Вагиз ХИДИЯТУЛЛИН: НЕУГОМОННЫЙ

Мы специально дожидались, пока отгремит праздничный салют, разъедутся гости с юбилейного матча Черенкова и Хидиятуллина. Нам казалось, что, вырвавшись из череды торжеств, легендарный спартаковский защитник будет разговорчивее.

Не прогадали. Хидиятуллин, чуть утомленный, встретил нас на Фрунзенской набережной. Совсем молодой, с чертовщинкой в глазах. А мы-то думали, осталась она в 80-х. Вместе с копной волос.

Неужели вам пятьдесят, Вагиз?

САМЫЙ ГРУСТНЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

- Кажется, вес сохранили игровой?

- Мне многие об этом говорят. С весом никогда проблем не было. В лучшие годы весил 74, сейчас - 76. За это я спокоен. У нас, ветеранов, по шестьдесят матчей за сезон выходит. Каждую неделю играем.

- Спартаковских ветеранов в любом городе ждут?

- Да как ждут! Видели б вы, сколько народу на наши матчи собирается - да на такие имена! Черенков, Дасаев, Гаврилов, Ярцев, молодежь…

- "Молодежь" - это кто?

- Пятницкий, Ананко, Бесчастных. Осталось дождаться Титова с Тихоновым, будет полный комплект.

- Нагрузка приличная.

- Мы дети по сравнению с временами, когда ездили Альберт Алексеевич и Эдуард Анатольевич (Шестернев и Стрельцов. - Прим. "СЭ"). Вот они проводили по 25 игр в месяц. Всю Сибирь исколесили. А если вспомнить про "третий тайм"? Правда, у нас команда в этом плане корректная, особо не закладываем. А раньше - ох какие были бойцы!

- Поражались чьей-то способности выпивать, но держаться на ногах?

- Это моему организму друзья поражаются. Впрочем, не так часто мы и употребляем.

- В какие моменты чувствуете, что уже немолоды?

- Совсем недавно почувствовал - пошли травмы. Прежде-то смеялся: "Кроме молнии, меня ничто свалить не может". А тут то коленки гудят в непогоду, то спину прихватило. Но сам виноват - расслабленным вышел на игру. Думал, на одной ноге всех обыграю. А надо было на Горлуковича смотреть.

- Зачем?

- Он до сих пор тейпируется, щитки надевает. Настраивается, как на последний бой.

- 50 лет - невеселый юбилей?

- Если об этом думать - невеселый. Но отношусь философски. Внутри я мальчишка. Могу подраться, например.

- Последний опыт?

- Пару месяцев назад сцепился - из-за какой-то ерунды. Я обычно долго запрягаю, прошу успокоиться, но, когда все слова высказаны, бью первым. В ростовском интернате этому учили быстро.

- И курить вас там научили?

- Нет, на улице. Но когда Егоров, первый тренер, сказал, что надо бросать, - я бросил. Иначе выгнали бы.

- Курили с девяти лет?

- С шести. Бычки собирал. А снова закурил в юношеской сборной СССР. Мне сигареты играть не мешали. Помню, пришел в "Спартак" в 76-м и увидел картину, которая потрясла. Выходит после обеда дядя Коля Осянин и прямо на крыльце базы закуривает. О-го, думаю. Сколько ж мне надо отыграть в "Спартаке", чтоб мог вот так же?!

- Самый грустный в вашей жизни день рождения?

- Семь лет назад в день моего рождения умер сын. С тех пор это всегда не столько мой праздник, сколько день памяти Валеры. Для меня это очень тонкая тема. Я всегда боялся торжеств.

- Почему?

- У меня в такие дни предчувствие опасности. Кто-то садится за руль - и не доезжает… Море случаев, когда праздник заканчивается горем. Например, Бескова не стало в тот день, когда мы отмечали в ресторане 50-летие Жени Сидорова.

