Георгий Джикия — Forbes: «Спартак» находится в одной из самых тяжелых ситуаций»

В интервью Forbes капитан «Спартака» Георгий Джикия рассказал о том, как красно-белые справляются с трудностями, какие у российской сборной шансы на чемпионате мира в Катаре, почему он предпочитает не афишировать, что занимается благотворительностью, и как на его жизнь влияет цифра 14

Всего лишь четыре года назад московский «Спартак» мог вничью сыграть с «Ливерпулем». Сейчас же о самом популярном и обсуждаемом футбольном клубе в России говорят не в контексте больших побед, а в связи с многочисленными скандалами и ссорами. «Спартак» погряз в постоянных перестановках в топ-менеджменте, судебных разбирательствах, в рамках которых бывший генеральный директор команды Шамиль Газизов требует вернуть ему деньги (речь идет о 399 млн рублей выходного пособия), в слухах о том, что Зарема Салихова (жена владельца клуба Леонида Федуна) влияет на кадровую политику, и так далее. Продолжать перечень печальных и тревожных новостей можно довольно долго. Капитан «Спартака» Георгий Джикия верит, что рано или поздно команде удастся выйти из черной полосы.

Пиджак и брюки из шерсти Dolce & Gabbana, водолазка из хлопка Brioni, часы Rolex Datejust (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— К футбольному клубу «Спартак» всегда было повышенное внимание со стороны фанатов, экспертов и СМИ. Но, пожалуй, такого количества скандалов и споров, как в 2021 году, не было никогда даже в истории «Спартака». Как вы оцениваете ситуацию в клубе?

— Я соглашусь, что на сегодняшний день «Спартак» действительно находится в одной из самых тяжелых ситуаций. По крайней мере я могу судить о том периоде, который я провел в клубе.
У меня, если честно, уже выработался небольшой иммунитет ко всему, что происходит в информационном поле. Я прекрасно понимаю, что это самый большой и самый обсуждаемый клуб. И абсолютно каждая наша удача и неудача широко обсуждаются. Мы в любом случае всегда в команде сфокусированы только на улучшение результатов. И что бы ни происходило, продолжаем расти и работать над собой. Понятное дело, иногда что-то получается, что-то нет. В спорте, к сожалению, так бывает, что не все складывается по задуманному сценарию. Но я надеюсь, что, скажем так, эта черная полоса, которая нас преследует последнее время, скоро закончится. Несмотря на критику, все игроки «Спартака» профессионально относятся к своему делу и хотят как можно быстрее исправить ситуацию.

— Насколько вся эта атмосфера скандалов и выяснения отношений влияет на вас как на капитана «Спартака»?

— Когда в клубе возникают какие-либо проблемы, то именно я как капитан команды узнаю о них первым и стараюсь правильно преподнести информацию игрокам, быстрее урегулировать конфликт или решить ситуацию, обсудить происходящее с руководством. Зачастую я не один принимаю решения, у нас есть что-то вроде совета, куда входит костяк клуба. Некоторые футболисты в принципе не хотят заниматься проблемами, кто-то провел в «Спартаке» недостаточно времени, чтобы понять ситуацию, кто-то слишком молод, поэтому совет состоит, как правило, из трех-пяти представителей команды. Вместе мы разбираем все проблемы и сложные ситуации, чтобы найти правильный выход.

Тайсон, Дэнни и Ната из центра реабилитации животных «Юна». На Георгии: костюм-тройка из шерсти Boss, рубашка из хлопка и галстук из шелка Dolce & Gabbana, ботинки Doucal’s (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— За пять лет, что вы играете за «Спартак», вы успели поработать с четырьмя разными тренерами. Насколько такая частая смена руководства мешает играть и расти?

— Это часть нашей профессии. Могу сказать, что я стараюсь брать от каждого тренера только лучшее. Да, у каждого свое видение игры, свои схемы, свои тактики, и нам нужно подстраиваться под нового наставника, это требует усилий. Но опять же — это полезный опыт. Я действительно за пять лет поработал с четырьмя разными тренерами. Так бывает, что часто меняются и игроки, и руководители, и если вдаваться в подробности, то и переводчики, и врачи, и массажисты, к которым мы тоже привыкаем. Выход только один — принимать это и извлекать полезные уроки от перемен.

— В следующем году «Спартаку» исполняется сто лет. В клубе об этой дате говорят активно и, вероятно, строят большие планы. Как вы относитесь к юбилею и какие ставите для себя цели в этом контексте?

