Дмитрий Сычев: "Ушел из "Спартака", когда стало страшно за жизнь"
Откровения одного из самых ярких российских футболистов.
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Он исчез с радаров. Если снимал трубку, голос звучал издалека:
– Ребята, не сейчас, не время…
Время настало. Дмитрий Сычев, один из самых ярких форвардов 2000-х, делает попытку вернуться в большой футбол. А помочь ему взялся родной "Локомотив" – пригласил в дочернюю команду "Казанка".
Обет молчания снят – загорелый Дима сам приехал в нашу редакцию субботним вечером.
Разговаривали долго. Обо всем на свете.
***
– Где вас застал звонок из "Локомотива"?
– Собрались на даче у Динияра Билялетдинова. Я на денек заскочил в Москву, ненадолго оторвался от съемок фильма.
– Кстати, отец Динияра нам рассказывал: "Когда предложили возглавить "Рубин", я подумал – звонят пранкеры".
– У меня таких мыслей не было. Я голос Ильи Леонидовича Геркуса сразу узнал!
– Что за съемки у вас?
– Фильм "Тренер" с Данилой Козловским. Он там и актер, и режиссер.
– А вы?
– Один из героев. Еще я футбольный консультант.
– Играете себя?
– Нет, обычного футболиста. Из команды "Метеор", а Козловский – наш главный тренер.
– Еще кто-то из известных игроков задействован?
– Дмитрий Смирнов.
– "Большой"?
– Ага. Женя Савин, братья Гатаговы.
– Сколько у вас ушло на съемки?
– Почти три месяца.
– Кто-то из больших артистов говорил – нет ничего тяжелее озвучки. Что для вас было особенно сложно?
– В 6 утра изображать радость от забитого гола. Первый раз – легко, второй – тоже. А в сотый? Откуда доставать эмоции?
– Съемки начинались в 6.00?
– Заканчивались! Тогда всю ночь снимали – утром закруглялись. По сто дублей одной сцены. Пока хорошо не выйдет, к следующей не приступаем. Работали на стадионах в Раменском, Химках, Новороссийске. Финальная сцена – на новой арене в Краснодаре.
– Гонорары сопоставимы с футбольными?
– Что вы! Снимался из интереса. "За ромбик", как говорят. Позвонили менеджеры Козловского, прежде с Данилой не был знаком. Когда стали общаться, впечатление произвел колоссальное.
– Чем?
– Такого работоспособного человека в жизни не встречал. Вкалывал 24 часа в сутки! Суперпрофи! Культурный, коллектив сплотил уникально. От капитана на корабле все зависит. В фильме есть эпизод, которым удивил.
– Что за момент?
– Нам, середнякам первой лиги, тренер перед важным матчем привозит майки самых звездных игроков мира. Раздает: "Почувствуйте себя великими!" Мы в эмоциональном плане такие были… Печальные. Следующая сцена – на площадку пригнали машину, создающую дождь. Часа три гоняли мяч под ливнем. Надо было забивать в падении через себя, катиться на пузе… Так Козловский в ботинках, костюме и галстуке все прошел вместе с нами, наравне! Это была потрясающая картина!
– Другой фильм с Козловским, "Легенда №17", с реальной хоккейной жизнью не имел ничего общего.
– Здесь все иначе. Футбол подан шикарно, снят невероятными девайсами. Я видел отдельные кадры – это фантастика! Бросается в глаза, что на поле профессионалы, а не дублеры. Настоящие проходы и подкаты. Все на уровне Голливуда. Заявка серьезная – так футбол никогда в мире еще не показывали.
– Впредь в кино ни ногой?
– Если пригласят – хорошо подумаю. Все-таки жуткий стресс для организма. Съемки по 16-17 часов в день, вечный недосып. Ты вырван из собственной жизни! Зато интересно.
– Когда выйдет на экраны?
– В апреле. Перед чемпионатом мира.
***
– Когда прозвучал звонок Геркуса – брали время на размышление? Взвешивали?
– Нет. Я не "взвешивал" ничего!
– Сразу ответили – "готов"?
– Да. Вскоре встретились. За две минуты договорились окончательно. Прояснили, в какой роли он меня видит, – и в какой я хотел бы видеть себя. Геркус сказал: "Создается команда "Казанка", будет выступать во второй лиге. Ты помогаешь тренерскому штабу натаскивать молодежь. Если видим, что набрал отличную форму, добро пожаловать в основной состав. Все зависит от тебя".
– Вы в форме?
– Да. Немного выпал из публичного пространства, но все это время пахал. Познакомился с людьми, которые мне открыли глаза на себя самого. Дали понять, чего не хватало прежде. Я сейчас чувствую себя лучше, чем в 25 лет!
– Что теперь нужно?
– Поймать игровой ритм. Сил полно, амбиций тоже. Главное, я дома – в "Локомотиве".
– Футбольный мир циничен. Как отреагировал на ваше возвращение?
– Я от всего отрешился, иду вперед, знаю, что правда за мной. А люди пусть говорят. Пропускаю мимо ушей.
– Что такое – 33 года?
– Для меня – расцвет! Как ни смешно, даже в физическом плане. Есть аппарат, который оценивает уровень мышц, жира. У меня процент жировой прослойки минимальный – в 18 лет такого не было! Если человек профессионально занимается спортом, с возрастом она все равно накапливается. У меня наоборот!
– Вес тоже снизился?
– Боевой – 77 килограммов.
– Над чем работали с тренерами?
– Над взрывной и стартовой скоростью. Над завершением атак. То, чему не уделяешь внимания, когда ты в команде. Оторваться на два метра, опередить защитника на "взрыве" – это очень специфическая работа. С командой-то закладываешь общий фундамент, шлифуешь тактику. Не будешь же говорить главному тренеру, что мне чего-то не хватает, правильно?
– Почему?
– Субординация. Вот я и пришел к индивидуальной работе. Знакомые подготовили специальную программу.
– Сколько вы оставались без клуба? Полтора года?
– Да. После ухода из "Локомотива" мечтал вернуться в футбол. Но так устал от нашей действительности, что решил уехать за границу и подальше. Очень уж сильным ударом стало не самое красивое расставание с родным клубом. Надо было "перезагрузиться". Побывал в таких странах, что оглядывался и думал – до чего ж надо любить футбол, чтобы приехать сюда играть…
– Про Малайзию мы наслышаны.