- Сын умер в казино "Арбат", где праздновали ваш день рождения?

- Да.

- Читали, что об этом пишут в интернете?

- Там много грязи. Все, что пишут, неправда. А правду никто не знает, даже я. Валера пытался заниматься музыкой, был одним из создателей группы "Вирус". Я несерьезно к этому относился: "Ну какой ты музыкант?" - "Нет, я пробьюсь…" У него получалось объединять людей, в этом была его сила. Коммуникабельный парень, добрый и правильный. Когда вернулись из Франции в Россию, Валерика отправили учиться классом ниже сверстников. У него была задача - догнать. И он смог!

- Осталось у вас два сына?

- Да, Максим и Ринат. По-французски говорят с тулузским акцентом. А русскому я их обучал - долго писали "печка" с мягким знаком, "чащу" через "ю". Думали на французском. В школе над ними посмеивались.

- Смерть сына вас изменила?

- Я стал сильнее верить. Не смогу описать словами, что это такое - хоронить детей. Вслед за сыном в моей жизни пошли потери чередой, потерял немало друзей. Теперь я заматерел, будто с войны вернулся. Хотя говорю об этом - и слеза наворачивается…

- С женой после этого расстались?

- Так получилось. Я сам ушел. Живу один, снимаю квартиру на Фрунзенской. С детьми вижусь постоянно. Они уже взрослые мужики, тянутся к отцу. Ринат в армии, служит в морской пехоте. В Калининграде прошел курс молодого бойца.

- "Отмазать" его не могли?

- Мог. Специально не стал. У сына будет достаточно времени, чтоб подумать о родителях, друзьях и любви. О жизненных ценностях. Вся московская спесь слетит.

- Нынешним молодым завидуете?

- Моя сила в том, что не живу прошлым. Иначе сразу можно сдуться. Как раз на днях об этом размышлял. Знаете, я люблю пасмурную погоду, когда не хочется выходить из дома. Сделаешь уборку, сядешь, возьмешь сигарету и начнешь размышлять, как жить дальше.

- Было что-то, что собирались сделать именно к пятидесяти годам?

- Тренером хотел стать. Во Франции закончил курсы, готовил себя к этому. Не получилось - и только время спустя понял, в чем ошибся. В 94-м собрался возвращаться в Россию, Газзаев как раз в "Аланию" приглашал. Мы дружили семьями. Тут и началось интересное.

- Что именно?

- Отправил семью самолетом, сам на машине двинул через Карлсруэ. Остановился у сестры жены. А в России слух пошел, что возвращаюсь. Мне дозвонился Бесков: "Завтра с "Динамо" приезжаем в Карлсруэ на турнир, дождись". И Газзаев, и Бесков обещали, что годик поиграю - и стану вторым тренером.

- Выбрали Бескова?

- Переманил Константин Иваныч. Я набрался мужества, позвонил Газзаеву, извинился. Но в "Динамо" должность тренера так и не предложили. А могло все пойти другим путем, окажись я у Газзаева.

- Прогадали.

- Еще сильнее ошибся позже - когда завершил карьеру, надо было уезжать из Москвы. Искать команду в провинции и тренировать. Пробиваться. Или прийти к Колоскову, попросить устроить куда-нибудь. Он помог бы, к нему многие так приходили. А потом я занялся профсоюзом - все считали, что теперь при деле. Тренировать уже не звали.

- Тренером не будете никогда?

- Иногда во мне что-то прорывается - может, попробовать? Особенно когда дома начинаю листать конспекты, которые вел в бытность игроком. Но мне 50 лет. Я внутри уже спортивный чиновник. Давно представляю профсоюз в Палате по разрешению споров - на моих глазах столько всякого было! Это такой опыт!

- Часто печальный.

- Я же вижу, что творится с трансферами. Кто приходит в клуб, сразу начинает работать по этой системе. А дотронешься пальцем до грязи - всей рукой в нее уйдешь. Но для меня на первом плане всегда был футбол.

- Профсоюз вы организовали в 95-м?

- Да. Но лишь года три назад он стал востребованным.

- У вас же и конкуренты появились, профсоюз Грамматикова - Леонченко?

- Профсоюзов можно создать сколько угодно. Только одни помогают футболистам, а другие стараются на них заработать.

- Вам предлагали работать вместе?

- Да. Я отказался.

"КОЛХОЗНИК НА ЗАПАДЕ"

- Не жалеете, что покинули Францию?

- Нет. Я вернулся в родную страну - о чем жалеть?! А в Тулузе меня помнят, в 2007-м приезжал туда со "Спартаком" и убедился. Но, даже прожив там пять лет, все равно был для французов чужим. Хотел взять кредит - не дали. Сказали: "У вас в футболе черные деньги, да вы еще иностранец - нет, ничего не выйдет".

- На что кредит?

- Собирался купить ресторан в Бретани. Отличное помещение, туда Миттеран приезжал. Когда владелец умер, осталась одна бабуля, она и продавала. Довольно дешево.

- Дом в Тулузе остался?

- Выстроил его в районе, который в переводе на русский называется "Союз". Приехал из СССР, и французам такое совпадение казалось забавным. Отличное место, пригород Тулузы. Но со временем дом продал.

- Почему?

- Сдавал его в аренду, но меня обманывали. Говорили, все течет и ломается, деньги уходят на ремонт. Ни копейки не получал. Туда надо было постоянно ездить, сплошная головная боль.

- Говорят, вы французов поразили даже приездом - явились в костюме-"тройке".

- Ерунда. Я прилетел рейсом Air France, а на взлетной полосе меня дожидался маленький самолетик. Его специально за мной прислал Марсель Дельсоль, президент "Тулузы". Добрейший мужичок, к русским вообще сказочно относился - наши его из немецкого плена вытащили. Прямо в аэропорту надели на меня майку с пятым номером, сфотографировали - и вперед, в Тулузу.

- Какие футболки из игрового прошлого сохранили?

- Майку Марадоны с чемпионата мира-90. Остальные пораздавал. Майка очень маленькая, тогда Марадона толстяком еще не был. Сыновья по очереди ее носили. Эту футболку чуть не перехватил Миша Насибов, массажист сборной. Со свистком рванул к Марадоне, а тот руками разводит: "Нет-нет, я уже отдал Вагизу".

- Еще какие реликвии сберегли?

- Журнал Onze с моим портретом на обложке. Сижу в кожаной куртке - и с балалайкой. Вскоре переводчик рассказал, какая под обложкой подпись.

- Какая?

- "Колхозник приехал окучивать Запад". Куртка символизировала этот самый Запад, а балалайка - колхоз. Один футболист "Тулузы" все меня доставал: то про медведей на улицах разговор затеет, то про водку. А как журнал увидел, совсем разозлил своими шуточками. Он не понимал, с кем связался.

- Что сделали?

- В тренажерном зале нос ему расквасил. Француз упал - а я взял блин от штанги, замахнулся. На пороге уже стоял Жак Сантини, наш тренер. Перепугался - думал, я парня действительно грохну. Схватил меня: "Вагиз, что творишь?!"

- Не оштрафовал?

- Не мог - контракт "Тулуза" не со мной заключала, а с "Совинтерспортом". Я сам ситуацию сгладил, пригласил всю команду к себе домой. Включая побитого. Французы нализались так - страшно вспомнить. Красовались передо мной, что умеют пить. Лили в рот все подряд, как слепые лошади. Водку шампанским запивали. Жена наготовила, икра под водку отлично шла. На следующий день Сантини увидел последствия - и дал выходной. Понял, что это акция примирения. Зато на вторые сутки устроил такую тренировку, что некоторые решили с выпивкой завязать.

- Вы ведь во Франции не только с партнерами по команде дрались?

- Верно. В матче с "Сошо" убегал один на один с вратарем, а испанец Карраско со всей силы врезал локтем по зубам.

- Умышленно?

- Сто процентов. Понимал, что меня уже не догоняет. Но я в долгу не остался. Поднялся и без раздумий засадил Карраско в челюсть. После чего грянула драка стенка на стенку. Меня как зачинщика удалили. Через пару дней с этим Карраско столкнулись во Французском футбольном союзе, куда обоих вызвали для разбирательства. Испанец, едва заметив меня в дверях, развернулся и побежал в другую сторону. Хотя здоровый кабан, на голову выше меня.

- На поле вы всегда заводились с пол-оборота.

- Вы правы. Меня было легко спровоцировать. Мог и судью обложить матом. Однажды в матче "Спартак" - "Локомотив" из-за этого красную влепили, да еще на десять игр дисквалифицировали. Тоже веселая история. Началось все со спора с Газзаевым. Незадолго до матча сидели в ресторане "Белград" и поспорили, что не дам ему забить.

- На что спорили?

- На ужин в ресторане. В день игры подхожу к Бескову: "В "Локомотиве" самый опасный игрок - Газзаев. Может, персонально с ним сыграть?" Константин Иваныч оживился: "А что, это идея". И весь матч я от Газзаева ни на шаг не отходил. А минуте на 80-й арбитр не свистнул фол, я высказал ему все, что думаю по этому поводу - и получил красную карточку. Бесков сразу другого защитника, Букиевского, выпустил. Я, уходя, успел шепнуть: "Главное - Газика держи".

- Не забил Газзаев?

- Нет. 0:0 закончили. Но поляну он так и не накрыл. Через много лет при встрече напомнил ему о споре, Валера и бровью не повел: "Брехня. Не было такого". А Старостин на заседании КДК попытался меня "отмазать": "Нужно учитывать, что Хидиятуллин из Ростова. У них же говор. Он арбитру кричит: "Глянь". А тому матерное слово послышалось. Не разобрался". Но члены КДК не поверили: "Какой "глянь"? Десять матчей за оскорбление судьи!".

"ПРИНЦ И НИЩИЙ"

- В "Тулузе" Фабьена Бартеза застали?

- Он был дублером Роберта Хюга. Работал Бартез очень много. Наши вратари последними уходили с тренировки. Как и я, мне-то вообще спешить было некуда.

- Самый странный вратарь, которого встречали?

- Да все они чудаки! Полно таких!

- И как чудили на вашей памяти?

- Валера Новиков в ЦСКА "перехоронил" всех родственников. Игра проходит - его нет. Базилевич кричит: "Где Новиков?!" Утром появляется, глаза в пол: "У меня горе. Тетя умерла". Следом еще кто-то скончался. В конце концов Базилевич не выдержал: "Когда у тебя родственники закончатся?"

Я только в ЦСКА пришел, Новиков увидел мою "Волгу". Глаза загорелись: "Дай прокатиться". Отъехал, а ребята гогочут: "Ты что, обалдел?! Он уже не одну машину расколотил". Мне-то повезло, вернул целой, а вот у Васи Швецова автомобиль помял. Но поступил порядочно. Свой новый "жигуль" переоформил на него, а себе взял машину Васи. В другой раз на базу приехал солдат на "бобике", отправился обедать - а ключи торчали из замка…

- Новиков увидел?

- Да. И тут же за руль. В Архангельском была арка, под которую автомобиль никак не проходил. Так наш вратарь крышу под ноль снес. Назад приехал в кабриолете, словно маршал на параде. Солдат как вышел из столовой - так и сел на крыльцо.

- Французские вратари - тоже забавные?

- Хюг очень серьезный был. А с Бартезом я почти не общался, он даже на выезд не летал. Это оригинальная французская методика, в самолет брали 11 основных игроков и двоих в запас. Больше никого. Если вдруг голкипер ломался, выпускали полевого.

- От экономии?

- Наверное. Потому что богатый "Марсель" второго вратаря имел всегда.

- "Марсель" договорными матчами не брезговал. Вы об этом знали?

- Насчет "Марселя" могу рассказать другое. Слышал, ЦСКА играл с ним в Кубке чемпионов - чем-то наших накормили, армейцы еле ноги передвигали и 0:6 попали. Так вот, каждый раз, когда моя "Тулуза" приезжала в Марсель, история происходила похожая. Ходили по полю как вареные. Думаю - может, и нас чем-то кормили? По той же схеме?

- Правда, что волосы у вас начали редеть после чернобыльской аварии?

- Так и есть. Мы как раз были в Киеве. Отыграли и спокойно поехали в Минск, а туча пошла за нами следом. Да я все чувствовал.

- В Киеве?

- Да. Сборная СССР в то время базировалась в Конча-Заспе, я едва успевал доехать туда - сразу прихватывало щитовидку.

- У Лобановского любимчики были?

- Да. Сперва Берег - Сашка Бережной, потом Бес - Володька Бессонов.

- Нам рассказывали, в Киеве тренеры ходили по квартирам проверять, чем занимаются игроки, - а Лобановский распорядился, чтобы из-под дома Бессонова убрали бочку с вином...

- Вполне возможно. В Киеве проверки были в порядке вещей. А Бессонову, кстати, Лобан прощал все. Вел себя Валерий Васильевич очень деликатно. Не кричал, ногами не топал. Бывало, распределяет нагрузку перед тренировкой. В первую группу отправляет бегунков вроде Яремчука с Яковенко. Во вторую - остальных, в третью - тех, кто восстанавливается после травм. Затем смотрит на несвежую Володькину физиономию и - почти шепотом: "А Бессонов - в баню".

- С Бессоновым вы были не разлей вода.

- На сборах много лет жили в одном номере. Как-то курим в туалете, вдруг Бес спрашивает: "Что думаешь о переходе в Киев? Лобан просил обсудить с тобой этот вопрос". Я смеюсь: "Не поверишь - Бесков сказал мне, чтоб уговорил тебя перейти в "Спартак". Еще помню, обыграли с ним в "секу" Блохина и Ярцева. В сборной этой парочке за карточным столом не было равных. Нам, молодым, тоже предложили сыграть. Так, представляете, ободрали их как липок! Кучу денег выиграли. Правда, все вернули.

- Почему?

- У других, может, и взяли бы. Но Ярцева и Блохина слишком уважали.

- Кажется, вы и шахматы любите?

- Люблю. Еще Гаврилов сильно играл, а у Мачаидзе был разряд по шахматам. Я читал журнал "64", иногда даже делал анализ партий Карпов - Каспаров.

- К чьим-то советам Лобановский прислушивался?

- Советовать ему мог разве что Морозов. Общение у них было братское. На сборах Юрий Андреич мог сказать: "Хорош гонять пацанов". И все, нагрузка снижается. Другой на его месте и рот бы не открыл.

- У Бескова такой советчик был?

- И тоже - лишь один, Андрей Петрович Старостин. С ним Бесков обожал разговаривать. С Николаем Петровичем подолгу беседовать ему было сложнее, тот вообще не употреблял, только чай с баранками. А с Андреем Петровичем засиживались до утра. Бывало, выходил Старостин под утро на крыльцо: "Костя! Всякая компания расходится для того, чтоб собраться вновь". До сих пор вспоминаю его размеренную походку, руку в кармане брюк, острословие…

Андрей Старостин был женат на цыганке из театра "Ромэн". Один из ее братьев по фамилии Деметер преподавал в институте физкультуры историю спорта, которую я никак не мог сдать. Другой брат жил в Тарасовке. Андрей Петрович отправился к нему: "Помоги Хидиятуллину сдать экзамен".

- Помог?

- Сочинил письмо на цыганском, которое я отвез в институт. Преподаватель как увидел почерк брата, говорит: "Давай зачетку".

- Николай Петрович каким запомнился?

- Тоже потрясающая личность. На Сицилии два часа по памяти читал "Бориса Годунова". Вся команда затаила дыхание. Спрашиваем: "Откуда?" - "Я же два года в одиночке сидел. Ничего, кроме книг, мне не разрешали. А память хорошая - вот и выучил наизусть". Познакомился с Николаем Петровичем я при забавных обстоятельствах. Только-только перешел в "Спартак". Лежу в номере на базе, на полную громкость врубил пластинку Boney M, привезенную из первой зарубежной поездки. Внезапно в комнату заходит Старостин, вырывает шнур из розетки. На пластинке от иглы осталась царапина - мне это как нож под сердце. А Старостин говорит: "Молодой человек, вы не в курсе, что от децибел собаки мрут?" Пока я соображал, что ответить, Николай Петрович продолжил: "Чем всякую дрянь слушать, лучше книгу возьми. "Принц и нищий" читал?" - "Нет". - "Завтра принесу". И на следующий день вручил Марка Твена.

- В 79-м вам подарили приемник с надписью: "Вагизу Хидиятуллину от министра авиации Бугаева". Жив прибор?

- Да, работает! В квартире матери на подоконнике стоит.

ГАВРИЛОВ И "МЕТАКСА"

- Если б сохранились старые кассеты - какой матч с собственным участием пересмотрели бы с удовольствием?

- На днях Валера Кечинов попросил достать запись матча Бразилия - СССР. 80-й год, "Маракана", выиграли 2:1. Дай-ка, думаю, сам погляжу. Включил - и за голову схватился.

- Почему?

- Пешком по полю ходим! Смотреть невозможно! А взять полуфинал чемпионата Европы СССР - Италия в 88-м? Тот самый, что вошел в историю как образец прессинга. Нынче смотришь - ничего особенного. Хотя не могу забыть слова Лобана на установке: "Сегодня с первых же секунд тотальный прессинг! Прямо от вратаря!"

- Какие еще установки запали в душу?

- Валентин Николаев в молодежной сборной говорил мало: "Значит, так. Вратарь - понадежнее. Защитники - сочетание зоны с персональной опекой. Полузащитники - большой объем работы. Нападающие - дайте мне высокий скоростной маневр". И уходил. У Лобановского тоже были короткие установки. Обычно в индивидуальных беседах он все разжевывал игроку. А вот у Бескова установки затягивались часа на два. Разбор матча - и того дольше. Мы даже говорили новичкам: "Когда идете к Константину Иванычу на установку, захватите подушки, чтоб под задницу положить. Сидеть придется долго". Самая потешная установка связана с Гавриловым. Юрка сам об этом рассказывал.

- Заинтриговали.

- Дело было в "Асмарале". Команда приехала на сбор в Грецию. На установке Бесков называет фамилию Гаврилова, шарит глазами по рядам - Юрки-то и нет. Ребята говорят: "Сейчас за ним сбегаем". Бесков: "Не надо, я сам". И шагает к Гаврилову. А тот, ни о чем не подозревая, лежит в номере - его об установке забыли предупредить. Накануне Гаврила распробовал "Метаксу", пустую бутылку за тумбочку спрятал. Константин Иваныч заходит, начинает распекать: "Ты о футболе все знаешь, установка тебе ни к чему…". А сам по сторонам глазами водит.

- Нашел бутылку?

- Кто бы сомневался! У Бескова на такие вещи нюх был ого-го! Потом к зеркалу подходит, подзывает Гаврилова и говорит: "Тебе не кажется, что из нас двоих кто-то пьян?" Юрка смотрит на отражение Бескова и уточняет: "Вы кого имеете в виду?"

- Чем кончилось?

- В состав его, разумеется, не включили. Но во втором тайме пришлось выпускать - игра у "Асмарала" не шла. Гаврилов быстро все наладил - отдал, забил. И Бесков простил.

- Хоть раз Константин Иванович был близок к слезам?

- Никогда! В критические минуты лишь губы в струну сжимал, смотрел исподлобья. Вообще мы Бескова настолько хорошо изучили, что сразу чувствовали его настроение. Если появлялся в кожаном пиджаке и галстуке - берегись. Будет бить тревогу.

- В смысле?

- В прямом. Построит команду, обведет тяжелым взглядом, выберет жертву и начинает: "Я не зря тревогу бил!" Буря могла грянуть на ровном месте. Ладно бы, вызвал человека - и дал по шапке. Но нет, обязательно надо прилюдно напихать. Хотя представляю, каково было выслушивать все это, допустим, Бокию. Взрослый мужик, трое детей - а его как пацана перед строем чихвостят.

- Зато Дасаеву и Черенкову в "Спартаке" все сходило с рук?

- Ага. Федор, впрочем, по части режима был безупречен. В отличие от Рината, который отдыхать умел. Но сами посудите - молодой, красивый, холостой. В его двухкомнатной квартире ребята постоянно собирались.

- Дасаев вспоминал, что жены спартаковцев за это сильно на него обижались.

- Не забывайте, мы почти круглый год сидели на сборах. Знаете, например, сколько провели дома в год подготовки к московской Олимпиаде? 72 дня! Дали выходной, так за это время надо успеть все. А жены разные бывают. Встречались в "Спартаке" и такие, которые названивали игрокам посередь ночи: "Не знаешь, где мой муж?"

- В команде лишь Бубнов держался особняком?

- Да, один из немногих. Карл Маркс у него стоял на полке, журнал "Коммунист". Членом партии был. Мы с юмором к этому относились. А что касается игры, Бубнов всегда был профессионалом. Его и Лобан уважал.

ТЕЛЕВИЗОР ДЛЯ БЕСКОВА

- В 80-м конфликт с Бесковым вспыхнул из-за того, что он обвинил вас в продаже матча "Карпатам"?

- Это стало последней каплей. Чуть раньше с Бесковым возник инцидент в Будапеште, где играла сборная. Я после матча никогда не ужинал. Не шел кусок в горло. Зато к четырем часам утра просыпался волчий аппетит. Поэтому в Тарасовке всегда просил поваров оставлять еду в холодильнике. На выездные же матчи брал с собой что-нибудь поесть. Бесков знал об этой особенности организма. Но в Венгрии, увидев, что с ужина несу в номер тарелку, накинулся: "А-а, опять закуску тащишь?!" Обидно стало - не передать!

Дальше - игра во Львове. Был день рождения Бескова. Футболисты скинулись, подарили ему маленький телевизор "Электроника". Бесков говорит: "После игры - банкет". "Спартак" уже обеспечил себе серебро, а "Карпатам" лишь победа позволяла удержаться в высшей лиге. Хозяева умоляли - помогите! Но мы ни в какую не соглашались. Минут за восемь до конца при счете 0:0 мяч попал мне в плечо. "Точка". Степа Юрчишин не промахнулся. Проиграли. На Бескове после матча не было лица. Да и сам я, баран, масла в огонь подлил.

- Каким образом?

- Захожу в автобус и громко говорю: "Кто-то нам банкет обещал…" Молодой был, наглый. Константин Иваныч тогда ничего не сказал. А утром приезжаю в Тарасовку, навстречу уборщица: "Вагиз, говорят, ты матч продал…" О-па, думаю, началось. И в сердцах написал заявление: "Желаю служить в рядах Советской Армии". Между прочим, был один важный момент, о котором никто не знает. В середине того сезона меня неожиданно вызвал Бесков: "Слышал, ты в ЦСКА намылился?". Я в шоке: "Да что вы! Какой ЦСКА?!"

- Лукавили?

- В том-то и дело, что нет. И близко таких мыслей не было. Чем угодно поклясться могу. Но жизнь пошутила - и спустя полгода я действительно оказался именно там. Для Бескова это был удар. Узнал он об уходе перед последней игрой с "Черноморцем". Я пришел на установку, а Бесков сказал: "Вон! Ты уже не игрок нашей команды". И добавил: "Раз предал клуб, то предашь и сборную". Еще и оттуда убрал. Если б не Колосков, который за меня вступился, в сборную при Бескове дорога была бы закрыта.

- Именно в то время Валерия Николаевна позвонила вам со словами: "Я не позволю тебе над Костей издеваться"?

- Да. Я уж не помню, что ответил. Сейчас у нас прекрасные отношения. Валерия Николаевна - волевая, властная женщина. Не верю в разговоры, будто она могла влиять на определение состава - Бесков никому не позволял вмешиваться в свою работу. Зато дома она была абсолютной хозяйкой. Бесков слушал ее беспрекословно. Однажды по случаю Дня милиции приехал в Тарасовку в мундире полковника. Валерия Николаевна заставила его надеть. Ох и красивый был! Как же ему форма шла!

- Бывали в их доме на Маяковке?

- Пару раз. Запомнил попугая, который постоянно повторял: "Костя на работу, Лерочка - гулять". Судьба его сложилась печально. Как-то у Бесковых собралась большая компания. Попугай вылетел из клетки, и кто-то из гостей на него наступил. Валерия Николаевна так расстроилась, что праздник моментально закончился.

- Почему раньше, когда знакомились с девушками, представлялись Игорем?

- В татарских семьях так принято. Например, мать у меня Талига Бектемировна, но по паспорту - Татьяна Борисовна. Сестра - Эльмира, а во дворе ее с детства зовут Ира. И меня в интернате все называли Игорь. Недавно номер был. Стою с друзьями, подходит парень: "Привет, Игорек". Все оглядываются, мол, кто же здесь Игорь. А я сразу все понял. А как мою фамилию коверкали! В 78-м Симонян впервые вызвал в сборную на матчи в Иран. Любопытная получилась поездка. Сначала Газзаев там ключицу сломал, потом в Иране революция началась, нас еле успели вывезти. Возвращаюсь в Москву - Жора Ярцев привозит костромскую газету, в которой три строки о нашем матче. Заканчивалась заметка так: "Гол у нашей сборной на 78-й минуте забил Хидия Тулин". После этого в команде меня еще и Тулиным звали.

- Сестра ваша давно замужем за Иваном Ляхом, главным тренером "Шинника"?

- Уже лет тридцать. В ростовском спортинтернате встретились.

- Говорят, каждый человек хоть раз в жизни, да становился жертвой мошенников…

- Машину у меня украли, "шестерку". Квартиру два раза обчистили. Особенно запомнился первый случай, когда с Фетисовой жили. Я сидел на сборах перед игрой с Киевом. Лада звонит: "Квартиру обокрали". Бесков меня отпустил сразу. Коллекция пластинок собралась приличная, мы с Ладой фанатами были. Фаусто Папетти, Адриано Челентано… В мои же спортивные сумки уложили - и вынесли. Бабуля-соседка сидела на лавочке. Да, говорит, все видела. "Выносили в сумках, а написано не по-нашему". "Adidas" на них было написано", - объяснил я. Но, честно говоря, не переживал. Знал - еще заработаю. Я в Союзе получал зарплату министра.

- Вам нравится ваша сегодняшняя жизнь?

- Не совсем. Если б не было этих потерь… Понимаю, что время ускользает. Многого уже не успеть. Приходит степенность. Я очень этого боюсь. Смотрю на некоторых сверстников - и вижу, что с возрастом меняются не в лучшую сторону. А я неугомонный!

- Это точно. И степенность, кажется, вам не грозит.

- Ну и прекрасно!..