Мартин Иранек: Вернусь в Чехию с русской женой

Чешский защитник «Спартака» Мартин Иранек: на поле злой, жесткий, бескомпромиссный, в жизни – обаятельный и миролюбивый. В последнем матче с «Томью», не желая уступать в борьбе за мяч, даже голову в кровь разбил. Шрам останется на всю жизнь. А еще Мартин сохраняет нейтралитет в непростых отношениях внутри команды.

Как ему это удается?

ДО СВАДЬБЫ ЗАЖИВЕТ

Встретившись с Иранеком после вечерней тренировки, я невольно вздрогнул: лоб моего собеседника был «украшен» кровяным рубцом в обрамлении гематомы, из кожи торчали черные нитки. Все это печальные напоминания о верховой дуэли с бывшим одноклубником, а ныне игроком «Томи» Тарасовым. Впрочем, сейчас за Иранека можно уже не волноваться. Швы сняли, защитник полностью готов к матчу с «Химками».

— С Тарасовым по-дурацки получилось, — досадует Иранек. – Лбами столкнулись, а до мяча не достали. Видимо, этот шрам на всю жизнь останется. Между прочим, первачок! Как назло, он проходит по самой середине лба. Какую прическу ни придумай, а не спрячешь. Ну да ладно…

— В России в таких случаях говорят: «Шрамы украшают мужчину».

— Не только в России – в Чехии то же выражение. А мне еще такое нравится: «До свадьбы заживет».

— Арбитры издергались: всю игру по вашему лицу стекала кровь, что по правилам недопустимо. По какой причине отказались от замены? К чему геройство?

— С геройством вы преувеличиваете. В первые секунды после столкновения я действительно соображал не очень. Но в себя пришел очень быстро, значит, сотрясения мозга нет. Состояние в тот момент было хорошее. Правда, кругом много крови, и она прямо в глаза заливается. Титов, знаю, сигнализировал на скамейку: мол, срочно готовьте замену. Это Егор был под впечатлением от кровавой сцены. Я же не жаловался. Слишком много в прошлом сезоне пропустил из-за травм, чтобы опять уйти с поля.

— Тема травматизма в «Спартаке» уже набила оскомину – в лазарете побывали все, кроме тренеров и персонала. Чем вы объясняете нескончаемые травмы?

— Могу только гадать. Возможно, виной всему стечение обстоятельств. Или синтетика. Пример Калиниченко показателен – он сломался в «Лужниках». Одно дело просто бегать по синтетике, мягкой и пушистой, другое – резко тормозить, срываться с места. Нагрузка запредельная, а суставы, колено не из железа сделаны.

— Знаю, руководство клуба строго спрашивает за травмированных с тренеров и медиков.

— Скажу одно: мы готовимся к матчам и восстанавливаемся после них по науке.

— Что вас беспокоило почти весь прошлый сезон?

— Ахиллы. Полгода терпел боль. Играл на уколах и таблетках. А потом ахиллы так заныли, что терпеть стало невыносимо, и мне назначили операцию. Домашний матч с «Зенитом» летом стал последним. Операция прошла нормально. Но я, видимо, поторопился с выходом на поле. При первых же серьезных нагрузках началось воспаление. Я даже ходил с трудом, чего уж говорить о беговых упражнениях. Потом опять что-то заболело. В общем, прошлый сезон для меня вышел мучительным. В чемпионате провел всего 11 матчей.

— Приходилось слышать: Иранеку противопоказана синтетика, поэтому «Спартак» ищет на него покупателя...

— Глупости. У меня нет никаких противопоказаний. Вариант с уходом ни разу не обсуждался. Когда журналисты спросили Черчесова о возможности продажи, он вместо ответа ко мне повернулся: «Мартин, подвинься, пожалуйста, ко мне поближе». Забавно получилось.

«СТРАШНИ» – ЗНАЧИТ УЖАС!

— В Праге перед матчем со «Спартой» произошел прелюбопытный случай: Черчесов привел вас на пресс-конференцию, зная наперед, что вы проведете игру на трибуне. Что это за трюк?

— Тем самым тренер хотел показать: Иранек в команде. А еще он хотел сделать приятный сюрприз чешским журналистам. Им пообщаться с соотечественником все же интереснее, чем с русским.

— Помните, что произошло в перерыве матча на гостевых секторах?

— Страшни! – Иранек непроизвольно переходит на чешский. – То есть ужас. Я очень испугался. До сих пор не могу понять, что побудило полицию стрелять в наших болельщиков оглушающими гранатами. Драка, крики, беготня, выстрелы! Да, возможно, имела место какая-то провокация, но разве можно так с людьми обращаться?! Это было некрасиво, как пражанин говорю.