– Малайзия – цветочки!
– Куда еще заносило?
– В Австралию, Индонезию, Вьетнам, Бельгию… Даже в Иран!
– Боже. Может, и к лучшему, что не сложилось.
– С футболом в Иране довольно цивильно. Невыносимо с точки зрения религии. Местные законы давят на психику. Православному человеку там тяжело. Я в этом сразу убедился. Едва приземлился самолет, женщины стали судорожно натягивать платки, кофты с длинными рукавами. Все были в джинсах или юбках до пола. А я-то – в бриджах…
– Опрометчиво.
– Агент, иранец, с которым свели общие знакомые, не предупредил. У меня же в суматохе вылетело из головы, что в такой стране не только женщинам, но и мужчинам нельзя разгуливать в шортах. Это не Арабские Эмираты и не Марокко. Когда таможенник преградил дорогу, сначала не уловил, в чем дело. Он несколько раз повторил на английском: "Вали обратно в свою страну! К нам в таком виде не войдешь!" Я запаниковал. Раскрыл сумку, вытащил форму, бутсы: "Смотрите, я – футболист, из России. Приехал играть за ваш клуб…"
– Смягчился?
– Брезгливо указал на бриджи: "Штаны надень". Схватил гетры, натянул выше колена. Таможенник махнул рукой: "Ладно, проходи…"
– Сколько платят в чемпионате Ирана?
– Мне предлагали двухлетний контракт. Зарплата – 15 тысяч долларов в месяц. Но вопрос денег для меня уже ничего не значил. Просто убежал оттуда!
– За этими словами чудится прекрасная история.
– Понял – жить там не смогу. На каждом шагу на тебя смотрят, как на "неверного". Законы ислама везде разные – но жестче порядков, чем в Иране, нет нигде. Даже на тренировках ощущалось – могли специально сзади наступить на ногу, например. Команда тебя не принимает! Хотя ты явно выше уровнем, обыгрываешь и забиваешь в каждом матче.
– Был в команде еще "неверный"?
– Какой-то африканец. Других вариантов у него, видимо, не существовало. А я в такой атмосфере играть не хотел.
– В мавзолей Хомейни заглядывали?
– Нет. Он же в Тегеране, а меня поселили в ста пятидесяти километрах от столицы. Не гетто, конечно, но настоящая глубинка. Городок маленький, всего две гостиницы.
– Когда не было тренировок, сидели безвылазно в номере?
– Да. Из отеля выходил исключительно ночью. Рядом ларек работал круглосуточно. Покупал там бананы, яблоки, арбузы.
– Так в потемках еще страшнее.
– Нет-нет. По ночам иранцы спят, город вымирает. Вот днем ловил на себе косые взгляды. Поэтому знакомство с местными достопримечательностями решил отложить до лучших времен.
– Ну и как сбежали?
– Агент вечером привез в гостиницу. Я по интернету забронировал билет – в ту же ночь был рейс "Аэрофлота" в Москву. Собрал сумку, прыгнул в такси и укатил. С утра в отель приехал агент – меня нет. Написал SMS: "Ты где? На тренировку пора, завтра будем контракт подписывать…"
– Что ответили?
– Соврал во благо: "Появились неотложные дела, пришлось срочно вернуться в Россию". Исчез я, как "Черный плащ".
– Улетали в Москву из Тегерана?
– Разумеется. Портье немножко говорил по-английски. Я объяснил, что хочу заказать такси в аэропорт. Минут тридцать он кого-то вызванивал, потом сообщил: "Сейчас мой друг подъедет, отвезет". Домчались за два часа.
– Дорого?
– 80 евро.
***
– В Малайзии приключения случались?
– Приехал зимой, а в Куала-Лумпур – плюс 47! Ребята спрашивали: "Ты же из Сибири? Какая там сейчас погода?" – "Минус 30". У всех глаза на лоб: "Не-е-т, такого быть не может!"
– Как выдерживали 47?
– Первые два дня – невмоготу. По вечерам, когда проходили товарищеские матчи, термометр показывал плюс 34. Организм протестовал, конечно. Но человек ко всему привыкает.
– Почему не остались?
– В каждой команде – три легионера. Они-то в порядке, а местные – вообще нулевые. Пас не могут отдать! Ты открываешься – никто не видит, не понимает. Что это за футбол? Возвращаться на уровень, где когда-то начинал, не стоит даже ради большой любви…
– Сумма в контракте стояла та же, что в Иране?
– Везде зарплаты примерно одинаковые.
– Отовсюду уехали по собственному желанию?
– Кроме Австралии. Приглашал "Сидней", уровень неплохой. Но жесткий лимит на легионеров, из-за этого не срослось. Хотя страна сказочная. Жаль, толком не познакомился с ней поближе.
– Когда с просмотрами завязали?
– В феврале снова приглашали в Индонезию, уже в другой клуб. В июне – в Индию. Я не ждал звонка из "Локомотива" – может, и поехал бы… Никаких зароков не давал, жил сегодняшним днем.
– Корреспонденты до вас дозванивались, пытались расспросить про Малайзию. Вы открещивались.
– Мне хотелось остаться в тени. Да и сглазить боялся, верю в эти вещи.
– Вы же прошли через сглаз.
– Совершенно верно.
– Обращались к экстрасенсам?
– Приезжали люди из Тибета, приближенные к Ламе. Подтверждали, что у меня проблема с воздействием негативной энергетики со стороны.
– Вы это чувствовали?
– Да. Голов не было, уверенность пропадала. Какой-то ком нарастал. Если начну говорить "меня сглазили" – люди будут смеяться? Глупо же звучит?
– Едва ли. Смешного тут мало.
– Я отношусь к этому серьезно. Кто-то поставил четкую задачу. Меня все угнетало, остро переживал. Но потом научился работать с самим собой.
– Когда все прошло?
– С уходом из "Локомотива". Последняя моя аренда – Казахстан, 2015 год. Там многое переосмыслил. Наверное, это называется "взросление", "мудрость"…
– Предполагаете, кто вам удружил черной энергией?
