенита», там есть определенная группировка, которая до сих пор его не любит. Я думаю, что если бы, когда он только перешел, он не забивал бы в каждой игре, его бы, как говорится, съели там с одним названием.

МК: Ты говорил в одном из интервью, что твоим наставником был Федор Черенков. Можно сказать, что ты уже стал наставником для какого-то другого футболиста? Может быть, для своих детей?

– Наставник – это очень громкое заявление. Если бы мы с Федором Черенковым жили бы в одном номере несколько лет, и он бы меня учил и учил постоянно. Но у нас были немножко разные амплуа, все-таки Федор играл в центре, а я – крайний нападающий, то есть в футболе у нас немного разные ориентиры. Так что по факту я не могу назвать Федора своим наставником, но когда мы с ним жили на сборах, он, конечно, давал мне определенные советы. Но я бы не сказал, что был для меня наставником, потому что для этого нужно много времени, чтобы человек тебя вел, учил. У нас получалось так, что Федор просто давал мне советы.

МК: В каком из молодых футболистов ты видишь тот потенциал, который может превратить их впоследствии в ключевую фигуру для российского футбола? Кто-то может стать новым Тихоновым или Семаком?

– Уровень футболиста сравнивается, если человек 4-5 лет проиграет на одном уровне, не опуская планку. Взять того же Дзагоева – он один год выстрелил, на другой – пропал. Это говорит о том, что футболист ещё молод, он не созрел для того, чтобы показывать стабильно хорошую игру. Тот же Жано, молодой парень, он еще не дорос до того уровня, чтобы выходить и быть лидером «Спартака». Так можно рассмотреть многих футболистов, которые сегодня выстреливают, а через полгода теряются. На второй сезон опять нестабильная игра – опять колебания. А я и Сергей Семак, мы играли за разные клубы и практически никогда мы не опускались ниже своего уровня. Это, наверное, и есть класс футболиста. Сейчас неплохо себя похвалил (смеется).

КК: Ты неоднократно говорил, что у тебя не было никаких особых суперфутбольных или физических данных. Нельзя было назвать тебя и сверх-одаренным. Так – нормальный. За счет чего тогда вырабатывается класс?

– Вот вы спрашиваете про данные – да, у меня не было каких-то сумасшедших данных. Какие данные помогают играть? Конечно, трудолюбие и огромное желание вырасти в футболиста.

КК: Понятно, работоспособность – вкалывать, вкалывать, вкалывать. Но, может, есть какой-то совет тому же Аланчику Дзагоеву? Как дорасти, как стать стабильным, что нужно сделать, не имея экстраординарных талантов?

– Когда мы росли, у нас не было столько развлечений и всего того, что находится сейчас около футбола. Все-таки мы больше думали о футболе. Деньги, которые сейчас развращают молодых футболистов, имеют огромное значение. Мы росли немного в другое время и были заняты больше футболом, чем «околофутболом». Это мешает очень многим футболистам. Знаете, некоторые футболисты говорят: «Я люблю футбол за то, что после футбола».

КК: Не знаем. Кто так говорит?

– Футболисты. «Я люблю футбол за то, что после футбола», когда ты выигрываешь, и начинается…

КК: Машины, девочки и так далее…

– Да, бары и все остальное. У нас такого не было, и мы думали совсем о других вещах. И футболисты – вся наша плеяда в «Спартаке» – все игроки выступали на хорошем уровне. А сейчас, если ты, грубо говоря, предаешь футбол, если футбол для тебя не главное, то футбол также реагирует на это.

МК: Сколько тебе было лет, когда у тебя появилась первая машина?

– В 23 года у меня появилась черная девятка, которую украли с базы в Тарасовке, пока мы были на сборах в Турции.

КК: Как это возможно, чтобы с базы утащили машину?

– Базу сторожил дедушка. Грабители открыли ворота и ночью просто выволокли ее.

МК: Ок. Когда ты купил не просто машину, а машину твоей мечты?

– Машина моей мечты появилась у меня только в 37 лет. А сейчас футболисты уже в 20 лет могут позволить себе купить такое авто.

МК: Вот, Катюш, собственно ответ на твой вопрос.

КК: Хорошо. Тогда с этим разобрались. Закрываем тему развращенной молодежи. Андрей, не так давно у тебя был юбилей – 40 лет. Поделись, откуда берутся силы и в чем твой секрет карьерного долголетия? У нас в гостях недавно был прекрасный человек и футболист Дима Хохлов, и он сказал, что из него песок сыпется.

