Денис Бояринцев: От отчаяния «плюнул». В «девятку»!

ДЕНИС БОЯРИНЦЕВ. У него теперь другой статус – летом 36-летний Бояринцев стал главным тренером молодежной команды «Торпедо», а с осени работает там же помощником у Валерия Петракова. Чем не повод напроситься на беседу? Интересно же узнать, изменился ли он или остался таким, каким мы его запомнили в игре – ярким, страстным и заряженным на борьбу.

 

«НЕ ВЫСТАВЛЯЙТЕ ФУТБОЛИСТОВ ДУРАКАМИ»

– С июня тренируете. Освоились?

– Сначала трудновато было, остался совсем один – Михаил Белов ушел в основу. Мы вдвоем с администратором, а народу на просмотре много. Как сделать тренировку на 30 человек? Потом достал какой-то конспектик, чего-то вспомнил... Когда играл, записывал почти за всеми: Старковым, Федотовым, Черчесовым, Карпиным.

– Были варианты еще поиграть?

– Я должен был до зимы оставаться играющим тренером. Силы и желание играть еще были.

– И когда решилось, что заканчиваете?

– Когда ушел Александр Бородюк, а Белов перешел в основную команду помогать Николаю Савичеву. Предложили стать главным тренером «молодежки», и тут уже получалось без вариантов – надо было заканчивать играть. Согласился – нечасто появляется возможность сразу перейти к тренерской работе.

– От других кубов предложений не было?

– Были звонки из команд ФНЛ, второй лиги, но туда идти не захотел. В моем-то возрасте...

– В начале тренерской работы высыпаться удавалось?

– Куда там! Супруга была в положении плюс маленький ребенок – полгодика всего. Дома ничего не успевал. Поужинал, с ребенком чуть поиграл – и спать.

– Известный постулат: «Чтобы стать тренером, нужно убить в себе игрока». Вы убили?

– Часто слышу эту фразу, но пока не могу понять весь ее смысл. Имеется в виду, наверное, что нужно с другой стороны смотреть на футбол, перестраиваться. Думаю,  я никогда не смогу убить в себе игрока. Когда работал главным тренером, старшие товарищи по тренерскому цеху говорили, что неправильно учавствовать в упражнениях, надо смотреть тренировки со стороны. Сейчас в «молодежке» главный – Валерий Юрьевич Петраков, и мне в этом плане полегче стало. Если в каком-то упражнении не хватает игрока, участвую.

– Что самое сложное в тренерской профессии?

– Сказать ребятам, которые приехали на просмотр: «Ты не подходишь, спасибо, до свидания». Для «молодежки» набирали состав, многим пришлось отказывать, это сложно. Надо занимать жесткую позицию, «резать мясо». Я же стараюсь объяснить, найти человеческий подход. Но все равно наверняка были обиды. Понимаю игроков, я за свою карьеру ни разу не слышал: «Ты не нужен».

– А когда вас не взяли на чемпионат Европы-2004?

– Это другое. Для меня счастьем было просто побыть в сборной, потренироваться... Поэтому никакой обиды на Георгия Александровича Ярцева не было.

– Учитесь?

– Поступил на категорию В. В феврале будет сессия. Самое интересное, что учусь с двумя ребятами, с кем играл еще в Новотроицке: Максимом Герасиным и Русланом Узаковым.

– Многие яркие игроки, становясь тренерами, меняются. Напускают на себя солидность, сдержанность. Никаких острот в высказываниях. Пример – Сергей Овчинников. Вы тоже начинаете сор-тировать, что можно говорить, а что нельзя?

– Это с опытом приходит. Однажды дал интервью, потом читаю – написано не моими словами. Звоню журналисту, он мне: «Нас читает 50 процентов пэтэушников, им так будет интересней».  Говорю: «Подожди. Это молодежный сленг. Люди подумают, что Бояринцев – недалекий человек. А я себя отношу  к другим 50 процентам!». Совет всем журналистам – давайте писать так, как есть, и не выставлять футболистов дураками.