– Нет. Мне даже не интересно. Этим людям воздастся. Я ни на кого не держу зла. Несу свой крест. Лишь близкие знают, сколько пахоты было в последние годы.
– Отчаяние подкатывало?
– Конечно! Я живой человек! Вкладываешь душу в работу – а ничего не клеится, одна черная полоса за другой. Вторая волна, третья – волей-неволей начинаешь задумываться: а туда ли ты идешь? Но я, словно в шорах, продолжал двигаться вперед.
– Если спросим про ошибки прошлого, ответите – "не стал бы ничего исправлять"?
– Я верю в судьбу. Нам все дается свыше. Значит, через это тоже нужно пройти… Черная полоса коснулась не только футбола. О некоторых ситуациях рассказать не могу.
– Понятно, почему не хотите. Но почему "не можете"?
– Есть закон о неразглашении. Я подписку давал.
***
– Много лет вы были лидером "Локомотива". В конце 2011-го подписали контракт на четыре года. В какой момент все пошло не так?
– Когда там образовался "новый вектор развития". Решили, что я не нужен. Ольга Юрьевна сказала: "Ищи себе новую команду. Пока я в "Локомотиве" – тебя здесь не будет".
– Мы в курсе – вас прилично прессанули в клубе.
– Не дай Бог никому пережить! Устроили настоящую травлю, не забуду этого никогда. Но… Знаете, крепче будем! Сильнее! Именно Смородская дала мне понять, насколько я люблю футбол, насколько мне его не хватает. Искренне желаю Ольге Юрьевне здоровья. Ничего больше, никакого зла. Нужно уметь прощать. В нашей жизни так мало милосердия, что начинать лучше с себя. Если будешь это транслировать – наверное, кому-то поблизости станет чуть теплее.
– Когда закончилась аренда в "Волге", Смородская предложила вам разорвать контракт? Отказавшись от денег полностью?
– Да. Без всяких компенсаций.
– Кто ж на такое согласился бы?
– Не представляю… Психологически пришлось очень тяжело. Находился на грани нервного срыва. Ходишь в родной клуб как на каторгу. Не имеешь права на ошибку. Один раз проколешься – тебя уволят. Достаточно опоздания на минуту.
– Все фиксировалось?
– Абсолютно!
– Занимались в одиночку?
– Нас трое было, "отщепенцев".
– Кто еще?
– Сапатер и Обинна. Заходишь на стадион и слышишь за спиной, как охранник передает по рации: "Сычев на территории". На следующем посту: "Сычев направляется в раздевалку", "Сычев вышел на поле"…
– Кто-то вас тренировал?
– Мы отрабатывали по Трудовому кодексу – с 10.00 до 18.00. Первая тренировка с дублем, вторая – индивидуально. Под присмотром Саркиса Оганесяна.
– Сапатер до конца контракта досидел в "Локомотиве". А Обинна?
– С ним как-то разрулили вопрос, уехал в Европу. А Сапатера уволили "по состоянию здоровья". Он подал в суд и выиграл.
– Однажды Смородская заявила, что "Сычев карьеру закончил". Вам позвонил корреспондент, спросил: "Это правда?" Ответили: "Нет". За три буквы в газете выкатили штраф.
– Чуть иначе – я знал, что будет подвох. Весь тот период пропитан подвохами. Ждал на каждом шагу. Но такое… Это как сказать о живом: "Он умер". Футболист тренируется у тебя – и говорить: "Он закончил"?! Мне позвонили с утра, спросонья, на эмоциях подобрал не самые правильные слова. Клуб оштрафовал на сумму с шестью нулями.
– В долларах?
– Рублях.
– Месячная зарплата?
– То ли половина зарплаты, то ли четверть.
– Кто вам объявил?
– Прислали сообщение по электронной почте. Через 15 минут!
– Что ж вы сказали?
– Сформулировал так: "Нет, я не закончил карьеру. Третьи лица не могут за меня решать, когда заканчивать".
– Как надо было ответить? Просто "нет"?
– Да все равно бы оштрафовали. Без разрешения клуба дал интервью. Это тоже прописано в контракте.
– Еще какие ловушки расставляли – но вы не попали?
– Так я практически попал! Возникла ситуация, когда меня хотели уволить по статье. У нас не слишком негативный фон получается? Или рассказать?
– Это часть вашей жизни.
– Меня потрясло человеческое лицемерие. Возвращаюсь из аренды в "Волгу", на следующий день звоню в клуб: "Я вернулся. Что делать?" Контракт у меня с "Локомотивом". Слышу в ответ: "Команда в отпуске, ты тоже отдыхай".
– Замечательно.
– Ну да. Потом приезжаем с агентом на встречу с Кириллом Котовым, спортивным директором. Тот нам рад: "Дима, за твои заслуги перед клубом найдем тебе команду. В аренду поедешь. Несколько дней – и все решится". Говорю: "Может, попробую себя в "Локомотиве"? Новый тренер пришел, Кучук…" – "Нет-нет. Он уже сказал – Сычев не нужен".
– Это правда?
– Выясняю телефон Кучука, дозваниваюсь: "Могу с вами отправиться на сбор? Хоть посмотрите на меня!" – "Дима, я с радостью. Пойду к Смородской". Пошел – а там ему ответили: "Куда лезешь? Не твое дело, забудь эту фамилию". Он честный человек, передал через ребят – дело обстоит вот так.
– Ну и поехали бы в аренду.
– Сижу, жду – мне ж сказали, что вот-вот вопрос утрясут. Один день, второй, пятый… Какая-то странная тишина. Нездоровая!
– Не дождались?
– Тут из клуба звонок: "В связи с неявкой на рабочее место, вы подлежите увольнению со штрафом в 15 миллионов евро". Кажется, такой выставили.
– Вот это ход.
– У меня шок. Подаем с агентом в Палату по разрешению споров – уволили-то неправомерно. Если считать это "прогулом", то произошло все в первый раз. Значит, положено выносить предупреждение, увольнением такое не карается… Но какая подлость!
– Действительно, подлость.
– Не хочется снова все это ворошить…
– Ворошить не будем. Скажите – чем все кончилось?
