«Если честно, наелся. Летишь, бежишь, ползёшь, умираешь каждый день». Алексей РЕБКО — о клубах и сборной, о Титове и Широкове, об ахиллах и крестах

«ТАКИЕ ВОЛКИ БЫЛИ В ОСНОВЕ! Я БЫСТРО ПРИЗЕМЛИЛСЯ»

— Летом 2019-го вы говорили, что, планируете тренерскую карьеру. Есть прогресс?

— Лицензию «В» получил еще в прошлом декабре, но карьера началась, скажем так, необычно: два месяца работаешь, три отдыхаешь. Непростой год, но он многое дал. Это, оказывается, очень интересно — познавать другую сторону футбола.

— Научились понимать тренеров?

— Можно и так сказать. Вопросов типа «Зачем они это делают?» стало меньше.

— Например, зачем сажать на лавку молодого футболиста Ребко, который в полном порядке.

— Ха! Со мной, думаю, все было как раз по делу. Почему я не заиграл у некоторых тренеров, мне сейчас в целом понятно. Например, у Бердыева, от которого убежал в 21 год. Смотрю объективно и вижу: к конкуренции с такими людьми, как Семак в «Рубине» или Титов в «Спартаке», я был не готов. Но тогда я так не думал.

— Семак и Титов в принципе не проигрывали конкуренцию. Разве что по возрасту.

— Да, но мне-то казалось, что я достоин большего. Все молодые футболисты так считают, и в целом это нормально. Заниженная самооценка — не меньшая проблема, чем самоуверенность. Но тут очень тонкая грань, на самом деле. Хорошо, когда есть рядом кто-то мудрый, кто поможет разобраться в себе.

— Ваш рекорд не только удивителен сам по себе (Ребко дебютировал в основном составе «Спартака» в 2002 году возрасте 16 лет и 67 дней. — Matchtv.ru). Он бесконечно актуален: представить 16-летнего пацана в основе клуба премьер-лиги сегодня невозможно. Нет у нас таких, и что-то не предвидится. Дивееву 21, а он все еще «мальчишка», братья Миранчуки и Головин до сих пор нет-нет проходят по разряду «молодые»…

Алексей Ребко / Фото: © Dima Korotayev / Epsilon / Getty Images Sport / Getty Images

— Если честно, про себя мне и сейчас многое не понятно. Не хочется хвалиться, но в спартаковской школе, с 10 лет и до 16, я действительно неплохо себя проявлял. Немножко по своим возрастам выделялся. Заметили, стали подтягивать выше, тем более что в «Спартаке» намечалась уже смена поколений. Наверное, и смена философии тоже, потому что с некоторыми из привозных ребят я и в 16 мог конкурировать. Но точно не с основой. На фоне основы я был никто. Полузащита, когда начинал: справа Баранов, слева Цихмейструк, в опорной Парфенов, выше Титов. Чтобы с ними зарубаться в 16 лет, нужно быть реальным вундеркиндом. Как Пеле, Месси или Мбаппе, на которых посмотришь, и сразу понятно: космос.

А еще нужно быть готовым физически. Я выдающейся «физикой» никогда не отличался, что в итоге и показала карьера. С сердцем дела не очень хорошо обстояли. Сердце у спортсменов увеличено в принципе, а у меня даже для спортсмена объем зашкаливал. Допуск к соревнованиям не всегда давали именно по этой причине, а в 28 лет пришлось делать операцию.

Плюс психология. Взлет случился так быстро, что ничего толком не успел понять. В 15 лет играл по юношам, зимой позвали на сборы с дублем, весной вышел в чемпионате России, забил. Через две недели тренировался в Тарасовке, а летом дебютировал за основу. Мне кажется, это не очень правильная динамика. Красиво, но как-то не совсем грамотно. Сейчас тренирую в «Строгино» как раз этот возраст, 16 лет, и представить кого-нибудь из своих парней в клубе премьер-лиги не получается. Дело не так в уровне готовности, как в ментальности. Они же мальчишки еще.

— «Звездочку» ловили, честно скажите?