– Может такое случиться, что скажете: «Не даю интервью»?

– Всякое может быть. Порой тренеры закрываются, когда команда проигрывает и ее поливают грязью. Иногда хочется выйти из раздевалки и быстрей все забыть, уехать и закрыться.

– 1:7 от Португалии? 0:3 – «Рубин» – «Рапид»?

– После «Рапида» из раздевалки вообще выходить не хотелось. Да и после 1:7 тоже…

«БЕРДЫЕВ ПОСОВЕТОВАЛ СХОДИТЬ В ЦЕРКОВЬ»

– Как к вам игроки обращаются?

– Денис Константинович. Сначала резало слух. Молодежь-то – понятно, а потом ребята из основной команды, с кем недавно играл, стали травить.

– Каким тренером лучше быть: демократом или диктатором?

– Сильный вопрос. Я много  об этом думал. Ребятам 17–20 лет, возраст не самый простой. Первое время они на поле столько друг другу претензий высказывали! Вот я и решал – то ли жестко прерывать, то ли найти более гибкий подход? Выбрал второе.

– А если на шею сядут?

– Было такое опасение. Но мне удалось создать прекрасный коллектив. Когда в Уфе забили первый гол, вся команда подбежала ко мне поздравить с рождением дочки. Обнимались, люльку качали. Да, может, я не смог дать нужного результата, но как тренер вошел во вкус – и отдавать команду не хотелось. С другой стороны – поработать с таким опытным специалистом, как Петраков, – огромный плюс.

– Если вошли во вкус – от чего главный кайф ловите?

– Когда получается то,  над чем работаем. Начали неудачно, но потом обыграли «Зенит» – и это было как глоток свежего воздуха. Потом две необязательные ничьи, потом провалились – три матча подряд проиграли... Но я понимал, в чем проблемы, работал над их решением.

– Жесткие методы использовали?

– У нас появилась «черная касса» за опоздания, за нарушения дисциплины. Жестким нужно быть, но только в определенные моменты, не все же время диктаторствовать.

– Разве Курбан Бердыев – не диктатор?

– Для кого-то – да, но я не считаю его таким. Курбан Бекиевич меня всего два раза на ковер вызывал.

– Когда вы на машине перевернулись?

– Нет, тогда он сказал: «Сходи в церковь, свечки поставь за то, что все хорошо завершилось и жив остался». А через три дня я два своих первых гола в премьер-лиге забил и две голевые отдал. 5:0 у «Ростова» выиграли.

«КОМУ-ТО НУЖЕН КНУТ, А КОМУ – КНУТИЩЕ»

– Кто самый жесткий тренер из тех, с кем довелось работать?

– Не помню, чтобы ко мне кто-то жестко относился.  А самый требовательный – Станислав Саламович. Но не жесткий.

– Про Владимира Федотова вы говорили, что он чересчур добрый.

– Может, эти слова в его адрес были неправильными.

– В том интервью, где вы это говорили, читалась обида на Федотова.

– Нет. У Григорича же в «Спартаке» многое получалось. Это уже не доброта, а нормальное отношение к коллективу, к ребятам.

– Доброму тренеру сложно?

– Когда у тебя двадцать душ и все с разным характером, кому-то нужен кнут, а кому-то – кнутище. А кому и пряник. В этом плане мне Старков нравился. Он любил команду на базе собрать с женами, с детьми. В Тарасовке был такой закуток с шашлычницей.

– Нам кажется, что вы не сможете быть жестким тренером.

– Это вы меня в работе не видели!

– Вы же по характеру нежесткий.

– Это да. Есть моменты, когда хочется накричать на игрока. Но я не имею права унижать его словами. Можно в шутку: «Коряга, пробил не туда». Но не в жесткой форме. Я не имею права обзывать ребят, кричать на них матом. Это неметодично и неправильно.

– Дмитрий Аленичев говорил нам, что на тренировках никогда не матерится. А вы?

– Бывает, но не на кого-то,  а так – в сердцах.

