«Зарема перед увольнением Карреры кричала: «Уберите физрука!» Интервью агента Гурцкая о «Спартаке» и неизвестном прошлом

Никогда не рассказывал о себе так подробно.

Раньше Тимура Гурцкая чаще называли теневым агентом Бегемотом — до 2019 года он не давал интервью, а до 2016-го о нем знали только в очень узких кругах. При том, что в российском футболе Тимур с начала 2000-х.

Все изменилось пять лет назад, когда Гурцкая сопровождал трансфер Лоренсо Мельгарехо в «Спартак». Тогда его впервые сфотографировали, а вскоре появились интригующие заголовки — «Спартак» купил Мельгарехо с помощью теневого агента Бегемота».

За два года публичности Гурцкая дал только одно большое интервью о себе — рассказал, как привозил Аленичева из «Порту» в «Спартак», а еще — как уговаривал Вальбуэна перейти в «Динамо».

Глеб Чернявский в видеоподкасте подробно расспросил Гурцкая про эти трансферы, а еще поговорил с Тимуром о его прошлом (возил джинсовые куртки из Одессы в Москву и работал в шоу-бизнесе), о работе с Червиченко, Федуне, Зареме, Каррере и походах в казино вместе с Юрием Розановым.

Очень рекомендуем посмотреть видео и подписаться на канал, но если удобнее в текстовом формате, держите полную расшифровку.

Откуда взялось прозвище Бегемот? Лоббирует ли свои интересы в интервью? Публичность помогла или навредила?

— Теневой агент Бегемот — звучит максимально устрашающе.

— Это как нарисуешь бегемота. Можно бегемота нарисовать свирепого, который по Африке бегает, а можно мультяшного. Насколько фантазия богата.

У меня есть один близкий друг, с которым знаком еще с начала 2000-х. Из-за того, что я большого размера, он меня называл Биги. Просто от слова big — большой. А дальше Биги как-то переросло в Бегемота. Я даже не знаю, как так получилось. Насколько помню, когда сделал первые трансферы для «Спартака» — Мельгарехо и Попова — стали так называть.

— Во время трансфера Мельгарехо тебя сдеанонил журналист Севастиан Терлецкий. Потом ему звонили и говорили: «Бегемот ищет того, кто его фотографировал». Сева рассказывал, что в тот момент страшно боялся.

— Мне было забавно, там еще такая нечеткая фотография. Мне какие-то звонки пошли, какие-то вопросы.

А Сева, конечно, накрутил себе ужастик. Ты как себе это представляешь? Я бы ловил Севу, чтобы его отшлепать? Ему сейчас-то 25 лет, а тогда вообще было 20. Мне было просто интересно, кто сфотографировал, а цели наказать его и в угол поставить, конечно, не было.

— 15 лет ты был настолько в тени, что про тебя вообще никто ничего не знал. Как ты спалился с Мельгарехо?

— Я много об этом думал и не могу сказать, что где-то спалился. Это просто «Спартак» Москва — если ты с этим клубом взаимодействуешь и не выходишь из тени, то обрастаешь мифами. Конечно, плохими. Нобель потратил года два, чтобы меня уговорить на первое интервью, приведя сто тысяч аргументов, что это неизбежно. Вот и пришлось легализоваться.

— Что за аргументы?

— Он говорил про западных агентов, которые тоже долго были в тени, но потом выходили в общественное пространство. Например, Мино Райола, который в своей пиццерии прятался. Нобель объяснял, что если хочу расти, то не избежать публичности. Иначе буду обрастать только негативными историями.

Я очень благодарен Нобелю, что он до этого состояния довел, что я сломался. Конечно, когда ты в тени, выходить на свет страшно. Но когда ты уже вышел на свет, ничего страшного нет. Это не сделало мою жизнь невыносимой, наоборот, даже интересно.

— Для тебя это чисто развлечение? Или бывает, что ты в интервью кого-то похвалишь, а потом это идет тебе в плюс?

— У меня такого не было никогда. Да, меня все время обвиняют, что я кого-то лоббирую, футболистов или тренеров предлагаю, но приведите пример, где и каким образом мои слова на чем-то сказались. Я часто комментирую события сегодняшнего дня, но никогда не привязываюсь к каким-то игрокам или тренерам. Просто высказываю свою позицию, говорю, что мне нравится, а что нет. Дальше человек уже пусть решает в меру своей испорченности: лоббирую ли я свои интересы, или просто высказываю мысли.

