Александр Гребнев: «Приезжаю на вокзал — а мне говорят: тебя Романцев отцепил»

Чемпион СССР 1969 года в составе «Спартака» Александр Гребнев работал водителем автобазы, сделал карьеру в торговле, а потом поехал на ЧМ-1994 в качестве администратора сборной России и стал тренером юношеских команд страны. Об этом и о многом другом он рассказал Sportbox.ru.

Вот уже 20 лет Александр Сергеевич живет с супругой в деревне Насоново, в 17 километрах от подмосковного Дмитрова. У них большой дом на участке в пятьдесят соток с прудом, где водятся огромные карпы, которые, по словам хозяев, настолько хитры, что отказываются заглатывать наживку.

— Раньше на участке футбольное поле было 40 на 20, вся деревня на нем мяч гоняла, — рассказывает Гребнев. — Зимой на замерзшем пруду в хоккей играли. Но старшему сыну уже 53 года, младшему в декабре будет 48. А еще у нас три внука разных возрастов: от двух до 28 лет.

Под чужой фамилией

— Вы давно на пенсии?

— Только с 1 сентября. В последние семь лет заведовал спорткомплексом при расположенном недалеко от нас знаменитом полигоне НАМИ (Научно-исследовательский автомобильный и автомоторный институт. — Прим. Sportbox.ru). В советское время он был одним из крупнейших в Европе, потом затух, а сейчас возродился. Именно там разработали и испытали путинский лимузин.

Работа у меня была не очень трудоемкая, но ответственная. Никто с нее не увольнял. Просто жена сказала: «Хватит. Проживем на две пенсии». Ведь каждый будний день приходилось вставать в шесть утра, чтобы успеть на работу к восьми. Между тем на домашнем участке дел много — подстричь газон, что-то выкопать, посадить, подправить. За субботу-воскресенье так напашешься, что падаешь без сил.

А в первое время после того как в 2005 году ушел из РФС, тренировал детишек разного возраста. Работал в Рогачеве, Синькове, Дмитрове. Мне нравится возиться с детьми. Но, если раньше мог с ними азартно побегать, то теперь возраст сказывается- в мае исполнилось 74.

Александр Гребнев / Фото: © Администрация города Когалыма

— С детьми работали на общественных началах, как раньше выражались?

— Нет. Официально платили зарплату. В Дмитровском районе, кстати, издавна развит футбол. Помню, когда выступал в середине 60-х за дубль «Спартака», приезжал играть с командой Яхромы. Причем под чужой фамилией.

Мы тогда с матерью часто наведывались к родственникам в Нарофоминск, будто на дачу. Двоюродный брат и другие местные ребята, бывало, просили помочь их команде. Такса — три советских рубля, и я с удовольствием соглашался. Хотя, если бы узнали, разразился бы скандал.

Детский и юношеский футбол в Дмитрове и его округе и сейчас неплохой. Местные команды выигрывают соревнования на уровне области. Когда-то существовала команда второй лиги (2008−2009. — Прим. Sportbox.ru), но, к сожалению, ее уже давно нет. Ребята выходят из юношеского футбола, а дальше пивко, сигареты, девочки — и все закончилось. Кто-то на первенство района играет за всякие заводы, кто-то вовсе футбол забросил.

Язык мой — враг мой

— Как вы оказались в «Спартаке»?

— Отца я не знал — он умер, когда мне был год и девять месяцев. Мать работала, так что во многом я был предоставлен сам себе. Много играл в футбол — во дворе и на стадиончике рядом с домом, на Ткацкой улице. Это в районе станции метро «Сталинская» — ныне «Семеновская».

Однажды сам собрался и поехал в ФШМ, где тогда работал Константин Иванович Бесков. Он меня взял и стал моим первым тренером. Мне почему-то хотелось быть вратарем. Но однажды выбил руку и перестал ходить на тренировки.

Потом оказался в команде стадиона Юных пионеров. Причем играл за ребят 1945 года рождения, то есть на два года старше меня. Кстати, вместе с Сашей Мартынюком (двукратный чемпион мира по хоккею, выступавший за «Спартак» в тройке с Александром Якушевым и Владимиром Шадриным. — Прим. Sportbox.ru).

На зимнем первенстве в Лужниках СЮП встретился со сборной Москвы, с которой работал спартаковский тренер Михаил Александрович Васильев. Он обратил на меня внимание и пригласил в сборную города, а через некоторое время позвал в «Спартак». СЮП не отпускал, но в конце концов договорились, и я стал тренироваться на Ширяевке.

— Вы ведь тогда были полузащитником?

— По юношам играл только в средней линии. В том числе в юношеской сборной СССР, которая выиграла в 1966 году первенство Европы U-18 (финальный матч с Италией завершился со счетом 0:0, и победителями были провозглашены обе команды. — Прим. Sportbox.ru). Защитником же стал уже во взрослой команде «Спартака», когда в 1967 году Никита Павлович Симонян отчислил ветеранов — Алексея Корнеева и Валерия Дикарева.

— Нарушали режим?

— Да. Старая гвардия в те времена этим грешила. В «Динамо» зажигали Игорь Численко, Виктор Аничкин, Виктор Маслов. Могли после игры полететь в Сочи на три ночи. Так же и другие поступали. Тот же Валерий Воронин. Не хочу сказать, что все футболисты были пьяницами, но лишнее себе позволяли. Зато потом приходили на тренировку и работали так, что молодые не знали, куда бежать.

Валерий Воронин / Фото: © РИА Новости / Дмитрий Донской

— Парадокс в том, что в то время пили и играли, теперь режим вроде соблюдают, а результаты в целом печальные.

— Если бы в советское время футболистам платили миллионы, как сегодняшним, причем не в рублях, они бы тоже, наверное, задумались и завязали. А тогда все получали примерно одинаково: оклад 180 рублей плюс незначительные премиальные. У армейцев еще доплата за воинское звание была.

— Итак, Симонян, который вернулся в «Спартак» в середине чемпионата 1967 года после полуторагодичного перерыва, сменив Сергея Сальникова, определил вас в оборону?

— В следующем сезоне играли в центре вместе с Сережей Рожковым, тоже до этого полузащитником. Не хочется себя хвалить, но техника у нас была хорошая, оба были тактически грамотными. В средней линии вообще дураков не держали. За «Спартак» в то время выступали умница Вячеслав Амбарцумян, Виктор Папаев. У них в игре обязательно присутствовала мысль. Сейчас днем с огнем не найдешь полузащитника, способного стабильно отдавать качественные пасы вразрез, тогда же в каждой команде было по два-три таких игрока.

— В 68-м вы пропустили лишь один матч с «Локомотивом», а в чемпионском сезоне 1969 года, наоборот, приняли участие только в одном матче — с «Шахтером». Почему такой перепад?

— Из «Динамо» пришел Вадим Иванов. Пару ему составил спартаковский воспитанник Николай Абрамов. Я же весь сезон просидел в запасе. Даже за дубль не играл, потому что берегли для основного состава. Золотую медаль мне, естественно, не вручили. В отличие от сегодняшнего дня, для получения награды тогда надо было провести 50 процентов игр, а не просто выйти разок на поле.

— Словом, новички вас вытеснили?

— Я бы так не сказал. Главное — с Симоняном испортил отношения. Язык мой — враг мой. Не раз в этом убеждался, но все равно говорил то, что думал.

— У вас были претензии к Никите Павловичу?

— Как раз нет. Весь сезон отыграл, серебряным призером стал. По окончании сезона поехали в Италию, и, кажется, когда отмечали Новый год, я рубанул правду-матку. То не так, это не так. По составу прошелся: вы этого игрока в состав включаете, а он не лучше других.

Месть Бескова

— Приятелей защищали?

— Может быть. То же самое у меня в 71-м в «Динамо» произошло. Бесков хотел руками молодых убрать из команды Маслова с Аничкиным и меня к своему плану подключил. А я был с этими игроками в хороших отношениях и воспротивился. Константин Иванович, когда в конце года меня отчислял, сказал моей жене: «По игре у меня претензий нет, но когда Саша станет тренером, поймет: надо тренироваться, играть и помалкивать».

Бесков не любил, когда ему перечили. Ему надо было нарушителей режима убрать, а тут вдруг встает Гребнев и заявляет: «Да как можно ведущих игроков?! Они же в порядке».

Константин Бесков / Фото: © РИА Новости / Виталий Карпов

— Правда, что Бесков вам впоследствии мстил?

— Видимо, да. Из «Динамо» мы втроем — Володя Штапов, Коля Антоневич и я — перешли в «Торпедо». Провели сборы, в марте я даже гол забил в кубковом матче «Днепру». И вдруг уже где-то в мае всем троим предложили уйти. Позже донесли: якобы Бесков шепнул Валентину Козьмичу Иванову, что мы, будучи в «Динамо», продавали игры. С какой стати? Тем более, что мы были молодыми игроками, а не авторитетными ветеранами.

— В результате вы не участвовали в августовском «двухсерийном» финале Кубка СССР с переигровкой (0:0, 1:1), в котором «Торпедо» взяло верх по пенальти над «Спартаком». Кем же теперь себя ощущаете? Спартаковцем?

— Да. Ведь именно в «Спартаке» я пробыл дольше всего — с 1965 года до начала 1970-го. Кроме того, я очень много играл за ветеранов «Спартак». Матчей двести провел.

За ветеранов «Динамо» тоже играл, но не на турнирах. Это было бы некрасиво, тем более что участникам выплачивали небольшое вознаграждение. Я же в динамовском клубе пробыл только один сезон.

Впрочем, в «Динамо» у меня произошло два значимых события. Во-первых, осенью 1971 года принял участие в двух матчах розыгрыша Кубка кубков, по итогам которого клуб дошел до финала, а во-вторых, сыграл в прощальном матче Льва Ивановича Яшина против сборной звезд мирового футбола. Причем все 90 минут персонально действовал против Бобби Чарльтона. Гола мой подопечный так и не забил.

— Между тем больше всего матчей у вас сыграно за «Динамо» минское.

— Туда я приходил дважды: сразу после «Спартака» и в 1975 году, когда белорусская команда выступала в первой лиге. Мы поднялись тогда в высший дивизион, а по итогам осеннего чемпионата 1976-го снова вылетели — вместе со «Спартаком». В сумме набралось три сезона.

В 76-м проходили Олимпийские игры, и наш тренер Евгений Горянский, бросив команду, улетел в Монреаль.

— Он же не входил в тренерский штаб Лобановского?

— Нет, конечно. Поехал в Канаду как наблюдатель. Тем более что платили суточные. А в отсутствие главного не стало дисциплины. В весеннем чемпионате выступили неплохо, а осенью посыпались.

— Почему закончили играть уже в 29 лет?

— Первая причина — хотел получить высшее образование. Как и большинство спартаковцев, я учился в Московском технологическом институте, расположенном недалеко от клубной базы в Тарасовке (теперь там Российский государственный университет туризма и сервиса. — Прим. Sportbox.ru). В институте появлялся редко. Закрывал в декабре долги по экзаменам, насколько это было возможно. Наконец, пригрозили отчислением.

— Обычно по отношению к футболистам преподаватели были настроены лояльно. Вы кого-то рассердили?

— Просто к тому времени я уже давно покинул «Спартак».

Другая причина приостановки карьеры — возраст. Тогда всегда смотрели в паспорт. Редко кто играл после тридцати.

Впрочем, в 77-м меня пригласили обратно в минское «Динамо», откуда убрали по окончании предыдущего сезона. В вылете из высшей лиги Горянский обвинил иногородних, в том числе меня. Никто при этом на собрании не встал на нашу защиту. Я же и тогда выступил, да еще в присутствии высших чинов белорусского спорта.

Команду возглавил Олег Базилевич — и обнаружил беду с обороной. На сборах «Динамо» проигрывало всем подряд. Уговаривать меня вернуться в Москву приехал Валера (Леонард. — Прим. Sportbox.ru) Адамов, с которым мы дружили. К тому времени он уже стал тренером. Но я, с одной стороны, не хотел возвращаться из-за обиды, с другой, и не мог этого сделать: после ушиба надкостницы на ноге образовалась огромная гнойная флегмона. Пришлось делать операцию.

Каждый предлагал по пятьдесят коньячку

— И начался период жизни вне футбола…

— Если не считать того, что играл за автобазу Гостелерадио, в которую устроился. Там половина «Динамо» работала: Владимир Долбоносов, Евгений Жуков, Борис Леонов — все были шоферами на «Волгах».

Некоторые водители прилично зарабатывали на вокзалах. Червончик — и довезем с Ярославского на Казанский. По переулкам покатаются и приедут на другую сторону площади. Это не анекдот, так на самом деле было.

— Слышал такие истории, но, мягко говоря, обман приезжих достоин порицания.

— Каждый зарабатывал в меру своей испорченности. Я-то как раз на такие финты оказался неспособен. Спрашивали: «Сколько?» Отвечал: «Сколько дадите». Часто вообще бесплатно подвозил. Не смог рвать деньги, обманывая людей. К тому же работа не отличалась разнообразием. Начальник никуда не отпускал. Целыми днями сидел в машине и ждал, когда придет время отвезти его домой. В итоге задержался на автобазе только на два года.

— И попали в торговлю. Как это произошло?

— Водителем работал через день, зарплата — 80 рублей. А у меня семья, двое детей. Знакомый устроил грузчиком в продовольственный магазин на Садовом кольце рядом с гостиницей «Пекин». Директором в нем был в прошлом лыжник, собравший коллектив из бывших спортсменов. Мясником работал участник соревнований по плаванию на римской Олимпиаде 1960 года, заведующим — гребец.

Стал я работать поочередно: день — водителем, день — грузчиком. Разгружал машины с продовольственными товарами, водкой и вином.

Вскоре директор предложил стать продавцом мясного отдела. Работа денежная. Я подумал — и уволился с автобазы.

— Откровенно говоря, в 80-е годы мясники были самыми уважаемыми людьми.

— Футболисты перед праздниками приезжали со всей Москвы. Кому мяса, кому колбаски. Телефон раскалялся докрасна.

Проработал в торговле 13 лет. Год — продавцом, а потом уже в других магазинах заведующим и директором. Тем более, что подходящее образование у меня имелось.

— Вспоминаются дикие очереди в винные отделы в середине 80-х, когда развернулась горбачевская кампания борьбы с пьянством и алкоголизмом. К вам наверняка обращались за помощью?

— Знакомые приходили. Передавал талоны в винный отдел, и людей обслуживали без очереди. Но иногда и по талонам ничего не было.

Лично я с этого ничего не имел. Вот девчонки-продавщицы могли извлечь прибыль. Водитель, бывало, вывозил с ликеро-водочного завода в обход проходной несколько бутылок водки и отдавал им за полцены, они же, понятно, продавали за полную стоимость или даже дороже. Как говорили, «тащи с завода каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость».

— Как решили в футбол вернуться?

— Работая в торговле, выезжал на гастроли со сборной ветеранов СССР. Ездили очень много. Однажды за месяц провели 28 матчей. Половину — в Краснодарском крае, половину — в Таджикистане, где по разным кишлакам прокатились. За игру платили 60 рублей. Очень прилично набегало.

— Еще бы! 60 рублей за матч непонятно с кем.

— Только играли мы не с ровесниками, которым за сорок, а с молодыми пацанами. Играть как следует они, может, и не умели, зато быстро бежали и били по ногам. А после каждого матча — банкет. Нагрузка серьезная выпадала.

Сборная ветеранов в Узбекистане. Во втором ряду: Александр Максименков, Григорий Янец, Александр Гребнев, Борис Разинский, в первом — Михаил Гершкович, Александр Тукманов, Николай Осянин, Валерий Зенков, Эдуард Стрельцов, Владимир Петров, Игорь Нетто, Сергей Ольшанский. / Фото: © Личный архив Александра Гребнева

Деньги поначалу получали в объединении «Союзспортобеспечение». Потом Пильгуй и Долбоносов в духе того времени создали футбольный кооператив, и мы, в прошлом игроки «Динамо», «Торпедо», ЦСКА, там официально трудоустроились. Спартаковцев не припомню — они отдельной бригадой ездили.

После этого я ушел из торговли. Слишком уж много друзей заходило. И каждый предлагал: «Давай по пятьдесят коньячку».

Года два играл в футбол по линии кооператива, пока Александр Тукманов не предложил стать администратором юношеских сборных страны. Потом в этом качестве поработал и в первой сборной, ездил с ней на чемпионат мира 1994 года в США.

Роковые бутсы и тренер в шлепанцах

— В знаменитом «Письме 14-ти» одна из претензий со стороны футболистов касалась неудовлетворительного, по их мнению, материально-технического обеспечения сборной. Что по прошествии многих лет об этом думаете?

— Тогда РФС заключил контракт с Reebok. Да, качество продукции, пожалуй, уступало другим фирмам, было попроще, но недостатка ни в чем не было. Склад в Лужниках буквально завалили барахлом. Уже во время чемпионата мира ребята часто заходили ко мне в номер: «Сергеич, маечку дай, а то мне из стирки не вернули». — «Да забирай!» Никому не отказывал.

Администратор сборной России / Фото: © Личный архив Александра Гребнева

Другое дело, что некоторые футболисты хотели играть в своих бутсах (у части игроков были индивидуальные контракты с фирмами-экипировщиками. — Прим. Sportbox.ru), Reebok же требовала, чтобы они выходили на поле в ее продукции.

Через эти бутсы и я пострадал. Хотя, если разобраться, опять язык подвел.

После чемпионата мира Павла Садырина сняли, главным тренером сборной назначили Олега Романцева. На его тренировку в Новогорск приехали Вячеслав Иванович Колосков и Тукманов. Вдруг Колосков задает мне вопрос:

— Александр Сергеевич, а почему у нас игрок не в «Рибоке»?

— Я всем раздал по две пары бутс, — отвечаю. — А кто в чем выходит, не мне следить. Для этого есть тренер.

Романцев услышал и говорит: «Что это за бутсы? В них вообще никто не играет!»

И тут я встрял.

— Знаете, на чемпионате мира половина бразильской сборной играла в «Рибоке» и стала чемпионом.

— Когда ты научишься играть как бразилец, тогда и будешь говорить!

— Я свое уже отыграл, как бразилец.

После такой беседы меня отстранили от сборной. Причем узнал об этом уже на вокзале, куда приехал с сумками к поезду на Питер, где предстоял товарищеский матч. «Александр, а ты не едешь. Романцев тебя отцепил», — сообщил массажист Олег Соколов. И я пошел домой. На этом моя работа в национальной сборной закончилась.

Олег Романцев / Фото: © РИА Новости / Владимир Родионов

— Зато началась тренерская карьера! Как вы оказались в ОАЭ?

— Посодействовал Николай Киселев, с которым играли за «Спартак» и который работал с юношами в клубе «Аль-Джазира» из Абу-Даби. Как-то встретились, и он сказал, что ему нужен помощник. «Возьми меня», — пошутил я. «Но там тренерское образование требуется».

К счастью, я уже отучился один год в Высшей школе тренеров, куда можно было поступить при наличии высшего образования, не обязательно физкультурного, так что меня, как мастера спорта, охотно взяли. Этого обстоятельства было достаточно. Николай сообщил обо мне в клуб. Через день звонит: «Все, дали добро! Высылай резюме». Вопрос за три-четыре дня решился, и в августе 94-го года мы вместе полетели в Эмираты.

Основной командой руководил местный специалист, Киселев работал со старшими юношами, я — с младшими. При этом приходилось быть на подхвате. Если кто-то сломался из основного состава, готовил его индивидуально, как тренер-реабилитолог. Часто наведывался в другие города, хотя это и казалось странным: не пацаны приезжали поработать с командой, а я выезжал, чтобы потренировать двух-трех человек.

— Сложностей в отношениях не возникало?

— Никаких. Арабы уважали. Мне еще не было пятидесяти, так что, когда поздно вечером спадала жара, играл за ветеранов и выдерживал два тайма. В технике молодежи не уступал, и футболисты это подмечали. Даже дети сразу понимают, кто действительно умеет играть, кто может что-то показать и чему-то научить.

А что может дать юным футболистам такая личность, как Олег Юзвинский, которого я и тренером не назову? На тренировки он выходил в майке, шортах, шлепанцах на босу ногу и массивным крестом на толстой золотой цепочке, свисавшим на огромный живот. Тем не менее его при участии Симоняна назначили вместо меня руководить юношеской сборной 1986 года рождения.

— Жду подробностей.

— В 2001 году параллельно с Кубком Содружества в манежах «Олимпийский» и «Спартак» проводился международный юношеский турнир «Приз Москвы». Как тренер сборной России, я мог взять в нее любого игрока, но меня попросили не трогать москвичей. Нужно, мол, чтобы команда Москвы, которую возглавлял Юзвинский, прилично выглядела, не то мэр Лужков будет недоволен. «Ладно, подумал, — московских футболистов я так или иначе знаю. Посмотрю-ка в ходе турнира новичков из регионов».

И вот в финале мы вышли на сборную Москвы с Акинфеевым в воротах — и потерпели поражение. После этого Симонян предпринял усилия, чтобы передать сборную Юзвинскому: «Видите, он все выигрывает». И это несмотря на то, что на этого человека поступали жалобы от родителей в связи с его нездоровым интересом к мальчикам. Меня же сделали менеджером.

— Помощником?

— Нет, помощник у Юзвинского был. Как и он, из раменских. Но кто-то должен был еще валюту получать и отчеты писать.

Закончилось тем, что после одного письма, которое дошло до Колоскова, Юзвинского по-тихому убрали. А команда 86-го года, ничего не выиграв, развалилась, хотя в ней были интересные исполнители: Игорь Акинфеев, Олег Иванов, Алексей Ребко, считавшийся очень перспективным игроком.

— Какие у вас с тех пор отношения с Симоняном?

— Нормальные. Здороваемся. Ни Колоскову, ни Тукманову я не жаловался. Но внутренняя обида осталась.

Никита Симонян / Фото: © Reuters

Кстати, до той истории именно Симонян рекомендовал меня на должность тренера сборной 1982 года рождения вместо Александра Пискарева, который уезжал на работу в Литву. В той команде играли братья Березуцкие, Марат Измайлов, Александр Кержаков, Роман Адамов, Александр Анюков, Денис Колодин. Семь человек выступали впоследствии за национальную сборную на протяжении многих лет (плюс Антон Бобер, на счету которого одна игра за сборную. — Прим. Sportbox.ru). Ни у одного тренера не было такого показателя!

Перед уходом из РФС я взял слово на собрании тренеров, которое вел Симонян, и сказал: «Какая задача стоит перед тренерами юношеских сборных? Во-первых, что-то выигрывать. Но этот вопрос связан с общим состоянием нашего футбола. После распада СССР ни один тренер ничего не выиграл (сборная U17 победила на чемпионатах Европы в 2006 и 2013 годах во главе соответственно с Игорем Колывановым и Дмитрием Хомухой уже позже. — Прим. Sportbox.ru). Во-вторых, нужно готовить игроков для национальной сборной. Считаю, что с этой задачей я справился очень хорошо.

— Ушли по собственному желанию?

— Да. Иначе уволили бы по статье. В последний год, когда я снова работал администратором юношеских сборных, не сложились отношения с заместителем директора спортивного департамента Марком Годиком. Он хотел, чтобы я его всячески ублажал и, в частности, снабжал продуктами, которые оставались после сборов. Не добившись своего, стал фиксировать время моего прибытия в РФС. А я уже ездил из Дмитрова и из-за пробок иногда опаздывал. Тукманов как-то предупредил: «Нам придется с тобой расстаться. Годик забросал докладными насчет твоих нарушений трудовой дисциплины».

— Давайте все-таки завершим беседу на футбольной ноте. Вижу у вас в рамке фотографию с Эдуардом Стрельцовым. Что за матч?

— Это игра первого круга 1968 года, в котором «Торпедо» разгромило «Спартак» со счетом 5:1. Стрельцов и Гершкович забили тогда в ворота Маслаченко по два гола.

Эдуард Стрельцов и Александр Гребнев / Фото: © Личный архив Александра Гребнева

— Против кого вам особенно тяжело было играть?

— Да как раз против Стрельцова, которого в том году во второй раз подряд признали лучшим футболистом СССР. Этот человек не носился по полю, как другие. Мог вроде бы расслабленно простоять минут двадцать, а потом только голову повернешь — а его нет. Уже пас получил и выходит один на один с вратарем.

Еще впечатляла его мощь. Помню, как он с центра поля двоих игроков киевского «Динамо» до штрафной буквально на себе довез. А в матче с нами бежал к угловому флажку — и вдруг мимо меня пяткой отдал пас на 11-метровую отметку.

В целом же тяжелее мне было против невысоких, шустрых и хитрых, как Гиви Нодия или Анатолий Бышовец. С большими же вроде Олега Копаева или Геннадия Красницкого из «Пахтакора» справлялся. Да, они вверху были сильнее, но внизу я действовал на опережение. Или выбивал мяч, или отбирал.