– Апельсин, как Валерий Газзаев, можете выжать? ЦСКА проиграл «Парме», он зашел в раздевалку, молча взял два апельсина и выжал их руками на пол.

– Зато стресс снял, легче стало. Заодно ребята свежевыжатый сок попили. Апельсин я не выжимал, но, когда играл, видел, как по раздевалке сумки летали, бутылки.

– Кто на вашей памяти самый эмоциональный тренер?

– Карпин.

– Динияр Билялетдинов недавно сказал – перед Карпиным все должны были лебезить.

– Не знаю, сложно комментировать. Были некоторые ситуации, но чего-то из ряда вон я не помню.

– Хорошо – что запомнилось от работы с Карпиным в 2009 году?

– Они с Ледяховым в таком порядке были, что хоть сейчас заявляй. А Лаудруп – тот вообще! Мог точной передачей метров на 50 своего найти. Видение поля – обалденное! Такие ходы находил, что невозможно описать.

– Когда Петраков пришел в «Торпедо», были  мысли – сработаетесь, нет?

– Мы пообщались, и я сразу почувствовал, что все нормально, буду помогать, набираться опыта.

– Проблемы «Торпедо» с фанатами переживаете?

– Есть определенное недопонимание. Сложная тема, у каждого своя правда. Руководству и активу болельщиков нужно найти контакт.

– Вы тепло пообщались с фанатами после выхода «Торпедо» в премьер-лигу, позвали их в ресторан.

– Нет, это они сами пришли нас поблагодарить. В Самаре было. Пообщались в неформальной обстановке. Все нормальные ребята, у меня со всеми хорошие отношения.

«ЗНАРОК ЗАШЕЛ: «РЕБЯТА, БАТЮ НЕ ПОДВЕДИТЕ!»

– Раньше говорили, что, когда будете заканчивать, с удовольствием поедете на пару сезонов в... Новотроицк.

– Давно это было. Тогда я не знал, как все сложится, сейчас вряд ли бы поехал. Мне в Новотроицке нравилось. Может, потому, что это моя первая серьезная команда. Там пришли первые успехи, трофеи.

– У кого были самые тяжелые сборы?

– У Валерия Знарка (отец главного тренера сборной России по хоккею Олега Знарка. – Прим. ред.) в «Носте». Это что-то с чем-то! Обязательно первый сбор в Новотроицке, по заснеженным холмам на базе.

– В минус 15–20?

– Может, и холоднее было, морозяки там хорошие.Помню, сидели мы на сборе недели две, «физику» закладывали, а потом поехали в Турцию. Когда на соседнем поле увидели тренировку нижегородского «Локомотива», подумалось: «Е-мое, как же хорошо, что мы в Новотроицке закладываемся, а не здесь!». Ребята из «Локо» в плюс 25 в болоньках круги наяривали. И мы такие рядом – в трусишках, в маечках. И занятия с мячом.

Случай вспомнил. Приехал парень на просмотр, кажется, из Питера. Побежали двенадцать по триста, снег – чуть ниже колена. Где-то на седьмом рывке он упал в сугроб, обед пошел наружу. Вечером сидим в холле у телевизора, он с сумкой идет. «Ты куда?» – «Нет, ребят, не моя команда».

– Знарок – жесткий человек? Легендарная история, как они в Риге с сыном против бандитов дрались.

– Оба духовитые. Сын однажды приехал в Питер – мы на Кирова играли. Зашел в раздевалку: «Ребята, батю сегодня не подведите!». Настоящие русские мужики, суровые духом. Но опять же не без юмора. Знарок- старший мог так пошутить, что мы потом минут пять собирались.

– Самое тяжелое упражнение в карьере – в «Носте»?

– Да, два теста Купера с паузой в пять минут. Один-то тяжело выдержать, а там еще и по снегу. Это сейчас все по науке расписывают. А тогда готовились четыре месяца, чтобы поиграть три с половиной. Вторая лига!

– Сейчас есть такие тренеры?

