«Спартак» мог выиграть Лигу чемпионов, но внутри стало что-то гнить». Полгода в Тарасовке как сказка

Денис Романцов поговорил с Андреем Штолцерсом.

Он приехал в Тарасовку в одно время с камерунцем Тчуйсе, бразильцем Алешандре и грузином Хизанейшвили. Приехал на просмотр, но уже через десять дней вышел в стартовом составе на игру с «Локомотивом» и на девятнадцатой минуте открыл счет. Через неделю Штолцерс забил «Крыльям», еще через неделю – ЦСКА, а потом – «Сатурну» и «Ротору». Пять голов в шести первых матчах за «Спартак» – меньше, чем за месяц.

В последнем августовском номере «Футбола» 2000 года Штолцерс признался: если б его не взяли в «Спартак», он, возможно, завершил бы карьеру. За две недели до игры с «Локомотивом» он купил в Риге хоккейную экипировку и думал вернуться в хоккей, которым занимался до четырнадцати лет, но назавтра позвонил вице-президент «Шахтера», владевшего трансфером Штолцерса, и велел ехать в Москву. Сегодня Андрей живет в Лондоне и полгода в «Спартаке» называет сказкой.  

– Сейчас я тренирую 14-летних игроков в академии, которую опекает «Фулхэм». У меня тренерская категория PRO, так что мечтаю работать со взрослой командой. В прошлом году вроде как зацепился за третью лигу Португалии, но в клубе не договорились между собой два руководителя – португальский президент и китайский инвестор. Первый – богатый человек, но не хотел тратить слишком много средств, чтобы подняться на высокий уровень, а второй – китаец, живущий в Лиссабоне – хотел сделать бизнес: прокручивать через этот португальский клуб китайских игроков и продавать их обратно в Китай – там можно заработать очень большие деньги.

– Почему вы оттуда ушли?

– Португальский президент клуба взъерепенился, не захотел отдать китайцу контрольный пакет акций. Его и не просили отдавать, просили просто не мешать. Китаец готов был платить зарплаты всем игрокам, а это очень важно – кризис-то в Португалии никуда не делся. Китайцу сказали нет, и мне тоже пришлось оттуда уйти.

Еще меня звали в команду второй португальской лиги «Кова де Пьедад». Когда я зашел в офис их президента, увидел на стене майку моего кореша Луиша Боа Морте: «О, я вместе с ним за «Фулхэм» играл!» Мне предлагали там быть помощником главного тренера, но денег предложили меньше, чем я зарабатываю в Лондоне. Я все равно готов был переехать в Португалию, но тогда мне было нужно обустроить там всю семью – младшей дочери еще девять лет учиться в школе. К сожалению, в клубе не смогли гарантировать, что устроят дочь в интернациональную школу, а ехать туда без такой гарантии – риск для жены и детей. Поэтому я вернулся в Лондон.

– В Лондоне вы играете в хоккей?

– Я привез сюда все свое обмундирование. Мне сказали, что в Лондоне есть хорошая команда «Гилдфорд Флэймс» – с ребятами из НХЛ. Я подумал: «Ничего себе». Связался по e-mail с их тренером: «Хочу приехать к вам». – «Ты не потянешь наш уровень». – «Дайте хоть попробовать». – «Ладно, приезжай». Представляешь, оказалось, что у них тренировки – с одиннадцати до часу ночи. Я собрался, закинул форму в машину, но так устал на работе, что в семь вечера уже заснул.

– Как вы вообще попали в хоккей?

– Я жил в центре Риги – рядом с дворцом спорта, где играло «Динамо». Он вмещал от силы три тысячи и мы сидели где-то на самом верху, на галерке и кайфовали от сумасшедшей игры Балдериса, Дурдина (капитана рижского «Динамо» восьмидесятых), Крутова, Ларионова. Удивляюсь, как в Америке смотрят хоккей с высоты птичьего полета в огромных 20-тысячных дворцах – шайбы же не видно. А мы видели не только шайбу, но и гигантов из рижского «Динамо» – часто выходили на лед именно после их тренировки. Со мной в одной команде играл Карлис Скрастыньш. Я был фланговым нападающим, а Карлис уже тогда играл защитника – он был крепкий, надежный, психологически стабильный хоккеист. Когда он сзади все так здорово цементировал, мне было гораздо легче атаковать и рисковать. Карлис – единственный из нашего 1974 года, кто вырвался на уровень НХЛ (его там прозвали Железным человеком за то, что он не пропустил за семь лет ни одного матча). Когда я узнал, что он погиб вместе с ярославским «Локомотивом»... Шок, просто шок. Уму не постижимо, как такое произошло.