– "Локомотив" не смог подать в Палату – пропуск-то в самом деле один. Карается предупреждением и штрафом в размере месячной зарплаты. Которую с меня и сняли. На следующее утро прихожу: все, мы здесь! С этого дня почти год держали под особым контролем – до первого косяка. В таком ритме и жил.
– Когда пресс ослаб?
– Когда в казахстанский "Окжетпес" отправили. С глаз долой. Ха!
– Чему вас это научило?
– Терпеть. Перебарывать себя. Теперь уже ничего не страшно. Проще всего было плюнуть и уйти. Но себе говорил: прорвемся! Ты не можешь сдаться! Счастье, что у меня есть такие близкие люди – папа, мама, младший брат. Пара друзей, которые с футболом не связаны. Они помогли все это пережить. Без них, как и без поддержки болельщиков, я бы точно не справился.
***
– Котов уверял в интервью – мол, вы потеряли скорость и резкость в тренажерном зале. Эту же версию неожиданно подхватил Дмитрий Аленичев: "Сычев перекачался, ушла легкость…"
– Да никогда я "железом" не увлекался! Вы что?! В Германии на реабилитации – ходил, закачивал больное колено. Никакой штанги даже рядом не лежало. Я хорошо изучал физиологию, биомеханику. Знаю: если в тренажерке переусердствуешь, на поле это только во вред.
– Ладно – Котов. С чего Аленичев-то взял?
– Понятия не имею!
– Так откуда спад?
– Мало было индивидуальной работы. С возрастом скорость и резкость падают. В какой-то момент пришло поколение, на фоне которого стал казаться не таким резким. Это правда! А бред про тренажерный зал смешно слушать – и эти люди еще считают себя "специалистами"…
– Сами чувствовали – что-то из вашей игры ушло?
– После травмы долго был психологический дискомфорт. Скованность, боязнь борьбы. На искусственных полях колено сразу о себе напоминало. Я не знал, что делать! Был, будто загнанный зверь, от которого требуют голов сию секунду. Немедленно. А у тебя ничего не летит в ворота!
– Ужасное состояние.
– Когда забивал по 10-11 голов за сезон, все твердили: "Почему так мало?!" Никто не задумывался, что нападающий – фигура зависимая. А ни Лоськова, ни Маминова с их передачами рядом уже не было. Эксперты у нас пошли слишком разбирающиеся. У многих – личная неприязнь.
– Травму вы получили в Казани. Пересматривали эпизод?
– Ни разу.
– Было ощущение, что вратарь "Рубина" Харчик ломал вас осмысленно?
– Я же сказал – верю в судьбу. В любом случае побежал бы за тем мячом.
– Харчик схватил вас за ногу?
– Не помню. Представляете? Я почему про судьбу заговорил? Меня собирались в том матче поменять раньше. Сначала вообще не хотели в Казань брать. На носу была Лига чемпионов, нескольких лидеров планировали оставить в Москве.
– Поберечь?
– Да. Потом взяли, решили – заменят в середине второго тайма. Но что-то пошло не так. И вот итог… Значит, суждено было такому случиться.
– Один журнал тогда нарисовал схему вашего колена – и расписал в подробностях, почему Сычев после такой травмы никогда не будет прежним. Кто-то из докторов возражал – да ерунда.
– Это была жуткая травма! Полный разрыв крестообразной связки, боковой, два мениска. Плюс хрящ повредился. Вот такой "комплект". Все вывернуто!
– Могло быть хуже?
– Если бы полетел задний "крест". Но это из нереального. Мне все сшивали, ставили шурупчики. Они до сих пор в колене. Слава богу, со временем полностью восстановился, нашел рычаги воздействия на самого себя.
– В Казани через две секунды поняли, что с коленом?
– Сразу же! Когда связки рвутся – боль нестерпимая. Вы не помните мой крик? Все помнят, кто был рядом.
– Харчик как-то после себя проявлял?
– Нет. Ни разу не слышал о нем.
– Вы обронили, что колено беспокоило на искусственном газоне. Но в 2007-м в финале Кубка с "Москвой" на 102-й минуте дали сумасшедший рывок через все поле. Когда О'Коннор забил победный с вашего прострела.
– Для меня самого загадка, как выдержал – жара под сорок, на лужниковской синтетике ноги просто горели. Стоишь – и обжигает. Я тогда донашивал бутсы за Димой Лоськовым.
– Своих не было?
– У него особенные – сделаны по индивидуальному слепку. Но мне сели лучше, чем Лоськову. С десятым номером на заднике. Так понравились!
– Не подводили?
– В финале разлетелись в клочья. Подошва отвалилась, прямо перед дополнительным временем чувствую: хлюпают! Обычно я запасные на игры не брал – а тут почему-то взял. Диме потом показываю: "Лось, смотри-ка, порвались". Но он мертвый был, лишь рукой махнул…
– Сколько ж после такого матча нужно пива выпить?
– Пиво вообще не лезло. Апатия полная. Я встал под душ – мне холодно, а не жарко. Знобит! Стою и трясусь! Но победные эмоции все перекрыли. Радость – несусветная.
– Откуда силы взялись на тот рывок?
– Не представляю! Мы ж не знаем, сколько в нашем организме заложено. Какие резервы. Я это понял, когда фридайвингом начал заниматься.
– Что за забава?
– Погружение на глубину без вспомогательных устройств. На задержке дыхания. За три дня тренировок дошел до 20 метров.
– Долго способны не дышать?
– Пять минут.
– Светлана Ромашина, олимпийская чемпионка по синхронному плаванию, может без воздуха пробыть под водой четыре с половиной минуты. А вы – пять?!
– Ничего сложного, поверьте. Тренируешь дыхательную систему по определенной методике. Начинал в бассейне с полутора минут. Постепенно достиг отметки в пять минут. Это не предел. Но в океане гораздо тяжелее. Там все иначе!
– Что именно?
– Психология погружения. Давление. На 20 метров опускаешься за полторы минуты. Поначалу трудно перебороть себя, когда воздух заканчивается. Ты под водой, глубина, дышать нечем. А уже надо бы. Показываешь инструктору: все, вот-вот сознание уйдет!
– Он что?