– Нет, сейчас индивидуальный подход к игроку. Оскар Гарсия в «Спартаке» интересно работал. Команда выходит из отпуска, бип-тест. Каждому пульсометр, высчитывается индивидуальный пульс. Сходишь с дистанции, когда уже не можешь бежать. Бежишь, пока не упадешь.

– Падали?

– Я – нет, но было тяжеловато.

ГРУППА ВЕЛЛИТОНА И КАРИОКИ

– Говорят, в «Спартаке» кто-то в отпуске такую штуку собаке приклеивал.

– Байка. Высчитывается индивидуальный пульс, на котором ты работаешь первый сбор. Команда разбивается на три-четыре группы. Каждый бежит в своем режиме. Если человек не готов, он будет переведен в четвертую группу. Так и говорят: «Петров, у тебя пульс завышенный, уходи на группу меньше».

– Петрову стыдно?

– Наоборот, лафа! В «Спартаке» это была группа Веллитона, Кариоки... Я их никогда в первой группе не видел, постоянно в четвертой. Мы их круга на три обгоняли...

Сам я от природы выносливый. В Новотроицке травили: «В конце сезона твою бровку менять надо – всю вытоптал. Когда тебя продавать будут?». А недавно на тренировке Петраков сказал, что на обоих флангах без проблем мог бы сыграть только Бояринцев. Приятно.

– 36 лет на поле ощущались?

– Увы. Вес набрал и никак не мог сбросить, до пяти лишних килограммов доходило. Скорость, может, и не падала, но выносливости не хватало.

– Самое необычное упражнение в карьере.

– Тони Берецки в «Спартаке» запомнился специфической работой по физподготовке. Потом болели такие мышцы, о существовании которых даже не знал.

– Расскажите про самую памятную установку.

– Самую короткую вспомнил. Мы знали, что все против нас, и судейство тоже. Тренер – на эмоциях, понимал, что будет очень тяжело. Стоит, листочек в руках – готовится. А потом вдруг смял его: «Либо х… пополам, либо п… вдребезги!». Состав назвал – и пошли.

А самая смешная была у Федотова. Играли против «Амкара». Называет состав соперника: «В обороне у них Сираков, Попов, Дринчич». Мы со стульев попадали, на этом установка закончилась.

– Готовитесь к установкам?

– Безусловно. Иногда смотришь на ребят – заряжены. А бывает – ха-ха, хи-хи, телефоны достали. Вот тут я могу жестко сказать!

– Когда игроком были, на штрафы попадали?

– Случалось. За опоздание в Тарасовку – там пробки ломовые. При Карпине минута опоздания – 20 долларов. Бывало, ребята на час опаздывали. В конце недели накапливалась хорошая сумма, могли с женами в ресторан пойти.

У нас, в торпедовской «молодежке», ребята с улыбкой деньги в кассу несут. Штрафы же не только дисциплинарные бывают. Между ног вратарю забили – с вратаря причитается. Всегда можно кого-то в «квадрат» поставить. 8 на 2, 9 на 2, если мяч между ног прокинули – 100 рублей.

– С кем у вас был самый тяжелый «квадрат»?

– Парфеша, Титов, Калиниченко, Аленичев, Ковтун. Завозили! Я в итоге просто встал: «Ребят, давайте в одно касание. Хватит в два, невозможно отнять!». К мячу не подберешься, все под дальнюю ногу...

«СТАРКОВА НЕ ПЛАВИЛИ»

– Самое непонятное по отношению к вам тренерское решение.

– В «Спартаке» забивал голы, выходя на замену. Казалось бы, этим зарабатывал себе место в составе. Но объявляют основу – меня нет. Или в следующей игре не забил, не сделал чего-то – опять на лавку.

– Как себя игроку в такой ситуации вести?

– Я молчал и работал. Есть тренер, он так видит. Обид не было. Было определенное непонимание. Пашешь, работаешь, забиваешь, приносишь команде очки... Дайте уже спокойно поиграть! Но сейчас я на некоторые вещи по-другому смотрю, стал больше понимать. Хорошо и правильно, когда играет сильнейший. Но, увы, так бывает не всегда.