— Часто ли у вас выскакивает это слово — «страшни»?

— Случается. В последнее время невозможно стало ездить на тренировки в Тарасовку. Ярославское шоссе стоит намертво в обе стороны. Все едут в объезд по Осташковскому, а оно узкое и теперь тоже стоит. Мне это уже порядком надоело. Кстати, из-за загруженности дорог наш автобус не смог вовремя прибыть на матч с «Томью». Выехали заблаговременно, свернули на Дмитровское шоссе, а оно тоже забаррикадировано! Страшни!

— Экс-нападающий «Спартака» Кавенаги, вспоминая о российском этапе карьеры, одной из причин плохой игры назвал… пробки.

— Вас это удивляет? Меня – ничуть. И теперь меня водитель на тренировки возит. Пока самостоятельно доберешься до базы через пробки, сил не остается.

«СПАРТАК» – ЖЕРТВА ПОПУЛЯРНОСТИ

— Случалось ли, что вы не проходили в состав «Спартака» по конкуренции?

— Не припоминаю такого. Здоровье подводило, но в конкуренции я не уступал.

А со всеми тренерами – Скалой, Старковым, Федотовым, Черчесовым – находил или нахожу общий язык. Все они очень разные. Когда выиграли в 2005-м серебро со Старковым, настроение в команде было сказочным. То серебро стало настоящим сюрпризом, праздником. Жаль, что совместная работа со Старковым и другими наставниками завершалась на минорной ноте. Но у каждого специалиста помимо сильных сторон есть и слабые…

— Не покидает ощущение, что Старкова и Федотова из команды изгоняли игроки, а не руководство клуба. Безвольные матчи, нелицеприятные отзывы о тренере… Это называется выдавливание!

— Вы не правы! В основе всего наши профессиональные обязанности. От нас, игроков, требуется результат. Нам по большому счету все равно, кто возглавляет команду. Есть должности, профессиональные отношения, стремление игроков пробиться в основу и достичь результата. Как видите, все просто. Но вокруг команды много эмоций и выдумок одна глупее другой.

— Хотите сказать, в «Спартаке» не было интриг, направленных против тренеров?

— Мне об этом ничего неизвестно. Мне вообще кажется, что вокруг «Спартака» много преувеличений. Любое увольнение или переход игрока преподносится как драма. А причина этого одна — популярность «Спартака».

— Тем не менее в минувшее межсезонье со скандалом ушли Торбинский, Ребко, Ковалевски… По-вашему, опять лишь популярность виновата?

— Трудный вопрос. Я доподлинно не знаю, что это было — крик души или банальная обида.

— Фернандо Кавенаги сказал мне недавно, что все легионеры «Спартака» на капитанских выборах голосуют за Моцарта, игнорируя кандидатуру Титова. Правда?

— Откуда Фернандо знать, как голосовал я? В прошлом году, когда были выборы, я написал на бумажке фамилии Титова и Калиниченко. Позвольте не уточнять, кого из них я хотел видеть капитаном, а кого «вице».

— Войцех Ковалевски утверждает, что те выборы были подтасованы. И что на самом деле капитаном избрали не Титова, а Калиниченко.

— Для меня выборы – формальность, поэтому тот день я вспоминаю с трудом. Вроде бы так дело было: каждый взял листок бумаги и написал две фамилии — капитана и вице-капитана. Долго не думали: отдали бумажки и разошлись по своим делам. Не знаю, правду говорит Ковалевски или нет. Да и, если честно, истина в этом вопросе меня мало интересует. Я из тех людей, которые скептически относятся к выборам. Если не в футболе, то в большой политике уж точно без нас договорятся.

«ХИМКИ» ОПАСНЫ ВДВОЙНЕ

— Однажды и у вас оказывалась капитанская повязка. 0:3 в минувшем сезоне от «Химок», помните?

— Жуткий матч. Повязка мне досталась из-за дисквалификации Титова и травмы Калиниченко. После игры нас обвиняли в слабохарактерности, но, поверьте, мы делали все что могли. Оправдываться спустя почти год глупо, но на стадионе «Родина» очень трудно играть. Поле узкое, маленькое. К тому же мы находились в неважной форме, ничего не получалось. Я был с повязкой на рукаве, но мне было стыдно как никогда.

— Значит, грезите реваншем в субботу?

— Разумеется. «Химки» крайне неудачно стартовали, и для нас это очевидный минус. Как в России говорят, раненый зверь опасен вдвойне.

— Не собирается ли главный тренер сборной Чехии Карел Брюкнер посмотреть химкинский матч по спутниковой тарелке?

— Рискну предположить, что собирается. Тренеры сборной регулярно просматривают матчи российского чемпионата. Брюкнер знает, как я хочу поехать на Евро. И я верю, что шансы есть. Однако о моей стопроцентной готовности говорить рано, так как я только начал играть.

— У вас с Брюкнером налажен контакт?

— Да. Но последний раз общались давно, месяца три назад.

— На чемпионате мира в Германии вы не провели ни минуты, хотя наигрывались в отборочном цикле. Расскажите, что тогда случилось.

— До сих пор не знаю. Обидно было, не ожидал такого. Брюкнер в Германии ничего мне не объяснял.

— Может, ваш шанс в отставке Брюкнера после Евро?

— Я всегда говорил: Брюкнер объективен, и он – мой тренер. Помню, отлично ладили с ним еще во времена работы в «молодежке». Чтобы играть, надо просто доказать необходимость… В самом деле, после Евро Брюкнер уйдет. Но это только со стороны он кажется стариком. В работе он преображается: тренировки интересные, у него постоянно рождаются свежие тактические идеи. Но футбольная теория требует: кем бы ни был главный тренер сборной, необходима ротация.

Я МОГ ОКАЗАТЬСЯ НА МЕСТЕ ШИРЛА

— Почему вы и многие ваши партнеры покидают «Лужники» через черный ход, а не через смешанную зону? Это же нарушение регламента!

— Мне никто об этом не говорил. Спасибо, буду знать. Поверьте, не имею ничего против журналистов. Но после матчей ко мне нечасто обращаются за интервью. Поэтому я иду от раздевалки к машине через ближайшую дверь – так быстрее.

— Куда вы отправляетесь после матчей? Развлекаться?

— В последнее время у меня много дел и забот, можно сказать, семейных. Не успеваю я с друзьями встречаться.

— Кажется, вы похудели за последний год…

— Рабочий вес – 90—92 кило. Раньше доходило до 95. Для футболиста это прилично. Говорят, у меня кость тяжелая. Ну и мышцы развитые.

— Вы, как я знаю, уникальный чех. Не признаете пива.

— Это правда. Предпочитаю вино. Но обычно обхожусь без алкоголя. Иногда выбираюсь в один ресторан на Тверской. Там неплохо делают мое любимое блюдо, «свичкова на сметане» называется.

— Выиграй чемпионство «Спартак», как бы его отметили?

— Это во многом зависит от компании, которая соберется. Знаю, как обрадовался победе в чемпионате мой соотечественник Радек Ширл из «Зенита». Человек весело выпивал с друзьями, до самого утра не мог успокоиться. Эх, это золото могло быть нашим, а вместо Ширла мог веселиться я...

АНЯ ВЛЮБЛЕНА В ПРАГУ

— Знаю, ваша новая подруга – русская.

— Что значит — новая? Мы с Аней почти полтора года вместе.

— Чем занимается Анна?

— Солирует в группе «Королева». У нее это здорово получается, я в восторге. Не зря Аня с детства занималась танцами и вокалом. Правда, жизнь у нее нелегкая. Могут в любой момент позвонить и отправить на гастроли или на съемки клипа.

— Почему группа «Королева» каждый год выступает на церемонии награждения «Спартака»? Ваша протекция?

— Если у меня спрашивают, не желает ли группа «Королева» выступить для «Спартака», я никогда не отвечаю отказом.

— На днях руководство «Спартака» упразднило клубный гимн…

— Как?! Узнал об этом от вас.

— Предложите Анне написать новый гимн в соавторстве – ваши имена впишут в историю «Спартака» золотыми буквами.

— Не знаю, как Анна, а я — пас. Лучше помогу «Спартаку» на поле.

— Когда ждать вашей свадьбы?

— Не торопите. Я бы хотел провести бракосочетание в Чехии. Не хочу я с вашими загсами связываться, визовых хлопот хватает. Хочу, чтобы супруга взяла мою фамилию. Была Анна Демченко, станет Анна Иранек. Правда, звучит?

— Где собираетесь свить семейное гнездышко?

— Не стану загадывать. Скажу лишь, что в Москве страшно дорогая жизнь. Взять хотя бы цены на недвижимость. Это же какое-то безумие! Я тут недавно сравнивал предложения в Праге и в Москве. Так вот, хозяин московской малогабаритки просит ту же сумму, за которую в Праге можно купить дом площадью 350 кв. метров со всеми удобствами на участке в 15 соток. Как вы думаете, что бы я выбрал?

— Думаю, не Москву.

— Правильно. Когда мы приезжаем с Аней в Прагу, у нее глаза горят. Она влюблена в этот город...