– В хоккее вы часто травмировались?

– В нашей команде все были перебитые и переломанные. Но тогда, в восьмидесятые, с медициной вообще не было проблем. Если получил травму, тебе сразу оказывали помощь. В хоккейной школе у нас была ежегодная диспансеризация – нам и зубы проверяли, и косточки, и кровь. А сейчас быстро поставить себя на ноги или просто обследоваться можно только за хорошие деньги.

– Недавно я работал в гонконгском клубе «Юн-Лонг». Меня позвали на месяц – подготовить пятнадцатилетних и восемнадцатилетних игроков. Я давал им приемлемые нагрузки, но ребятам становилось плохо – не выдерживали. Они так серьезно никогда не тренировались – привыкли к более мягким нагрузкам. Я спросил руководителей: «А они проходили медосмотр?» – «Это дорого». – «Тогда пусть родители платят. Их же дети». Но оказалось, что в регионе, где играет «Юн-Лонг», заработки – ниже среднего. Родители целыми днями на работе, а дети болтаются без дела. Руководители жаловались: «Мы боимся, что после твоих нагрузок дети перестанут ходить на тренировки». – «И что, они будут сутками в компьютер играть? Глаза сломают. Скажите им, что я через месяц уеду – пусть не боятся».

– Как вы перешли из хоккея в футбол?

– Тренер Александр Райс заметил меня в игре за дворовую команду, ему понравились мои скорость и дриблинг, и он отвез меня в «Бригантину», которую тренировал Юрий Доценко – он, к сожалению, погиб в 2008 году (утонул во время отдыха на курорте). Я съездил с «Бригантиной» на всесоюзный турнир «Кожаный мяч» в Киргизию, и в четырнадцать лет мне пришлось выбирать между двумя видами спорта. Я выбрал футбол, но долго была ломка – не хватало хоккея. Если б мой тренер настоял, я бы может быть и не оставил хоккей, но он сказал: «Дело твое. Хочешь – уходи».

– Когда вы впервые выехали из Советского Союза?

– В апреле 1990-го Полищук, тренер юношеской команды «Даугава», куда меня взяли после «Кожаного мяча», организовал нам поездку в Америку, на Кубок Далласа. Сначала мы приехали в Москву, оттуда полетели в Ирландию, потом в Канаду, затем – Нью-Йорк, после чего наконец оказались в Техасе. В Далласе мы побывали на приеме у мэра, про нас написали техасские газеты, а потом пошли в гости к одному из местных игроков, у которого не было дома родителей. Поиграли в бильярд и прокатились на кабриолете его семьи. Мы побывали даже на огромном ранчо главы компании Dr. Pepper. У него был удивительный бассейн – ныряешь в доме, а выныриваешь на улице.

В Кубке Далласа участвовало больше тысячи команд разных возрастов. До финала мы, к сожалению, не дошли, зато туда попала команда Эдди Льюиса, с которым я через одиннадцать лет встретился в «Фулхэме».

После Кубка Содружества-1998 Штолцерс собирался переходить в московское «Торпедо», но планы изменились: «По заключению врачей выходило, что мне впору думать об оформлении инвалидности, а не о заключении нового контракта», – говорил Штолцерс в интервью «Спорт-Экспрессу» в феврале 1998-го.

– У меня не особо хорошо шли дела в «Сконто» – например, в игре с «Барселоной» в Лиге чемпионов меня выпустили только на несколько минут, – говорит Штолцерс летом 2017-го. – Делать в Риге было больше нечего: я же видел, сколько пропадало на лавке футболистов, которые так никуда и не вырвались – и не хотел быть одним из них. Надо было что-то срочно менять – играть в сильной команде, ну, естественно, и денежку заработать. Я здорово подготовился в Риге, неплохо выступил на Кубке Содружества. Позвали в «Торпедо», а потом их тренер Александр Тарханов сказал, что у меня больное сердце. Это ерунда. Скорее всего, по деньгам не договорились. Что-то не поделили или кому-то чего-то не хватило, а на меня все свалили, нашли козла отпущения. Я это понял после того, как «Шахтер» отправил меня на обследование в Мюнхен, где меня детально обследовали и не нашли никаких патологий.