– Если вам руководство скажет: надо поставить в состав такого-то футболиста, он дорогой, за него заплатили.

– Я такое видел, когда был игроком. Да, это несправедливо, но тренер в данной ситуации – заложник. Я пока не знаю, как буду себя вести. Будет ситуация – решу.

– Вы один из немногих, кто позитивно оценивает работу в «Спартаке» Старкова.

– Во-первых, если бы не Старков, я, может, и не заиграл бы в «Спартаке» – это он хотел крылатые фланги. Во-вторых, Юрий Первак (бывший гендиректор красно-белых. – Прим. ред.) собрал сильных ребят. Видич, Иранек, Ковач, Погатец. Не помню, чтобы за последние годы в «Спартаке» были футболисты такого уровня. Я к Петровичу очень хорошо отношусь.

– Что Старкова подкосило? Демарш Аленичева?

– Все в целом. Серия неудачная пошла, игры три-четыре. А в последнем матче – 3:0 вели у «Москвы», закончили 3:3...

– Помощник Старкова Клесов собирал на всех компромат и даже обнюхивал игроков – не выпил ли кто?

– Безусловно, солдатский подход. Александр Петрович более человечный, что ли.

– Ходили слухи, что 3:3 с «Москвой» – это команда Старкова плавила.

– Полностью не согласен! Никто никого не плавил – это точно. Ни разу в моей карьере не было такого, чтобы игроки от тренера избавлялись.

– А странные матчи? Бывало?

– По первой и второй лиге, но со стопроцентной уверенностью утверждать не могу. Просто когда знаешь силу футболистов и что ниже определенного уровня они опуститься не могут. .. А тут смотришь – ну, вообще! Слов нет.

– Кержаков, прощаясь со Спаллетти, назвал его двуличным человеком. У вас такие тренеры в карьере были? В глаза говорит одно, а за спиной – другое.

– Да это постоянно происходит, сплошь и рядом! Тренер тебе говорит: «Давай работай, молодец, я в тебя верю», а потом через третьи руки узнаешь, что у него совсем другое мнение: «Достал!». С одной стороны, получается, что ты ему в команде не нужен, он тебя практически на трансфер выставил, а с другой: «Давай, давай, мы с тобой». Не понимаю таких людей.

«С ВИДИЧЕМ ТРИ МЕСЯЦА НЕ РАЗГОВАРИВАЛИ»

– Самый памятный гол в карьере – с Нальчиком?

– После операции на замену вышел. Накануне за дубль забил. Эмоции – сумасшедшие! В том матче еще Кавенаги пенальти не забил. Я уже загрустил на лавке: «Ну раз не зовут...». Даже не разминался. А потом вышел, три раза мяч потерял. И от отчаяния «плюнул» – в «девятку»! Побежал – сам направо, майка налево. Лучший гол 2006 года!

– Счастливых голов, забитых в самых концовках дальними ударами, у вас несколько. Как получалось?

– Это от большой жажды играть, завоевать место в составе, доказать. Целился ли? Надо быть честным – бьешь в сторону ворот, а там мяч найдет дорогу. Когда до «рамки» метров 15–20, еще можно на технику исполнить, а когда дальше 25 – тут уже не выцеливаешь, бьешь наудачу.

– Такой мощный удар от природы или натренировали?

– Тренировал и много. Еще с «Рубина», Бекиевич иногда с поля выгонял. Потом в «Спартаке» с Максом Калиной сколько раз после тренировок оставались! В чем была прелесть советской школы? Преемственность поколений! С тобой не только тренер возился, но и ветераны. Олег Синелобов, помню, в Новотроицке, в Казани – Олег Нечаев: «Молодой, куда пошел? Мячи взял – работай!». Сейчас этого не осталось. Смотришь на «Спартак», а кто там сейчас из матерых? Чем мне, кстати, ЦСКА импонирует, у них российский костяк уже сколько лет держится: Серега Игнашевич, братья Березуцкие, Акинфеев... Многие клубы это потеряли. От «стариков» после 30 хотят избавиться.

