Промес: полиция видела интервью с Глушаковым?!

Откровенное интервью с Промесом – как он бросил алкоголь, советовался с Хиддинком и парился в бане с Глушаковым.

Перед основательной беседой у Промеса было только одно пожелание. Чтобы вопросы были только о нём. Увы, установку выполнить не удалось, но сам Квинси отнёсся к этому спокойно. Нам было о чём поговорить.

– Недавно в Интернете появилось фото вашей татуировки на русском языке: «Я верю в Бога».
– Россия – мой дом. Я не могу это объяснять по-русски, потому что не очень владею языком. Решил выразить в тату. Давно хотел написать эти слова по-английски, но подумал, что будет ещё лучше набить их на русском.

– Татуировку делали в Москве?
– Да. Я знаю хорошего мастера. Он стал моим другом, пока столько всего рисовал на моём теле. Этот же человек делал татуировки Рохо.

– Он вам посоветовал мастера?
– Нет. Мне его случайно нашёл мой водитель.

– Почему решили набить себе именно эти слова?
– Я верю в бога с тех пор, как родился. Моя мать глубоко верующая. У нас ведь одинаковая вера, только немного разный подход. Я редко хожу в церковь, но общаюсь с богом напрямую. Регулярно молюсь, он со мной всегда. Очень сильно верю. Считаю, что это моя сильная сторона — в том, что я верю в существование чего-то большего, чем человек.

«Возмущался: эй! Какого чёрта меня никто не узнаёт?»

– Разговоры о вашем переходе в «Ливерпуль» вам ещё не надоели?
– Меня не беспокоят другие клубы. Только «Спартак». Это подтвердят те, кто меня знает.

– Вейналдум уже чуть ли не анонсировал ваш переход в «Ливерпуль». 
– Нет. Он просто сказал, что был бы не против моего прихода, что я ему нравлюсь как игрок. Мы общались с Вейналдумом, но не на тему трансфера. Фанаты «Спартака» видят, о ком все мои мысли. К чему вообще этот вопрос?

– Можете пообещать, что не уйдёте из «Спартака» этой зимой?
– Я ничего не обещаю. Я просто не люблю, когда в моих словах сомневаются. Я сказал чётко, что не уйду никуда, пока в «Спартаке» не случится что-то хорошее. На данный момент мы ещё ничего не добились. Определённо сейчас не время уходить.

– А правда, что у вас было предложение из Китая? 
– Впервые об этом слышу.

В этот момент к нам подходит незнакомая девушка с фотоаппаратом, прерывает интервью и просит сфотографировать её с мужем. Промес берёт фотоаппарат, присаживается на корточки и делает несколько кадров.

– Вот так всегда: работаю то футболистом, то фотографом (смеётся).

– В Москве вам тяжело пройти по улице, чтобы вас не сфотографировали?
– Когда я только пришёл в «Спартак» и не забивал столько голов, то возмущался в разговоре с водителем: «Эй! Какого чёрта меня никто не узнаёт? «Спартак» же самый популярный клуб в России!» Водитель сказал, чтобы я чуть-чуть подождал.

– И что теперь?
– Просто сумасшествие. Куда бы ни пошёл – меня узнают. Я от этого никогда не устану. Когда я был маленьким, также хотел сфотографироваться. Помню об этом и никогда никому не отказываю в фото. Для меня мелочь, а кому-то приятно.

– Хотя порой фанатов столько, что всех не порадуешь.
– Да, после матчей бывает тяжело добраться до машины.

«Не люблю говорить о прошлом. Есть вещи, которыми я не горжусь»

– Недавно Глушаков в интервью «Чемпионату» признался, что в детстве воровал. 
– Серьёзно? Глушаков?

– Да.
– А полиция интервью видела?

– Наверняка. У вас ведь тоже было тяжёлое детство.
– Я не люблю говорить о прошлом. Есть вещи, которыми я не горжусь. Не хочу, чтобы истории превращались в нечто большее, чем было на самом деле. В любом случае мой характер сформировался тогда. Как ты выстраиваешь отношения с соседями. Как добиваешься уважения. Всё начинается с улицы. Нужно драться за то, что тебе нужно.