– Жестом: "Не волнуйся!" Ты преодолеваешь себя – и понимаешь: ага, оказывается, есть какая-то другая грань. Откуда взялся этот запас? Проходит еще минута, вновь спокойный жест: "А теперь – пошли…"
***
– Момент самого жуткого страха в океане?
– Это про серфинг история. Лет пять назад на Маврикии чуть не утонул. Три незнакомых парня катались на досках, я присоединился. Когда народу прибавилось, предложили: "Давай подальше от берега отплывем? Здесь людей полно, а там никого, волна хорошая…"
– А вы?
– Согласился. Подвела самоуверенность. Волны казались небольшими. Но минут через тридцать подплыли – и понял, что к такой высоте не готов.
– Сколько?
– Метра три. Ребятам не понравилось, быстренько скатились, умчались куда-то. А я остался один в открытом океане. Попытался поймать волну, не получилось, замесило. И тут начался ад.
– Это как?
– Представьте, что на вас каждые пятнадцать секунд обрушивается поток воды с трехэтажный дом! Воздуха не хватает, паника, теряешь ориентацию… На помощь звать бесполезно. Кто тебя разглядит, если берега даже не видно?
– Беда бедовая.
– Я вспомнил правила безопасности, которым обучали в школе серфинга на Бали. Главное – успокоиться. Пока волна не прошла, задержи дыхание и сиди вод водой. Когда выныриваешь, набираешь побольше воздуха в легкие, дожидаешься очередной волны – и снова сидишь. Копишь силы. Потом в перерывах между волнами начинаешь продвигаться вбок, параллельно берегу.
– А доска?
– Ее сразу оторвало и унесло. Часа полтора я барахтался, прежде чем вырвался из эпицентра. Еще столько же до берега греб. Уже без волн.
– Не всякий способен три часа удержаться на воде.
– Да сам не ожидал. Измотан был страшно! Но жить захочешь – не такое вытерпишь.
– Вышли из океана – рухнули на лежак?
– Честно? Не говоря никому ни слова, отправился в бар. Взял бутылку водки и выпил за второе рождение. А знаете, что самое поразительное?
– Что же?
– Накануне с друзьями-серферами смотрели видео. Как их товарищ чудом спасся в похожей ситуации. Только волна в десять раз больше! Рассказывал, что из-за пены приходилось просиживать под водой по две с половиной минуты, воздух заканчивался, не мог оттолкнуться ото дна… Мне-то было проще – глубина метра четыре, нырнул, посидел, всплыл, отдышался. А выбрался из водоворота тем же способом, что и он.
– К вам во сне тот случай возвращался?
– Кошмары по ночам не мучили, но года два про серфинг я и думать не мог. Вообще старался не приближаться к воде. Мне не нравилось это состояние, начал бороться с психологией страха, читать специализированную литературу. Проделал титаническую работу над собой.
– Успешно?
– Да. В прошлом году на Маврикии осознанно пошел на ту же волну. Теперь был подготовлен и технически, и теоретически, и морально, но в первую секунду все равно затрясло. Это плохой адреналин, он не заводит, а, наоборот, вгоняет в ступор. Однако я не свернул. Стиснув зубы, прокатился, выдохнул – и отпустило окончательно.
– Чем привлек фридайвинг?
– Это особая философия. Погружаясь на глубину, ты ментально раскрываешься с неожиданной для себя стороны. Абстрагируешься от внешних и внутренних раздражителей. Просыпается желание творить добро, помогать людям, нести в мир любовь и позитив… Хм, что-то на пафос меня потянуло. Хотя говорю абсолютно искренне.
– Раньше вы были другим?
– Не отдавал себе отчет, что мог ненароком кого-то обидеть, сказать грубое слово. Найти миллион причин, чтобы после матча отказать в интервью журналистам, например. Когда же к тебе бумерангом все возвращается, ломаешь голову – за что? Время спустя оглядываешься назад и понимаешь – заслужил. Благодаря фридайвингу узнал о себе столько нового!
– Какие в этом смысле мечты?
– Погрузиться на "тридцатник" – реально. Вот дальше прогресс замедляется. Давление возрастает, каждый метр дается с трудом. Если о серфинге говорить, то в отдаленной перспективе цель – биг-вейв.
– Что это?
– Катание на волнах высотой от шести до восемнадцати метров. Но для этого нужно много тренироваться. Я-то пока ограничился "пятеркой". Да и то неудачно.
– Без последствий?
– Хотелось проверить себя, взять такую волну. А когда увидел, что на меня надвигается гигантская махина, стало очень страшно. Испугался жутко. Называя вещи своими именами, "зас...л". Но признаться в этом не стыдно.
– Как родители к вашим увлечениям относятся?
– Нормально. Доверяют мне. Я же с пятнадцати лет живу один. Говорят: "Катайся, ныряй. Только аккуратнее". Правда, о случае на Маврикии из "Спорт-Экспресса" узнают. Я даже не всем друзьям об этом рассказывал.
– Самый интересный человек, с которым вас познакомил океан?
– Никита Замеховский, у него до сих пор своя школа серфинга на Бали. Там в 2008 году я прошел полный курс подготовки. До этого перепробовал разных инструкторов – никакого прогресса. А Никита сразу подобрал ключик, научил расслабляться, получать удовольствие в океане. Объяснил, в чем главная прелесть серфинга.
– Ну и в чем?
– Ты остаешься наедине со стихией, сливаешься с миром, у тебя прекращается внутренний диалог. Может ли что-то быть лучше этого состояния? Серфинг и фридайвинг помогали мне отрешиться от футбольных проблем, перезагрузить мозги. Я оказывался среди людей, которым все равно, где ты играешь, сколько мячей забил. Там ты – Дима, парень из Москвы. Никита заразил своим видением жизни, философией. Он сам прошел удивительный путь – от обычного сварщика до легенды российского серфинга. Человек исключительного обаяния. Умный, тонкий, начитанный. Пишет замечательные стихи, прозу для детей и взрослых.
– Вы же издавали его сборник.