– Кавенаги не заиграл в «Спартаке» – в чем была проблема самого дорогого игрока в клубной истории?

– Видно было, что у него лишний вес. Его надо было, как я сейчас понимаю, «выбежать». 20 минут на пульсе 140, чтобы сжег свою жировую. Наверное, опытные тренеры это видели. Но футболист куплен за такие деньги, игрок сборной Аргентины, скажет: «Зачем мне работать?».

– Ваши слова: «Я не люблю кулаками размахивать. Но если кто-то на тренировке выводит из себя, жестким подкатом ставлю на место».

– Это когда пошла первая волна легионеров, в «Рубине» еще. Южноамериканцы, если им пас не отдаешь, ручки вскидывали. Это немножко раздражало.

– Но вы и с другом – Алексеем Зуевым на тренировках зарубались.

– Да с Лехой – это ерунда! Дружеские зарубы.

– А какая самая недружеская?

– Да много ярких воспоминаний. Не хочу ворошить. Курбан Бекиевич мог для профилактики и по кружочку запустить. Чтобы я не распоясывался.

– А что бесило в легионерах «Рубина»?

– Чувствовалось особое к ним отношение. Это заводило, задевало. Мы тут пуд соли скушали, вышли в премьер-лигу, продолжаем пахать, а они на все готовое приехали. И дело даже не в зарплатах, на это я вообще никогда не смотрел.

– Получается, по жизни вы добрый, но на поле никому ничего не прощали.

– По-спортивному злой, да. Но без этого бы ничего не добился.

– Знаем историю – с Видичем в «Спартаке» схлестнулись.

– Три месяца потом не разговаривали. Но когда он уходил, хорошо расстались.

– Есть мнение, что он в России играл процентов на пятьдесят от того, что мог.

– Мне тоже казалось, что в знаменитом спартаковском квадрате «5 на 5» на четверть поля, где каждый играет с каждым, он очень быстро «умирал». «Физухи» не хватало. Помню, когда Видич уехал в «Манчестер Юнайтед», мы чуть ли не всей командой его матчи смотрели. Видно было, что на первых порах ему тяжеловато, но потом сумасшедшую форму набрал.

«ЗАЧЕМ ЭМЕРИ СТОЛЬКО БЕГАЕТ?»

– Взаимоотношения Бояринцева с судьями. После перехода к тренерской работе что-то изменилось?

– Я вам так скажу – уровень судейства падает. Не только в премьер-лиге, в молодежном первенстве тоже.

– Сергей Павлов в интервью «ССФ» рассказывал: «Пока судья ко мне бежит, я ему успеваю объяснить, кто он, что делает на поле и зачем».

– Старая школа! Ничего лучшего, чем было в Советском Союзе, еще не придумали. Раньше судья, если ты на него кипишь, так в ответ завернет, что тебе стыдно станет – замолкаешь до конца игры.

– На скамейке как себя ведете?

– Я спокоен! А чего мне качаться? У меня неделя была команду готовить. И по бровке не вижу смысла бегать. Как этот испанец – Эмери. Мне кажется, у него километраж больше, чем у футболистов! Не понимаю зачем? Может, это испанская школа такая, учат их, тесты сдают, кто больше пробежит?

– Анекдоты про тренеров знаете?

– Тренер дает установку: «Ребята, поле грязное, низом играть невозможно. Верхом тоже никак, у них вся команда высокая, без шансов. Но трибуны полные, выйдите и подарите людям красивый футбол!».

– Борода вам для стиля?

– Да нет, сегодня как раз хотел побриться. В конце позапрошлого сезона меня фоткнули первый раз с большой бородой, в шапке. Бывает – нравится, бывает – сбриваю.

ФАРТОВАЯ МОНЕТА

– За «Спартак» переживаете больше других команд?