Первое громкое дело Гурцкая — возвращение Аленичева из «Порту» в «Спартак». Заработал на загородный дом, но все оставил на Арбате

— Твое первое серьезное дело — возвращение Аленичева из «Порту» в «Спартак».

— Это второе. Сначала у нас Герман Ткаченко купил двух игроков в «Крылья» — Виталика Булыгу и еще одного парнишку из Белоруссии, он потом долго в Самаре играл.

— Расскажи тогда, как ты вообще в футбол попал — все-таки надо прийти к тому, чтобы Герман у тебя игроков купил.

— В начале 2000-х у нас появился один маленький тренер-неудачник, который сказал, что футбольный мир меняется, можно достаточно недорого содержать команду — за 100−200 тысяч долларов в год. И предложил взять «Краснознаменск» из второй лиги. Мы взяли, начали каких-то игроков туда возить. Так все и началось.

Плюс у меня были связи: я в 90-х занимался шоу-бизнесом и много времени провел в обществе наших звездных игроков. Игорь Шалимов, Коля Писарев, Валерий Георгиевич — тогда он еще был Валера — Карпин, Игорь Корнеев. Короче, вся эта плеяда. Тогда просто мало было ночных заведений, поэтому мы часто пересекались и близко подружились.

— К шоу-бизнесу обязательно вернемся.

— Да-да, хорошо. В общем, появился «Краснознаменск», он стал обрастать агентами. Например, Алексей Сафонов помогал мне подбирать игроков. Тогда же футболом мало кто занимался. Можно было быстро обрасти связями и стать агентом. Паша Андреев тоже тогда начинал, мы все друг друга с тех времен знаем.

А Герман Ткаченко был вообще небожитель. Сенатор, хозяин футбольного клуба. «Самара» в начале 2000-х была самой модной командой — даже «Краснодар» сейчас не сравнится. Потому что модно было ходить на «Крылья», Герман умел процесс украсить, чтобы становилось интересно. Первый стал делать световые шоу перед матчем, поставил первую камеру в подтрибунные помещения перед выходом на поле. Это сейчас мы смотрим 100 тысяч российского, английского и итальянского футбола и ничему не удивляемся, а тогда все это было в диковинку. Собиралось под 40 тысяч, хотя стадион располагался в неудобнейшем месте.

Ткаченко я очень благодарен: он меня ввел в футбол, я ездил на все матчи «Крыльев», он меня пускал в раздевалку и показывал, как весь этот процесс функционирует. Герман дал мне очень много футбольных знаний — сейчас такую школу не получишь.

— Как было с Аленичевым?

— К тому моменту мы близко дружили с Шикуновым (бывший технический и спортивный директор «Спартака» — Sports.ru). Он мне позвонил, говорит: «Тим, слушай, нужны деньги?» Я ответил: «Ну как бы да, если есть такая возможность». Соблазнов же много в начале 2000-х было. Шикунов продолжает: «Привези Аленичева обратно». Я говорю: «Ну ок, давай попробуем». Выдали нам даже какой-то бюджет на случай того, если трансфер реализуем.

Начало мая, через три недели финал Лиги чемпионов. Звоню Писареву: «Колюнь, надо что-то делать». А что мы можем по телефону? Тогда и связи особо не было. Сели с ним, полетели в Порту и начали там уговаривать Диму. «Порту» хотел за него деньги, но в итоге отпустили бесплатно. Я такого ни до, ни после никогда не видел. В благодарность за то, что игрок сделал для клуба, его отпустили бесплатно, «Спартак» за его трансфер не платил.

— Объясни: человек через три недели выходит играть в финале Лиги чемпионов, а вы его зовете в «Спартак», который только от бромантана отошел. Как он согласился?

— Когда люди говорят на одном языке, когда русские говорят с русскими, это проще. Посидели, взяли 18 или 22 бутылки пива, стали его убеждать, что возрождается «Спартак», что планируется интересный проект, что игроков хороших покупают. Мы же не знали, что еще почти 15 лет ничего не будет. Я тогда реально верил в то, что говорю. Червиченко продал команду «Лукойлу», мы верили, что все сразу будет круто.