МК: А ему всего 35.

– Откуда берутся силы? От того, что я люблю футбол, от того, что мои родители, видимо, когда я еще рос, хорошо за мной следили, плюс, наверное, тогда была не такая плохая экология. Мои родители заложили мне такое здоровье, что я и по сей день играю в футбол. Когда я был молодым пацаном, я, просто, быстро бежал, поэтому всегда играл нападающих. Для меня не было проблемой быстро бегать и хорошо забивать.

КК: Ты сейчас сказал: «была скорость, поэтому я бежал», а мне подумалось: «была реакция, поэтому я был вратарем».

– Вратарь – это отдельная история. Упал, поймал, вошел в анналы истории. Надеюсь, мой тогдашний прыжок покажет то, что футболисты тоже могу стоять в воротах – не только вратари.

КК: Забавно, что это был правда другой уровень, все-таки международный турнир. В матче с «Томью» Мартин Штранцль тоже опробовал себя в качестве голкипера. Я как раз в тот день была на стадионе. Видел?

– Да. Но ему не надо было падать, ему надо было просто ногой отбивать пенальти, и все.

МК: Когда ты играл в «Крыльях», там работал Леонид Слуцкий. У вас с ним вроде совсем небольшая разница в возрасте?

– Я старше его на полгода.

МК: Серьезно?!

– Да. Поэтому он мне всегда звонит и травит, что я уже старый. Мы с ним смеемся, у нас с ним очень хорошие дружеские отношения. Поэтому когда я увидел, как Леонид чуть не заплакал после матча с «Динамо», мне было очень жаль его, потому что он настолько все близко к сердцу принимает. Когда люди не забивают пенальти и команда теряет четыре очка, я за него очень переживаю.

МК: В какой момент вы с ним так хорошо сошлись? Может, у вас какие-то общие интересы? Открою секрет, мы с Катей большие поклонницы Леонида Викторовича. Он был у нас на передаче и, конечно, поразил нас своей личностью и философией.

– Он любит всех поражать своей философией, учить всех, как надо говорить, как не надо, как правильно.

МК: И как надо жить….

– Он в Самаре всегда Аджинджала травил. Он любого футболиста поднимает на смех и всегда учит, как надо правильно говорить. Такой он человек – правильный. Молодец вообще! Мне тоже Викторович нравится, потому что он веселый и может все перевести в шутку, над ним тоже можно посмеяться. Мы его все время дразнили, что вес у него большой.

КК: Он сейчас очень похудел.

– Это так кажется (смеется). В «Крылышках» мы над ним смеялись, и он, самое главное, не обижался, а также смеялся в ответ.

КК: Это хорошо, когда человек обладает самокритичным чувством юмора.

– Это очень хорошо, и как раз у Леонида оно сильно развито.

МК: Андрей, ты сам смеешься над собой хоть иногда? Просто, мне кажется, что жизнь тебе просто не преподносит таких ситуаций, чтобы можно было посмеяться над собой.

– Не знаю. Иногда бывает, когда играешь или на тренировке что-то неправильно сделаешь, и вся молодежь начинает смеяться. И я тоже смеюсь, потому что самому смешно от того, что я сделал.

КК: Машунь, ты забыла, что у нас в гостях рекордсмен «Спартака» по незабитым пенальти! А ты говоришь нет повода посмеяться. По-моему, их было 7?

– Серьезно? Это за все годы?

КК: Да.

– У меня был один пенальти, который я помню по сей день. Тогда Романцев пообещал премиальные наличными прямо после игры. И когда я не забил, мне так стало жалко моих ребят, что я отнял у них такие большие деньги.

 

КК: Мы уже упомянули имя нашего обожаемого Леонида Викторовича Слуцкого. Сейчас одним из его помощником работает «спартаковец» Виктор Онопко. Андрей, ты – человек, у которого прекрасные отношения со Слуцким и, наверное, с Онопко тоже, тебя соблазнило бы предложение какой-нибудь административной должности в ЦСКА?

– В ЦСКА нет.

МК: Может, в «Химках»?

– В «Химках» – почему нет? Я провел четыре года в этом клубе, и часть моей души осталось в этой команде. Ещё пять лет я провел Самаре. В этих клубы я бы вернулся, к ним нет такого антагонизма болельщиков, это не те конкурирующие команды.

МК: Но я немного не понимаю, неужели «Спартак» еще не озаботился тем, чтобы завлечь Андрея Тихонова к себе в тренерский штаб? Или на какую-то административную должность?

– Нет, пока я играю в футбол, и никаких предложений не поступало. Если поступит, можно будет посмотреть. Но я думаю, там и без меня таких людей достаточно.

МК: Недавно слышала такую историю: в 90-е в «Спартаке» играл защитник Хлестов. Говорят, что он, когда выходил на поле, шлепал по плечу впереди идущего игрока и спрашивал: «Слушай, с кем играем-то»?

– Это все байки, конечно, но Дима – очень своеобразный человек. У него в машине, в BMW, весь салон был завешен детскими игрушками – такими, которые к стеклу лепятся. Мы все время над ним смеялись. Он мог семечки грызть и бросать себе под ноги. Дима настолько специфический человек, что я не удивлюсь, если, на самом деле, то, что вы рассказали, было правдой. Нет, конечно, он знал, против кого выходил играть. Но такие байки возникли оттого, что его личность ассоциировалась с такими вопросами и действиями.

МК: Насколько внимательно ты сам сейчас следишь за футболом? За другими чемпионатами, новостями? Насколько ты в теме?

– Я слежу, да. Слежу, как играет «Барселона», «Реал» (Мадрид), «Динамо» (Киев), «Шахтер». Слежу за ведущими клубами. Мне не интересно, что происходит в середине или внизу турнирной таблицы. Я смотрю, допустим, как Аршавин играет в «Арсенале» или Жирков – за «Челси» Абрамовича.

КК: А Ромочка Павлюченко?

– Я спокойно отношусь к «Тоттенхэму». Смотрю матчи этой команды, только если выходит Павлюченко.

КК: То есть практически не смотришь.

– Да, практически не смотрю. Мне интереснее центральные чемпионаты, где играют лидеры.

МК: Киевское «Динамо», кстати, в этом сезоне один из матчей выиграло со счетом 9:0.

– Они обыграли «Ильичевец». В Интернете смотрел, и счет все прибавлялся и прибавлялся.

МК: Где-то за неделю до этой игры ПСВ обыграл «Фейеноорд» 10:0.

– Да, бывают такие дни, когда все залетает. Но очень редко случаются такие вещи.

МК: В Интернете даже разгорелась дискуссия, нужно ли команде забивать 10 мячей, если соперник позволяет, или нет? Потому что в какой-то степени такой счет дискредитирует чемпионат.

– Я думаю, что такие матчи были, есть и будут. Это футбол, от этого никуда не денешься. Просто, у одной из команд был черный день. Никто от этого не застрахован. Вспомните, сколько наша сборная пропустила от Португалии.

МК: Семь, по-моему.

– Представляете, семь! И это уровень сборной. Что нам нужно было сделать? Развернуться всем и уйти с поля, что ли? Бывают такие дни, что делать? От этого никто не застрахован, это игра. Выигрывает тот, кто на данный момент сильнее, или кому везет.

МК: Я так понимаю, Андрей, что если бы ты хотел стать тренером, то ты бы уже давно отучился в ВШТ. Получается, тренерская карьера не для тебя?

– Когда можно было поступать в ВШТ, это можно было делать заочно. Сейчас футболист не имеет права совмещать профессиональный футбол и учебу в ВШТ.

МК: Но ты собираешься туда или нет?

– Когда закончу, то я думаю, что да.

МК: Я как раз хотела спросить про поиск себя. Все-таки 40 лет, еще год-два в игре, ну – три, но потом надо будет искать что-то другое.

– Зачем мне столько много? Вы хотите меня помучить еще, чтобы я поиграл?

МК: Но ты же сам этого хочешь!

– Я хочу, но я хочу выступать в хорошей команде, выполнять определенные задачи.

МК: Что потом-то, после футбола?

– Потом я хочу остаться в футболе. Все-таки за те годы, что я провел в футболе, я накопил определенный опыт, и я думаю, что я смогу чему-то научить.

КК: Где конкретно? Тренером, на административной должности или опять же аналитиком, комментатором?

– Нет, это не мое, когда в студии по пять человек сидят и обсуждают футбол. Да, можно придти раз в два месяца обсудить игру. А так, хотелось бы быть действующим человеком, который и на поле, и рядом. Все-таки ближе к тренерскому составу.

Аудиоверсию беседы можно послушать по этой ссылке.

И не думайте, что мы забыли опубликовать ответы на вопросы наших дорогих подписчиков. Под них мы выделим отдельный пост уже в ближайшее время.

МК: В какую часть Египта вы собираетесь?