– Сейчас не так сильно, как раньше. Чего переживать, если из года в год повторяется одно и то же. Одни и те же трансферные ошибки, команда стоит на месте. Наверное, я рассуждаю как болельщик. Веришь, смотришь, болеешь, а потом раз – на выходе то же самое. Сейчас уже спокойно отношусь – для меня это коллектив близких людей, которые работают не только в основной команде, но и в академии, в «молодежке», в «Спартаке-2».

– Расскажите всем, благодаря чему вы на открытии «Открытия Арены» за ветеранов сыграли.

– Так под стадионом моя фартовая монета закопана! В 2007 году, когда строительство только начиналось, нас пригласили на торжественную церемонию закладки капсулы: Прудникова Сашку, Рената Сабитова, Егора и меня. Сказали: вот здесь будет стадион «Спартака». И мы, чтобы вернуться на это место и сыграть на нем, закопали по монетке.

– До церемонии или после?

– До. Быстренько ямку вырыли, все кинули в нее по монете, я – пятирублевую. Сработало – мы с Титовым вернулись.

– А Сабитов с Прудниковым?

– И они поиграют, просто не закончили еще.

– Понравилось, как на открытии за ветеранов вышли?

– Запомнил, как Симонян после матча сказал: «Денис, надо было больше мяч просить, хорошо же открывался!» – «Никита Павлович, так не видели меня! Тут такие звезды собрались: я не то что слова сказать не мог – бегал осторожно, чтобы не наступить на кого-нибудь».

– У вас в «Спартаке» дружная компания была: Ковалевски, Зуев, Калиниченко. Сейчас общаетесь?

– С Лешкой Зуевым тесно общаемся, он крестный моего старшего сына. Получил категорию С, продолжает выступать на концертах. Хочется, чтобы Лешка в футбол вернулся.

– Ковалевски прошлым летом на прощальный матч не звал?

– Я не смог поехать – свадьба была.

– Дзюба при вас начинал в «Спартаке». Сейчас думает над новым контрактом...

– Наверняка он хочет остаться в «Спартаке», но имеет хорошие предложения от других команд. Хочет остаться, но при этом не потерять в финансовых условиях. Наверняка ему уже суммы озвучили. Есть желание достойно продать свой талант.

– Из «Спартака» трудно уходить?

– Смотря из какого. Если образца 2007 года – конечно. Потом с Саламовичем в «Жемчужине» пересеклись, пообщались... Наверное, я тогда поторопился. Предлагали остаться, контракт двухлетний. Сейчас я понимаю – амбиции затмили разум. Играть хотелось! Мне казалось несправедливым, что кто-то играет больше, чем я.

– В целом карьерой довольны?

– Относительно. Самое главное, чего хотелось добиться, – стать чемпионом со «Спартаком». В 2006‑м и 2007-м хорошие сезоны были, но... Сами чемпионство отдали.

«ВЫНЫРИВАЮ, А НА БЕРЕГУ ЧЬИ-ТО ГЛАЗА...»

– Расскажите о вашем хобби. Знаем, подводной охотой увлекаетесь.

– Давно уже не плавал – костюм запылился, ружье не стреляет. Сейчас времени нет, спиногрызы дома. У жены все отпрашиваюсь, в ближайшие выходные, может, съезжу.

Последний раз весной нырял. Водичка чистая была, лед только сошел. В Клязьме, недалеко от дачи.

Хотя после Томска мне тут неинтересно. Там уехал километров десять от города – озера, реки! Самая ходовая охота – на щуку. Лещи хорошие попадаются. Есть хорошие места на сазана. И комары такого размера, что могут в лес унести.

– А зверье?

– Приехал я туда после Сочи. Знал, что водоемов много, сразу взял с собой на базу ружье, костюмы, всю атрибутику. Там с базы вниз спускаешься – река, метров пятьсот пешочком. Я в костюме цвета хаки. По пояс голый, чтобы не ужареть. Ночью, часиков в двенадцать. Там рядом дом отдыха – и бабушки от меня иной раз очень хорошо бегали! Видят – какой-то странный охотник в непонятном костюме с одним разрезом для глаз из тайги выходит. И быстрей автобуса домой...

