«Перешел из «Спартака» в «Миллуолл» из-за любви». Юран — о похвалах Моуринью, наказании в Киеве и главной ошибке в карьере
Игорь Рабинер пообщался с главным тренером «Пари НН» накануне встречи нижегородцев с красно-белыми.
«Пари НН» — одна из главных сенсаций нынешнего сезона в РПЛ. После 11-го тура команда Сергея Юрана, которую он в прошлом году принял в апреле и спас от вылета, занимает пятое место — выше «Спартака», ЦСКА и «Динамо». Большее удивление вызывают лишь «Крылья Советов», идущие вторыми.
Мы хорошо знакомы с Юраном уже более тридцати лет, и он всегда был откровенным, прямым человеком, разговаривать с которым очень интересно. Поэтому и пообщался с ним не только о корнях нижегородской сенсации, но и о его славной игровой карьере, вместившей в себя одинаково успешную игру за клубы-антиподы — киевское «Динамо» и «Спартак», «Бенфику» и «Порту». Он становился чемпионом в каждой из них!
Поговорили и о карьере тренерской, в которой ему никто ничего не подносил на блюдечке с голубой каемочкой — за 20 лет работы Юран оказывался в шести странах постсоветского пространства, проехал маршрутами от Калининграда до Хабаровска и до сих пор ни разу не получил шанса в ведущем клубе страны. В общем, прошел трудным, рабочим путем, и накопленный опыт, очень похоже, в последнюю пару лет вывел его на новый качественный уровень.
В перерыве на матчи сборных Юран поехал на несколько дней из Нижнего в Москву, где накопились семейные дела. Тогда и поговорили. Сегодня в «СЭ» — первая половина беседы.
Не понимаю, почему в Россию зовут тренировать иностранцев без победного опыта
— В следующем туре вы играете в Москве со «Спартаком». Недавно председатель совета директоров «Пари НН» Дмитрий Кондратов сказал, что вы мечтаете однажды его возглавить. Это действительно так? — спрашиваю Юрана.
— «Мечтаю» — не совсем точное слово. Я выступал в этом клубе, одни из лучших моих матчей в карьере прошли в Лиге чемпионов 1995 года, когда мы выиграли шесть матчей группового турнира из шести. Работал с великим тренером Олегом Романцевым и получал от этого огромное удовольствие.
Конечно, любому бывшему футболисту хочется поработать в клубе, где он играл. Тем более что «Спартак» — не просто клуб, а флагман нашего футбола, самая популярная команда страны. Да, было бы здорово в ней поработать — и не просто поработать, а выиграть трофеи. Но не мечтаю это сделать, а стремлюсь. Впрочем, то же самое касается и других ведущих клубов.
Я играл в Португалии и не могу представить в «Бенфике» или «Порту» какого-то иностранца без победного опыта. Своего, местного, еще не имеющего реальных достижений, они рассмотреть могут, но человека из-за границы — только со зримыми достижениями. Например, тренировавший в «Бенфике» нас с Василием Кульковым Свен-Еран Эрикссон пришел туда после того, как выиграл с «Гетеборгом» Кубок УЕФА. Со шведской командой! И было понятно, что этот специалист — незаурядный, что он своей последующей карьерой, в том числе в Лиссабоне, и доказал.
А у нас, допустим, в «Локомотиве» была череда непонятных немецких тренеров, которые ничего нигде не добивались, и это считалось нормальным. Понятно, когда приходят Дик Адвокат, Лучано Спаллетти, Роберто Манчини. За тренера всегда говорят результаты. Такая у нас неблагодарная работа.
— Поясните — то есть, если позовут в «Спартак», вы даже на «живое место» Абаскаля готовы пойти? И вести переговоры с клубом, пока он работает?
— Исключено! Не идти на «живое место» — неписаный тренерский закон, старшие коллеги меня ему научили, и это даже не обсуждается! Всегда и везде говорил, что приду только после того, как с предыдущим тренером рассчитались и он уехал. Была ситуация, когда меня на базу «Химок» не пускали, а контракт расторгнут еще не был. А Дмитрий Гунько уже приехал общаться с командой, ждал, пока я уеду. Может, еще молодой и тренерских законов не понимал.
— Руководство нижегородцев озвучило сумму отступных за вас в 200 миллионов рублей.
— Сумму по контракту называть не могу, но уверен, что решение при желании найдется.
— С красно-белыми вы уже два раза встречались в групповом турнире Кубка России. Это поможет, или поражения — это всегда плохой опыт?
— Хоть мы оба матча и проиграли, но психологически поможет — особенно встреча в Москве, которая закончилась 4:5. Свои индивидуальные ошибки мы уже разобрали, а четыре мяча, забитых на выезде, показывают: со «Спартаком» можно играть. Да даже и в домашнем матче (нижегородцы уступили — 0:3) два мяча мы пропустили на последних минутах, когда большими силами пошли вперед, а реализуй до того свои моменты — все могло сложиться по-другому. Так что эти матчи — только в помощь!
— Насколько жестко после 4:5 на разборе игры вы пропесочили капитана Кирилла Гоцука, который в решающий момент совершил грубейшую ошибку?
— Он — взрослый футболист, и я видел, что он себя если не казнит, то сильно переживает. Зачем дополнительно добавлять? Но на теории, конечно, заострил внимание, что таких ошибок мы допускать не должны. Я сам был футболистом и понимаю, что ошибка грубая, но не системная. Такое случается, это стечение обстоятельств. Четко вижу, когда ошибки системные, повторяющиеся раз, два, три — тогда могу уже и голос повысить. Здесь такого не было. Гоцук ходил сам не свой несколько дней, и я ему сказал: «Кирилл, это ошибка, которую ты не должен был допустить, но такое случается».
На мой взгляд, Гоцук — лучший в РПЛ по игре головой. Часто бывает, что футболисты высокие, но выезжают только за счет роста. А Кирилла, помимо этого, есть и умение собственно бороться на «втором этаже», все делать вовремя. Это очень редкое качество. Из защитников в лиге, думаю, равных в этом ему нет, да и если брать футболистов других амплуа, я бы еще поспорил, кто из них с Дзюбой по игре наверху сильнее.
— Гоцук, другие ветераны команды могут жестко и наглядно объяснить молодым, чего на поле и за его пределами делать нельзя?
— Думаю, могут. Кроме него, Тихий, Кухарчук, Калинский, Нигматуллин — взрослые парни, которые правильно воспринимают жизнь. И все могут, если надо, объяснить.
Точно не пойду работать только в «Химки»
— Видел вашу цитату, что через два года вы будете бороться за чемпионство. Имели в виду один из российских топ-клубов или думаете, что такое теоретически возможно и в «Нижнем Новгороде»?
— Мне нравится в «Пари НН» и в самом городе. Сейчас поменялось руководство, каждый занимается своим делом. Хотелось бы, конечно, чтобы был бюджет, который позволит бороться за высокие места. Я прошел все этапы — выигрывал вторую лигу, первую, решал поставленные задачи в РПЛ. Теперь хочется побороться за чемпионство. Если в ближайшем будущем «Нижний» сможет ставить перед собой такие задачи — с удовольствием останусь. Но не исключаю, что, если последует приглашение из топ-клуба, попробую себя на новом уровне. Ставлю перед собой максимальные цели!
— Вас звал Равиль Измайлов. А затем руководство клуба поменялось, что для тренера всегда волнительный момент — зовут одни, а приходят другие, которые за это назначение как бы и не отвечают.
— Меня приглашал председатель совета директоров Дмитрий Кондратов, заинтересован в моей кандидатуре был и Глеб Сергеевич (губернатор Никитин. — Прим. И. Р). А Равиль встречался со мной как генеральный директор. Но главные люди, которые хотели видеть Юрана главным тренером, — на своих местах.
— Есть ли клубы, в которые вы не пошли бы работать из принципиальных соображений?
— Только «Химки». Этот клуб я для себя вычеркнул, не в обиду его болельщикам будет сказано.
— Уверены, что, если бы вас позвал «Спартак», справились бы с давлением болельщиков и прессы, которое в этом клубе — как нигде в России?
— Один раз я уже отказался от предложения «Спартака», потому что смотрел на вещи реально. Теперь у меня достаточно тренерского опыта, могу находить общий язык с болельщиками. Но способ для этого есть только один — давать результат. В «Спартаке» может быть только одна цель — чемпионство, и я как игрок испытал это на себе.
— Отказались вы в 2003 году, когда президент клуба Андрей Червиченко предложил вам и Андрею Чернышову выбрать, кто из вас главный, а кто — помощник?
— Да. Я сказал Червиченко, что не готов, поскольку только недавно завершил игровую карьеру. А Чернышов уже возглавлял молодежку, у него опыта побольше было.
— Может, вторым тогда, после Романцева, тоже не стоило идти?
— Я был молод… Может, и не надо было. Нужно было идти своей дорогой с самого начала. А когда нет результата, все виноваты и должны уйти, это нормальное явление.
— У вас же с Червиченко были нормальные отношения?
— Они такими и остались. В последний раз года два назад на «Спартаке» пересекались — посидели, повспоминали. Червиченко проверил и выяснил, что я ни в каких темных делишках замешан не был, будь то бромантан или непонятные трансферы, которые были в тот период. Изначально он думал, что я был в курсе и ему не донес.
Я обо всем этом узнал уже из прессы — и масштабы меня поразили. Спрашивал Чернышова: «Что это вообще было?» Нужно же четко понимать, какие последствия это несет для футболистов. Даже дисквалификация — это хоть и плохо, но ничто по сравнению со здоровьем. Вот это — главное.
— У вас есть четкое понимание — кто несет главную вину за то массовое «кормление» игроков «Спартака» запрещенным препаратом?
— В любом случае доктор без ведома главного тренера такое решение не примет. Сколько я работаю — для меня аксиома, что врач шагу не сделает без согласования с главным тренером. Так что ответственность всегда лежит на последнем. В данном случае — на Чернышове.
— У вас есть с ним какой-то контакт?
— Нет, мы закончили общение.
Сергей Юран на тренировке «Пари НН».
Фото Александр Чурбанов/ФК «Пари НН»
Сам как игрок сборы не любил. Но объяснял футболистам, что без этого мы в чемпионате будем котятами
— «Пари НН» сейчас идет в таблице пятым, что после прошлого сезона никому и в голову не могло прийти. А вы сами видели потенциал для такого взлета?
— Все зависело от комплектования, следовательно, от бюджета. Мы общались с губернатором Нижегородской области Глебом Никитиным, понимали, на что можем рассчитывать, и я знал, что право на кадровую ошибку нужно минимизировать. Поэтому в первую очередь приглашал тех, кого знал. Иностранцев просматривали вместе. А когда выбор уже был сделан, все переговоры по финансам вел председатель совета директоров Дмитрий Кондратов.
Шансы на хороший результат есть всегда, но для этого было два непременных условия: физически команды должна быть готова на сто процентов, и на каждую игру нужно выходить с запредельной самоотдачей. Всегда говорю футболистам: ошибку могу понять, но безволие и бесхарактерность на поле не прощу никогда.
Не буду лукавить — пятого места я не предполагал, но ставил задачу быть в десятке. Самое главное — игровая дисциплина, которую я от игроков требую. Если она есть — можно быть и выше. Они меня слышат, и результаты это показывают. «Пари НН» на втором месте по пропущенным голам — меньше нас позволил забить только «Краснодар». Сейчас мы все таскаем пианино, включая меня. А после окончания сезона на этом пианино сыграем.
— Слова насчет обязательности мощной физподготовки заставляют думать, что вы изрядно погоняли игроков на сборах. Можно ли вообще сейчас игрокам давать такие нагрузки, которые вы в свое время терпели у Валерия Лобановского?
— Таких нагрузок, как Валерий Васильевич, я не давал. Потому что если такое сделать, то будет печальная картина — можно недосчитаться половины игроков. Но физподготовке уделял особое внимание — это еще до «Нижнего» на других командах было апробировано. На сборах поработали прилично.
Я и сам как игрок в свое время сборы не любил, но объяснял игрокам, что без этого мы в чемпионате будем котятами. А если требуемую работу сделаем — рысями! Парни отнеслись с пониманием. Те футболисты, которые работали со мной ранее, были проводниками моих идей. Говорили: сделаете это — будет и хорошее настроение, и высокое место, да и премии никто не отменял!
— Насколько они у вас большие относительно зарплат?
— Небольшие, но благодаря губернатору после определенных матчей и двойные выплачивают. Например, в конце прошлого сезона эта помощь нам очень помогла.
— У самарцев до матча с вами было всего одно поражение в сезоне, а туром ранее они разгромили «Спартак» — 4:0. Вы извлекли уроки из ошибок Абаскаля, который оставил «Крыльям» слишком много пространства?
— Да, на теории заострили внимание, что с «Крыльями», командой быстрой и играющей, ввязываться в открытый футбол опасно. И матч со «Спартаком», конечно, смотрели. Не знаю, почему красно-белые не разобрали «Крылья», что привело к четырем пропущенным мячам. На мой взгляд, это недопустимо. В первом тайме мы играли агрессивно, нашли свои моменты. А во втором больше действовали тактически, сдержанно. Даже Осинькин на пресс-конференции сказал, что им не дали сыграть в свой футбол. Для нас это комплимент.
— Ваш контракт благодаря сохранению места в РПЛ продлили на два года, верно?
— У меня это изначально было прописано. Решаю задачу — контракт продлевается автоматически, без дополнительных подписей. Сумма фиксированная, просто есть бонусы за определенные места в таблице.
— По вашим ощущениям и информации, какое место по оплате труда вы занимаете среди тренеров РПЛ?
— Предпоследнее.
— А кто последнее?
— Предполагаю, что тренер «Факела» (Сергей Ташуев. — Прим. И. Р.).
Фото Дарья Исаева, «СЭ»
Вместо участия в матче памяти Цымбаларя удалял камень в почках
— За вас многие поволновались, когда вместо участия в матче памяти Ильи Цымбаларя вы вдруг угодили в больницу на срочную операцию. Что случилось?
— Я очень хотел участвовать в этом матче, но обнаружили камень в почках, и понадобилось хирургическое вмешательство — лазером его было не раздробить. Очень расстроился, поскольку мы с Ильей дружили семьями, проводили вместе много времени вне футбола. И в нем тоже — он помогал мне в дубле «Спартака».
Когда открывали спартаковский стадион, его уже не было в живых, и на «Открытие Арене» еще до игры основы с «Црвеной Звездой» состоялся матч ветеранов, который мне и не только мне хотелось посвятить памяти Цымбаларя. К сожалению, руководство почему-то не согласилось. Но сам я тогда играл в футболке, на которой было написано: «Илья Цымбаларь, ты с нами!» А тут помешало вот такое обстоятельство…
— Вы провели в стационаре почти всю подготовку к следующему матчу с «Динамо», но на нем самом каким-то образом оказались на скамейке.
— Врачи накануне матча с «Динамо» сказали, что мне нервничать нельзя, но я ответил, что хорошо себя чувствую и беру ответственность на себя. Команда и так пять дней без меня готовилась — так что, и на игру теперь не приходить? Не могу сказать, что докторам это понравилось. Бумаг мне подписывать не пришлось, но врачи настоятельно рекомендовали мне не находиться на игре. Но в итоге мы нашли консенсус, ха-ха! И команда без меня поработала ответственно, сыграла на выезде с одним из тогдашних лидеров вничью, а по моментам могла и победить.
— Такая игра сказалась на здоровье благотворно? С тех пор все нормально?
— Да, все хорошо. Чтобы избегать таких вещей, раз в три месяца нужно делать УЗИ почек.
— А во время игровой карьеры какой был самый запоминающийся случай, когда вы вышли на поле вопреки рекомендациям врачей?
— В «Бенфике», когда порвал на тренировке мышцу передней поверхности бедра. После травмы прошло еще недостаточное время, но хотелось играть — был важный матч, и я не мог его пропустить. Сказал врачам туго затейпировать ногу, чтобы я вышел на поле. Врачи были в шоке! По-моему, заработал в том матче пенальти. Травму не усугубил, потом ходил и посмеивался над докторами.