– А сейчас готовим новый проект. Называется "Лексикон". Букварь с картинками, который обучает ребенка грамотной речи. Книжка и родителям будет полезна. Ведь именно от них дети слышат слова-паразиты, англицизмы, пустые штампованные фразы. С Никитой часто говорили на эту тему. "У нас огромная потребность в правильном русском языке", – повторял он. Так и родился "Лексикон", где все слова объясняются в максимально доступной форме, с помощью игр.
– Вы снова выступаете спонсором?
– Нет. Одним из соавторов. На мне вся спортивная терминология.
***
– Вы рассказывали, что с поэзией были знакомы поверхностно, пока не подружились с Никитой. Он здорово расширил ваш кругозор. Какие стихи сегодня отражают ваше душевное состояние?
– (после паузы)
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
– Это ж Пушкин.
– Да. Как-то в своей программе его процитировал Владимир Познер. Я был под впечатлением, полез в интернет, нашел стихотворение полностью и сохранил в телефоне. Время от времени перечитываю.
– Что из прозы зацепило?
– Я очень люблю читать. Но с весны мне не до книжек. Живу в "турбо-режиме". Сначала съемки, теперь "Казанка", ежедневные тренировки. На себя времени не остается. Я привык полностью погружаться в книгу. А урывками, по пять-десять страниц – не то. Из того, что за последнее время попадалось на глаза, выделю "Историю религий". Взахлеб!
– Это поездка в Иран так на вас подействовала?
– Первый раз давно прочитал. Вернувшись оттуда, решил освежить в памяти главу про ислам. Накатил такой интерес, что и остальное проглотил залпом. Многогранная книга. Помогает понять, насколько в нашем мире все непросто. Еще очень понравился сборник "Кэмпо", посвященный истории боевых искусств.
– Какое из них вам ближе?
– Уже два года в мою футбольную подготовку входит бокс. Он развивает координацию и взрывную силу.
– Наняли профессионального тренера?
– Да. Зовут Карен, когда-то выступал за сборную России.
– В Ростове на свадьбе Глушакова боксерские навыки вас не уберегли? Динияр Билялетдинов сформулировал живописно: "Наваляли мне. А на Диме Сычеве был чудо-бросок с прогибом…"
– Какой же это год? 2009-й? На следующий день после свадьбы отдыхали в маленькой частной гостинице. Я сидел на лежаке возле бассейна, а Динияр и его брат Марат играли в воде с мячом, прыгали с бортика так, что летели брызги. Вдруг нарисовался тревожный товарищ. Замечание сделал. Ребята продолжали веселиться. Тогда без лишних слов врезал обоим. Я вскочил – и на него.
– Силы были не равны?
– Мужик попался здоровый. Думаю, борец. Бодались-бодались, на мгновение я зазевался, а он ловко зашел в партер, поднял меня и опрокинул. Бу-бух – и воткнулся.
– В кафельный пол?
– В газон. Мы специально от бассейна отошли – скользко же. Главное, метрах в десяти свадьба идет, жених с невестой целуются под марш Мендельсона, а здесь такое…
– Вы отключились?
– Нет. Мужик мог добить, но сдержался. Потом народ набежал, растащили.
– Как-то в перерыве матча "Локомотив" – "Москва" Иванович подрался с Асатиани. У вас такие стычки были?
– 2010-й, выездной матч с "Лозанной". Игра в первом тайме не клеилась, горели 0:1. Родолфу, к тому моменту успевший неплохо освоить русский, напихал мне. Я ответил. Тут свисток на перерыв. А мы стоим, уперлись лбами и уже готовы пустить в ход кулаки. Хорошо, литовец судил, крикнул: "Эй, сейчас каждому по красной дам!" Опомнились, побежали в раздевалку, там выпустили пар. Так на пользу пошло!
– Кому?
– Команде! Во втором тайме игру переломили, я сравнял счет. Когда матч закончился, обнялись с Родолфу и все забыли. По сей день прекрасные отношения.
– Чего не скажешь про Асатиани и Ивановича.
– Они были закадычными друзьями, на тренировках всегда работали в паре. Но после той истории Иванович избегал Малхаза.
– Вы всяких защитников повидали. Кого было особенно трудно пройти?
– Видича. Выигрывал у меня и вверху, и внизу.
– Как интересно. Игнашевич говорил нам, что серб в "Манчестер Юнайтед" вырос в игрока экстра-класса, а в "Спартаке" на будущую звезду не тянул. Приводил в пример Бракамонте, который забивал, издеваясь над Видичем: "Тот спотыкался, на коленях пытался его догнать, головой вынести мяч…"
– Все индивидуально. Бракамонте с ним справлялся. А для меня не было защитника сложнее, чем Видич. Непроходимая стена! Кажется, ни разу не обыграл его один в один.
– Мелькнул в "Локомотиве" Хамину Драман. Российским врачам не доверял. Получив травму, уезжал в родную Гану, к колдунам вуду. Еще встречали таких персонажей?
– Кебе в "Спартаке". Вел себя очень странно. Однажды вечером на базе в Тарасовке заглянул я в комнату, где устраивали просмотр матчей. Открыл дверь – темень, ни души. Лишь два глаза в углу светятся.
– Кебе?
– Да. Закутанный в одеяло. Врубил я свет – он подскочил, зыркнул: "Выключи скорее!" А на экране какие-то африканские танцы с бубнами вокруг костра, жертвоприношение. Я как дал оттуда деру!
– Десять лет назад мы спросили: "Про ваше расставание со "Спартаком" когда-нибудь узнаем правду?" Вы ответили: "Наверняка. Но не сегодня. Пока к такому разговору не готов". А теперь?
– Тоже. Вот завершу карьеру, уеду далеко-далеко, где никто не достанет, и расскажу. Накануне чемпионата мира-2018 не хочется говорить о плохом. Лучше что-то позитивное вспомнить.
– Позвольте маленькое уточнение. Годы спустя Романцев изрек: "Узнав, что происходило на самом деле, зауважал Сычева еще сильнее". От вас действительно потребовалось большое мужество?
– Еще бы! Я же в одиночку боролся против системы, пусть тогда этого и не осознавал. Изначально покидать "Спартак" не собирался, меня все устраивало. Решиться на этот шаг вынудил инстинкт самосохранения. Стало страшно за свою жизнь.
– Надо думать, не Романцев вам угрожал.
– Конечно, нет. Олег Иванович потом сказал, что в принципе не допустил бы такой ситуации, если бы руководил клубом. Но у власти в "Спартаке" были другие люди. С ними и случился конфликт.
***
– Был в карьере матч тяжелее, чем финал Кубка с "Москвой"?
– Еще один вспоминаю – с ЦСКА в 2005-м, когда вырвали победу 3:2. Предпоследняя минута, сил – ноль. Никто не хотел идти угловой подавать, поплелся я. Хотя сроду этого не делал. Наши болельщики сидели за воротами ЦСКА, гнали вперед. Навесил – и Пашинин головой воткнул!
– После победы в Кубке команда всегда качает тренера. Почему Бышовец стал исключением?
– Думаю, дело в адской жаре и дополнительном времени. Когда наконец прозвучал финальный свисток, ребята еле на ногах держались. Я вообще ничего соображал, находился в каком-то астрале.
– В мемуарах Бышовец описал, как перед матчем с "Крыльями" вызвал вас, Билялетдинова, Самедова, Янбаева и Ефимова. Помните, что было дальше?
– Анатолий Федорович стихи читал.
– Не сразу. Сперва выдержал паузу. Смотрели друг на друга, не проронив ни слова, пока Билялетдинов не спросил: "Так и будем молчать?" Бышовец ответил: "Давайте помолчим. Если человек не умеет слушать тишину, как он узнает, чего хочет от жизни?" Затем прочел знаменитое стихотворение Киплинга "If"…
– …А на прощание вручил каждому листок с этими строчками. Я долго хранил его на базе. Анатолий Федорович любил пофилософствовать, часто цитировал то Гете, то Сократа.
– Что осталось в памяти?
– Тогда в одно ухо влетало, из другого вылетало. Не все Бышовца понимали. Футболисты – народ не вполне духовно развитый, мягко говоря. Позже, когда начал умные книжки читать, натыкался на мудрое изречение, и что-то щелкало в голове: "Опа, где-то уже это слышал… Точно! Анатолий Федорович!"
– Сегодня он был бы вам интереснее?
– Намного! С ним можно вести беседы об искусстве, философии, поэзии. Да на любые темы. В футбольном мире таких людей единицы.
– Когда "Локомотив" Бышовца в последнем туре проиграл дома "Кубани", Анатолий Федорович произнес: "Нет предела человеческой мерзости". Поняли, что имел в виду?
– Интерпретирую это как ответ кому-то из руководства на заговор против Бышовца. Не знаю, был заговор или нет, но слова характеризуют всеобщую атмосферу недоверия, которая царила в клубе в 2007 году.
– Может, на нечистоплотность футболистов намекал?
– Вы про сдачу игры? Ну что вы! В том "Локомотиве" такого априори быть не могло, ручаюсь!
– После матча с "Москвой", где загубили хороший момент, Бышовец в раздевалке адресовал вам вопрос: "Ты не смог забить? Или – не захотел?"
– Разве мне? По-моему, Самедову. Но фраза такая из уст Анатолия Федоровича проскочила. В пылу эмоций не все обратили на нее внимание. Для меня же это было как ушат ледяной воды.
***
– Когда Рашида Рахимова в мае 2009-го уволили из "Локомотива", мы поинтересовались у него: "Перед стартом чемпионата на встрече с болельщиками вы пообещали доплатить Сычеву из собственного кармана, если тот за сезон забьет больше 12 мячей. Уговор в силе?" В ответ раздалось: "Естественно. Я от своих слов никогда не отказываюсь". О какой сумме шла речь?
– Десять тысяч долларов.
– В тот год вы наколотили 13 мячей. Расплатился Рашид Маматкулович?
– Нет. Потом он "Амкар" тренировал, после матча в Перми столкнулись на стадионе. Я улыбнулся: "Маматкулыч, когда долг-то вернете? Время идет, счетчик пора включать…"
– Что Рахимов?
– Насупился: "Я перечислю деньги. На форму мальчишкам из школы "Локомотива" – "Да не вопрос". С тех пор тишина.
– В "Волге" вас тоже продинамили?
– Не поверите – рассчитались! Полтора года тянулось. Прежде чем клуб обанкротился, успели все отдать. Совесть проснулась. Я же в аренду уходил, "Локомотив" оплачивал 80 процентов моего контракта, "Волга" – 20. Из Москвы каждый месяц исправно переводили всю сумму, день в день. Но нижегородские начальники распоряжались деньгами по своему усмотрению.
– А вы?
– Полгода сидел без зарплаты – как все игроки "Волги". Команда подобралась крепкая, после первого круга шли на девятом месте. Но когда и зимой ни копейки не дали, всем уже стало не до футбола. Легионеры открытым текстом сказали: "Ну зачем нам жилы рвать?" Вылет был неизбежен.
– После "Волги" случился сезон в "Окжетпесе". Хоть раз пожалели, что сорвались в Кокчетав?
– Нет. Уровень футбола, конечно, не ахти. Зато с коллективом повезло. Как одна семья! Такое же единение на моей памяти видел разве что в семинском "Локомотиве".
– Аренда на тех же условиях, что в Нижнем: 80 процентов зарплаты берет на себя "Локомотив", 20 – "Окжетпес"?
– Да. Все цифры в контракте были четко прописаны в долларах. Но когда курс подскочил, руководители "Окжетпеса" развели руками: "Извини, Дима, денег нет. По старому курсу платить еще можем". В два раза меньше. Ни спорить, ни судиться не стал. Даже последнюю зарплату так и не забрал. Они все тянули, я плюнул, улетел домой.
– Виктор Булатов, поигравший в "Астане", рассказывал: "Ребята из южного Казахстана по общению и замашкам напоминают новых русских. У каждого в машине пистолет, бита…"
– Кокчетав – место не самое тихое. Два наших игрока сидели в кафе, никого не трогали. Внезапно залетела толпа: "О, футболисты!" Избили до полусмерти.
– За что?
– Просто так. Наутро ребята с проломленными головами явились в клуб, их тут же в больницу отправили. Недели три провалялись. Завели уголовное дело, но полиция никого не нашла. Да и не факт, что искала.
– Вы тоже с собой начали биту возить?