– Вас выгнали из академии «Аякса» из-за вашего поведения. Что именно вы сделали?
– Нужно совершить ошибки, чтобы понимать где добро, а где зло. Я был популярен в школе. Мне казалось, что всё делал хорошо и вообще я лучший в футболе. Зачем мне ходить в школу, если у меня всё есть? Когда «Аякс» меня выгнал, то наступила реальность. Я оказался на улице. Без денег, без мечты. В тот момент я и осознал, где я на самом деле и что мне необходимо делать.

– Как долго длился этот период?
– 1,5 года. У меня тогда был опасный возраст – 16 лет. Когда меня убрали из «Аякса», я вообще бросил играть в футбол. Потом понял, что должен измениться и трудиться. Пришлось изменить свои привычки, начать слышать людей, учиться у них. Без «Аякса» мне потребовалось заново искать путь наверх. Моей ключевой ошибкой была уверенность в том, что я звезда. Очевидно, что таковым я был лишь в воображении.

– Знакомые из того детства у вас остались?
– Да. У меня с ними больше связи, чем с другими друзьями. Но если взглянуть на их жизнь и на мою, то сразу видна разница. Очень большая. Один мой очень-очень близкий друг сейчас оказался в тюрьме. Ещё несколько других сидят, потому что поступали неправильно.

«Мы были плохими парнями из Амстердама»

– 4 января вам исполнилось 25 лет. Чувствуете себя немного иначе?
– 24 или 25 – не так важно. Это просто цифра. Важно не количество лет, а жизненный опыт. Иногда я общаюсь со старшими, и мне кажется, что я через большее прошёл. Вообще, здорово, что мне исполнилось 25. У меня есть друзья из детства, которые не дожили до этого возраста.

– Кто из партнёров поздравил вас с днём рождения?
– Ребров мне писал. Глушаков оставил голосовое сообщение. Комбаров, Боккетти… Многие ребята вспомнили. Официальный сайт тоже поздравил.

– Где праздновали?
– В Амстердаме. У моей дочки день рождения за день до меня. Устроили дома небольшую вечеринку.

– У вас два ребёнка?
– Да, обе девочки. Хотя есть один момент. Я об этом ещё никому не говорил, поскольку редко даю интервью. Моя жена беременна. У нас будет мальчик в мае.

– Поздравляем. Имя выбрали?
– Да, но я не могу его назвать. Мы с женой верим, что ребёнок должен сначала родиться здоровым, а потом уже мы дадим ему имя.

– Кстати, в «Спартаке» достаточно много молодых футболистов, у которых уже есть дети – Кутепов и Зобнин.
– И вы посмотрите на них. С каким хладнокровием играют эти два парня! Вот разница между тем, когда у тебя есть ребёнок и нет.

– Уже есть опасения насчёт того, с чем им придётся столкнуться на улице? 
– Не нужно перегибать. Хоть я и был уличным парнем, но никогда не был бездомным. Не хочу, чтобы моя история обрастала слухами. Мы были плохими парнями из Амстердама. Люди, знающие улицы, поймут, о чём я говорю.

– Были в Амстердаме в доме у Гуса Хиддинка?
– Нет, но знаю, где он живёт. Славный дом, практически в центре.

– Советовались с Хиддинком перед переездом в Россию?
– Самую малость. Он был тренером национальной команды. Вызвал меня в сборную, и я поинтересовался его мнением. Хиддинк отзывался сугубо положительно.

«Хочу, чтобы в музее «Спартака» появилась наша фотография»

– Вы получили травму в матче за сборную Нидерландов против французов. Ту игру запомните надолго?
– Это была катастрофа. Просто катастрофа. Я только начал забивать за национальную команду. Чувствовал себя сильным. И тут один дерьмовый момент – травма лодыжки. Когда у меня что-то болит, то я всё равно играю. Но когда у меня что-то сломано, то я уже не могу бегать.

– Доктор «Спартака» рассказывал, что вы трижды возвращались из сборной с травмами.
– Дважды были мелкие повреждения, при которых я продолжал играть.