Уговаривали-уговаривали, в какой-то момент Аленичев сломался и сказал да. Мы его схватили и прямо теплым понесли к Моуринью. Дима ему сказал: «Такая вот ситуация, приглашает «Спартак», это мой дом, я там капитан. Если я тебе не нужен, я бы вернулся». Жозе ответил: «Если выигрываем Лигу чемпионов, можешь ехать». Они выиграли, Дима забил решающий гол, его отпустили бесплатно.

— Ты говоришь, что у вас был бюджет. Большой? Квартиру в Москве мог купить после перехода Аленичева?

— Можно было даже не одну квартиру купить. Это же еще не было тогда так престижно, как сейчас. На мою комиссию можно было купить очень хороший загородный дом.

— Купил?

— Нет, конечно. Я все оставил на Арбате.

Гурцкая привез в «Динамо» Вальбуэна. Лично водил его по ночным клубам, чтобы Матье влюбился в Москву

— Твои самые сложные переговоры?

— С Вальбуэна получились чудовищно сложные переговоры. Это ведь изначально было невозможно. Когда в «Динамо» захотели его купить, шел чемпионат мира в Бразилии. Сам Вальбуэна там находился, агент вообще невозможный — дед 70-летний, если не старше. Выдающийся человек, был агентом Зидана, по-моему. Мы до него в итоге даже не дошли.

А сам Вальбуэна утром говорит да, вечером — нет. На следующий день опять: утром — да, вечером — нет. В какой-то момент сказал, что надо обдумать решение, вообще улетел куда-то на острова. Мы на эти острова за ним поехали — чувствовали, что можно бороться.

— Как вообще пришла идея тащить в «Динамо» Вальбуэна, который никогда не играл за границей?

— Мне позвонил один сербский агент и сказал, что может решить вопрос с клубом за 6 млн евро. Дал понять, что «Марсель» готов его продавать, им нужны деньги. Поэтому мы гонялись за Матье и пытались поймать момент, когда он скажет да. Плюс понимали, что надо ему показать Москву, надо просто заманить сюда.

Борис Романович Ротенберг оплатил приезд Вальбуэна по вип-классу, показали ему отель «Украина», показали, что тут нет ни белых медведей, ни крыс, ни мусора на улице. А когда Матье увидел ночные клубы, он глазам своим не поверил. Я лично сопровождал его по всем заведениям. Потом с Вальбуэна переговорил Борис Романыч, объяснил, что он будет одной из главных звезд команды — футболисты-то люди амбициозные.

Ну и все — вечером он сказал, что хочет. Дальше уже легче пошло. Это вот успешные переговоры, а бывает, когда тратишь кучу денег и времени, а все срывается.

— А ты всегда свои тратишь на сопровождение переговоров?

— С тем же Вальбуэна платил не я, но чаще всего да. Кто мне вперед-то даст? Я же не работаю ни в каком клубе. Все говорят, что агенты — дармоеды, но никто даже не представляет расход агента, чтобы какая-то сделка срослась. Ведь все же должно по вип-классу. И прилет, и приезд, и сам поехать должен, и загулы устраивать. Кому это оплачивать? Да, конечно, потом, при сросшейся сделке, ты компенсируешь расходы, но можешь и не компенсировать, если не сложится ничего.

— А какой порядок сумм?

— Погулять ночь с футболистом — легко может быть 3−5 тысяч евро. Он же не один, с ним обычно прилетает друг или брат, всю компанию надо окучивать, это не один день происходит. Может быть и 10 тысяч евро.

— Болезненно для тебя?

— Товарищи, я получаю зарплату в рублях, поэтому все это болезненно. А для крутого агентства, конечно, такие суммы плюс-минус погрешность. Не придется потом на паперть идти.

— Я давно хотел проверить один слух про Вальбуэна. Якобы он ходил на бизнес-ланчи в «Му-Му».

— Это полная ахинея, надо просто знать Матье. Человек ездил по одному из самых криминальных городов Европы то ли на «Феррари», то ли на «Ламборгини». Это абсолютно привыкший к роскоши человек. Чтобы он пошел на бизнес-ланч в «Му-Му»? Он ни одного языка не знал, как он мог это сделать? Матье был зациклен на своем переводчике, это было точно невозможно.

— Вальбуэна ты водил по ночным клубам. Что ты показываешь семейным?

— Многие футболисты — подкаблучники. С такими вообще не надо вести переговоры — надо говорить либо с его мамой, либо с женой.

Женам про реалии Москвы вообще нельзя рассказывать. Надо говорить, что тут нет никакой ночной жизни, нет падших девушек из древней профессии. Потому что иностранные жены панически боятся Россию, 70% переездов заканчиваются разводами.

Женам надо показывать альтернативную Москву: тихий загородный участок, красивые дома, озеро, школу. Ночью в город ни в коем случае не вывозить, только днем, чтобы огни не мелькали. Довести до ЦУМа, до улицы с хорошими магазинами, показать два-три шикарных ресторана. И все — она убедится, что здесь можно жить.

Пока не поймет, что это только видимая часть айсберга, а с невидимой пусть сама разбирается, когда он контракт подпишет. У меня, например, были истории, когда мы закрывали скандалы наших футболистов с девушками. Достаточно много таких было. Дурочки в них влюблялись, потом бегали и не давали покоя. Звонили, под дверью стояли, на базу приезжали — а там жена могла появиться.

— И как решали вопрос?

 — Договаривались, просили ее так не делать, просили быть хорошей девочкой. Давали карточку, чтобы в ЦУМе что-нибудь себе купила, лишнюю пару обуви, и отстала.

В футбол Гурцкая пришел из шоу-бизнеса. Делал мероприятия Киркорову и Ротару, самой капризной звездой оказался Карцев

— В 90-х ты занимался шоу-бизнесом.

— Это было модно, можно было хорошие деньги зарабатывать. Я не делал концерты по регионам, а делал много корпоративов. У нас даже был собственный комбинат питания. Мы проводили и спортивные мероприятия: Кубок Дэвиса, чемпионат мира по волейболу в Москву, чемпионат мира по хоккею в Питере.

Наверное, 300−400 мероприятий было за все время, обеспечивали их питанием и шоу-программой, банки того времени самые крупные участвовали. Звезды через нас проходили самые разные, почти все. Не буду врать, что я Майкла Джексона привозил, но вот, например, Boney M — да. Их тогда уже только в России ждали, поэтому легко их привезти было.

Boney M в середине 90-х было привезти раз в десять легче, чем провести концерт Киркорова. Он тогда был царем, тяжело было с ним работать. Или Ротару — которая на мероприятиях вообще не работала. Тогда они были в фаворе, денег было на такое много, потому что все это только появилось. Все более-менее значимые мероприятия и свадьбы в Москве проходили с артистами.

Среди состоятельных людей считалось, что если ты празднуешь без артистов, то ты просто босота, нищета. Поэтому и спрос был огромный.

— Самая капризная звезда?

— Карцев. Такой скандал был из-за него! Был день рождения мамы одного очень богатого человека, а она прямо невероятная фанатка Романа Карцева. За него заплатили какие-то астрономические деньги, думаю, он за год выступлений столько зарабатывал.

Привезли его, а он говорит, что не будет выступать, если хоть одна вилка бряцкнет. Конечно, мы от него скрыли, что там вообще-то банкет и что вилок много бряцкнет. Он вышел, начинается мероприятие, я даже перекрестился, что он вышел на сцену, что все нормально.

Иду за кулисы и вдруг слышу шаги сзади: «Карцев идет». 30 секунд прошло! Я думаю, как такое может быть. Карцев говорит: «Я на первой секунде увидел, что там сидят грустные лица, не смеются и бряцкают тарелками». Разборки час шли, заказчик кричал, что мама расстроена, что не хочет возврата денег, а хочет Карцева обратно.

Мама даже готова была его одна слушать — предлагали увести его в читальный зал, пусть он ей одной там читает рассказы. Сложная, в общем, история была.

— А что ты делал до шоу-бизнеса?

— Я родился в Сухуми в 1971-м, в 17 лет уехал в Одессу (мама оттуда) и поступил в Институт народного хозяйства, а в 22 переехал в Москву.

Одесса была городом цеховиков. Все занимались тем, что возили джинсовые куртки и штаны в Киев или в Москву на Рижский рынок. Сейчас сложно понять, как работала вся эта система. Но тогда в Москве деньги можно было заработать просто на том, что ты взял товар и довез его от одной станции метро до другой. А если уж ты из региона что-то в Москву привез или из Москвы в регион — то вообще. Надо было просто крутиться.

— И ты возил джинсовые куртки из Одессы в Москву?

— И в Москву, и на север совсем далеко. Так и зарабатывали. Ты просто сейчас плохо представляешь масштаб денег, которые зарабатывались на этом. Мне было, скажем, 19 лет, мы могли на троих зарабатывать 10 тысяч рублей в месяц. Ты знаешь, что это были за деньги?

— Очень приблизительно. Что можно было на них купить?

— Моя мама зарабатывала 140 рублей, работая днем и ночью бухгалтером. Это конец-80-х и начало 90-х. А за 5 тысяч рублей — если не в центре города, то на окраине точно можно было купить квартиру.

— И ты две в месяц зарабатывал на джинсовых куртках из Одессы?

— Можно было даже больше, если много трудиться. В то время все так крутились. Если тебе кто-то состоятельный по тем временам расскажет, что был тогда физиком, то это будет неправдой. Таких историй просто нет.

Все истории наших олигархов — это истории некого барыжничества в той или иной степени. Просто кто-то куртками торговал, а кто-то компьютерами — и получал миллионы.

— Получается, ты был состоятельным человеком уже лет в 25?

— Никогда не было такого, чтобы у меня было состояние. Я всегда разгульный образ жизни вел, поэтому все это куда-то девалось. На поездки, на развлечения, на круизы. Например, Гомельский меня в 1993-м повез в Америку.

Ну ты представь, что тебя всю жизнь держат в клетке. Ты всю жизнь одну и ту же одежду надеваешь, всю жизнь ешь одну и ту же еду. А тут, оказывается, есть все. Я когда первый раз в Москву приехал, то смотрел на все, как туземец на Нью-Йорк. Например, привезли меня впервые в «Новоарбатский гастроном». Я даже не представлял, что за колбасой не надо стоять четыре часа.

Конечно, люди моего возраста и старше сейчас говорят, что мы счастливо жили, но так говорят только потому, что мы тогда были молодые. Молодость тебя делает счастливым, а старость — брюзгой.

Гурцкая работал с Червиченко. Он никогда не нарушает обещаний и сбивает цену в 2 раза на переговорах, а во время азартных игр не похож на себя

— Ты помогал Червиченко собирать «Химки» в 2005-м. Какой он в работе?

— Очень строгий и жестокий, абсолютно болезненный максималист. У него есть плюс: он никогда не нарушает договоренностей. С ним тяжело договориться, но если он скажет да, то никогда не нарушит договор. И если он свою часть будет выполнять, с тебя он потребует полное выполнение твоей части. Предположим, если ты раскулачил его на тысячу долларов, то за эту тысячу долларов он получит с тебя максимум.

— Как Червиченко ведет переговоры?

— Никогда не предлагает максимальную сумму. Допустим, игрок мечтает получить 20. Андрей говорил: «Берите 10 и идите договаривайтесь». Поднять выше только он мог. И когда щедрый хозяин сидит на переговорах, он говорит той стороне: «Ну, хорошо, эти лохи тебе 10 дают, а я тебе дам 12». Конечно, эти сразу плывут и соглашаются. Это игра в хорошего и плохого полицейского — она мне много пользы принесла, научила переговоры вести.

— Червиченко с тобой бывал строгим?

— Нет, мы были в приятельских отношениях. Строго было, когда играли в карты. Он вообще же не умеет проигрывать ни во что — ни в карты, ни в футбол, ни в теннис. Когда мы во что-то играли, то стоял такой крик и звучали такие слова, каких ты в жизни своей не слышал и не услышишь.

— У Червиченко еще с 90-х квартира в Монако, сейчас уже дом. Бывал в гостях?

— В квартире был, да.

— Что такое поехать с Червиченко в Монако?

— Круто, конечно. Он щедрый человек, любит вкусно поесть. Его там все знают, все рестораны в курсе, что идет Андрей, сразу лучший стол предлагали, лучшую еду. Он любит хорошие напитки. В общем, прикольно.

«Я вам всем приказываю: уберите физрука!» Зарема была очень недовольна поздним Каррерой

— Ты говорил, что ни разу не общался с Федуном. Даже не здоровался?

— Нет. Еще во времена Массимо мы с ним однажды пересеклись в одной гостинице за границей, но сделали вид, что друг друга не знаем. Понимаешь, такой человек должен первым с тобой здороваться. Если он первый не здоровается, значит, он не хочет тебя узнавать. Естественно, я знал, кто он, думаю, он знал, кто я.

Потому что посмотрел на меня он очень недоброжелательно.

— Расстроился?

— Нет — я не ищу с ним дружбы и встречи. Да — да, нет — нет.

— В чемпионский сезон в «Спартаке» был Александр Жирков — менеджер, который справлялся с Федуном.

— Я не знаю, что он с ним делал, но в то время никто до Федуна не доходил. Все доходили только до Жиркова. Все вопросы он закрывал сам. Наверное, Александр Николаевич имел полномочия принимать решения, чтобы до Федуна не доходили осколки рабочих процессов и скандалов. Скажу так: абсолютно все, что было нужно для Массимо, Жирков делал.

— Правильно понимаю, что во время чемпионского сезона Федун клубом особо не управлял?

— Такого участия в жизни команды, какое Фендун принимает сейчас, он точно не принимал. Его и Массимо-то видел пару раз — ну так, чтобы пообедать или что-то серьезно обсудить.

— Насколько знаю, ты застал раннюю Зарему.

— Никогда не видел раннюю Зарему. Я и позднюю-то не видел — только по телевизору. В чемпионский год я не стоял возле випа, но разговоров вообще не было, что существует какая-то подруга или спутница Федуна. В чемпионский сезон про нее вообще никто не знал.

Какие-то разговоры пошли уже во второй части второго года, но речи о влиянии Заремы не шло. О Камоцци я слышал — точнее, не о Камоцци, а о каком-то итальянском советнике, который нам загубил одну сделку. Мы договорились с одним европейским игроком, но Федун вернулся из отпуска и отказал в трансфере: «Я был на яхте, мне один человек сказал, что этот игрок сумасшедший и неуправляемый».

— Что за игрок?

— Не буду называть фамилию. Топовый игрок из Европы, достаточно дорогой тогда был, восходящая звезда итальянского чемпионата, уровнем даже выше Луиса Адриано. Я тогда не знал, что этим советником был Камоцци, только потом выяснилось, что он. Так что Камоцци существует еще с мезозойской эры.

— Когда ты узнал о влиянии Заремы?

— Где-то за месяц до увольнения Массимо пошли разговоры, что в вип-ложе появилась девушка, которая громко и энергично реагирует на оплошности тренерской карьеры Массимо. Кричит: «Физрук! Надо убирать физрука! Я вам всем приказываю: уберите физрука!».

— Как ты к этому отнесся?

— Я посмеялся, потому что спокойно отношусь к тому, когда девушки о футболе говорят. Это периодически появляется в моей жизни — девушки, которые считают, что они могут серьезно говорить о футболе.

— А не могут?

— Возможно, существуют такие девушки, которые на равных могут… Грубо говоря, мужчина, который никогда не смотрел футбол, и девушка, которая пять раз посмотрела футбол, может, у нее глубже знания. Хотя сейчас появилась девушка-аналитик по имени Наталья (Тимур имеет в виду комментатора «Телеспорта» Наталью Юрину — Sports.ru). Она забавно и интересно говорит о футболе — с пониманием. Думаю, она знает больше, чем диванные эксперты и просто болельщики. Но я не слышал никогда о больших менеджерах-девушках в футболе.

Как Гурцкая познакомился с Каррерой? Почему Федун не взял их с Трабукки в клуб? За какой трансфер в «Спартак» стыдно?

— Как ты познакомился с Каррерой?

— Я познакомился с Массимо чуть раньше, чем Марко Трабукки, но общаться плотно мы начали благодаря нему. Я думаю, что между Марко и Массимо был очень уважаемый человек, который порекомендовал им просто присмотреться друг к другу.

Массимо — восхищенный сам по себе человек. Ему надо черным цветом в нос ткнуть, чтобы он увидел что-то плохое. Расскажу один секрет Массимо: если ты ему придешь и расскажешь, что кто-то про него плохо сказал или плохо сделал, то он вообще эту информацию не воспримет. Он пропускает через себя все только. Если ему кто-то лично скажет или он лично увидит, то тогда да, он сделает выводы. Поэтому когда кто-то говорит, что мы с Марко на него плохо влияли, что какие-то там заговоры устраивали, это все ерунда. Массимо не ведется на разговоры, пока своими глазами не увидит.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну вот условно один капитан команды в то время уверен, что мы с Марко на него наговорили, поэтому Массимо поменял к нему отношение. Конечно, нет. Ответственно заявляю. Обо всем, что происходило внутри команды, Массимо всегда делал заключение сам. Никаким образом мы на него не влияли.

— Ваша с Марко роль при «Спартаке» загадочна. Вы не работали в клубе?

— В клубе мы ни минуты не работали, такого предложения даже не поступало, чтобы, например, Марко стал спортивным директором. Мы просто помогали с селекцией и получали комиссию за успешные сделки. Сейчас говорят, что мы пихали кучу народу, а Федун бедный, как Гомер, не глядя за все платил, но это не так.

Что произошло тогда? Селекционный отдел, который тогда работал в «Спартаке», был не готов к тому, что команда пойдет на первом месте. Когда мы появились в сентябре, трансферное окно было закрыто. Время шло, команда лидировала, надо было готовить списки на усиление. И те списки, которые подал селекционный отдел, говорили о том, что люди вообще не соображают. Там были игроки, которые совсем недоступны.

— Харри Кейн?

— До него, слава богу, не дошло. Но там были, например, недоступные игроки из французской лиги. Марко пробивал их одним звонком — нам сразу говорили, что люди не собираются ни в какую Россию ехать.

Ну и мы видели, что дело идет к трансферному окну, а к усилению под чемпионство команда не готова. Тогда всех, кого мы предложили, Федун одобрил. Массимо захотел Самедова, купили Джикия и Луиса Адриано, а Селихова привез сам клуб, это без нас было.

Ни о каких мифических деньгах речи не шло — все усиление уложилось в 10 млн евро. Все, команда дошла до чемпионства, никто не хамил, не спорил и не ругался. Жирков говорил: «Я в футболе не понимаю, мне нужен результат. Вы у меня берете деньги, дайте взамен результат». Результат был, все были дружные, все были счастливы. А мы просто получали комиссию с трансферов, которую заказывали и объявляли заранее.

— Вы сами не предлагали официально войти в клуб?

— Когда стали чемпионами, Массимо пожелал, чтобы Марко зашел в клуб официально. Леонид Арнольдыч сказал, что не надо, пусть каждый занимается своим делом.

— Окей, чемпионские трансферы были хорошие. За какие-нибудь другие тебе стыдно?

— Мне стыдно только за одно игрока — за Петковича. Это ошибка, но есть предыстория, почему он появился. Была выделена некая сумма денег, но купить на нее много игроков было нельзя. Это как шкура, из которой надо пошить шапки. Тогда мы решили, что лучше потратим больше денег на хорошего центрального защитника — тогда вели переговоры по Гараю.

Плюс нам был нужен обязательно атакующий игрок в центр поля. Для схем Массимо он был не нужен, но Федун хотел какого-то плеймейкера в память об Алексе. Просто мечта была — найти в Бразилии нового Алекса. Леонида Арнольдыча здесь можно понять: так долго шел к чемпионству, а когда оно случилось, он немножко слетел…

Я тебе так скажу: тогда всем вскружило крышу, Массимо тоже. Чемпионство со «Спартаком» нельзя променять ни на что. «Спартак» — это большая сила. Это реально народная команда, которую любят в Екатеринбурге, во Владивостоке, везде. Мы куда ни приезжали в постчемпионский сезон, нас встречало людей больше, чем местных жителей. Даже в Санкт-Петербурге в чемпионский год всплыла большая спартаковская диаспора.

И мне очень смешно, когда проводят какие-то опросы и говорят, что «Зенит» популярнее «Спартака». Никто не может сравниться со «Спартаком», ни в одном городе «Зенит» встречать не будут. А здесь — хочешь Казань, хочешь Самара, хочешь Сочи, хочешь Краснодар. Везде просто огромные армии болельщиков «Спартака».

— Что будет, если вернуть Карреру в «Спартак»?

— «Спартак» начнет возрождаться. Массимо, как и любой человек, наверное, уязвимый, но он уже прошел через большое количество ошибок и получил нужный опыт. Ведь кто нужен русской команде? Нужен вождь, который смело поведет тебя в атаку.

Таким, например, был Тедеско. Я не думаю, что у него какие-то там глубокие и выдающиеся футбольные знания уровня Клоппа и Гвардиолы. Нет, у него есть харизма, характер, он заразил людей идти вперед, не глядя на толпу. И Массимо это делает просто идеально — у него достаточно знаний, чтобы в РПЛ вести команду на первом месте.

— Веришь, что многое поменяется, если Каррера окажется в «Спартаке»?

— Это сто процентов. Не знаю, можно ли вообще в «Спартаке» что-то поменять в длинную, но на короткий промежуток точно можно. Я сейчас не агитирую за Массимо, тем более, он по семейным обстоятельствам в ближайший год не может уехать из Италии.

— Допускаешь, что Федун может его вернуть?

— Они не расстались врагами. У Федуна с Массимо не было переписки, как с Бердыевым, когда он его то ли мудаком, то ли сбитым летчиком назвал, не знаю. Каррере он таких слов точно никогда не говорил.

С Массимо он расстался очень профессионально. Я в футболе 20 лет, и еще ни разу не видел, чтобы так с тренерами вообще расставались. Массимо все до копейки получил на следующий день в 11 утра после увольнения, ему даже не надо было ничего подписывать, не надо было никуда ехать.

Леонид Арнольдович в плане денег человек сверхпорядочный. Да, он к Массимо охладел, но развод оплатил сполна.

Ночи в казино с Розановым и прозвище «Мразота» — откуда оно?

— Ты близко дружил с Юрием Розановым и тусил с ним в «Метелице»?

— Мы были приятелями, да. И в «Метелице бывали, и в еще одном популярном казино — «Остров сокровищ».

Бывало, что сидели и всю ночь, особенно по молодости. Юра любил то ли блэкджек, то ли покер, рулетку мог покрутить. Это же было в конце 90-х и начале 2000-х. Мы должны были эту стадию пройти. Были уже не дети, а игрушки детские появились. Хотелось через себя все пропустить.

— Комиссию за Аленичева мы в квартирах оценивали. А в казино ты сколько квартир оставил?

— О-о-о. Марьино. Микрорайон Марьино.

— Розанов рассказывал, что помимо Бегемота у тебя было странное прозвище «Мразота».

— Это было не прозвище, а это я так называл футболистов и судей, когда ставки не доезжали. Я постоянно кричал «Мразота!», так и приклеилось. Но не помню, чтобы меня так называли.

— Самое лютое, что ты видел в казино?

— Я там чего только не видел. Переворачивание столов, оскорбления, хватание за грудки, кидание фишек. Что угодно может быть — это странный мир, необычный мир. В 6 утра оттуда уходят обычные люди, а с 0:00 до 6:00 — это вампиры.

* * *

— Начали мы с теневого агента Бегемота — Тимур, а кто ты сейчас, какой у тебя статус?

— Я не могу себя назвать агентом — скорее человек, который решает вопросы переходов игроков. Как бы спортивный директор, но только для всех. Клубы и люди могут обратиться — если смогу быть полезен, а они смогут оплатить услуги, то будем договариваться и работать.

Фото: youtube.com/Глеб Чернявский; РИА Новости/Дмитрий Коробейников, Александр Вильф, Юрий Абрамочкин, Владимир Федоренко; globallookpress.com/Alexander Chernykh/Russian Look, Panoramic/ZUMAPRESS.com, Dmitry Golubovich/Global Look Press; кадр трансляции «Матч ТВ»; instagram.com; youtube.com/Nobel; 1tv.ru