В «Шахтере» Штолцерс должен был заменить Сергея Ателькина, проданного «Лечче», забил за два года четырнадцать мячей, но с каждым новым тренером играл все реже. 

– На Украине физуха – самое главное. Я там так набегался что будь здоров. Приходилось соперничать с тогдашним киевским «Динамо» – Шевченко, Ребровым, Белькевичем, Лужным, мировыми звездами, громившими «Барселону» в Лиге чемпионов. Чтобы соответствовать их скоростям, я дополнительно бегал после тренировок, занимался в тренажерном зале – было дико сложно, но я пытался. Для нормальной работы мне нужен был хороший психологический фон. У меня уже была жена и маленький ребенок, так что мне требовались хорошая квартира и машина. Обычно Ринат Ахметов и его помощники быстро решали эти вопросы, но в моем случае получилось иначе: пришлось долго выпрашивать.

В 1999 году «Шахтер» несколько месяцев тренировал Анатолий Бышовец.

– Прежде всего он для меня великий нападающий, – говорит Штолцерс. – Я видел много голов, забитых через себя, но гол Бышовца – это что-то невероятное.

– После Бышовца пришел Виктор Прокопенко и сказал: «Андрей, ты мне не нужен. Ищи себе другой клуб». Я вернулся в Ригу, разработал себе двухнедельную программу, жена прикрыла мой тыл, занималась хозяйством, а я только тренировался (три раза в день), кушал и спал. Я доводил себя до изнеможения, потому что понимал – чтоб не вылететь из профессии, мне надо ехать на просмотр и пробиваться. В итоге я был так хорошо готов физически, что меня взяли в «Спартак».

– Пять голов в шести первых играх за «Спартак» – результат этой подготовки?

– Да, но у меня и партнеры-то какие были! Тихонов, Титов, Булатов, Робсон – прекрасная техника, быстрые передачи, защитники резво накрывали соперников и доставляли нам мячи, а мне как нападающему нужно было стремительно завершать атаки и не тянуть кота за хвост. Сушить игру, как сейчас принято, и удерживать 1:0 в «Спартаке» было не принято. Тот состав мог выиграть Лигу чемпионов – это я точно тебе говорю: я играл против лучших игроков мира и в сборной, и в АПЛ, и в еврокубках, так что мне было, с чем сравнивать. Но потом внутри «Спартака» стало что-то гнить, потерялась связь между футболистами, команда стала уже другой. Несколько лет назад ветераны романцевского «Спартака» играли в «Лужниках». Я расстроился: эх, жаль меня не пригласили. Я бы быстро прилетел из Риги, чтобы снова повидаться с Тихонов, Робчиком, Титовым, еще раз поиграть с ними в одной команде. В 2000 году мы постоянно собирались вместе – ужинали, пели караоке. Приходили не только игроки, но и интереснейшие люди других профессий.

– Например?

– Когда мы полетели в Мадрид на игру с «Реалом», я встретил актера Александра Калягина с женой. Раньше я его только по телевизору видел, а тут мы летим рядом в одном самолете. Еще поддерживать нас приезжал певец Александр Буйнов. Однажды в нашей компании был Максим Бузникин, а с ним – Алина Кабаева, восходящая звезда гимнастики. Гостили у нас и космонавты с Байконура, подарившие нам модель ракеты. Где бы еще я мог встретить таких людей? Я не хотел уезжать из «Спартака», не хотел вырывать себя из этой ауры. Я уже не рвался ни в какую Европу, но были финансовые проблемы, которые не зависели от меня.

- Что за проблемы?

– Как я слышал, «Спартак» не смог выкупить меня у «Шахтера». «Спартак» тогда не платил больше миллиона долларов за игроков, а «Шахтер» просил пять миллионов. «Фулхэм» же заплатил два с половиной миллиона фунтов. «Шахтер» потратил на меня не так много, а продал задорого – хороший бизнес. У меня же получилось, что из команды, амбициозно игравшей в Лиге чемпионов, я уехал во вторую лигу Англии. Я очень расстроился.

– В «Спартаке» вам доплачивали за голы?

– Не, у меня была четкая зарплата в «Шахтере» – в «Спартаке»-то я был в аренде. Единственный осадок у меня остался, что я в Лиге чемпионов заработал немало денег, но мне их так и не заплатили, к сожалению.

– Из-за того, что ушли в «Фулхэм»?

– Да. Я обсуждал это с ребятами – все получили деньги за Лигу чемпионов, а я нет. Посчитали: ну, Андрюха уехал в «Фулхэм», ему там насыпали, зачем ему платить. А я эти деньги рисую, что ли? Я их зарабатываю. Грубо говоря, меня кинули.

В Лиге чемпионов-00/01 Штолцерс отыграл за «Спартак» первые таймы домашних игр с «Байером» и «Спортингом» и шестьдесят пять минут в Мадриде против «Реала». Последний раз Штолцерс сыграл за «Спартак» в матче Кубка России с «Ладой», где он заменил в перерыве Сергея Лебедкова. На трибунах собралось всего полторы тысячи зрителей – да и из них большинство приехало в «Лужники» скорее за билетами на игру с лондонским «Арсеналом», до которой оставалось меньше недели. Дубль Маркао и победу 4:1 над «Арсеналом» Штолцерс увидел со скамейки запасных, а вскоре освободил свою квартиру в Сокольниках и улетел в Лондон. 

– Когда вы пришли в «Фулхэм», Крис Коулмэн еще играл, а не тренировал?

– Да, Крис выступал в центре защиты, но потом попал в страшную аварию и чудом остался жив. Его «Ягуар» сплющился, как консервная банка – невероятно, что ему удалось выжить. Он перенес серьезные операции, через год вернулся в футбол, но его мучили сильные боли. А потом главный тренер «Фулхэма» Жан Тигана не смог порешать с владельцем клуба Мохамедом Аль-Файедом, куда пропали миллионы фунтов, и команду возглавил Коулмэн. Его обожали болельщики, он дружил с Аль-Файедом, который прилетал на наши тренировки на вертолете, и Коулмэн выскочил на этой волне – стал самым молодым тренером английской премьер-лиги.

Прошлым летом Коулмэн вывел сборную Уэльса в полуфинал Евро, поработав после «Фулхэма» в испанском «Реал Сосьедаде», «Ковентри» и греческой «Лариссе». Крис стал главным тренером в тридцать два года и еще долго оставался на одной волне с игроками, продолжая подкалывать их так, будто они его приятели, а не подчиненные. Например, увидев, как тщательно разминается перед тренировкой немецкий защитник Фольц, Коулмэн крикнул ему: «Перед тем, как прыгнуть в постель к подружке, ты тоже растягиваешь мышцы и наматываешь круги?»

– В «Фулхэме» Коулмэн определял состав и тактику, – говорит Штолцерс. – а тренировочный процесс спихивал на своих помощников (над одним из них, спецом по физподготовке однажды жестко подшутили – сперли в раздевалке его семейные трусы и вывесили их на всеобщее обозрение). Кстати, с Коулмэном мы вместе получали тренерскую лицензию категории B. С нами был Ли Кларк, тренирующий сейчас «Бери» в третьей лиге. Он сейчас подписал на три года перспективного пацана из Гонконга, 18-летнего опорника Вай-Цун Дай, которого я тренировал в Лондоне с одиннадцати лет. Он пробовался и в «Арсенале», и в «Челси», и вот наконец-то стал профессионалом – это большой праздник и для его семьи, и для меня, шесть лет с ним работавшего.

– С чего для вас началась английская жизнь?

– Первым делом нам с женой нужно было учить язык. Потом мы купили дом в поселке рядом с тренировочной базой «Фулхэма», рядом с Кларком, Боа Морте, Саа, Мальбранком. Ходили друг к другу в гости. Шотландский полузащитник Джон Коллинз, отец троих детей, подарил нам детские игрушки, потому что нам с женой некогда было ходить по магазинам. Коллинз – очень душевный человек, мы познакомились еще в девяностые, в матче сборных боролись на одном фланге: я играл правого хавбека, а он левого.

- Кто еще из игроков «Фулхэма» вас поразил?

– Например, Эдвин ван дер Сар, которого Аль-Файед купил в «Ювентусе» после нашего выхода в АПЛ. Ему было уже тридцать лет, но он тренировался по два с половиной часа. Я уже обедал после душа, а ван дер Сар все еще прыгал за мячами. Так же много работал и Луи Саа, перешедший потом из «Фулхэма» в «МЮ». Я даже корил себя: «Андрей, как ты себя ведешь: сидишь тут кушаешь, а люди вкалывают». Моим партнером на бровке был защитник Стив Финнан. Он даже на уровне «Фулхэма» не особо выделялся, но потом его взяли в «Ливерпуль» и он выиграл Лигу чемпионов. Я бы сравнил Финнана с Толей Тимощуком, с которым мы жили в одной комнате в Донецке. У Тимохи не было обалденной техники и выдающегося таланта, он играл на «мертвой» позиции опорного полузащитника: как бультерьер вцеплялся в соперников и не успокаивался, пока не отбирал мяч. Набрался уверенности и тихо-тихо построил сумасшедшую карьеру, выиграв все еврокубки.

Первый матч в английской премьер-лиге Штолцерс провел на «Олд Траффорде». Во втором тайме игры с «МЮ» Андрей заменил датского полузащитника Бьярне Гольдбека, но основном игроком потом так и не стал – проиграл конкуренцию Луишу Боа Морте и Стиду Мальбранку. 

– После выхода в премьер-лигу нам раздали буклеты, где было расписано, сколько можно заработать за победу в Кубке Англии, выход в еврокубки и так далее. Буклеты хорошие, цели Аль-Файед ставил амбициозные, но игроки собрались не те, что могли конкурировать с «МЮ», «Ливерпулем» и «Арсеналом». Таких комбинаций, как в «Спартаке», не было. Игроки хотели индивидуально выделиться и получить предложение из большого клуба – из-за этого командная игра не очень клеилась.

– Когда вы решили стать тренером?

– После «Фулхэма» я помог подняться в третью лигу «Йовил Тауну», который тренировал Гари Джонсон, бывший тренер сборной Латвии. Я попросил немного увеличить зарплату, но мне отказали. «Я считаю, что помог вам. Если вы не можете помочь мне, то я возвращаюсь в Лондон». Играя в «Йовиле», я надеялся вернуться в сборную Латвии, но там мне сказали: «Нет, четвертая лига Англии – это не уровень сборной Латвии. Мы не будем тебя вызывать». Я расстроился и решил: ну, значит буду учиться на тренера. В Риге я играл в свое удовольствие, учился и тренировал юниоров.

– Почему вернулись в Лондон?

– В Латвии я месяцев пять – шесть не получал зарплату, но надо же хотя бы корку хлеба домой приносить. А в Англии я смог стабильно зарабатывать, смог отдать детей в хорошую частную школу. Устроиться тренером в Лондоне мне помогла лицензия категории PRO, на которую я учился в Риге три года – без нее я бы в Англии не пробился.

- В тридцать лет вы сыграли за Латвию на Евро-2004. Как это было?

– Против Голландии я вышел при счете 0:2, но переломить игру было уже нереально, на том Евро мы и так сделали, что могли – сыграли вничью с Германией: там немцы даже отскочили. Очень странный английский судья (Майкл Райли) не дал два стопроцентных пенальти. Я думаю, это был политический вопрос – не поверили, что Латвия может обыграть Германию.

 

5 декабря 2000 года «Спартак» завершил сезон поражением 0:3 от «Лиона». Спустя четыре дня Штолцерс приехал с «Фулхэмом» в Вест Бромвич, за три минуты до конца матча разогнался по правому флангу и, получив мяч от Стива Финнана, на замахе убрал защитника и пробил с левой в дальний угол. Гол в первом матче – все как обычно. Через две с половиной недели Штолцерс забил «Уотфорду» после паса с левого фланга Руфуса Бреветта. После выхода в АПЛ тренер «Фулхэма» Жан Тигана привел в клуб трех атакующих игроков из Франции, и Штолцерс уже не играл так часто и успешно, как в 2000 году. Но если вспомнить, что всерьез он занялся футболом в четырнадцать лет, в двадцать три услышал, что у него больное сердце, а в двадцать пять едва не вернулся в хоккей, то понимаешь, что пять голов за месяц в романцевском «Спартаке» – это не так уж и мало.