— Как сказать… Трудно избежать «звезды», когда попадаешь в такой переплет. Но нет, пожалуй. Хочется думать, что нет. Ананко, помню, удивлялся: «Так ты в школе еще учишься?». — «Ну да, — говорю, — в 10-м классе». — «Да ты звезда!». Такие волки в основе, что вы! Я в любом случае быстро приземлился.

У Олега Иваныча были в арсенале серьезные нагрузочные упражнения — например, квадрат пять в пять, два тайма по пять минут. Я умирал через три, тем более что мяча вообще не касался, только догонял с квадратными глазами. А Титов все десять минут — лучший. Про Егора правильно говорят: высокая техника, уникальный игровой интеллект. Но мало кто помнит, какой он был машиной в лучшие годы чисто по «физике». У него, по-моему, пульс никогда выше 150 не поднимался.

Короче говоря, мы реально не вывозили. Я, Саня Павленко, Данишевский, Сонин, Самедов, Торбинский…

— Павленко называли «чемпионом мира по тренировкам». В работе — лучший, стоит выйти на поле — почти все теряет. В таланте никто ему не отказывал, а карьера как-то не сложилась.

— На ход любой карьеры влияет тысяча факторов. Про Жеку Савина тоже примерно так говорили. Пересекались с ним в молодежной сборной — мегатренированный парень, пахал на тренировках за десятерых. Что тут плохого? Мне в этом плане нравится поговорка «Трудно в учении — легко в бою». Не бывает так, что на тренировке ты каждый раз расслабляешься, а в игре — в порядке. Наоборот — да, случается. А, нет, одного такого парня знаю: Айзек Окоронкво, в «Москве» у нас играл. Вообще не тренировался, а бежал лучше всех. В зал ни разу не заходил, а пресс — как у Аполлона.

Ну что тут скажешь? Если тебя природа щедро наградила, можно, наверное, похалявить. А кому-то надо пахать каждый день. Саня — как раз пахарь.

Александр Павленко / Фото: © РИА Новости/Владимир Федоренко

«ЧЕРЧЕСОВА УЖЕ НЕ ИЗМЕНИТЬ. И ПОЧЕМУ ОН ДОЛЖЕН МЕНЯТЬСЯ?»

— Вопрос будущему тренеру. После 0:5 от сербов главный тренер сборной России Станислав Черчесов попал под жесткий прессинг. Ему припомнили все, включая стиль общения. Но ладно мы, журналисты. Команду-то зачем душить?

— Нужно было похвалить?

— Вот особая точка зрения: наезд Черчесова — продуманная до мелочей, точно просчитанная акция. Педагогический прием.

— На который у тренера есть право. Черчесов умеет принимать удары на себя, все это прекрасно знают.

— Футболиста Ребко он тоже в свое прессовал ссылками в дубль…

— Мне в этой ситуации понятно примерно все. Главному тренеру изо дня в день кидают претензии: одного не взял, второго не поставил, третьему не объяснил, четвертого загнал на чужую позицию. Миранчуками попрекают, талантливейшими ребятами, которых он отчего-то морозит.

Черчесов тащит на плечах ответственность за результат и терпеливо объясняет: в сборной играют люди, которые лучше готовы на данный момент. К матчу с сербами сборную выкосили травмы, а те, кто готов лучше, игру провалили. Включая братьев, которые, согласно требованиям современного футбола, должны играть не только вперед, но и отрабатывать сзади, обеспечивая правильный баланс.

— Что Черчесов сказал неправильно? Или так: что он должен был сделать? Облизать команду и попросить ее продолжить в том же духе, потому что скоро чемпионат Европы? У сербов в середине тоже неплохие ребята. Милинкович-Савич, который стоит 80 миллионов, почему-то не пугается черновой работы: пашет и вперед, пашет и назад. А Миранчуки до сих пор исполняют вариант «Локомотива», где у них была полная творческая свобода. На уровне РПЛ, наверное, этот вариант проходит: сзади как-нибудь отмахнемся вшестером, а четверо лучших на свежих ногах решат впереди. В Европе за это сразу наказывают. Кто-то об этом не слышал, не знал?

Черчесова уже не изменить. И почему он должен меняться? Ради кого, ради чего? Вы хотели мужского разговора — получите мужской разговор. Сама по себе подача простая: парни, беритесь за дело! А форма… Ну что, форма такая, какая есть. Вот такой он человек.