— Конечно, все прекрасно знают, что в следующем году у «Спартака» столетие, но мне сегодня хочется, наверное, не забегать вперед и планировать юбилей, а думать о текущей ситуации и о том, что происходит в клубе. У нас есть важнейшая задача, которая стоит перед каждым игроком, представителем и руководителем команды — изменить ситуацию, которая происходит сейчас. И уже после этого мы сможем думать о праздниках.

— Как вы относитесь к наличию лимита на легионеров?

— Я однозначно против полной отмены лимита, но я думаю, что в любом случае нужны какие-то ограничения.

— Лимит на легионеров как-то влияет на выступление российских клубов на международных чемпионатах?

— Нет, я считаю, что лимит никак не связан с тем, что мы редко выигрываем. Думаю, проблема скорее в том, что уровень футболистов, которые приезжают играть в российских командах, значительно упал. Это надо признать. Сейчас в клубах редко появляются зарубежные игроки, у которых наши парни могут учиться. И в итоге лига не прогрессирует. Очень тяжело расти, когда рядом с тобой партнеры твоего же уровня. Особенно начинающим футболистам важно на поле встречаться с игроками, которые на две головы выше. Потому что уровень подготовки в России пока точно оставляет желать лучшего.

Костюм из шерсти и галстук из шелка Ermenegildo Zegna, рубашка из хлопка Dolce & Gabbana, часы Rolex Datejust (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— Как вы считаете, на уровень подготовки в России глобально как-то возможно повлиять?

— Чтобы поднять уровень внутреннего футбола, нужно начинать с перестройки в юношеских клубах. Крайне тяжело повлиять на качество игры, когда спортсмен уже вырос. Это в любом случае будут поверхностные улучшения, а нужно смотреть в корень проблемы. То есть уже в детстве тренировать игроков по-другому, менять подход, реструктуризировать футбол. На мой взгляд, это настолько глобальная и сложная проблема, что потребуется отдельное огромное интервью, которое нужно будет разослать всем, кто отвечает за футбол в России, чтобы они задумались и приняли меры.

Главная проблема российского футбола сегодня — это низкий уровень игроков, который, к сожалению, со временем сильно упал. Это связано с неконкурентной средой. В России не воспитывают действительно сильных игроков, а зарубежные спортсмены не приезжают. В нашем чемпионате перестали играть звезды мирового масштаба, хотя еще пять лет назад ситуация выглядела иначе.

— Какая обстановка сейчас в сборной после отставки Черчесова и прихода Карпина?

— Смена тренерского штаба и очень многих людей в структуре сборной всегда влечет за собой большие перемены. На мой взгляд, при всем уважении к Станиславу Саламовичу [Черчесов, бывший главный тренер сборной] эти изменения ожидаемы. Я не люблю сравнивать тренеров, но скажу, что Черчесов и Карпин — совершенно разные люди. У Валерия Георгиевича совсем другое видение футбола и быта команды, так скажем, поэтому изменения произошли. Мы достаточно хорошо провели первый сбор, заработали семь очень важных очков, поэтому считаю, что на сегодняшний день у сборной все в порядке, нужно продолжать готовиться и расти.

— Хорошо, давайте обойдемся без сравнений, но какие изменения произошли?

— На самом деле ничего радикального или конкретно важного. Мы вот обсуждали с вами постоянные перестановки в «Спартаке», которые влияют на схемы, тактику, сыгранность. Здесь то же самое. У Карпина другое тренерское видение, и он хочет, чтобы мы работали по-другому. Сейчас мы приспосабливаемся к его программам, учимся и впитываем новые задачи и правила. Произошли серьезные изменения, которые требуют от нас другой игры, и это совершенно нормально.

— Как у вас складываются отношения с Карпиным?

— До того, как Валерий Георгиевич стал тренером сборной, я с ним не работал. Мы даже особо не пересекались. Один раз, помню, мы на сборе виделись, когда играли турнир «Матч Премьер». Сейчас в сборной познакомились. Перед активным этапом подготовки к чемпионату поговорили хорошо, встретились и начали совместную работу.

Пальто из шерсти Brioni (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— Разумеется, пока рано делать прогнозы, как все-таки вы оцениваете шансы сборной на чемпионате мира?