– А у меня всегда в машине лежит. Слава богу, ни разу не пригодилась.
– На чем по Кокчетаву передвигались?
– Свой "Мерседес" перегонять не рискнул. Взял отцовский. Машину из Москвы довезли до Омска, а там уж до границы с Казахстаном рукой подать.
– Какой из этих автомобилей в Москве угнали?
– Мой. Припарковал около дома, попросил отца отвезти в сервис. Ладно, отвечает, завтра сделаю. Утром звонит: "Сын, а где машина-то?" – "Разве под окнами не стоит?" – "Нет…" В нашем доме ресторан был, камеры. Попросили пленочку отмотать.
– Что увидели?
– Ночью к "Мерседесу" спокойно, не озираясь, подошел мужчина, сел, завел и укатил. Три секунды.
– Алан Касаев рассказывал, что у него украли BMW X6. Через пару дней сами угнавшие позвонили: "Давай два миллиона рублей – и автомобиль снова твой".
– Классика жанра. Вдруг не застрахована? Но ко мне с подобными предложениями не обращались. Да я бы в эту машину уже точно не сел.
– У вас было КАСКО?
– Разумеется. Правда, страховая два месяца мурыжила, пыталась на нас спихнуть вину, дескать, бросили автомобиль без присмотра в неохраняемом месте. В конце концов, все выплатили.
– BMW X5, который угнали у Кержакова, через три года обнаружили в Черкесске. Ваш "Мерседес" не всплывал?
– Нет. Расскажу две истории. Первая – про защитника "Локомотива" Ефимова. У него от подъезда увели "Порше Кайен". Вскоре прилетаем на игру в южный город. На автобусе от аэропорта отъезжаем, Серега смотрит в окошко – там его машина. С теми же номерами!
– И что?
– Да ничего… История номер два. У игрока "Торпедо" из квартиры пропали два телефона Vertu. Их отследили по IMEI. Звонят ему: "Ваши телефончики в Грозном. Будете забирать?" Он пригорюнился: "Пожалуй, нет".
– Исчерпывающе. Помните свой первый мобильник?
– Ericsson. Огромная трубка весом в пару килограммов. Я играл в Тамбове, у меня с Шешуковым были общие агенты. Они и купили нам телефон. Один на двоих.
– Как делили?
– По-честному. Сегодня я с мобильником, завтра – Боб.
– Это же вы так Шешукова прозвали?
– Еще в Омске. У Сашки щечки пухлые. В детстве постоянно ел то мороженое, то булочки со сгущенкой. Из-за щек получил прозвище Бобер. Ну а сокращенно – Боб. В нашей команде он был, как сказали бы теперь, системообразующим игроком. Но налегал на математику, иногда мог на матч не прийти. Мы всем классом ломились к нему домой, орали: "Боб, выходи!" Если бы не тащили за шкирку на поле, никто бы сегодня не знал футболиста Шешукова.
– Ваша дружба сохранилась?
– Мы товарищи. Близкими друзьями никогда не были.
***
– Вы по-прежнему холостяк?
– Да. Ни жены, ни детей. Не встретил пока свою половинку.
– Самые долгие отношения с девушкой в вашей жизни?
– Пять лет. Потом расстались.
– Чем старше, тем сложнее завести семью?
– Да нет. Просто сейчас уже такой сканер в голове работает. Хватает одного разговора, чтоб все про девушку понять. Я хочу, чтобы ко мне относились, как к обычному человеку, который спокойно ездит на метро.
– Как прежде, весь вагон узнает?
– Не-а. В электричке разок полицейский подошел. Думал, документы собирается проверить. А он попросил сфотографироваться.
– Загородный дом у вас остался?
– Да. Но каждый день на тренировки в Черкизово не наездишься. Далековато. Поэтому сейчас снова перебрался в Москву.
– Десять лет назад у вас было три кота. Все живы?
– Один – рыжий. Два новых. Порода называется – шотландские вислоухие.
– Футбол рано или поздно закончится. Каким видите будущее?
– Тренером точно не стану. Неблагодарная профессия, в которой все зависит не только от твоих профессиональных качеств, но и от множества разных факторов. Зачастую не имеющих прямого отношения к игре. Больше привлекает другое направление – менеджер, спортивный директор. Пример для подражания – Алексей Смертин. Знает английский и французский, в одном из комитетов УЕФА представляет интересы российского футбола. Смотрю на Лешку и понимаю – есть, к чему стремиться.
– Как поживает ваш ресторан на Маяковке?
– Все в порядке. Первое время была высокая ценовая политика. Затем переформатировались, ушли в доступный сегмент. Сейчас у нас вкусно и недорого. Домашняя кухня, душевная атмосфера, многие приходят целыми семьями.
– Процветаете?
– В самые жаркие периоды – в плюсе. В остальное время – когда как.
– Говорят, для шеф-повара 150 тысяч рублей – запредельная зарплата.
– Зависит от формата ресторана. Например, для такого, как наш – это очень серьезная сумма.
– Сколько раз вам хотелось избавиться от заведения?
– Периодически такие мысли проскакивают. Я-то вплотную рестораном не занимаюсь, всё на папе и маме. С одной стороны, им интересно. С другой – устают. За это чувствую свою вину. Хочется, чтоб родители больше отдыхали. Они это заслужили.
– Что за бизнес у вас в Липецкой области?
– Строительство. Но в этой сфере нынче непростые времена.
– Обжигались на встречах с мошенниками, как Кержаков?
– К сожалению. Пару лет назад втянули в проект – оказалась финансовая пирамида. Фактически МММ.
– Много вложили?
– Все, что заработал в футболе.
– Ох. Есть шанс что-то вернуть?
– Вряд ли. Хотя судебный процесс еще идет.
– Как жить с ощущением, что под конец карьеры ты обнулился?
– Самое главное – здоровы близкие, родители и брат. А деньги… Ничего, заработаю.
– Это одна из черных полос, о которых обмолвились в начале интервью?
– Да. Справиться с эмоциями было тяжело. Но ситуацию уже отпустил.
– Главный урок?
– Нужно все тщательно проверять. И помнить, что бесплатный сыр – только в мышеловке.
Комментарии: