Бомбардир проигранного Кубка

27 сентября исполняется 42 года четырехкратному чемпиону России в составе московского "Спартака" Андрею Пятницкому.

Лет этак 10 назад, когда в отечественном футболе безраздельно властвовал романцевский "Спартак", у болельщиков красно-белых было любимое развлечение, в котором им нередко подыгрывали и скучающие в отсутствие интриги специалисты, - поспорить о том, какой же из многочисленных составов команды сильнейший в российской истории. Эти виртуальные противостояния порой вызывали даже больший интерес, чем проходные матчи внутреннего первенства. Одно из первых мест в исторических хит-парадах неизменно доставалось "Спартаку" образца 1992 - 1993 годов – команде Черчесова, Онопко, Карпина, Ледяхова, Радченко, Бесчастных. И, конечно, Андрея Пятницкого.

Как вспоминал позже Андрей Тихонов, Пятницкий был в "Спартаке" начала и середины 90-х своего рода "дядькой-наставником", не позволявшим расслабиться партнерам. "Активнее, требовательнее других в этом плане был именно Пятницкий, - рассказал как-то Тихонов в интервью "СЭ". - Зато как он играл! Поспевал везде - и впереди, и сзади, вел игру, начинал атаки и умело завершал их. На поле он был настоящим диктатором, а за его пределами - мягкий человек, душа компании".

Начинал карьеру мягкий человек и требовательный футболист Андрей Пятницкий в родном Ташкенте. Из легендарного "Пахтакора", обитавшего в тот момент в первой лиге, хавбека "забрили" не куда-нибудь, а в ЦСКА – в спортроту Юрия Морозова. О порядках в армейском клубе вспоминал он потом без особого удовольствия, при первой же возможности демобилизовался в Ташкент (пришлось даже разок-другой посидеть на гауптвахте в настоящей части) и вернулся-таки с "Пахтакором" в высшую лигу. А в последнем чемпионате СССР оказал ЦСКА немалую услугу – в 28-м туре сверхдальним ударом обрушил золотые надежды "Спартака", фактически открыв для армейцев дорогу к первому месту. Впрочем, через год Пятницкий ЦСКА огорчил – причем уже в футболке "Спартака".

С распадом Союза оставаться в Узбекистане чемпиону Европы-1990 в составе молодежной сборной (той самой, в которой блистали Мостовой и Шалимов, Колыванов и Кирьяков, Кобелев и Добровольский) не было никакого смысла, и вслед за тренером Тархановым он прибыл в Тарасовку. Поначалу, правда, казалось, что игрок Пятницкий "неспартаковский", но когда Олег Романцев поменял его местами с Ледяховым, дело пошло на лад. Именно новичок из Ташкента принес красно-белым желанную победу над ЦСКА в самой яркой встрече первого российского чемпионата – той самой, в которой "Спартак" проигрывал 0:1 и остался вдесятером после удаления Черчесова.

Пик карьеры Пятницкого, как и всего "Спартака" того образца, пришелся на Кубок кубков-1992/93. Пятницкий стал лучшим бомбардиром турнира – забивал "Ливерпулю", "Фейеноорду", причем мячи это были решающие.  

А когда все тот же Пятницкий забил единственный – и какой красивый! – гол в первом полуфинальном поединке с "Антверпеном", сомневающихся в том, что красно-белые отправятся на финал на "Уэмбли", практически не осталось…

Ответный матч в Бельгии по российскому телевидению транслировался в записи. Так что пока те, кто не знал результата, радовались голу Радченко на первых минутах, остальные пытались переварить, казалось бы, невозможную новость: "Спартак" проиграл 1:3 и в финал не вышел. Наряду с невнимательностью в обороне и одиозным судейством португальца Коррадо свою лепту в эту неудачу внес и Пятницкий, при счете 1:2 не использовавший отличный голевой шанс.

Тогда казалось, что и у Пятницкого, и у этого "Спартака" все еще впереди, но новый – и притом куда менее реальный – шанс оказаться в финале еврокубка красно-белые получили только через 5 лет. В полуфинале Кубка УЕФА-1997/98 "Интеру" проигрывал уже совсем другой "Спартак", в котором Пятницкого уже не было. И не потому, что он, подобно большинству своих партнеров, отправился искать легионерского счастья за границу. Карьеру ташкентского технаря погубила жуткая травма голеностопа, полученная на тогда еще натуральном газоне "Лужников" в проходном матче отборочного турнира Euro-1996 с Фарерскими островами. Отношения со сборной у Пятницкого вообще не слишком сложились. Он не подписывал "письмо четырнадцати" и поехал на чемпионат мира-1994, но отыграл в США только одну встречу – стартовую с бразильцами. После этого был отправлен Павлом Садыриным на скамейку. А в мае 1995-го, когда вовсю шли переговоры о переходе в немецкий "Карлсруэ", случились Фареры – вдрызг сломанный голеностоп, полуработающая по случаю праздников больница, с опозданием поставленный диагноз.

"Моментами казалось, что нога восстановилась, но чувство мяча я потерял. Наверное, навсегда…" – сетовал Пятницкий в интервью "СЭ". Он все-таки вернулся и даже играл за "Спартак" в триумфальном групповом турнире Лиги чемпионов-1995/96. Но с трибун, восторгавшихся всей командой, в его адрес доносился свист – на поле была лишь бледная тень былого Пятницкого. Он старался, был одним из лучших на тренировках, но во время матчей понимал - нет, не то. В 1997-м ушел, окончательно освободив девятый номер новому кумиру спартаковских болельщиков – Егору Титову. Отметился в "Соколе", даже попробовал силы в экзотическом футзале. А затем по-тихому завершил карьеру.

В истории всегда есть место "если". Что было бы, если бы Роберто Баджо не смазал пенальти в финале ЧМ-1994? А если бы Александр Филимонов не запустил чудовищную "бабочку" в матче с Украиной? Если бы Андрей Пятницкий сравнял счет во встрече с "Антверпеном", он, скорее всего, сыграл бы в финале Кубка кубков, наверное, отправился бы в именитый европейский клуб и, возможно, уберегся бы от своей ужасной травмы. Но всего этого не произошло - и он остался в истории как лучший бомбардир проигранного Кубка, ярко сверкнувшая и рано погасшая звезда российского футбола 90-х. Таким мы его и помним, таким и любим.