— На сегодняшний день состояние сборной, я считаю, неплохое. Хочется, конечно, чтобы все ребята были здоровыми и мы к играм подходили без потерь, потому что для нас каждый спортсмен очень важен. И поэтому, наверное, здоровье — это самое главное сейчас для сборной. Я нам всем желаю быть в отличной форме. А что касается чемпионата мира, вы правы, что сейчас загадывать слишком далеко, но ситуация, в которой мы на сегодняшний день находимся, для нас достаточно хорошая. У нас впереди очень важный сбор, даже решающий, можно сказать. От игры со Словенией 11 октября зависит наше будущее, можно будет судить об уровне подготовки и сыгранности. Сейчас в сборной много перестановок. Кто-то закончил играть, кто-то получил травму, кто-то не вошел в основной состав, такие перемены влияют на команду. Но это тоже часть нашей работы, футболисты приходят и уходят, надо просто опять же профессионально работать и выполнять все, чего хочет тренерский штаб.

— Насколько я знаю, вы регулярно занимаетесь благотворительностью. Расскажите, с какими фондами вы работаете и как начали помогать другим?

— На самом деле для меня это такая история, которую не хочется постоянно афишировать. Я не рассказываю всем вокруг, что помогаю другим. Да, иногда я делаю какие-то посты в социальных сетях, чтобы привлечь внимание, или в СМИ рассказывают о том, что я сделал какой-то взнос. Я уже достаточно много лет помогаю людям, но не люблю это афишировать. Как только у меня появилась финансовая возможность заботиться о других, я с удовольствием начал это делать. И я абсолютно уверен, что в будущем буду помогать больше всем, кто нуждается.

— Почему вы не хотите это афишировать? Зачастую известные люди становятся примером для подражания и влияют на своих фанатов, чтобы те тоже жертвовали деньги на благотворительность.

— Я не знаю, если честно. Я просто не хочу, чтобы это выглядело так, словно я занимаюсь благотворительностью напоказ или ради собственно продвижения. Когда есть какая-то глобальная проблема, требующая огласки, я делаю заявления. Например, недавно я участвовал в организации сбора средств, который подразумевал привлечение максимального внимания, потому что сумма была очень большой. И я активно рассказывал об этой ситуации, показывал всю историю, просил принять участие своих фанатов и других людей. В тех случаях, когда я могу сам решить проблему конкретного человека — просто перевести ему деньги или купить то, что ему нужно, я не понимаю, зачем это афишировать.

Пиджак и брюки из шерсти Bottega Veneta, футболка из хлопка Massimo Dutti, кеды — собственность героя (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— Я правильно понимаю, что вы занимаетесь не только системной благотворительностью, но и помогаете людям напрямую?

— Конечно, я помогаю и фондам, и точечно конкретным людям, которые нуждаются в помощи, и не только людям. Сейчас я делаю акцент на собаках и кошках. Скоро зима, будет очень холодно, и нужно помочь нашим маленьким друзьям, позаботиться о них, чтобы им было теплее.

— Как вы решаете, кому именно вы поможете? Я предполагаю, что к вам очень часто обращаются за помощью.

— Да, есть очень много фондов и простых людей, которые нуждаются в помощи и пишут мне лично. Но, к сожалению, как практика показывает, очень многие истории, которые публикуют люди, не соответствуют реальности. Мошенники пытаются обмануть, заработать на желании помочь. Но слава богу, есть служба безопасности, которая проверяет, кто действительно в беде. Они ездят к людям, обратившимся за помощью, изучают их жилищные условия и состояние здоровье и затем уже с полным пакетом документов и со всей информацией, полученной в ходе проверки, выходят со мной на связь. После этого я уже оказываю финансовую помощь или закрываю конкретный вопрос — покупаю какую-то вещь или оплачиваю процедуру. Многие люди сталкиваются с очень базовыми бытовыми проблемами. Например, никак не могут купить коляску.

— Если приходится кому-то отказывать в помощи, как не чувствовать себя виноватым?

— Честно говоря, я не знаю, потому что у меня не было такой ситуации, что я кому-то отказал в помощи. Если я слышу, что у кого-то очень большая проблема и требуется неподъемная сумма, я все равно помогу в том объеме, в котором смогу, и постараюсь привлечь внимание к проблеме. Вот, например, я недавно в Instagram делал пост, в котором рассказывал о сборе средств для мальчика, который живет со спинальной мышечной атрофией. Чтобы ему помочь, нужно было очень быстро собрать 160 млн рублей. Я начал рассказывать об этой истории, просить людей помочь семье, и вот несколько дней назад пришла хорошая новость, что наконец-то собрали полную сумму и начали лечение.