– Сколько матчей вы играли через боль?
– Если бы у меня был другой менталитет и при каждой возможности говорил: я не могу играть, — поверьте, я провёл значительно меньше матчей за «Спартак». Я же выхожу на поле и играю без замен. Обычно у молодых футболистов на второй сезон начинается спад, а я иду только вверх. В первом чемпионате России я забил 13 мячей, в следующем – 18. Когда люди начинают нести бред: он уже не тот после травмы, он не забивает… Послушайте, я провёл 46 матчей подряд без замен. Иногда мне тоже нужен отдых. Я же не машина, которую включаешь, и она идёт штамповать голы. Я – человек. Если я получил травму, то дайте мне время, чтобы вернуться.

– А кто-то не даёт?
– Я даже не знаю, фанаты «Спартака» это или нет. И ещё какой-то парень, может, бывший тренер. Говорит, что после травм я уже не тот. Поэтому был рад забить в последнем матче за «Спартак». Правда, ещё и удаление получил. Сумасшедшая игра. Очень жаль, что теперь пропущу матч с «Краснодаром». 

– Как вы отслеживаете, кто вас критикует?
– У меня есть онлайн-переписка. В этом чате восемь моих друзей из Голландии. Они как ФБР! Парни с компьютерами находят всё, что обо мне пишут. Скидывают в чат фотки, где у меня кривое лицо. Спрашивают, что несёт обо мне этот парень? Я отвечаю, что понятия не имею. Зачем он меня убивает? Я рискую жизнью ради клуба, а он такое говорит.

– Как ваши друзья следят за вашими матчами?
– За счёт стримов в Интернете. Жена моего брата – лучшая в мире по поиску трансляций. Я не знаю, как ей это удаётся, но она всегда находит ссылки на мои матчи. Она их перебрасывает моей маме, а та – брату и так далее. Я потом удивляюсь, откуда у них столько подсказок. Выяснилось, что они каким-то образом смотрят все мои матчи. 

– Казалось, что вы не сможете сыграть в последнем дерби против ЦСКА.
– Иногда меня надо защищать от меня самого, чтобы мне говорили: «Промес, тебе точно нельзя на поле!» Я-то готов выходить даже на одной ноге. А когда ЦСКА у моих дверей, то я буду первым, кто выйдет. Я сказал: «Делайте что угодно, но я должен сыграть». Я сыграл дерьмово, и я это знаю.

– В том матче ещё был под сомнением Зе Луиш.
– Мы тогда друг другу сказали одну и ту же фразу: «Не знаю, как ты, а я точно сыграю». Вместе пошли и выиграли. Победа над ЦСКА – особенное удовольствие.

– Какой соперник для вас принципиальнее – ЦСКА или «Зенит»?
– Одинаково. Но это именно для меня. Для фанатов, наверное, ЦСКА.

– Однажды вы сказали: «Я не проститутка, чтобы переходить из «Спартака» в ЦСКА». Когда только переезжали в Москву, то могли представить, что станете патриотичным к своему клубу? 
– Где-то глубоко в моём сознании это сидит. Куда бы я ни поехал, я буду не просто футболистом. Я хочу делать историю клуба. Я ведь знаю, как давно команда не становилась чемпионом. Мы всей командой приходили в музей «Спартака», когда он открылся. Я видел старые майки и предыдущие трофеи. Хочу, чтобы там была фотография нашей команды с кубком.

«Любимое слово на русском – братуха»

– Учитывая приход Самедова, на какой ещё позиции вы могли бы играть в «Спартаке»?
– С чего вдруг я должен уходить с правого фланга?

– Ммм… Никто не говорит, что вы должны.
– (Cмеётся.) Да я прикалываюсь. Вы так сразу растерялись: «Ммм… Никто не говорит...» Ха-ха. А вообще с такой покупкой у тренера больше вариантов в атаке. Это хорошо. Самедов – отличный футболист. Забил много голов в «Локомотиве». Он сделает нас сильнее, а мы – его. То же самое с приходом Адриано. Футбол – это конкуренция. И я, и Самедов играем справа. За место в составе нужно бороться. А там уже тренер решит, кого ставить на эту позицию.

– Самедов в интервью «Чемпионату» сказал дословно: «Из того, что я видел, Промес в «Спартаке» не играл справа». 
– Вообще я правый полузащитник, но могу действовать и слева, и в центре, и нападающим. В предыдущем клубе я играл 10-го номера и был хорош. Не знаю, кто выиграет конкуренцию за правый фланг, но я счастлив от прихода Самедова. Сильные игроки сделают нашу команду ещё лучше.

– Как правило, вы играете на правом фланге, но бываете и нападающим.
– Если кто-то получает травму, то я иногда становлюсь форвардом. Тренеру нужен был быстрый игрок вроде меня. Хотя играть спиной к воротам – не лучший для меня вариант.

– Каррера в начале сезона ушёл от схемы с тремя защитниками и объяснил это тем, что вам будет удобнее.
– Да, он посчитал так. Убивать мои сильные качества позицией – плохая идея. 

– Вы ему об этом сказали или он сам к этому пришёл?
– Кто я такой, чтобы говорить это? Я – игрок, он – тренер. Я не могу прийти к нему и рассказывать, при какой схеме мне удобнее. Если он спрашивает, то я могу ответить, как мне комфортнее.

– Вы общаетесь с Самедовым?
– Конечно. У него хороший английский. Ну и я не тот человек, с кем тяжело найти общий язык, всё время улыбаюсь.

– Кто ещё из россиян говорит по-английски?
– Макеев, Ребров. Пытается Комбаров. Так же, как я – по-русски.

– Какие у вас любимые слова на русском?
– Это плохие слова, но любимое слово – братуха. Каждое утро я просил моего водителя Олега научить меня новому слову. Он ответил: «Заходи в здание и говори всем: «Как дела?». Мне начали отвечать: «Хорошо, как ты?». А я даже понять не мог, что мне сказали. Водитель объяснил, и я целую неделю ходил и спрашивал: «Как дела?». Потом мне надоело. Попросил Олега дать мне новое слово. Он ответил: «Заходишь и говоришь: «Как дела, братуха?» Я так и сделал. Вы бы видели реакцию! Все сразу «Воу-Воу, Промес – братуха». Я снова – к водителю, мол, почему у всех такая реакция? Олег объяснил, что братуха – это брат, очень дружелюбное обращение. И с тех пор пошло. Говорю всем: «Привет, братуха». Все весело реагируют. Меня тоже стали называть братуха.

«Нельзя во всём винить Аленичева, его уволили из-за нас»

– Как команда восприняла уход Аленичева в начале сезона?
– Это позади. Сейчас у нас Каррера. Что я могу сказать о прошлом? Плохой период, но это уже случилось. К этому не вернёшься. Аленичеву я благодарен за всё, что он сделал и желаю ему всего лучшего. Он наверняка следит за каждым шагом клуба. Аленичев – человек «Спартака». Как Титов и другие его помощники.

– В чём секрет Карреры, который до «Спартака» нигде не был главным тренером, не имел опыта работы вне Италии?
– Я не знаю, что он делает в своей комнате. Не представляю, в чём его секрет. Если бы знал, то стал бы главным тренером. Думаю, он просто хорошо понимает футбол. У него была славная карьера.

– У Аленичева тоже.
– Я их не сравниваю. Два разных человека. Возможно, Аленичеву нужно было где-то пойти на спад, чтобы потом подняться. Так, как это было у меня в своё время. И нельзя во всём винить Аленичева. Да, был плохой период, но это игроки выходят на поле. Из-за нас он был уволен.

– После провального матча с АЕК могли представить, что дальнейший сезон будет складываться настолько удачно?
– Да, конечно. Если не верить, то ничего хорошего и не случится. К тому же Каррера умеет нас мотивировать. Когда он говорит, то это идёт от сердца. Это разговор не игрока с тренером, а футболиста и футболиста. Он один из нас, он чувствует, как мы. Каррера знает, как зажечь во мне огонь. И это важно. Иногда мысли футболиста сбиваются, мол, у этой-то команды мы должны легко выиграть. А Каррера каждый раз заставляет показывать нашу лучшую игру.

– Установки Карреры громкие и эмоциональные? 
– Нет. Он не кричит. У нас общение нормальное, крепкое.

– Насколько важна в «Спартаке» роль тренера Пилипчука?
– Он тактически очень хорош. В перерыве подсказывает многие вещи, где слабые и сильные места соперника. Пилипчук очень уважаем в команде. Он не часто мелькает в прессе, но за закрытыми дверьми он прорабатывает тактику для команды.

– Что он вам советовал?
– К примеру: «У соперника правый защитник не очень быстрый, так что переходи к нему на наш левый фланг». Иногда подсказывает, что лучше остаться в центре поля.

«Я перестал понимать, кто легионер, а кто нет»

– Жано Ананидзе сказал, что легионеры и россияне в «Спартаке» ближе друг к другу, чем-когда либо.
– У нас отличные отношения в команде. Я даже перестал понимать, кто легионер, а кто нет. Когда я с россиянами, то делаю вид, будто отлично говорю по-русски. Когда с бразильцами, то я сразу становлюсь португалоговорящим. Какие вообще могут быть между нами различия? Мы все – «Спартак». Я слышал истории из прошлого и не мог поверить своим ушам. Что это вообще было? У нас ведь одна футболка!

– В 2011 году «Спартак» в Грозном горел 0:2 к перерыву. В раздевалке легионеры подрались с россиянами. Матч закончился со счётом 4:2 в пользу «Спартака».
– Серьёзно? Я определённо за то, чтобы иногда потолкаться (смеётся). Но нельзя забывать про этот герб (показывает на свою футболку). Никогда нельзя думать, что ты важнее команды. Я не очень понимаю разделения на россиян и иностранцев. Мы все – «Спартак». Иначе давайте в России будут играть только россияне, а я – только в Голландии. Так, что ли? Глупость. Я не могу представить себе, чтобы сейчас в «Спартаке» подрались россияне и иностранцы. Мы одна семья. То же самое с фанатами. Мне плевать, откуда они. Если люди болеют за «Спартак» — значит они моя семья.

– Вам приходилось сталкиваться с расизмом?
– Мне лишь что-то в «Инстаграме» писали. Лично никогда не сталкивался. Я, конечно, не могу знать, о чём люди думают, но со мной все хорошо обращаются. Не понимаю, почему говорят, что русские расисты. Да, такие есть, но не все же. В Амстердаме тоже найдутся. Как и в Германии. Этого нельзя отрицать. Я в России счастлив, а расизм, надеюсь, однажды закончится. Мы все одинаковые, все однажды умрём. Я не лучше вас. Однажды и меня не станет.

– «Спартак» не бил ни одного пенальти за 17 матчей.
– Попов больше не ныряет в штрафной (смеётся). Когда придёт время для пенальти, я буду готов. Не могу дождаться этого момента. Насколько понимаю, я первый в списке бьющих. 

– Сколько пенальти «Спартаку» заслуживал в этом сезоне?
– Несколько.

– 17 матчей без пенальти – это просто совпадение?
– Не хочу говорить, что за этим стоит нечто большее. Тем более что мы побеждаем. Пока есть голы, мы не жалуемся. Хотя если нам шесть раз подряд не поставят пенальти, то это уже будет кое-что означать. Пока я не могу сказать, что здесь кроется что-то нечестное.

– Хотя после матча с «Зенитом» вы были весьма злым.
– Не хочу говорить о том судье. Все же видели матч.

– Вы про эпизод с Кришито? 
– Просто что-то делалось неправильно. Всё, что я могу сказать.

– Каррера назвал Ананидзе маленьким Пирло, а Глушакова сравнил с Джеррардом. На кого похожи вы?
– Я даже не знаю. Каррера ничего на этот счёт не говорил?

– Нет.
– Когда я был маленьким, то моим кумиром был Роналдиньо, а сейчас – Неймар.

– Ваши стили игры во многом похожи.
– Да, только у него уровень повыше. Самую малость (смеётся).

– Знакомы с Неймаром лично?
– Нет, но хотел бы. Мне интересно следить за каждым движением этого футболиста. Он играет так, как я хотел бы. Я влюблён в футбол. А человек, любящий эту игру, не может сказать, что Неймар – плохой футболист. Что он делает с защитой!? Ему просто бог даровал талант. Он ведь, как и я, не очень большой и сильный, но его техника восхитительна!

«Окончательно бросил пить с 2017 года»

– В декабре появилась новость, что вы угостили Усейна Болта шампанским в Майами. Это правда?
– Что, простите? Я угостил Болта? Не он меня? Это получается, что я крутой парень или нет? Обязательно пришлите мне ссылку. Мне интересно узнавать новые вещи о себе. Есть ещё какие-нибудь истории? Надо будет поделиться с друзьями. Скажу, что это правда. Якобы я на самом деле угощал Болта (смеётся).

– Часто про вас пишут небылицы?
– У меня есть характер. Со мной всегда что-то случается. Журналисты хотят больше историй обо мне. Выложу что-то в «Инстаграме», и сразу рождается какая-то сплетня. У моего лучшего друга Депая та же самая проблема. Он тоже с характером. Если он что-то сделал, то сразу скандал, Болт, шампанское. Когда у других то же самое – никто не замечает.

– Депай перешёл в «Лион», но было столько разговоров о его трансфере в «Спартак»…
– Я его звал: «Приходи к нам». Могу показать фото, которое ещё никто не видел (показывает кадр, где Промес вручает Депаю футболку «Спартака» с седьмым номером». — Прим. «Чемпионата») Это фото было сделано, когда мы отмечали Рождество у него дома. Депай следит за «Спартаком», потому что я там играю. Он выбрал другую дорогу. Хотя я часто рассказывал, насколько «Спартак» большой клуб: «Посмотри, мы на первом месте, давай к нам» (смеётся).

– Вы часто улыбаетесь. Всегда были таким?
– Поверьте, я бываю грустным. Но люди видят меня в игре. А на поле я, конечно, счастлив. Обожаю футбол. У меня вообще есть все основания быть счастливым. Я здоров, жду третьего ребёнка, занимаюсь любимым делом. Со мной всегда можно общаться и шутить.

– Однажды в будущем вас спросят о периоде России. О чём подумаете первым делом?
– Насколько большая Москва. Люди живут в ней и не понимают, насколько она красивая. Есть негативные моменты, но Москва может предложить тебе всё что угодно. Столица России больше Амстердама. И, возможно, даже лучше, честно. Хотя Амстердам для меня особенное место. Я там знаю каждую улочку. Если меня спросят о периоде в Москве, то первым делом вспомню огни города, которые видны из моего окна на 35-м этаже «Москва-Сити». О моей жизни в Москве можно снимать отдельный фильм.

– В России вас уже угощали водкой?
– Я вообще не пью алкоголь. Окончательно бросил его с 2017 года. 

– Как пришли к такому решению?
– Просто хотел стать лучше. Иногда мог выпить на вечеринке, и на утро болела голова. Мне это не нужно. После моей карьеры у меня будет достаточно времени, чтобы выпивать.

«Ходил в баню с Глушаковым. Через 10 минут сказал: всё, больше не могу»

– Недавно вы ходили с Глушаковым в баню. Понравилось?
– Да, очень круто. Глушаков, конечно, сумасшедший. Вы же видели его лицо. Улыбается постоянно, как я. Именно он показал мне баню. Необычный опыт для парня из Амстердама.

– Сколько вы пробыли в бане?
– 10-15 минут, не больше. Я не знаю, как вы это делаете. Я сидел вместе с Макеевым и говорил ему: «Всё, я больше не могу». Он мне отвечал: «Сиди, пока рано».

– Глушакову подходит быть капитаном?
– Когда я пришёл, то повязка была у Артёма Реброва. Он опытный и спокойный человек – хороший капитан. Но в начале этого сезона было голосование. Я был за Глушакова. Он тоже россиянин, играет в сборной. С повязкой он положил несколько сумасшедших мячей в ворота. 

– Ребров признался в интервью «Чемпионату», что капитанство в «Спартаке» на него давило психологически, да и с судьями ему было неудобно говорить.
– Все остались довольны случившимся. В моих глазах Глушаков – отличный капитан.

– В прошлом сезоне вы были безусловно ключевым игроком «Спартака». В этом сезоне у команды несколько лидеров. Как вам удобнее?
– Пускай их будет несколько. Значит, на мне будут меньше фокусироваться, и я смогу это использовать.

– Вы самый дорогой игрок «Спартака» по версии Transfermarkt — 18 млн евро. Считаете себя лучшим футболистом РФПЛ?
– В лиге полно хороших игроков. Я всех уважаю. Они мои коллеги – как я могу ставить себя выше? Нет, я не буду назвать себя лучшим. Я – один из лучших.