Я, кстати, знал двух Черчесовых. Одного в «Спартаке», когда он только пришел, а мне было 20 лет. Второго, уже 27-летним, — в «Амкаре». И это были совершенно разные тренеры. С тех пор он здорово вырос.

— Или изменился?

— Вырос и изменился, потому что работает над собой. И у него очень сильный штаб. Думаю, лучший за последнее время.

— Одним из немногих игроков, поддержавших Черчесова, оказался Зобнин.

— Самый толковый парень в команде, как по мне. И самый полезный. Очень серьезный футболист.

— Вам не кажется, что он чем-то напоминает Ребко? В том числе по функционалу.

— Он получше. Зоба может качественно закрыть любую позицию, а я не мог. И он физически очень одаренный. А знаете, что больше всего нравится? Рома играет строго на команду. Помогает всем, всегда и везде. Зобнин — идеальный пример командного игрока. Наверное, поэтому и понял тренера правильно: потому что лучше всех знает, что такое команда.

— В чем разница между Черчесовым в «Спартаке» и в «Амкаре»?

— Да во всем. Если обобщить — в качестве работы. Когда он пришел в «Спартак», думал, наверное, что знает про футбол все, — обычная история для футболиста с хорошей карьерой. А на самом деле был сыроват. Спартаковский опыт Станиславу Саламовичу многое дал. В «Амкаре» он был уже топом.

Мне до сих пор странно: почему в такой клуб, как «Спартак», часто зовут тренеров без опыта? С Карпиным была похожая история, да и сейчас она повторяется.

— Хорошо помню: летом вы называли «Спартак» середняком. На дворе зима, а он борется за чемпионство. Грубая экспертная ошибка?

— На тот момент он и был середняком — и по игре, и по результату. Сколько очков отдал командам второй восьмерки? Вспоминать страшно. Зимний «Спартак», безусловно, лучше, и он находится в очень благоприятной ситуации. Конкуренты, играющие в Европе, еле дышат на двух фронтах, а «Спартак» готовится в недельном цикле. Так что вношу поправку: «Спартак» будет бороться за тройку.

— Не за чемпионство?

— Все не так просто. Может и до тройки не доехать. От «Спартака» в любой момент можно ожидать чудес, а качества, которое позволяло бы чувствовать себя уверенно, как не было, так и нет.

— Так и у «Зенита» его нет.

— У «Зенита» есть состав и неплохая скамейка. «Зенит», думаю, на каникулах чуть выдохнет, перезагрузится и решит свои проблемы в РПЛ.

— Вы же коренной спартаковец. Не берите грех на душу.

— Спартаковец, да. Наверное. Не знаю, может ли считаться спартаковцем человек, который играл за десяток клубов. Или сколько там их у меня? Моего «Спартака» уже нет — того, в котором я вырос. Есть красивая красно-белая обертка: имя, эмблема, флаг, прекрасный стадион, потрясающие болельщики. Я сильно расстраиваюсь, когда вспоминаю, что ничего этого, кроме болельщиков, не было у того «Спартака», у великого, который рвал всех в 90-х. Это была бы сумасшедшая история.

И игра ушла. Игра первым номером, которой всегда учили в «Спартаке». Владение — 70 процентов, передач — 800 и больше, пас назад — минус в карму.

— И пинок от тренера?

— «Старики» уверяли, что да. Понятно, что только вперед не играет никто, но вот так тогда считали ТТД: вперед — плюс, назад — минус.

«ДЕРБИ, «ЗЕНИТ», ЦСКА — КАКАЯ РАЗНИЦА? КОМУ НУЖНЫ ЭТИ ПОДВИГИ?»

— Все знают, что тренироваться футболисты любят сильно меньше, чем играть.

— Конечно.

— Играть нужно два раза в неделю, говорят наши футболисты. Чтобы быть как все. Судьба идет им навстречу, дарит плотный календарь: играй и радуйся. А они, оказывается, не готовы. Так рождается глупый, но жизненный вопрос: зачем нам еврокубки? Зачем эти страдания, мучения, позор? Ответ искать в любом случае придется.