А потом я себе в Томске уазик купил. Посоветовали. Ходил так к речке дня три-четыре, в столовую рыбу приносил. Ну и с поварами разговорился. Они: «Откуда рыба в морозилке?» – «Да это я охочусь». – «А ты пешком ходишь?» – «Ну да, а чего тут идти? Пятьсот метров по тайге». – «Смотри, у нас тут мишки бегают. Грибников недавно задрали». Я сразу в Интернет – смотреть, где можно уазик купить. Машина, о которой мечтал всю жизнь, и вот момент подвернулся! На следующий день спокойно к речке подъехал, поближе к водичке – и сразу нырять.

– Медведей-то видели?

– На выезде из города, у армянского кафе. Там бугаи такие, что не убежишь.

– Подводная охота, ночью...  Не страшно?

– А чего бояться? Самое страшное для подводного охотника – сети, их там навалом. Местные жители этим кормятся, на зиму запасаются. Один у нас работал – у него погреб забит рыбой. Люди живут на зарплату 15–18 тысяч, тратят ее только на хлеб и на одежду.

– Вас-то на базе кормили, зачем ночью в речку нырять?

– Знаете, какой кайф?! Два-три километра проплыл по одному берегу – обратно по другому... На ластах быстро, часа два-три. К четырем утра на базу возвращался.

Хотя, конечно, всякое бывает. Я с фонарем плаваю. Однажды вижу – на берегу глаза, кто-то за мной следит. Ныряю, выныриваю – опять. Так они за мной и «бежали». Хрен знает, кто там, только глаза видно...  Немного не по себе стало. А потом луна вышла, смотрю – лиса! Я на нее выплыл, она сама убежала.

– Откуда вообще такое хобби?

– У друга рыбхоз недалеко от базы в Тарасовке. Сидели как-то с удочкой. Он говорит: «Слушай, есть спортивная охота, без акваланга, на задержке дыхания. У тебя легкие большие, тебе интересно будет». Купил костюм – и, после того как я на четыре килограмма стрельнул карпа в Клязьме, заболел!

– На сколько дыхание задерживаете?

– Минуты на полторы. Ребята, кто тренируется, – по три минуты могут, по три с половиной. Однажды толстолобика подстрелили на 47 килограммов. Фотка есть на базе в Раменском. Я его еле удержал. Кричал: «Фотографируйте быстрее!».

В Подмосковье есть озера, в которых постоянная температура 15 градусов, даже зимой. Но там надо ночью с фонарем, днем мало чего увидишь. Есть чемпионаты России, Кубок мэра Москвы – там на вес соревнуются. В пойме Москвы-реки стреляют сазанов по 18 килограммов!

– Холодно же.

– Так для этого неопреновые костюмы есть – разной толщины. Зимой – 9 миллиметров, часа на два-три хватает. Летом 4–5 миллиметров.

– В одиночку охотитесь?

– В «Томске» вратарь Вашек со мной ездил – костерчик разожжет, сидит, романтика у него такая. А я плавал. Потом Лукаш Тесак захотел попробовать. Но посмотрел, сколько все это стоит: «Пока пауза!».

БОЕВОЙ КАЗАК

– Традиционный вопрос для интервью, где подводятся итоги карьеры: если вернуть время назад, что-нибудь сделали бы иначе?

– В «Рубин» звали и в 2008-м, и в 2009‑м, когда они чемпионами стали. Но в 2008-м я в «Шиннике» был, а в  2009‑м в «Спартак» вернулся. Да и кто знает, куда бы дорога вывела... А сейчас у меня все нормально. Спокойно, как боевой казак, в 35 лет вышел на пенсию.  Двое детей, все как надо.

– Фраза из вашего давнего интервью: «Чаще всего снится, как стою перед пустыми воротами, получаю мяч и не могу пробить».

– Было такое. А как закончил с футболом – во сне забиваю в каждой игре.  Лучший бомбардир!