Эдгар Севикян.
Фото Кристина Кормилицына, Известия
Решение Севикяна играть за Армению считаю правильным. Время в футболе летит быстро, его терять нельзя
— Сейчас много говорят об Эдгаре Севикяне. Каков, на ваш взгляд, его потенциал?
— Хороший. Парню двадцать лет, до того, как весной я пришел в команду, он играл мало. У него очень хорошая школа. В момент моего прихода он был крайним полузащитником, а я нашел ему место оттянутого форварда, потому что Севикян очень хорошо работает с мячом на скорости. Мы с ним много беседовали на тему, в какой части поля он должен заниматься обводкой, в какой — нет. У него был немного молодежный футбол, да и сейчас моментами проскальзывает — взять мяч в центре поля и постараться всех обыграть.
Возле штрафной и в ней это оправданно — защитники побоятся фолить. И теперь я им очень доволен, Эдгар прислушивается к советам. Главное, чтобы он не думал, что уже все умеет и всего достиг. Нужно всегда стремиться расти, и это еще одна тема наших разговоров.
— У него сумасшедший удар с левой. Это от природы или работаете над ним на тренировках?
— Он работает на тренировках, но левая нога у него изначально очень хорошая. Думаю, это и от природы, и от школы. Три года, проведенные в Испании, тут тоже наверняка сказались. Но все это нужно развивать и развивать.
— Мне рассказывали, что его отец — небедный человек, который спонсировал юношеские сборные России, в которых Эдгар играл. Кто-то в связи с этим считал его блатным, а оказалось — талант!
— Я не вдавался в подробности, кто у Эдгара папа. Но это урок: к сожалению, у нас порой об игроке делают выводы, не видя его на поле, а только что-то о нем узнавая. Подождите сначала, когда он выйдет и покажет! В «Порту» в свое время сын главного тренера вышел на замену, и «Драгау» зааплодировал. Вот такое приятно было слышать!
— Севикян советовался с вами, какую первую сборную ему выбрать — Армении или России? Пригласили ведь его в обе одновременно.
— Не буду лукавить, разговор у нас был. Я сказал ему: «Эдгар, футбольная жизнь коротка. Расскажу немножко о своем опыте, а ты принимай решение». Конечно, мне хотелось бы видеть его в сборной России, но я не знаю и никто не знает, когда нас вернут в соревнования. И вернемся ли мы вообще.
В сборной Армении сейчас собрались хорошие футболисты, в том числе из РПЛ. Наверное, любому хочется играть в отборочных матчах чемпионатов Европы и мира — а то и в финальных. Дай Бог, чтобы мы как можно скорее вернулись, но никто не молодеет. Нужно брать от футбола максимум, пока ты в нем, а этот срок ограничен. Эдгар отреагировал: «Я понял. Хочу начинать играть уже сейчас». И выбрал сборную Армении. На данный момент считаю это правильным.
— Вы ведь и сами в 1992 году приняли решение в пользу сборной России, когда она начинала выступления в квалификации к ЧМ-94, а ясности по времени старта сборной Украины еще не было.
— Как раз это я ему и привел в пример. Когда надо было принимать решение, еще не было точного понимания, когда сборной Украины разрешат выступать в официальных соревнованиях. Я же не хотел терять драгоценные футбольные годы. И рад, что принял правильное, на мой взгляд, решение, поскольку в 1994 году участвовал в чемпионате мира в США. А поехать на мировое первенство — это уже большое счастье.
— Тренеры часто не любят, когда молодым игрокам в прессе уделяют слишком много времени. В случае с Севикяном это вас не беспокоит?
— Когда я закончил играть и начал тренерскую карьеру, начал замечать, как из молодого парня, который сверкнул в нескольких матчах, сразу звезду лепят. Я противник таких моментов, потому что в этом возрасте сложно реально смотреть на вещи. Когда о тебе начинают много говорить и писать, ты вольно или невольно держишь в голове мысль, что раз пишут — значит, ты уже все умеешь. Многих, кого хвалили, мы уже и вспомнить не сможем. Поэтому, пока я работаю с Севикяном, буду держать этот процесс на контроле. Если надо — подскажу. А парень действительно талантливый, и хочется, чтобы он дошел до по-настоящему высокого уровня.
— Неужто и ведущие клубы Европы для него достижимы?
— Думаю, да. Процентов 30−35 своего потенциала он еще не раскрыл. И прибавит, если голова будет на месте.
— Как удержать Севикяна, если им заинтересуются большие клубы?
— Не знаю, что у него написано в контракте. Решать будет руководство. Но разговоры о том, что некоторые клубы к нему присматриваются, уже ходят. Каждый случай индивидуален. Почему, например, я отпустил в «Локомотив» Тимура Сулейманова в последний день трансферного окна?
— Почему?
— Я понимал его. Приглашает не просто один из ведущих клубов, а клуб, воспитанником которого Сулейманов является. Я просто не имел права лишить молодого игрока такого шанса и не отпустить его!
— Ну и наверняка уже видели, что Зе Турбо набирает кондиции и сможет его безболезненно заменить, что и происходит в последних турах?
— Зе Турбо только набирал форму, и было непонятно, как он адаптируется. Проблемы в линии атаки могли возникнуть. Но я рискнул и считаю, что поступил правильно. Потому что нужно думать и о развитии игрока.
— Зе Турбо и Босселли брали по вашей инициативе или просто спрашивали вашего одобрения?
— Я искал нападающего и атакующего полузащитника. Кандидатуру Босселли мне подсказал руководитель селекционного отдела «Пари НН» Антон Чистяков, великолепный скаут, который много лет проработал в ЦСКА. Игрок мне понравился, руководство одобрило экономическую часть сделки. А по Зе Турбо решение принимали мы с тренерским штабом.
— И в «Химках», и весной в «Пари НН» у вас играл Денис Глушаков. Вы называли его одним из проводников своих идей, но в межсезонье он ушел из Нижнего и команду приличного уровня пока не нашел. Вы хотели, чтобы он остался, или возраст уже дает о себе знать?
— Мы нормально расстались. Но футболист с каждым годом не молодеет. А у Дениса было запредельное желание играть постоянно, и я понимал, что с этим могут возникнуть проблемы. В результате нашли взаимопонимание и расстались. Глушаков — большой профессионал и, когда выходил на поле, всегда старался по максимуму.
Фото Дарья Исаева, «СЭ»
За мат отправляю классиков читать!
— Вы были очень темпераментным игроком, как тренер тоже эмоции часто не скрываете. Бывает, что потом корите себя за несдержанность?
— Всегда анализирую такие моменты. В матчах бывают всплески, но после игры всегда подойду и извинюсь перед судьями. Это происходит по окончании каждого матча. Они всегда с улыбкой отвечают, что все понимают. Флеш-интервью тоже потом обязательно пересматриваю — и тоже извиняюсь, если не прав. Не считаю, что просить прощения — это плохо или унизительно. Только сильный человек может признать ошибки и извиниться. Так же у меня и с футболистами. Бывает, где-то вскиплю и перегну палку, но могу позже признать свою неправоту.
— Улучшилось ли судейство в РПЛ с приходом серба Мажича?
— Раньше я больше внимания на судейство обращал. Сейчас отношусь к этому философски. Меня очень раздражают моменты, когда арбитр в поле принимает правильное решение, а с ВАР ему подсказывают неверное. Был, например, у нас эпизод с «Динамо» — чистый пенальти, судья свистнул. Но потом ВАР его подозвал, у него появились сомнения, и 11-метровый он отменил. А в итоге на ЭСК выяснилось, что первоначальное решение было правильным.
Что это — ошибка, разное видение? Но в целом понимаю, что судьи — такие же люди, как футболисты и тренеры, и имеют право на ошибку. Что же касается изменений к лучшему, то нужно закончить эту часть чемпионата и все проанализировать. На мой взгляд, судейство улучшается. Но нужно быть осторожным. У нас руководить судьями и итальянцы приходили, и португальцы, а качество не повышалось.
— Можете, например, сравнить Николая Левникова, который много раз судил матчи с вашим участием, с Кириллом Левниковым, который сейчас обслуживает игры ваших команд?
— Сыну до отца пока далековато. Левников-старший был глыбой! Как и всему нынешнему поколению арбитров, если сравнивать с предшественниками, есть куда расти.
— За мат в «Пари НН» штрафуете?
— За мат отправляю классиков читать, чтобы словарного запаса хватало обходиться без него, ха-ха! Остерегаются! В Нижнем Новгороде я живу на базе, поэтому можем вместе посидеть, книжки почитать.
— Уже бывало такое?
— Пока еще не дошло. Но такими методами убеждения мат практически ликвидирован. Где-то в игровых моментах, бывает, выскочит, тут понимаю. Но в последние пять лет я и сам перестал материться в быту. А в игре на эмоциях могу ругнуться.
— Свен-Еран Эрикссон позволял вам курить, даже по бокалу вина выпить накануне игры. А что вы сделаете с игроком, увидев его незадолго до матча с сигаретой или спиртным?
— В контрактах это прописано как нарушение режима. Увидев такое, скажу игроку: «Это твоя жизнь. Но там, где я работаю, этого не позволяю. Если есть клубы, где это норма, — можно туда перейти». На мой взгляд, наша ментальность к этому не готова. В Европе все ограничится одним-двумя бокалами, но у нас, к сожалению, с этого только начинается. У меня это сразу отчисление, и все это знают. Причем речь не только об игроках, но и о персонале.
— Кого-то из персонала в своих клубах выгоняли за эти дела?
— Сразу по приходе объясняю свои требования. А у них сарафанное радио работает, сразу начинают обзванивать бывшие места моей работы. По-моему, в «Шиннике» кого-то выгнал. Поэтому люди понимают, что если что-то сказано, то будет сделано.
— Тот же Эрикссон говорил вам в Лиссабоне, что команда — это волчья стая, и ставить себя в ней надо самому: никакой тренер тут не поможет. Вам и драться в душевой не раз приходилось. А происходят ли такие вещи в ваших командах? И как реагируете?
— Здесь стараюсь помогать. Говорю игрокам, что приехавшим игрокам нужно помочь адаптироваться. У нас один коллектив, и все негативные моменты лучше оставлять дома. Объясняю футболистам: «Не заставляю вас дружить. Но хочу, чтобы было взаимное уважение».
Особенно акцентирую внимание на том, что у меня нет понятия «основной состав». Ко всем, кто есть в обойме, отношусь одинаково, и кто выходит на поле — только мое решение. К сожалению, играть одновременно могут только 11 человек, а не 25. Приоритет для меня, повторяю, — запредельная самоотдача на тренировках и в матчах.
Есть конкуренция — доказывайте! Игровую практику даю всем. Будешь контролировать коллектив — будут и результаты, в противном случае возникнут проблемы. У меня большой опыт футболиста, и сразу вижу, если кто-то чем-то недоволен. Искореняю это на начальном этапе.
— Того же Севикяна на первых порах приходилось от кого-то защищать? Не было к нему со стороны конкурентов ревности, что его, такого молодого, выпускают в основе?
— Были такие моменты, поскольку на его месте есть футболисты постарше. Объяснял им, что молодому парню, наоборот, нужно помочь. На меня можно обижаться, но только я решаю, кто выходит на поле.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Люблю атакующий футбол, но не бесшабашный
— Ваш ассистент Дмитрий Ананко — единственный девятикратный чемпион России. Какие у него обязанности в штабе?
— У нас тренерский штаб организован по европейским стандартам, каждый в нем занимается своим делом. Ананко — старший тренер, а отдельно отвечает за работу с защитниками, в том числе разбор индивидуальных ошибок. Антон Хазов занимается разбором соперника, Младен Кашчеллан больше работает с молодыми игроками, Александр Гутеев — тренер вратарей. Дмитрий Гуреев и Дмитрий Полянин — тренеры по физподготовке.
Я в каких-то тренировочных упражнениях участвую, но больше наблюдаю за процессом со стороны. Потому что нужно охватить все, а, занимаясь лишь с отдельной группой игроков, что-то обязательно упустишь. Это раньше главный тренер чуть ли не с вратарями занимался!
— 12 лет вам помогал Игорь Ющенко, но затем вы разошлись. Он говорил, что без скандалов, просто так сложились обстоятельства. Почему? И трудно было привыкать работать без него после такого долгого совместного времени?
— Да, мы проработали дюжину лет, но иногда нужно что-то менять. Подробности говорить не буду, но мы остались в нормальных отношениях. Самое главное — не стоять на месте, двигаться вперед, поэтому какие-то изменения в штабе для меня не катастрофичны. Игорь работает, пробовал себя и главным тренером. Как и Денис Попов, который был у меня в штабе в «Химках» и «СКА-Хабаровск», а затем возглавил «Уфу». К сожалению, не очень удачно, команда вылетела. Главный тренер — это непростой труд.
— Ющенко вспоминал, что когда-то в «Химках» вы быстро сумели поставить себя так, что даже Андрей Тихонов с Егором Титовым, с которыми вы когда-то играли в «Спартаке», беспрекословно выполняли ваши требования.
— Нужно правильно доносить футболистам свои требования и изначально, на берегу, договариваться, готовы они их выполнять или нет. Главный тренер должен чувствовать себя уверенно. Титов и Тихонов были великолепными футболистами, к которым нужно было найти подход и объяснить, что от них требуется. Готовы выполнять — работаем вместе. Характер мой знают все. Я максималист что в жизни, что в спорте. Они оказались готовы. С Андреем и сейчас видимся, созваниваемся. С Егором в меньшей степени. Благодарен им и за то, что они поехали со мной в Казахстан, в «Локомотив» из Астаны.
— Вам же там прилично должны остались?
— Нет, в итоге полностью рассчитались. Да и вообще, от долгов в клубах Бог миловал.
— Вы форвард, но ваши команды очень собранно играют в обороне — вот вы и статистику «Пари НН» по пропущенным мячам привели. Это часть вашей философии футбола, или исходите из имеющихся у клуба ресурсов?
— Естественно, в первую очередь исходим из ресурсов, которые у нас есть. Как нападающий, я предпочитаю атакующий футбол. Но за десять лет игры в Европе я понял, что все там направлено на результат. Когда мы с «Шинником» ставили задачу вернуться в премьер-лигу, у меня играл Саша Павленко, и мы очень много забивали. А случаются моменты, когда расставляю акценты иначе.
Люблю атакующий футбол, но не бесшабашный. Тренер не должен бросаться в омут, нужно в том числе отталкиваться от соперника, играть тактически грамотно. Допустим, в недавнем матче с «Крыльями» мы не могли себе позволить атаковать весь матч. Иногда нужно заставить себя сыграть сдержанно — забить, а дальше действовать на контратаках. У меня всегда есть два плана на встречу, потому что тренер соперников тоже готовится, и твоя изначальная задумка может не сработать.
Даже в «Бенфике» мы не всегда играли «первым номером». Бывало, что на некоторое время отдавали инициативу командам, которые слабее, заманивали их и этим пользовались — получали пространство и создавали моменты, которых не было бы, если бы соперник действовал от глухой обороны. Если бы «Спартак» так же хитро сыграл в Самаре, то думаю, что результат был другим.
— Повлиял ли на ваше видение того, как «Пари НН» нужно развиваться дальше, ответный матч с «Родиной», в котором после гостевых 0:3 вы получили два в первом тайме и висели на волоске?
— Да, второй матч прошел неудачно. Весной в команде было очень много молодежи, и она была не готова играть на таком уровне. 3:0 в первом матче многих молодых парней расслабили, они посчитали, что задачу мы уже решили. Нужно было их дополнительно контролировать, и это — моя недоработка. Опытные-то понимали, но их было не так много. Плюс ошибочный пенальти в начале матча дал психологическую неуверенность. Хорошо, что все закончилось так, а не хуже.
— Когда-то Эрикссон звал вас домой, его жена стол накрывала. Бесков многих игроков к себе на Маяковку приглашал. А вы игроков когда-нибудь к себе на задушевный разговор зовете?
— Да, у меня дома были игроки. Бывало, и семьями приезжали. Тихий с женой приезжал, Руденко, еще пара человек. Прекрасно жарили шашлыки, о жизни говорили. Нормальное явление! А всей командой можно собраться в ресторане по окончании чемпионата.
Спасибо ветеранам, что вовремя поставили меня на место
— Нашел наше старое интервью с вами, когда вы только начинали тренировать. Вы сказали, что по воздействию на вашу игру и взгляды из той когорты тренеров, с которой вы работали, номер один — Валерий Лобановский, номер два — Свен-Еран Эрикссон. Сейчас так же считаете?
— Да. Я работал и со многими другими великолепными специалистами — Олегом Романцевым, Бобби Робсоном, Клаусом Топмеллером, Ивицей Осимом
— О вас молодом, когда вы в Киеве играли, советская пресса восторженно писала. На вас это как-то воздействовало? И что по этому поводу говорил Лобановский?
— Отголоски я слышал, но у нас было немного другое воспитание. Мы жили в Советском Союзе, и нас учили не зазнаваться. Была ситуация, когда ветераны вовремя меня остудили. Попав в киевское «Динамо», я стал забивать за дублирующий состав, меня начали привлекать к основе — и голова закружилась. Благодарен им, что поставили меня на место. А тренеры в этом особо не участвовали — «стариков» хватало, которые и мамой, и папой могли побыть.
— Это было, когда Лобановский отправил вас в воинскую часть?
— Да. Я мог тогда на тренировку опоздать или вообще не приехать. Я же звезда, мне все можно! А Лобановский сказал, что мне нужно подумать о своем поведении. Так я и оказался в части.
— Что из сказанного или сделанного Лобановским на вас повлияло больше всего?
— Как раз тот случай, когда он отправил меня в армию. Я реально задумался над дальнейшей судьбой. Понял, что можно продолжить легкомысленно относиться к жизни и вернуться в «Зарю», а можно идти дальше вместе с киевским «Динамо».
Сергей Юран.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
— Сколько вы пробыли в армии и что там делали?
— Три месяца. Делал все, что в армии положено. В шесть утра по побудке вставал, шел на построение. Только в наряды не ездил — это внутренние войска, они после судов сопровождали заключенных к местам отбытия наказания. А так — красил заборы и стены, хозяйственными работами занимался, маршировал, картошку чистил… Дали понять, что есть и такая сторона жизни. Это было очень полезно. Приземлили.
— Вы называли Лобановского Папой. В середине 1990-го он уехал на Ближний Восток. Как думаете, если бы проработали с Папой дольше, он мог бы сделать из вас обладателя «Золотого мяча», как еще троих своих игроков?
— Все возможно. Тогда была целая россыпь звезд, но Валерий Васильевич умел доводить способных ребят до топ-уровня, делать правильные ходы — и в футболе, и по жизни.
— Слышал, была возможность, чтобы вы с ним поработали в киевском «Динамо» и на другом этапе вашей карьеры, во второй половине 90-х, когда он вернулся в Киев. Правда, что президент клуба звал вас, но что-то не сложилось?
— Правда. Я поиграл в Европе и в тот момент был в отпуске. Президент звонил мне и приглашал вернуться. Но в тот момент мне не хотелось возвращаться. В Киеве я первый раз был женат, и мы с женой развелись. Мне снова хотелось в Европу. Поблагодарил за приглашение и сказал, что этот этап я прошел.
— Когда Лобановский был жив, он вам когда-нибудь звонил после того, как вы ушли из Киева?
— Нет. Он тогда уехал на Ближний Восток, я — в Европу, и в Киев не ездил. Приезжал только к родителям в Луганск, пока они были живы. И сейчас езжу туда к родному брату. За киевским «Динамо», конечно, следил, и после возвращения Папы немножко расстраивался, потому что в моей памяти он остался поджарым, умевшим следить за собой. А в последние годы жизни он выглядел не очень.
— Но команду все равно создал классную. Полуфиналиста Лиги чемпионов.
— Надо отдать ему должное, он мэтр советского и мирового футбола. Итальянцы же не просто так говорят, что учились у Лобановского. Когда мы с киевским «Динамо» приезжали на сборы в Италию, те же Капелло и Липпи приезжали посмотреть на тренировки. Кто еще такое заслужил бы!
— В Киеве вы играли в атаке «Динамо» вместе с Олегом Саленко. А с какими чувствами наблюдали со скамейки сборной за его рекордом, когда он пять голов на ЧМ-1994 Камеруну забил?
— Не буду скрывать — с грустью и ревностью. Я хотел играть, но пришлось наблюдать за той игрой со стороны. Притом Камерун вышел практически вторым составом из-за скандала из-за денег перед чемпионатом мира. Помню, как сидел и думал о том, что и сам смог бы забить… Мог бы сейчас произносить вам красивые слова, как радовался за товарища. Но говорю как есть.
— Сейчас с Саленко или еще с кем-то из того киевского «Динамо» отношения поддерживаете?
— Нет. Когда начался конфликт между государствами, все контакты оборвались. Полгода назад списывались с Александром Заваровым, он во Франции сейчас.
— А прежде с Саленко общались?
— Периодически, когда я в «Бенфике» играл. А потом потерялись, он от футбола отошел.
— Если не затрагивать политику — скучаете по Киеву, городу вашей юности? Когда в последний раз там были, и верите ли, что еще будет в жизни такая возможность?
— Не знаю… В Киеве, очень красивом городе, провел одни из лучших лет своей жизни. В последний раз на сегодня был там лет двадцать назад. По-моему, на игре ветеранов киевского «Динамо» и «Спартака».
— А как в Киеве восприняли, когда вы забили в ворота своей бывшей команды два мяча за «Бенфику» в Лиге чемпионов, после чего стали лучшим бомбардиром той ЛЧ?
— Не помню, чтобы была какая-то болезненная реакция. Да, обыграли их — 5:0, и я всегда полностью отдавался игре за клуб, в котором играл. По-другому не могу, меня бы болельщики неправильно поняли. В Лиссабоне и Порту, кстати, тоже уже лет десять, наверное, не был. Хочется, но раньше все было недосуг, а теперь туда долететь — проблема.
Олег Романцев.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Романцев попросил нас с Цымбаларем написать свои варианты состава на матч Лиги чемпионов. Они совпали с выбором тренера на сто процентов!
— Олег Романцев когда-то попросил вас и Илью Цымбаларя написать свой вариант стартового состава на какой-то важный матч. Вы своих игроков о том же просите?
— Нет. А в «Спартаке» однажды такое действительно было. По-моему, это был один из домашних матчей в той Лиге чемпионов 1995 года, когда мы выиграли шесть матчей из шести, — то ли с «Легией», то ли с «Блэкберном». Понятно, что Олег Иванович досконально знал всю спортивную составляющую, но с какой-то целью решил выяснить наше мнение. Нам немножко неудобно было, но, видимо, главный тренер посчитал, что мы имеем авторитет внутри коллектива, и захотел узнать, что мы думаем.
— И насколько ваш вариант совпал с тем, что вышел на поле?
— На сто процентов!
— О как! Константин Бесков вообще перед каждым матчем просил всех футболистов о том же. А Лобановский?
— Нет, у него такого не было. А Олег Иванович попросил как раз один раз — наверное, поэтому и запомнилось. Мы с Илюшей даже немного растерялись. Отнесли свои варианты и немного не понимали — что-то нам сейчас прилетит или нет. Не могли найти объяснение, зачем Романцев об этом попросил. Но на следующий день он объявил состав, и мы с Цылей переглянулись. Но все равно было как-то не по себе!
— Самое главное — выиграли. Причем все матчи в том групповом турнире, чего российские команды больше не делали никогда.
— Вспоминаю еще, как в тот период в Тарасовке тренировались, уже снег был. Олег Иванович спрашивает: «Ну что, какую тренировку проведем?» — «Давайте поиграем — молодые против «стариков»!" — «Давайте!» И так всю Лигу чемпионов и отыграли с такими тренировками, Романцев ничего не менял. Он умел такие моменты чувствовать, когда все катит и главное — ничего не менять, а просто поддерживать настроение. Я как тренер это помню. Урок от мэтра!
— Цымбаларь, с которым вы писали Романцеву состав, мог стать хорошим тренером? Илья же помогал вам в дубле, вы видели, как он работает.
— Он умел работать и мог стать одним из лучших наших тренеров. Илья был способен доносить игрокам свою мысль в тренировочном процессе. Но, к сожалению, субъективные причины не дали ему возможности продолжить. Он очень сильно переживал — даже когда бросил выпивать, его уже никуда не приглашали. К сожалению, этот шлейф быстро липнет, но очень долго уходит.
— Вам даже не давали брать его куда-то помощником?
— Нет, он же потом начал работать главным тренером, и у него был результат. А поработав главным, не хочется идти на понижение. Он ждал приглашений хотя бы из первой лиги, но, к сожалению, не дождался.
— Вы вместе с Цымбаларем в начале 2001 года тренировались у Бориса Игнатьева в «Торпедо-ЗИЛ». Это было просто для поддержания формы или могли подписать контракт?
— Для поддержания формы. Это была первая лига. Я готовился к очередному отъезду, Илья ждал приглашения внутри России. Борис Петрович с удовольствием бы нас заявил, но в первой лиге мы играть были не готовы. А он все подкалывал: «Подумайте!» Приезжаем на следующий день на тренировку: «Ну, что, не решили еще? Подумайте еще!»
— Вы играли у многих топ-тренеров Европы. А чья работа из зарубежных коллег вам сейчас нравится больше всего?
— Мне интересно наблюдать за «Интером» Симоне Индзаги. Он играет по схеме 5−3-2, которую я очень люблю. С Индзаги мы немного пересекались, он всегда был амбициозным человеком. А когда говорят, что 5−3-2 — это оборонительная схема, не слушайте! Это бред! С любым могу на эту тему поспорить. Тремя центральными защитниками ты минимизируешь опасность у своих ворот. А шесть человек всегда ориентированы на атаку.
Сергей Юран.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Когда пошел работать в Хабаровск, первым меня поздравил Романцев. Он и сейчас звонит после хороших игр
— Вы тренируете уже двадцать лет, но при этом ни разу не имели возможности работать с сильными клубами. Не задавались вопросом, отчего судьба к вам в роли тренера пока так сурова?
— Нет. Значит, Богу так угодно, чтобы я долго набирался опыта! Не сказал бы, что судьба ко мне неблагосклонна. Все, что ни делается, — к лучшему. Убежден, что мое время еще придет. Много лет работал не только в России, но и в ближнем зарубежье, набивал шишки.
— Романцев в 51 год закончил тренерскую карьеру. Вам — 54, а вы только по-настоящему закрепились в РПЛ.
— Тут нельзя сравнивать, у каждого своя судьба. 54 — это для тренера не возраст. Все только начинается! Самое главное, чтобы у тебя в голове было желание и стремление расти. А у меня оно есть.
— Меняетесь ли вы за время тренерской карьеры — и если да, то в чем? Как с точки зрения восприятия игры, так и в плане отношений с игроками.
— Надеюсь, что с годами становлюсь мудрее. Вообще, в последние лет пять-шесть по-другому стал смотреть на жизнь. Более взвешенно. Стал больше анализировать свои действия, понимать, где был неправ. По молодости на некоторые вещи смотрел неправильно.
— Когда и как смогли убить в себе игрока?
— Боролся с этим в Ставрополе, на первой своей работе в роли главного тренера. Тогда я еще был футболистом, а не тренером, и многое меня раздражало. При этом мы сумели выйти из второй лиги в первую, но там финансовые возможности не позволили нам заявиться. После Ставрополя уже стал анализировать свои действия. Когда потом работал в Прибалтике, уже на пятьдесят процентов был тренером. Набил шишки, что тогда и нужно было.
— Были ли ошибки в тренерском выборе команд, из-за чего карьера стала развиваться в не совсем правильном направлении? Вы ведь фактически на любую работу соглашались.
— Это советы Олега Ивановича! Он всегда говорил: «Тренер должен работать». Как игрок должен иметь постоянную практику, так и тренер. Не имеет значения — РПЛ, первая, вторая лига, другие страны… Большое спасибо ему за такой совет. Конечно, хотелось сидеть в Москве и ждать «Спартак», «Динамо» — ведь я такой красивый и все умею!
Нет, ни о чем не жалею. Исколесил страну и континент прилично — один Хабаровск чего стоит. А первым поздравил меня с этим контрактом именно Романцев! Сказал: «Серега, ты молодец, поверь мне. Ты поехал в Хабаровск работать. Самое главное, что ты действительно этого хочешь. А куда — не имеет значения». Очень много приобрел за это время, и в первую очередь опыт. Прошел через миллион возможных ситуаций. Теперь, когда спрашивают: «Не страшно было бы в «Спартак»?", отвечаю: «Я свое уже отбоялся».
Когда такие люди, как Романцев, так реагируют на твои назначения, это придает тебе еще больше желания. Олег Иванович часто звонит после хороших игр, поздравляет. И после недавнего матча «Пари НН» с «Крыльями» он тоже набрал. Это дорогого стоит! Кто знает Олега Ивановича, тому не надо объяснять, что он просто так разбрасываться похвалами не станет — их нужно заслужить. Считаю его одним из самых великих тренеров всех времен на постсоветском пространстве.
— Кому из тренеров старой школы вы обязательно звоните, чтобы поздравить с днем рождения? А кому, наоборот, не подадите руки?
— Таких, чтобы не подал руки, нет. Не знаю, что нужно для этого сделать. А звоню на день рождения всегда Олегу Ивановичу, Юрию Павловичу, Валерию Георгиевичу Газзаеву — нашим мэтрам. Иногда даты вылетают из головы — потом вдогонку пишу или звоню. Со многими ребятами из своего поколения общаемся, поздравляем друг друга.
Сергей Юран в «Химках».
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Была ли у меня «договоренность с «Химками» на короткий срок»? Конечно, нет!
— Когда вы работали в «Химках», у этого клуба была репутация едва ли не самого безумного в плане менеджмента. Не зря же вы сказали, что больше туда не пойдете. Не жалеете, что работали там в третий раз, учитывая, что во второй вам даже не дали попрощаться с командой?
— Когда мне не дали попрощаться с командой, там было другое руководство. Осадок, конечно, остался, но я думал — что-то изменилось в лучшую сторону. Каждый человек всегда хочет верить в лучшее. Это мной и двигало. Говорил себе: «Должны же они были сделать выводы, если меня позвали! Тем более что и люди другие».
Поэтому и решил еще раз зайти в ту же реку. Это жизнь. Главное, что я честен перед командой и болельщиками. Обещал оставить команду в РПЛ, когда многие говорили, что нет шансов — сложное расписание, игры против конкурентов на выезде. Обещание выполнил. Такой я человек — хотел себя еще раз проверить.
— Уже после вашей последней отставки из «Химок», когда команда летела в пропасть, их владелец Туфан Садыгов сказал: «Юран показывал не тот футбол, который был нужен», и добавил: «Он, видимо, считает себя великим». Считаете?
— Мне сложно говорить за себя. За тренера говорит не он сам, а результаты. При мне «Химки» сначала остались в РПЛ, а затем после четырех туров у нас было две победы и семь очков. Столько потом за половину сезона не набрали. А что касается «не того футбола», то время все расставило по своим местам. Думаю, что это больше было сказано на эмоциях.
— Правду ли он сказал, что у вас с «Химками» была «договоренность на короткий срок»?
— Конечно, нет! У меня был контракт в Хабаровске, мне предлагали его продлить. Я не пошел бы на короткий срок. Ни один тренер на такое не подписался бы!
— «Химки» заплатили вам компенсацию?
— Да. В этом плане благодарен им, все четко. И со мной, и с моим штабом рассчитались. У нас было несколько минут встречи, Садыгов сказал: «Будем расторгать контракт». Я даже не стал спрашивать — зачем, почему. Смысл? Решили так решили. Просто попросил в первую очередь с тренерским штабом рассчитаться, чтобы не было ругани.
— Но команда выиграла два матча из четырех, «Зенит» от вас еле ноги унес, «Нижний» крупно обыграли. Это самое болезненное и непонятное увольнение в карьере?
— Когда я играл в Европе, то видел, что тренеров увольняют, когда нет результата. Но когда результат есть, но все равно увольняют — для меня это был шок! Двадцать лет в профессии — но такого не случалось никогда. Сейчас стараюсь подписывать такие контракты, чтобы компенсация была полная вне зависимости от момента отставки. Недоверия нет, но вдруг руководство поменяется или что-то кому-то в голову взбредет?
Всегда говорил, что могу уйти сам, если нет результата. Футбол для меня — это результат, а зарплата уже на втором месте. Никогда не ставил деньги выше футбола. Так воспитан, и это не в моем характере. Когда куда-то приглашают, всегда спрашиваю: «Какие задачи?» — и только потом, если ответ устраивает, обговариваю зарплату. Тренер — это тяжелая работа. Постоянно на нервах, вне семьи. Нужно ее кормить, а значит — зарабатывать достойно. Но нельзя это делать, если не видишь и не понимаешь зачем.
— Все-таки не понимаю, почему вы не спросили Садыгова: «За что?»
— Не захотел. У нас было пять минут. После победной игры сделал выходной, но у тех, кто не выходил на поле, была тренировка. Садыгов меня набрал и пригласил в офис. Думал, будет какой-то разговор по комплектованию или еще чему-то, и меньше всего ожидал услышать слова: «Будем расторгаться». Только и ответил: «Хорошо». Встал и поехал. Конечно, в машине был немного в шоковом состоянии.
Тогда было очень много поддержки из футбольной тусовки, все сильно недоумевали по поводу этой ситуации. Помню, например, звонок Юрия Белоуса. Может, в подобной ситуации РФС должен обозначать свою позицию. Уж слишком нефутбольной была та отставка. Согласен с Юрием Семиным, что менеджеры должны проходить такое же обучение и лицензирование, как и тренеры. В Европе этому учатся. Управлять клубом нужно уметь.
Сергей Юран.
Фото Дарья Исаева, «СЭ»
— Тренер, трехкратный чемпион мира по пляжному футболу Михаил Лихачев, который после вас пришел в «Химки» помогать Николаю Писареву, сказал мне: «С точки зрения какой-то жизненной правды мы не должны были идти в «Химки» после того, как там поступили с Юраном».
— Читал эти слова и хочу сказать за них Лихачеву спасибо. Это правильные по-футбольному слова. К сожалению, у Писарева это в голове не сработало.
— Когда вы в 2020 году принимали «Химки», вашему предшественнику Андрею Талалаеву перед тем сказали, что концепция меняется, задача выхода в РПЛ снимается. А вам сообщили другое?
— Не в курсе, что говорили Талалаеву, но я руководству сказал: «Давайте доиграем сезон как есть, без корректировки целей, а дальше уже жизнь покажет». Мне важно тогда было оставить все как прежде, что называется, в моменте. Убедил их, и так получилось, что потихоньку решили первоначальную задачу. Еще и в финал Кубка попали.
— Как раз после выхода в финал Кубка вы решились на известное заявление, что место «Химок» в РПЛ, по вашим сведениям, продано и деньги лежат на депозите. Почему пошли ва-банк? Вы ведь тогда сказали, что обратитесь в РФС и прокуратуру Московской области.
— Во-первых, когда я приходил в «Химки», то говорил футболистам, что решим задачу. И по спортивной составляющей мы это сделали — а потом пошли эти разговоры. В футбольной тусовке ничего не скроешь. Как бы я смотрел в глаза игрокам, если бы эту тему не озвучил и клуб не заявили бы в РПЛ? Мне парней было бы жалко, многие из них мечтали в премьер-лиге играть. А эта информация о том, что там закулисно все порешали, доходила до меня из разных источников, и я не сомневался, что нет дыма без огня. Поэтому я ее публично, через «СЭ», и озвучил.
— По-вашему, помогло ли это, с одной стороны, тогда спасти место «Химок» в РПЛ? И, с другой, не повлияло ли на вашу дальнейшую судьбу?
— Помогло ли — не знаю, но игроки меня благодарили за то, что команда оказалась в РПЛ. А за свою позицию не раз страдал, поскольку всегда принимаю сторону игроков. Сам был в шкуре футболиста и по-другому не могу. Самое главное, что мы добились своего, парни попали в РПЛ и многие из них здорово себя там проявили. Тот же Илья Лантратов, который теперь играет в основном составе «Локомотива» и вызывается в сборную России. Мы продолжаем с ним общаться, и очень рад тому, как сложилась его судьба.
— Считаю его сейчас лучшим вратарем РПЛ с точки зрения вклада в командные успехи.
— Уверен, что сейчас «Локомотив» не находился бы так высоко, если бы не Лантратов. Не люблю кого-то выделять, но здесь это реально бросается в глаза.
— Когда ваш старший сын Артем был в «Химках», косые взгляды на него — а заодно и на вас — были?
— Ходили разговоры про семейственность, куда без этого. Но Артем с семи лет в школе ЦСКА занимался, что о чем-то говорит, во второй лиге играл, и я к этому никакого отношения не имел. Когда привел его в футбол, сразу сказал, что тянуть его за собой не буду. Не получится — другим делом займется. Он сам отвоевал место в юношеской команде ЦСКА.
— Как дела сейчас у него и у младшего, который на десять лет моложе?
— Старший уехал к Омари Тетрадзе в Грузию, в команду «Сабуртало», которая какое-то время лидировала в чемпионате. Правда, сейчас Омари разругался с руководством клуба и ушел. В декабре у сына заканчивается контракт, будем смотреть.
— А младший, Роман, продолжает в ЦСКА заниматься?
— Нет. В девять лет он услышал от одного из родителей ребят фразу: «У Юрана только скорость, а сам — никакой». Его замкнуло, и после этого он отказался туда ходить. Занимается сейчас в красногорском «Зорком». Ему 16.
Александр Мостовой, Игорь Шалимов и Сергей Юран.
Фото Александр Федоров, «СЭ»
Подпись под «Письмом четырнадцати» — ошибка
— Если бы у вас была возможность переиграть карьеру заново, каких шагов вы бы не сделали?
— Никаких. Ни о чем не жалею. Во время игровой карьеры процентов тридцать я недобрал, но на то были причины. Мы выросли в СССР, повсюду были запреты, а когда дали больше свободы, то башню немного сносило. Но я десять лет играл в Европе, стал двукратным чемпионом Португалии, причем с двумя ее ведущими клубами-конкурентами. Становился чемпионом и с киевским «Динамо», и со «Спартаком», играл в сборных СССР и России, был лучшим бомбардиром Лиги чемпионов. Во время тренерской карьеры сначала по молодости был резковат, сейчас пожелал бы себе тогда быть мудрее. Но я такой, как есть. Всегда имею свою позицию, не скрываю мнения о тех или иных вещах. Футбол никогда не предавал и не предам.
— В 94-м вы едва не перешли в лондонский «Арсенал». Там «канониры» решили подписать контракт после чемпионата мира, после чего вопрос снялся? Можно ли было заключить соглашение до турнира в США?
— Нет, они хотели посмотреть на меня на чемпионате мира. Но мы там выступили неудачно, я только одну игру с Бразилией провел. После этого «Арсенал» взял паузу, и переход сорвался.
— Вы называли ошибкой свое участие в «Письме четырнадцати», потом помирились с Павлом Садыриным, а годы спустя были на его похоронах. Кто именно подбил вас подписать письмо? Стало ли случившееся для вас уроком?
— Это молодость и горячность, в которой не обходится без ошибок. Разговор сначала зашел о бутсах, чтобы все играли в тех, с кем у них подписаны индивидуальные контракты. А потом все переросло в требование, чтобы на чемпионат мира нас повез Анатолий Бышовец. Я письмо сгоряча подписал, а потом задумался — при чем здесь тренер? Павел Федорович решил задачу — он и должен везти команду в Америку.
Как-то все закрутилось, возникла фигура Шамиля Тарпищева, тогда очень влиятельного человека, Анатолий Федорович стал появляться, с которым больше Игорь Шалимов контактировал… Надеялись, что Борис Николаевич Ельцин волевым решением закроет вопрос. Но когда стало понятно, что этого не будет, и ситуация прояснилась, я сказал, что поеду на чемпионат мира. Я сделал ошибку, но тренера менять не собирался. Потом, когда прилетели в Америку, лично извинился перед Садыриным. Он отнесся с пониманием. Вообще, великолепный был мужик.
— А переход из «Спартака» в «Миллуолл» после выхода в четвертьфинал Лиги чемпионов-1995/96 был ошибкой? Вы ведь и на Евро-1996 после этого не поехали.
— Нет, это как раз не ошибка. Потому что благодаря тому решению я приобрел прекрасную жену, которая родила мне двоих прекрасных сыновей и с которой мы до сих пор счастливы вместе. Мной тогда двигала больше любовь, чем спортивные интересы, и я благодарен судьбе, что так произошло. Плей-офф Лиги чемпионов — это, конечно, важно, но он проходит, а тут — вся жизнь. Моя будущая жена тогда жила в Англии, и я поехал туда, чтобы быть ближе к ней. Месяцев четыре-пять тогда думал больше не о футболе, и все было не зря!
— Неужели после отличной Лиги чемпионов осенью 95-го у вас не было вариантов в АПЛ, чтобы не надо было опускаться дивизионом ниже?
— Варианты были и остаться в «Спартаке», и перейти в приличные зарубежные клубы. Но именно в Лондоне, где жила Людмила, конкретное предложение было только из «Миллуолла». На тот момент мне казалось, что, если я не буду рядом с любимой, то могу ее потерять. Я послушал свое сердце и не ошибся.
— Летом 96-го вас не было в заявке сборной на Евро. Романцев обиделся на вас за тот отъезд?
— Нет, с Олегом Ивановичем расстались нормально. Я же потом вернулся в «Спартак». Кстати, на днях он приезжает в Нижний Новгород, и буду очень рад его видеть. А насчет Евро — это было тренерское решение. Почему Романцев его принял — не знаю, не спрашивал. Но, как главный тренер, он имел на него полное право.
Жозе Моуринью.
Фото AFP
Если увидимся с Моуринью — думаю, обнимемся. Он меня любил и говорил: «Ты — сумасшедший!»
— Сейчас вы были бы настолько сумасшедшим, чтобы напрямую перейти из «Бенфики» в «Порту»? Вас же с Василием Кульковым тогда даже какие-то российские банкиры из Лиссабона выкупали.
— Да, было такое, ха-ха! Причем изначальная договоренность была не переходить в португальский топ-клуб. Но мы немного слукавили и взорвали всю страну. Неделю все новости только об этом переходе и были. Классно получилось! А в следующем сезоне мы еще с «Порту» и чемпионами стали, а я забил «Бенфике» на «Эштадиу да Луш».
Более того — болельщики «Бенфики» мне аплодировали, когда меня удалили и я уходил с поля. Жозе Моуринью, который переводил сэру Бобби Робсону и был проводником его идей, мне тогда сказал: «Сколько живу в Португалии, но чтобы игроку «Порту» болельщики «Бенфики» аплодировали — ни разу не видел!»
— Из «Бенфики» вы ушли при Артуре Жорже, который к вам с Кульковым скверно относился. Когда он в ЦСКА работал, не пересеклись с ним в Москве?
— Нет. И не сложилось, и особого желания не было.
— После «Порту» вы с Моуринью еще когда-нибудь виделись?
— Не вышло. Но если такое произойдет — думаю, обнимемся. Он очень любил нас с Васей. Особенно меня. Говорил: «Ты, конечно, сумасшедший!» Точно как в том вопросе о переходе из «Бенфики», который вы задали. В «квадратах» Жозе с нами, помню, играл, могли его между ног проверить, ха-ха!
— Как он вообще в футбол играл?
— Что-то в нем было!
— Когда умер великий Эйсебио, вспоминали, как он работал с нападающими «Бенфики» и вы забивали с его пасов в двусторонках? Как он вас с Василием сынками называл?
— Конечно. Очень печальная была весть, что его не стало. Эйсебио — великий игрок, великий человек. Он очень хорошо относился к русским, вспоминал Яшина, Стрельцова. Говорил, что у нас сумасшедшие по классу футболисты. На тренировках с нами работал, любил баню на стадионе. Бразильские и португальские футболисты баню не особо признавали, а вот он с нами туда ходил. Много нам подсказывал, по-отцовски относился. Да ради одного такого опыта стоило ехать в Португалию!
— С кем-то из тренеров, игроков, с которыми выступали за границей, контакт сохранили?
— С защитником Вильямом списываемся, он сейчас тренером в Аргентине работает. Знаю, что Руй Кошта сейчас президент «Бенфики», Паулу Соуза тренирует итальянскую «Салернитану». Конечно, хочется пересечься, поужинать, вспомнить былое. Хорошо, что теперь в «Пари НН» есть с кем по-португальски поговорить с приходом Зе Турбо. А я его немножко русскому учу.
— Как пережили безвременную смерть Кулькова, с которым столько вместе играли?
— Тяжело. Мы были как братья. Рядом жили, вместе переживали победы и поражения. Был так шокирован, что на похоронах даже не мог подойти к гробу. В церкви за упокой его души всегда ставлю свечку, говорю: «Вася, рано ты ушел…»
— Есть ли люди, которые по-прежнему имеют право называть вас Барсиком?
— Так меня уже никто не называет, это все в молодости было. Лучший друг живет в Луганске. Друзей много не бывает, остальные — товарищи. А многих из тех, с кем близко общался, к сожалению, уже нет в живых. Вася Кульков, Илья Цымбаларь… Чувствуешь горе этих потерь — и тем сильнее желаешь остальным жить как можно дольше. Недавно виделись с Игорем Колывановым, с которым мы в сборной в одном номере жили. Вспомнили те годы.
— Один мой коллега, много лет живший и работавший в Самаре, рассказывал, как вы еще из Луганска приехали туда на матч и поразили всех фиолетовыми брюками в большую клетку. В Советском Союзе! А потом футболисты, которые играли у вас-тренера, рассказывали, что вы всегда стильно одевались.
— Стильно одеваться мне нравилось и нравится до сих пор. Есть у меня такая слабость. Мамаду Майга в Нижнем часто поражается: «Так элегантно, босс!» Но он не поэтому в составе, ха-ха!
Страсть к одежде у меня еще с киевского «Динамо» началась, но в Европе сильно развилась. А насчет фиолетовых брюк в Самаре — помню их, но, по-моему, это было уже не из Луганска, а позже, когда со «Спартаком» туда приехали играть.
— Если бы вы нынешний, 54-летний, разговаривали с 16−17-летним Юраном, что бы посоветовали и от чего предостерегли?
— Посоветовал бы жить правильно, как и живу. Быть ответственным, любить футбол, относиться к нему по максимуму. А предостерег бы… Может, от того, чтобы выйти на ту игру дубля «Динамо» Киев с «Торпедо», когда Сергей Шустиков мне ногу сломал. Или выходить, но надеть нормальные щитки.
— Когда-нибудь общались потом с Шустиковым на эту тему?
— Когда уже закончили играть, как-то увиделись. Он извинился, сказал, что уже ничего сделать не мог. Я сказал: «Все нормально, Серег, проехали». Самое главное, что, хотя перелом и был очень тяжелый, я вернулся в футбол и продолжил играть на хорошем уровне.
— При каких условиях будете считать свою тренерскую карьеру успешной?
— Считаю ее уже удачной, результаты со всеми моими клубами говорят сами за себя. Но, конечно, есть куда расти. Хочется дойти до чемпионства. Тогда скажу: «Достиг!» И тут же захочу следующего…
Комментарии: