Интервью Песьякова: оттачивает прыжок Тер Стегена, вспоминает курсы Карпина по игре ногами, оказался в «Спартаке» вместо Чепчугова

И максимально счастлив.

Сергей Песьяков долго не мог закрепиться в РПЛ — ездил в аренды в «Томь» и «Ростов», в 2013-м поиграл в старте «Спартака» при Карпине и стал «лучшим вратарем по игре ногами», а дальше искал себя — «Спартак-2», «Анжи».

Все изменилось в 2017-м, когда Песьяков перешел в «Ростов» и снова встретился с Карпиным. Там же Песьяков пересекся с Виталием Кафановым — главный в России специалист по вратарям усилил его и даже научил прыжку Тер Стегена.

Вот что Кафанов рассказывал Sports.ru: «Тер Стеген и Нойер с места, без шага долетают до угла ворот. Для этого нужны сильные мышцы голеностопа. Например, у нас Песьяков тоже без шага допрыгивает. Он рассказывал, что в детстве у него был тренер в Иваново, они каждую тренировку минут 15 стояли и выпрыгивали вверх, развивали стопу. Поэтому теперь и может».

Глеб Чернявский не мог оставить это просто так и поговорил с Песьяковым про вратарские тренировки в Иваново, про ошибки в «Спартаке», о старом и новом Карпине, про игру ногами и счастье в Ростове-на-Дону.

Песьяков тренировал прыжок на идеальном поле в Иваново — следили и поливали вместе с тренером. Но на выездах приходилось падать в уголь

— Кафанов рассказывал, что ты один из немногих в РПЛ, кто владеет прыжком Тер Стегена, а научили тебя этому в Иваново. Расскажешь?

— До 17 лет в моей жизни не было тренера вратарей, а в Иваново давали такое упражнение: мы прыгали от центра ворот до углового флажка. Обычный вратарский прыжок — с падением, как положено. Только надо было срываться без шага, просто с места: встал и прыгнул, встал и прыгнул.

Плюс зимой в мини-футбольном зале делали лягушки с полным приседом, а еще ходили на батуты — так укрепил стопу и заложил хорошую базу для прыжка. После этих тренировок дней пять ходил на прямых ногах. По лестнице спуститься не мог, а в школе над этим все смеялись.

С Виталичем (Кафановым — Sports.ru) в «Ростове» до сих пор делаем прыжковые упражнения — как в Иваново, только прыгаем от лицевой линии до центра поля. Получается где-то 12−13 таких прыжков, по три серии в каждую сторону. Жесткая взрывная работа, выматывает нереально: если на первом сборе сразу после отпуска такое делать, то, наверное, просто умрешь. В сезоне полегче, но все равно тяжело.

— В каких условиях ты в Иваново делал прыжки Тер Стегена? На бетоне?

— Нет, в Иваново у нас было поле шикарное. Летом иногда как на «Уэмбли», мы за ним сами следили. Реально приезжали поливать, а наш тренер Владимир Бутов, наверное, там вообще жил. В Ивановской области, конечно, бывали жуткие поля. Как-то приехали в один из городов, а там вратарскую засыпали углем! Я после матча был похож на шахтера.

— До Кафанова ты знал, что прыжок с места без шага — любимая тема Тер Стегена и Нойера?

— Нет. Это же стиль Виталича — уделять внимание деталям. В моей карьере бывали тренеры, которые рассуждали так: ты профессиональный вратарь, ты вроде все знаешь и умеешь, надо только к игре подготовить. А Виталич продолжает учить нас, постоянно учится сам. Несмотря на то, что ему уже за 60.

Вроде бы обсуждаем очевидную вещь, которую все знают, о которой ничего нового и не рассказать. Вот те же прыжки с места мы много дорабатывали. Кажется, в 30+ лет учить вратаря прыгать за мячом не надо. А Виталич не так мыслит. Он подошел ко мне и говорит: «Серый, вставай в середину ворот». А сам идет и мяч рукой у девятки держит. И такой: «Давай, прыгай с места, долетай».

Поначалу здесь мяч второстепенен, ты концентрируешься на своей ноге, чтобы правильно и мощно оттолкнуться. Долетаешь до девятки, мяч этот скидываешь с ладони. Кафанов говорит: «Вот, Серый, можешь, теперь надо перенести это в упражнение». И Виталич сначала мяч бросает, а потом бьет. Ты уже понял, как нога должна работать, поэтому можно летящий мяч добавлять.

Вот так примерно мы оттачиваем любое действие — концентрируемся на мелочах, которые потом решают. Вот бьют тебе головой, например, после стандартов. Удары обычно не сильные, но в упор. Там нет времени делать шаг — нужно сразу взрываться. А у тебя это действие отработано, ты можешь думать только о мяче, ноги сами знают, что делать. Перед прыжком с места надо сделать наскок (небольшой прыжок вверх, чтобы создать инерцию — Sports.ru), а в момент финального толчка четко стоять на двух ногах.

Сразу вспоминается майский матч против «Динамо» в 2019-м, там несколько таких моментов было. Особенно удар Маркова — его за счет прыжка с места и удалось взять.

— Когда разбирали этот момент, Кафанов только немцев приводил в пример?

— У Виталича хитрее все работает. У него огромная видеобаза, которая постоянно пополняется. Там акцент не на вратарях, а на моментах. Вот есть момент, а к нему несколько видео: как какой-нибудь вратарь из чемпионата Испании все делает правильно, а вратарь из чемпионата Португалии — неправильно. Каждую неделю мы смотрим чемпионаты России и Европы, отмечаем положительные и отрицательные моменты.

Все это потом переносим на себя. Например, случается в игре чемпионата Испании нестандартный эпизод. Виталич говорит: «Ага, мы такое не делали». Дальше моделирует эту ситуацию на тренировке, отрабатываем ее. И лучше этого вообще ничего не придумать. Просто у многих тренеров есть упражнения через кувырки, через интенсивность. Для разминки это хорошо, но для прогресса важно реальные игровые ситуации через себя пропускать.

— Жека Савин недавно рассказывал, как прорывался в подъезд в Тобольске через кордоны наркоманов. Как в Иваново было?

— Я все это тоже видел в больших количествах, но в моей жизни был футбол и еще одно хобби — видеоигры. Когда не было матчей и тренировок, ходили с ребятами в компьютерный клуб, прямо на ночь. Играли в контр-страйк, варкрафт, старкрафт, в героев третьих.

Не буду утверждать, что именно это спасло от плохих компаний. У меня был двоюродный брат — мой ровесник, мы росли вместе, занимались футболом, ходили в компьютерный клуб. К сожалению, его это не уберегло, на каком-то этапе гулянки вышли на первое место. Из-за алкоголя в 19 лет он утонул — поспорил с кем-то, а закончилось такой трагедией. Так что, конечно, футбол и компьютерный клуб мне помогли, но думаю, что уберег себя сам.

Попробовал сигарету в 8 лет и жестко закашлял — так сильно горло обожгло. С тех пор желание пропало навсегда, вообще это не переношу, от запаха сигарет подташнивает. Самое крейзи в моей жизни — это школу закалывать из-за футбола. Мы с пацанами вместо уроков шли тренироваться, а тренера там как-то обманывали — типа нас отпустили и все такое. А для школы мы придумывали, что у нас соревнования.

Мы же официально занимались, а если принести бланк, где отмечена дата соревнований, то можно получить освобождение. Число в бланк никогда не вписывали, всегда сами его проставляли. Там было место для одной даты, а я иногда вписывал сразу два-три дня через дефис. Умудрялся вписать соревнования с 15-го по 17-е, например.

Уроки игры ногами от Карпина: встал в ворота, проверил прессингующего Веллитона между и спросил вратарей: «Сложно, что ли?»

— Что испытывает человек, который подписывает контракт со «Спартаком»?

— Там смешно получилось. Я был в «Шиннике», а селекционеры «Спартака» приехали на наш матч против «Сибири» — просматривали Серегу Чепчугова. Это был 9-й тур, а в первых восьми матчах он не пропустил ни одного гола. Мне тоже сказали: здесь люди из «Спартака» присутствуют, давай, проявляй себя. В итоге мы прервали их сухую серию, победили 3:1, у меня очень яркий матч получился. В самом начале несколько моментов потащил и оставил нас в игре. А у Чепчугова, наоборот, не пошло. Его и распечатали, и в голах, насколько помню, он в какой-то мере виноват.

— Не снесло голову? Не купил себе сразу спорткар?

— Мне кажется, машину купил только года через три. Это у меня от мамы — все делать постепенно, аккуратно. Думал только о квартире, чтобы сразу сохранить деньги.

Гулять даже особо не ходил. Ну, может, пару-тройку раз за 7 лет в Москве заходил в клубы, но не больше. Не потому, что я такой правильный, а просто боялся, что меня спалят. Деньги были, все было, мне хотелось, но вот ощущение, что меня кто-то увидит, что это сломает карьеру, что все это не стоит того — оно побеждало. Думаю, даже хорошо, что был такой сдерживающий фактор. Сейчас мне уже вообще никуда не хочется — свободное время с семьей провожу.

— Твой первый матч за «Спартак» был с «Сибирью» — как сейчас помню, что ты пропустил три, а в одном прямо виноват. Тяжелый день?

­- Первый тайм на ноль отыграл, в начале второго один на один потащил, в итоге повели 4:0. Казалось, легкая победа, классный дебют. Как вдруг понеслась. Не знаю, с чем связано, но все мои ошибки в «Спартаке» случались после стандартов. Рыков мне с центра поля со штрафного забил, Алиев почти со скамейки запасных положил, с «Сибирью» в том первом матче Чижек попал в мой угол. Я неправильно подстроился под мяч, вот и залетело. Ну и как-то так сложилось, что раз в три месяца что-то такое со стандартов по моей вине стабильно залетало.

— Не боялся стандартов из-за этого?

— Я очень спокойный человек, меня крайне сложно вывести из равновесия — и внешне, и внутренне. Мне из-за этого даже в какой-то команде предъявляли: «Вот смотрим на тебя и понять не можем: ты либо так сильно уверен в себе, либо тебе совершенно ##### [все равно]".

На самом деле никогда не волновался на поле, никогда никакой трясогузки не было. Дзюба мне рассказывал, как Карпин подходил к нему перед игрой с «Селтиком» в Лиге чемпионов и спрашивал: «Не затрясется он, как думаешь?» Дзюба ответил: «Георгич, он же вообще не волнуется». Ну вот такой я — может, это какая-то защитная реакция, не знаю.

— В каждом интервью тебя спрашивают про слова Карпина о лучшем вратаре по игре ногами. Хотел бы, чтобы этой фразы не было?

— Карпин был одним из первых в РПЛ, у кого команда выходила из обороны через короткий пас, исполняла что-то вроде «Барселоны». Думаю, когда Георгич говорил про мою игру ногами, то сравнивал вратарей команды. Видимо, на фоне других ребят я ему показался в порядосе полном. Ни в коем случае ни Диканя, ни Тему Реброва не хочу обидеть. Андрюха — классный вратарь, но игра ногами точно не была его самым сильным местом. Тема тоже сделал огромный скачок. По сравнению с тем, что было, он ногами сейчас играет на порядок сильнее.

— Какую игру ногами ждал от вас Карпин?

— Однажды Георгич показывал на своем примере. Встал в ворота, ему отдали пас назад, Веллитон побежал на него. Карпин чуть натянул, Веллитон вплотную приблизился, оставалось только проверять между, а Георгич так и сделал. Просто взял, обвел Веллитона между и начал атаку. После этого повернулся к нам и сказал: «Сложно, что ли?» Конечно, было видно, что он с иронией это, но все же.

— Как еще учил играть ногами?

— Было очень много упражнений. Например, стоишь на линии вратарской, тебе дают пас с одного угла штрафной, а на другом углу — ворота маленькие, в них надо забить. Или 10 узких конусов ставили на радиусе штрафной, вратарям давали неудобные, дробящие пасы. И дальше на счет — кто больше фишек в одно касание после таких пасов собьет.

Когда был матч с «Барсой» в 2012-м, внимательно смотрел за разминкой Виктора Вальдеса. Там было упражнение: ему катят с одного фланга в штрафную, а он должен на другой фланг в одно касание перевести быстро. Тренер, которому он переводил мяч, стоял в районе скамейки запасных. В итоге где-то 5 из 10 пасов Вальдеса прилетели не в тренера, а в эту лавку. Я еще подумал, что со мной все не так уж и плохо.

— С «Барсой» ты сидел в запасе, а с «Селтиком» вышел в старте. Какие ощущения испытываешь, когда слышишь гимн Лиги чемпионов на поле?

— Даже когда сидишь у телевизора, гимн вызывает мурашки. Что он вызывает на поле внутри чаши, словами даже сложно передать. Не знаю, можно ли вообще с чем-то сравнить. По-моему, тогда подумал про себя: «Я же сейчас самый счастливый человек на планете». В этот момент слегка отключаешься от реальности. Если честно, завидую людям, которые слушают этот гимн каждый вторник или среду. И не по телевизору.

— В сезоне-2013/14 Карпин сделал тебя основным вратарем «Спартака». У меня одно воспоминание — как с «Локомотивом» ты выронил мяч из рук, а Самедов забил в пустые. Что там случилось?

— Я принял правильное решение идти на перехват, но исполнение подвело. Бежал на огромной скорости, надо было сыграть скромнее, просто отбить, там все равно никого не было, кроме Самедова. Я же попытался мяч поймать, в итоге выронил его. После того эпизода присел, а гол Самедова вообще перечеркнул все мои хорошие действия. Видишь, ты говоришь, что помнишь только это. Потому что специфика такая у вратарей — запоминают в основном плохое. Я спокойно тот гол пережил. Потому что если вратарь будет убиваться после каждой ошибки, он закончит карьеру задолго до 30 лет. Карпин, по-моему, тогда не ругался. По Георгичу же вообще не понять: при нем даже когда ты тащишь, тебе все равно кажется, что играешь ужасно.

— Слушай, после того сезона тебя отправили играть за «Спартак-2» в ПФЛ. Это не убивало?

— Конечно, нет. Я никогда руки не опускал, не опускаю и не опущу. Как вообще можно сдаваться, если ты попал в профессионалы, поиграл в РПЛ и Лиге чемпионов. Ведь попасть сюда удается только единицам, попасть в профессионалы — это самое сложное в футболе. Дальше уже ведь легче — надо просто работать на максимум. Ну да, сейчас «Спартак-2» и ПФЛ, но надо стараться и возвращаться в основу.

Мне вообще не понять, как в профессиональном футболе можно расслабиться и снизить к себе требования. Ну, могут быть у тебя какие-то проблемы, можно из-за этого спустя рукава отыграть один матч в полгода. Но чтобы постоянно — не представляю просто. Дружище, ты проделал такой путь, ты попал туда, куда многие только мечтают попасть, но никогда не попадут. Можно ли придумать работу лучше, чем игра в футбол? И ты серьезно не ценишь то, что у тебя есть?

Я же сейчас рассуждаю не просто о каких-то мифических ситуациях, я все это видел сам — особенно в «Спартаке» и «Спартаке-2». Сколько там пацанов были в бешеном порядке, но несерьезно относились. Вот ты меня спрашивал, не купил ли я сразу машину. Вообще не понимаю, в чем прикол на все свои деньги сразу тачку купить. У меня вот есть лучший друг. Я ему говорю: «Купи квартиру, это поможет деньги сохранить, даст какой-то запас». А он берет — и машину покупает. Не понимаю, как до людей донести.

Песьяков должен был начать чемпионский сезон в старте, но получил травму. Зато видел, как Каррера разбивал часы, настраивая команду

— Ты должен был начать чемпионский сезон в старте, но получил травму и уступил место Реброву. Обидно?

— Ну, а смысл расстраиваться? Самое главное — почти всю карьеру без травм провел, но в такой момент сломался. Было так: играем с «Янг Бойз», предпоследний матч на сборах. Мяч вкатывается в штрафную, я на него бегу, бросаюсь в ноги нападающему и забираю мяч. Но нападающего толкает Боккетти, тот падает и врезается мне в бедро.

Ну, врезается и врезается, боль какая-то — таких столкновений и ударов миллион. Даже значения не придал. Меня тогда беспокоило, что разбили губу, кровь шла. Заклеили, доиграл тайм. Но еще по ходу первого тайма понял, что наступать на ногу становится больно. Будто дали очень сильного лося, но никак не отпускает. Лед, не лед, день-два пауза. Вроде прошло, выхожу на тренировку, нормально отработал, ничего не болит, разве что синячок остался.

После тренировки был по плану дренажный массаж — очень жесткий массаж. Сделали, а вскоре ногу раздуло. Серьезно, нога просто в два раза увеличилась. Я ни ходить, ни сидеть, ни лежать не мог. Она так надулась, что казалось: если иголкой ткнуть, то взорвется. Как мне сказали, массаж тут ни при чем, повреждение в любом случае бы проявилось. Я мог начать сезон, а это все равно бы вылезло — после 2-го или 10-го тура. Полтора месяца пропустил, Тема Ребров уже уверенно играл, у меня к Массимо и вопросов быть не могло, почему я в запасе.

— Считаешь себя частью той чемпионской команды?

— Я счастлив, что у меня есть медаль, но смысл себя обманывать — ощущения, конечно, неполноценные. Того кайфа, какой Тема Ребров получил, не было. Я сыграл последний матч с Тулой, но там были такие две недели празднования, что настраивай нас или не настраивай — голова у всех была уже не та.

— Каким запомнился Каррера?

— Человеком, который разбивает макеты, чтобы завести нас. Он один раз так ударил в макет, что разбил часы. Не помню, что именно там сломалось, но они разлетелись по частям. Еще шутили потом: «Массимо, китайские, что ли?» Я с Каррерой мало общался, но он с Темой Ребровым был за нас. Помню, когда брали Саню Селихова посреди чемпионского сезона, он сказал нам: «Ребята, я тут ни при чем, это решение без меня приняли. Вы мой костяк, я прежде всего на вас рассчитываю». В принципе, так и случилось, Тема спокойно доиграл свой лучший сезон в карьере.

— Ребров рассказывал, что тренер вратарей «Спартака» Джанлука Риомми рекомендовал при выходах один на один предугадывать направление удара и складываться, а не пытаться отбивать ногами. Что думаешь об этой методике?

— На тренировках старался приспособиться, местами даже получалось. Смотрел на это как на возможность познать что-то новое, научиться быстрее складываться. Но с моим ростом складываться тяжеловато, поэтому отбивать ногами все же получалось эффективнее.

Опять же — у нас не было установки забыть свою школу и делать так, как говорит Риомми. Если в игре ты потащил удар в упор ногой, тебе никто ничего не скажет. Единственное, когда Риомми видел, что мы не складываемся по его совету, то в шутку кричал: «Ноу-ноу, май ворк, май ворк…» В смысле, что вся его работа прошла зря.

При этом Тема Ребров взял себе на вооружение, стал пользоваться, в чемпионском сезоне ему помогало, с помощью этой методики не раз тащил. Он уже рассказывал суть, но на всякий тоже уточню, как здесь рассуждает Риомми: обычно при выходах один на один бьют низом в дальний угол, а если сложиться, то всем ростом перекрываешь большую площадь, чем та, которую покроешь, если стоя сыграешь ногами.

Но эта тема, конечно, уязвима. Как-то Максименко с Тулой все сделал по этой методике, но Лесовой пробил по нестандартно. Потом Макси поливали — типа, что он там делает вообще, зачем раньше времени завалился, меня даже спрашивали. Я отвечал: «Ребят, это конкретно рука Джанлуки, Макси делал то, что ему давали».

Я не пытаюсь сейчас Макси критиковать или сказать, что теория Джанлуки не работает. Просто рассказываю, как мы можем на что-то реагировать и делать выводы, а не понимаем, почему именно так происходит.

— Чем еще запомнился Риомми?

— Он очень отличается от наших тренеров. Не знаю, как у других европейцев, но у Джанлуки не было такого понятия, как ближний угол. В России же как: пропустил в ближний, виноват. И с детства нас учат так, чтобы мы его больше закрывали, чтобы ни в коем случае в ближний не пропустили.

Риомми же говорил: если выходят на ворота с острого угла, то ты должен позицию занимать ровно посередине. Любому русскому тренеру скажи такое, он засомневается: «Как так? Нет, ты за ближний отвечаешь, ближний твой». У нас это в крови.

— Обсуждал с Кафановым эту тему про ближний?

— Конечно. Естественно, Виталий Виталич — из нашей школы, поэтому он сторонник теории, что ближний угол — это угол вратаря. Их с Риомми нельзя сравнивать, у них совсем разные подходы.

Последние три года Песьякова в «Ростове» — счастье. Мечтает об одном — чтобы так продолжалось как можно дольше

— Карпин в «Спартаке» в 2013-м и Карпин в «Ростове» в 2017-м. Первое отличие, которое бросилось в глаза?

— С первой тренировки было понятно, что многое изменилось. В «Спартаке» было очень много футбола — 5×5, 4×4, 3×3. Постоянно самые разные квадраты. Играешь 4×4, а по периметру еще стоят люди, чтобы мяч не уходил вообще. Сейчас больше тактики, а если и играем в такие футболы, то они несут нагрузочный характер — обычно бывают в начале недели, в паузах на сборные.

К теории Георгич тоже изменил подход. В «Спартаке» мы могли «Мордовии» проиграть, а потом сидеть два часа и разбирать. Затем некоторые шли на тренировку, а те, кто играл, дальше сидели. Больше такого нет — теперь теории дольше 40 минут не бывает, потому что дольше голова уже не воспринимает.

— Историй, как с Веллитоном, в «Ростове» не было?

— Нет, такого уже нет. Помню, была какая-то тренировка в «Ростове», мы начали на своей половине разыгрывать, натягивать — опасно, в общем, действовать. Георгич ко мне подошел: «Серег, ну вы чего делаете, здесь не стесняйся, лучше понадежнее».

— Мне сказали, что Карпин не шутит над тобой так, как, например, над Шомуродовым. Почему?

— В смысле не шутит? Постоянно. Просто с Шомой особая тема была, как и со Скопинцевым. Многое же зависит от реакций людей. Вот подколет Георгич Шому, а тот начнет оправдываться, объяснять, еще с акцентом своим — вот и получается смешнее. Или Скопа — иногда ему Георгич вопрос в шутку задает, который и ответа не требует, а тот начинает всерьез отвечать. Все ржут, а он все объясняет и объясняет. Со мной просто не такие смешные ответные реакции, поэтому, наверное, меньше этого.

— Ты как-то в интервью говорил, что Карпин тебя Писей называет. В этом случае даешь ответную реакцию?

— Нет, конечно. Георгич — один из немногих, кто меня так называет. Таких осталось еще 2−3 человека — в основном друзья со школы. Меня все в команде называют Пес, через «е», а Писей — только Георгич. Я не против, пусть называет, никаких проблем. Это все мелочи по сравнению с тем, насколько Карпин важный тренер в моей карьере.

— За последние три года ты состоялся как вратарь РПЛ, играешь в хорошем клубе. О чем ты сейчас мечтаешь?

— Я сейчас просто счастлив. Реально кайфую от каждой игры, от каждой тренировки. Хочется, чтобы так продолжалось как можно дольше. Об этом и мечтаю — не потерять то, что есть.

— Остался бы в Ростове жить?

— Я не один здесь решаю, но к жизни на юге привыкаешь. Уж больно климат понравился. Понятно, что в Ростове зимой прохладно, ветра дуют, но какой же кайф в начале октября ходить в майках. Даже Серега Паршивлюк, который весь такой москвич-москвич, очень тепло отзывается о Ростове. Для жизни тут есть абсолютно все, хотя у нас с женой планка вообще не завышена, нам хоть мое Иваново, хоть ее Ярославль — везде хорошо.

— В недавнем интервью ты сказал, что в последние несколько лет читаешь русскую классику. Поделишься впечатлениями?

— Я прочитал почти всю русскую классику из школьной программы. Все то, что прогулял тогда, читал главами или в кратком содержании, теперь нагоняю. Брал на сборы по 4−5 книг, просто взахлеб их там читал. Больше всех понравились «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание» и «Мертвые души». После этого расчитался, взялся и за другое. Три мои любимые книги такие: «Шантарам», «Американская история преступлений» и «Отверженные» от Гюго. Они еще огромные все, как «Война и мир», но на одном дыхании поглотил.

«Войну и мир», кстати, тоже быстро прочитал, но не зашло, вообще не советую. Ждал какой-то развязки, а там идет-идет-идет — и конец.

Фото: vk.com/fcrostov; РИА Новости/Григорий Сысоев, Александр Ступников, Александр Вильф, Яков Андреев