— Несмотря на то, что последние годы знаменитости, спортсмены, представители бизнеса и СМИ стали чаще говорить о благотворительности, люди все равно неохотно помогают другим. Как вы считаете, в чем основная проблема?

— В отсутствии доверия. В информационном поле сейчас слишком много мошенников и людей, которые выдумывают ситуации и болезни. И многим достаточно тяжело понять, где правда, а где обман. Плюс, на мой взгляд, важно учитывать, что была пандемия. Коронавирус, безусловно, повлиял на финансовое положение людей в России. Многие из тех, кто помогал раньше или хотел бы начать помогать, не могут себе этого позволить. Кто-то потерял работу, у кого-то начались серьезные проблемы с собственным здоровьем, кто-то погряз в кредитах. Наверное, нужно как-то развивать системную благотворительность, но тут я не советчик, потому что сам редко сотрудничаю с большими фондами.

Лили из фонда «Подбери друга». На Георгии свитер из шерсти Bottega Veneta (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— Когда вы покупаете новые вещи, вы обращаете внимание, насколько бренд проявляет осознанность и заботится об окружающей среде или других людях?

— Я, безусловно, вижу, что этот тренд есть. Для многих людей сейчас крайне важно, чтобы марки, которые они поддерживают своими деньгами, были осознанными и помогали другим людям или заботились об окружающей среде. Я все эти моменты замечаю, но честно скажу, что такие параметры на меня как на покупателя не влияют. Я покупаю те вещи, которые мне нравятся, не задумываясь о поведении бренда. У меня есть своя большая история помощи другим, я часто жертвую деньги. Но иногда я хочу пойти и купить себе что-то дорогое, чтобы себя порадовать.

— Как бы вы описали свой стиль?

— Я люблю классические сдержанные вещи. Предпочитаю носить одежду без всяких логотипов, бирок, слоганов на груди, спине и рукаве. Мне нравится спокойный повседневный стиль. На мой взгляд, лучший бренд сегодня — это COS.

— Я согласна с вами на все 100%.

— Да, я считаю, что это величайшая марка. Я люблю, когда бренд производит универсальные вещи, которые можно надеть в театр, на светское мероприятие, на обычную прогулку или на встречу с друзьями. И для меня важно, что они используют отличные материалы и качество хорошо соотносится с ценой.

Водолазка из кашемира Ermenegildo Zegna, брюки из шерсти Dolce & Gabbana, ботинки Doucal’s, часы Chopard Mille Miglia GTS Power Control (Фото Дмитрий Журавлев для Forbes Collection. Стиль Татьяна Лисовская)

— У вас достаточно большая коллекция кроссовок, верно?

— Я бы не назвал это прямо коллекцией, но да, у меня очень много кроссовок. Даже когда дело касается спортивной обуви, тоже иногда занимаюсь благотворительностью. Друзья регулярно просят отдать им какую-нибудь лимитированную пару, потому что она им очень нравится. Я действительно люблю кроссовки, больше всего обожаю Nike, почти всегда ношу этот бренд и уверен, что он со мной на всю жизнь. Футбольные бутсы у меня тоже Nike.

— Есть счастливая пара?

— Нет, у меня нет каких-то ритуалов, связанных с формой. Но я с самого первого своего дня в профессиональном футболе играю под номером 14.

— Почему 14?

— Как-то так случайно сложилось, да. Когда я подписывал свой первый профессиональный контракт, я хотел какой-то другой номер, уже не помню, что это была за цифра. Оказалось, что номер занят, и мне начали перечислять, какие есть другие варианты. Когда назвали цифру 14, я сразу же сказал, что это именно тот номер, под которым я хочу играть. С тех пор так и пошло, что я всегда играю под этим номером. Поэтому на бутсах везде тоже написана цифра 14. И я живу на 14-м этаже. Мне подарили номера на автомобиль с этой цифрой.

— На что еще вы тратите деньги, помимо вещей?

— Я на самом деле парень простой. Я много помогаю семье. У меня есть папа, мама, братья, бабушка, за которыми нужно следить. В нашей семье жизнь так сложилась, что родители все время работали и мало жили для себя, и сейчас, когда я уже достиг определенных высот и зарабатываю приличную сумму денег каждый месяц, конечно же, мне не хочется, чтобы мои мама, папа и бабушка трудились. Сам же я иногда просто хожу по хорошим ресторанам с друзьями. Люблю вкусно поесть. И мне кажется, это совершенно обычное дело, которого можно не стесняться.

Интервью было записано 20 сентября для приложения журнала Forbes — Forbes Collection.