— Ну мы же хотим играть с лучшими. И болельщикам это нужно, и футболистам, можете поверить. Тяжелая осень, мне кажется, нам в каком-то смысле даже поможет. Во всем надо прибавлять: в тренировочном процессе, в интенсивности, в восстановлении, в профилактике травматизма. В конце концов, к режиму «через три на четвертый» нужно просто привыкнуть, а это не так просто, как кажется.

— Дальше будет проще?

— Хочется верить, что история не затянется на годы. Посмотреть на себя со стороны очень полезно. Вот мы и смотрим.

— И кровь течет из глаз.

— Слушайте, я разговаривал с ребятами, которые играли в Англии. Они рассказывают: тренировочный процесс для тех, кто постоянно играет, — почти миф. Матч — восстановление — предыгровая тренировка для поддержания тонуса — матч. Восстановлению — максимум внимания.

Фото: © Karl-Josef Hildenbrand / dpa / Global Look Press

— Чистый мед. Отмассировался, в сауне посидел, чайку дал со смородиной — и снова на поле…

— У вас очень упрощенное представление о процессе восстановления.

— Вы понимаете, за что ругают бедного Кокорина, который, как выяснилось, гоняет до утра чертей в компьютере?

— Ночь после игры — единственная, когда футболисту реально тяжело уснуть.

— «Профилактика травматизма», сказали вы. У вас ведь в этом смысле очень простая судьба.

— Четыре операции на ахиллах.

— Гримасы судьбы, стечение обстоятельств, невезение? Или небрежное отношение к здоровью?

— Сто процентов. В этом плане я сильно недорабатывал: нужно было лучше готовиться и правильно отдыхать. Мои травмы — моя проблема. Спешка, нетерпение…

Вот смотрите. У меня начал болеть ахилл. Просто взял и заныл, как бывает у многих. Я играю за дубль «Спартака», впереди матч с ЦСКА. Дерби! Мне говорят: «Леха, надо играть!». Нет, не так. Я сам себе говорю: «Леха, надо играть!» и иду к доктору, чтоб вколол чего-нибудь подходящего. Ну о’кей, вколол, вроде не болит. Следующая неделя — по календарю «Зенит». Как не сыграть? «Колите, док!» — «Может, отдохнешь?» — «Колите!».

Алексей Ребко / Фото: © РИА Новости / Виталий Тимкив

Карьера Алексея Ребко:

• «Спартак» М (2002−2007). 25 матчей, 1 КК
• «Рубин» (2008). 3 матча
• «Москва» (2008−2009). 51 матч, 7 голов, 6 ассистов, 8 ЖК, 1 КК
• «Динамо» М (2010). 20 матчей, 1 ЖК
• «Ростов» (2011, 2014−2015). 34 матча, 3 ЖК
• «Томь» (2012). 11 матчей, 2 гола, 2 ЖК
• «Амкар» (2012−2014). 5 матчей, 2 гола
• «Луч» (2016−2017). 34 матча, 1 гол, 1 ассист, 2 ЖК, 1 КК
• «Арарат» М (2017). 16 матчей, 2 гола, 4 ассиста, 3 ЖК
• «Ротор» (2018). 7 матчей
• Сборная России (2009). 3 матча

— Матча три-четыре сыграл на обезболивающих, а потом начались реальные проблемы. Мне давали дипроспан, он скатался в кристаллы и начал разрушать ткань. Кроме того, не повезло с доктором, который работал тогда с «Спартаке», — Артем Катулин. Затащил с уколом инфекцию, пошло заражение.

Ну что это, если не дурость? Я про себя, не про доктора. Дерби, «Зенит», ЦСКА — да какая разница? Кому они нужны, эти подвиги? Надо было взять паузу, месяц-два отдохнуть и с умом пролечиться, а не пропускать потом год из-за уколов, которые делал доктор, считавшийся хорошим.

— До поры до времени.

— Да, до бромантановой истории.

 — Что страшнее — кресты или ахиллы?

— Крестов, слава богу, у меня не было. Чем сложна проблема ахилла? Там относительно слабый кровоток, поэтому заживление идет долго. Медики, насколько знаю, считают, что ахилл сложнее.

— Андрей Талалаев закончил в 28, у него было четыре операции на крестах. Его слова: «Когда сутками пьешь обезболивающие, это страшно по психике бьет. Появляется раздражительность, не всегда можешь контролировать свои поступки. Ты как оголенный нерв, вспыхиваешь моментально»… В общем, человек ментально приближается к состоянию инвалида.

— Серьезная травма ведет к сбою в работе всей конструкции, потому что нарушается привычный баланс. Ты иначе бежишь, по-другому ставишь ногу, не так, как прежде, работаешь с мячом. Из-за этого у меня возникли позже проблемы со спиной. А вот насчет психологии — не знаю. Разогрелся — и обо всем забыл. Я — забывал. Может, с крестами по-другому…

— 34 года — точно не пенсионный для футбола возраст. Вам не горько наблюдать, например, за ровесником Епуряну, который до сих пор катает за сборную Молдавии? Или за Самедовым с Павлюченко в Ногинске? Я уж не говорю про Роналду с Ибрагимовичем с их бесконечными рекордами…

— Хорошо, что вы вспомнили Епуряну. Саня — мой друг, мы и сейчас хорошо общаемся. Епуряну — топ! Мы его в «Динамо» «железным человеком» называли. Просто зверь в игре. И парень сам по себе замечательный.

Нет, мне не горько. Я очень за них рад. Если бы мог играть — играл бы вечно. Но так вышло, что травмы и профессиональный футбол в какой-то момент перестали совмещаться. Последняя операция была три года назад, а я вот только-только начинаю более-менее нормально выглядеть на поле. Пару раз в неделю собираемся — надеюсь, я уже не худший.

При тех проблемах со спиной, которые у меня были, нерв зажимается. Грыжу вырезают, а нерв продолжает жить своей жизнью и думает, что он все еще зажат. Мой думал так очень долго, года два. Потом опомнился. Но большой палец на ноге я, например, до сих пор не чувствую. А большой палец для футболиста — важный рабочий инструмент.

— В Ногинске, в ПФЛ, не потянули бы? Встал в серединку на раздачу — и вроде как при деле.

— Пацаны примерно так и говорили. И Рома, и Шиша (Александр Шешуков. — Matchtv.ru), и Самед. Да нет, куда мне! Если честно, наелся. Летишь, бежишь, ползешь, умираешь каждый день… А выходить на поле, чтобы просто попинать мячишко, я как-то не умею. Хочется быть готовым, голодным и злым.

— Вот-вот. Удивляюсь в этом плане олдскулу: откуда столько спортивной злости? Приходилось видеть ветеранские зарубы: милейшие вроде люди, заслуженные мастера, орденоносцы, но в игре — искры из глаз, просто лютый накал. И остановить их до финального свистка невозможно.

— Вот что хочется привить футболистам, с которыми сейчас работаю. На поле друзей нет, даже поражение в двусторонке неприемлемо, невыносимо. Это прет изнутри, без этого нельзя. Если ты проиграл и покидаешь поле с улыбкой — у тебя большие проблемы. Футбол накажет. Мы летом тесной компанией иногда собирались, однажды посчитали — девять человек из сборной России разных созывов. Каряка, Широков, Глушаков, Булыкин, Алдонин, Колодин, Смирнов, Прудников, Шиша — простите, ребята, кого не назвал. Половина еле ходит, вторая с лишним весом, но проиграть… Да ну, о чем вы! Чтобы Широк проиграл и был спокоен как танк? Представить невозможно.

— Поступок, из-за которого он сейчас страдает, — отсюда?

— Конечно. Рома иначе жить не умеет. Это правильно, только таким и должен быть футболист. Понятно, что Широк был в той ситуации сильно неправ. Все это понимают, а Рома — первый. Но причина не в том, что он плохо воспитан, а в том, что победитель по натуре. Закипает на раз.

— У вас ведь тоже была нехорошая история (1 января 2007 года Ребко попал в переделку в московском метро: шестеро против одного, по итогу перелом челюсти и прочие неприятности. — Matchtv.ru). Может, и она оказала влияние на развитие карьеры?

— Никакого. Тупая бытовуха, из-за которой я выпал на месяц. Зато похудел нормально, потому что кушать не мог. Команда на сборах в Израиле, все люди как люди, а я с зашитым ртом. Калина (Максим Калиниченко. — Matchtv.ru) душил постоянно: «Что, Рябый, опять по молочку?»…