ГЛАВНЫЙ ВРАЧ АКАДЕМИИ О ЗАДАЧАХ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ

Главный врач Академии «Спартак» Размик Кешишян в интервью для официального сайта рассказал о направлениях работы медицинской службы, целях и задачах его подразделения.

— Почему вы выбрали когда-то именно медицину? Сколько лет вы в профессии?
— Мои родители были врачами: отец — хирургом, мама — педиатром, поэтому и я еще с юных лет очень хотел стать детским врачом, более того — детским хирургом. Конечно, как многие сверстники в детском возрасте, мечтал стать летчиком или космонавтом, какое-то время грезил и о профессиональном футболе, так как занимался этим видом спорта. Но когда пришло время выбирать, решение далось легко: понял, что в другой специальности себя не представляю. В профессии я уже более 30 лет; всегда был детским хирургом, всегда занимался научной работой, посвященной детской хирургии, в частности травматологией, хирургией повреждений. О выборе своем за это время ни разу не пожалел, ведь работу свою люблю и отдаюсь ей полностью.

— Где вы работали, когда поступило предложение возглавить медицинскую службу Академии «Спартак»?
— С момента формирования Института неотложной детской хирургии и травматологии в городе Москве, который находится на улице Большая Полянка, я был заместителем главного врача по лечебной работе. Институт очень современный, достойный. Его директором является всем известный человек, детский врач, профессор Леонид Рошаль. Что касается предложения о работе в Академии, оно поступило от медицинской службы Футбольного клуба «Спартак-Москва», а окончательно решение я принял после беседы с директором Академии Валентином Климко. Мне очень понравилось отношение здесь к детям, к образовательной системе. Впечатлил комплексный подход к маленькому спортсмену, ясный взгляд на то, каким воспитанник Академии должен стать. Обозначенные проблемы в области медицины мне показались очень актуальными не только с точки зрения Академии «Спартак», но и современного мира в целом. Они весьма сложные, но их можно и нужно решать.

— Продолжаете ли вы сейчас практиковать как хирург?
— Конечно, не порывал связи с Институтом, бываю там каждый вторник. С руководством «Спартака» мы нашли понимание в этом вопросе. К тому же мне кажется вполне логичным и естественным, что, если кому-то из воспитанников потребуется хирургическая или травматологическая помощь, ее окажет главный врач Академии в ведущей клинике.

— Вы часто работали в горячих точках, после теракта в Волгограде накануне 2014 года также не остались в стороне…
— Действительно, начиная с 1988 года я многократно во многих горячих точках, где принимал участие в различных ипостасях при ликвидации медицинских последствий чрезвычайных ситуаций. Работать приходилось не только в нашей стране, но и за рубежом. Когда происходит подобная беда, и я, и мои коллеги мобилизуемся и находимся вблизи от работы. Это уже стереотип поведения: не представляю, что можно поступить иначе. Что касается ситуации, о которой вы говорите, раненые дети были переведены в Москву и госпитализированы в 9-ю детскую больницу. Мне как главному ортопеду-травматологу города Москвы поступил звонок от руководства Департамента здравоохранения с просьбой приехать для консультации больных и принять участие в их медицинском обеспечении. Не откликнуться я не мог.

— Доводилось ли раньше вам работать со спортсменами?
— Как многие хирурги и травматологи, участвовал в лечении спортсменов, но о системности работы речь не шла, всех тонкостей не знал. При выборе тактики и метода лечения остановился на тех, которые были наиболее приемлемы с точки зрения эффективности восстановления пострадавшего в целом.

— Какие сделали выводы после полугода работы в Академии, какие проблемные области выделите?
— На сегодняшний момент удалось познакомиться с той системой оказания помощи спортсменам, наблюдения за их состоянием здоровья, диспансеризации, которая есть сейчас. К сожалению, не уверен, что она оптимальна в работе с юными спортсменами. Если говорить о системе здравоохранения в нашей стране, педиатрия всегда была сильным элементом. Не во всех развитых странах существует педиатрическая система, а в России она есть. Но этого не оказалось в спортивной медицине. Я не увидел современного, научно обоснованного подхода в оценке и интерпретации результатов. А если мы не можем корректно оценить — значит, нам не удастся целенаправленно воздействовать на организм ребенка. Нет сегодня такого научно обоснованного подхода в определении тактики и стратегии с медицинской точки зрения в воспитании юного спортсмена.

Причина, на мой взгляд, кроется в том, что знания эти не систематизированы, особенно относительно детей разного возраста, с точки зрения физиологии, биологических процессов в их организме. Учет таких деталей чрезвычайно важен. В ряде случаев мы сталкиваемся с ситуациями, когда внешне по антропометрическим данным ребенку, который кажется нам абсолютно здоровым, даем большую нагрузку, а на самом деле он менее выносливый, чем тот ребенок, который, с нашей точки зрения, не соответствует стандартам спортсмена, выглядит слабее. Самое главное для нас — не только помочь ребенку, пришедшему к нам влюбленным в футбол, достичь высоких спортивных результатов, но и сохранить при этом его здоровье. Чтобы к моменту, когда ему предстояло сделать шаг на следующую ступень своего спортивного пути, он оказался готов к нему, а не был бы вынужден покончить с профессиональным спортом по состоянию здоровья. Поэтому тренеры, обеспечивающие профессиональный рост спортсмена, должны быть предупреждены медиками, какую нагрузку в данный период давать юному футболисту, какую нагрузку он выдержит без вреда для здоровья и как его подвести в оптимальной спортивной форме к серьезным спортивным испытаниям.

— Расскажите, пожалуйста, о цели и задачах медицинской службы Академии.
— Недавно сформулировал научно обоснованную цель нашей службы — создание системы оценки мониторинга за здоровьем юных футболистов разного возраста, формирование и поддержание алгоритмов ранней реабилитации при травмах и заболеваниях детей. Отчетливо понимаю, что достичь этой цели усилиями только коллектива медиков и опытного тренерского состава Академии невозможно. Но в кооперации со специализированными научно-практическими центрами, которые существуют в Москве, добиться желаемых результатов возможно. Я говорю про Институт неотложной детской хирургии и травматологии, который имеет колоссальный опыт в оказании помощи пострадавшим с различными повреждениями или травмами, про Научный центр здоровья детей Академии медицинских наук, где потрясающая диагностическая база с точки зрения функциональных способностей ребенка, про взаимодействие с Институтом педиатрии и детской хирургии Минздрава РФ, где работает главный кардиолог детский департамента здравоохранения Москвы, про Институт питания. Со всеми этими учреждениями имеются предварительные договоренности о взаимодействии. Квалифицированные специалисты в конкретных областях помогут нам быстрее реагировать, эффективнее помогать спартаковским воспитанникам преодолеть любые недуги.

Безусловно, к стоящим перед нами задачам относится формирование медицинской базы данных. По моей информации, во многих спортивных командах нет медицинской карты здоровья спортсмена: она не разработана. Совместно с партнером нашего клуба и Академии компанией «Форс» мы работаем в направлении создания электронной версии карты здоровья спортсмена. Работа эта кропотливая, серьезная. Думаю, когда мы ее завершим, она пригодится не только нам, но и другим футбольным школам, профессиональным клубам, возможно, представителям иных видов спорта. На мой взгляд, единая база данных и единый алгоритм оценки состояния здоровья с учетом возрастных особенностей спортсменов позитивно скажется на отрасли в целом.

Еще одна непростая, но выполнимая задача, поставленная перед нами руководством, — создание современного реабилитационного центра для детей непосредственно в Академии. Существующая база для физической реабилитации здесь отличная, выход на принципиально иной уровень реабилитации медицинской — вопрос времени и средств, которые «Спартак» вкладывать готов. Будем стремиться создать такой центр, который имел бы возможность оказывать помощь и юным футболистам из других команд. Конечно, как я говорил ранее, без специалистов извне и специальных учреждений мы не обойдемся, но будем уже обращаться к ним не по каждой мелочи, а только по серьезным поводам.

К задачам медицинской службы относится также мониторинг травматизма, оценка причин возникновения той или иной травмы, предложения по созданию системы предупреждения, профилактики травматизма на поле. К слову, около половины травм — бесконтактные, это знак нехороший, в причинах также будем разбираться. Через некоторое время мы будем готовы поделиться с коллегами результатами своих наблюдений и анализа ситуации.

— Как строится работа медицинской службы Академии, какие специалисты в нее входят?
— Есть несколько позиций, которые нам необходимо перекрыть как врачам. Первая связана с оценкой состояния здоровья и профилактикой заболеваний у детей. В этом отношении я горд, что в штате Академии есть дипломированный врач-педиатр. Екатерина Фирсова имеет бесценный опыт работы в городской поликлинике, на деле сталкивалась с различными заболеваниями у детей. Учитывая, что у «Спартака» есть интернат, где на постоянной основе живут иногородние воспитанники, наличие такого специалиста очень важно. Она каждый день бывает здесь во время подъема, своим опытным взором оценивает состояние детей, может увидеть проблему, даже если мальчик к ней не обращается по поводу недомогания.

Другая весомая часть нашей работы — медицинское обеспечение учебно-тренировочного процесса и игр. Оно включает в себя подготовку спортсменов к занятию: массаж, различного вида тейпирование, оценка состояний опорно-двигательного аппарата с целью выяснить, можно ли футболиста допустить до тренировки, — а также непосредственное оказание помощи на месте в случае необходимости. В этом направлении работают три очень опытных сотрудника, которым я полностью доверяю: Михаил Шереметов, Сергей Чернышов и Николай Быков. Разработана карта, где после каждой тренировки и игры медик, сопровождающий мероприятие, пишет, что происходило (есть ли травмированные, тяжесть травмы).

Ежегодно для поддержания формы наших специалистов проходим несколько курсов: выбор необходимого метода оказания помощи при травме, умение наложить шину, провести мобилизацию, наложить повязку, остановить кровотечение. Это также тренинги по оказанию неотложной медицинской помощи. Договоренность со станцией скорой медицинской помощи и с институтом Склифосовского есть. Выглядит процесс следующим образом: мы приезжаем, нам ставят определенную задачу и смотрят, готовы ли мы оказать эту помощь; если нет, тренируемся до автоматизма.

Есть и невидимые стороны нашей работы: профилактика заболеваний, организация и контроль питания у детей.

— Получается, что мониторинг состояния воспитанников, живущих в интернате, происходит минимум один раз в день?
— Мы выстроили свою работу таким образом, что дети постоянно находятся под присмотром медика, хотя могут этого и не ощущать. Всегда рядом с детьми минимум два специалиста: что в интернате, что на полях во время тренировок. Утром, помимо врача-педиатра, здесь нахожусь я, в процесс не вмешиваюсь, но в случае возникновения необходимости, всегда готов помочь решить организационные вопросы. Каждый день, кроме субботы, есть дежурный врач, который после тренировок и ужина проверяет состояние ребят в интернате и, если необходимо, оказывает помощь. В конце дня дежурный врач звонит мне и сообщает, есть ли травмированные или заболевшие дети. Таким образом, приходя утром в Академию, мы уже знаем, кому из юных футболистов стоит уделить особое внимание. В тот период, когда нас в интернате нет (ночь, раннее утро, выходной), ребята могут обратиться в случае недомогания к воспитателям, с которыми они очень близки, которым доверяют. Те, в свою очередь, поставят нас в известность; в любое время суток, в любой день либо я, либо кто-то из моих коллег приедет и поможет решить проблему, будь это помощь на месте или госпитализация по системе скорой помощи в те учреждения, с которыми у нас есть договоренности.

— Как поступаете в ситуациях, когда кто-то из живущих в интернате детей заболел, может быть заразен для остальных воспитанников, но госпитализации его состояние не требует?
— За время работы еще ни разу не сталкивался ни с одним случаем возникновения гриппа у наших детей, но если кто-то заболеет, то его переселят в комнату, не соединенную общей вентиляцией с остальными, он будет получать питание и медицинскую помощь в полном объеме.

— Вы упомянули, что контроль питания воспитанников Академии находится в зоне ответственности медицинской службы. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
— Дети, живущие в интернате, питаются в нашей столовой 4 раза в день (завтрак, обед, ужин и сонник); москвичи здесь обедают. Когда организация, обеспечивающая Академию питанием, начинала сотрудничество со «Спартаком», в разработке меню участвовали спортивные диетологи. Дети получают достаточно калорийную пищу небольшими объемами, чтобы желудки их не были растянуты. Если говорить о контроле, перед завтраком, обедом и ужином один из наших медиков приходит на кухню столовой Академии и проверяет пищу на готовность и органолептические свойства продукта. Периодически проверяем условия хранения и качество привозимой продукции от поставщика. Помимо этого, дважды в год проводим витаминизацию (думаю, увеличим периодичность до четырех раз). В скором времени в рацион наших воспитанников будут включены обогащенные кислородом коктейли, этот вопрос уже утвержден с руководством Академии. Есть договоренность о встрече со специалистами по биологически активным добавкам; они расскажут подробнее, что это такое и чем может быть полезно. Сочтем после данной консультации нужным — включим и это в рацион. Словом, сделаем все, чтобы наши спортсмены были здоровы, накормлены, энергии у них хватило на выполнение задач, которые перед ними ставятся.

Отмечу, что важным является не только рацион, но и время, в которое спортсмен принимает пищу. Медицинская служба в зависимости от расписания игр и тренировок юных спартаковцев готовит график питания, который передается в столовую. Важно, чтобы футболист не был голодным перед игрой и чтобы с наполненным желудком не вышел на поле. За 2 часа до матча он должен закончить прием пищи. Ни разу я не увидел ситуацию, когда бы наши спортсмены были обделены. Если мы пишем поздний ужин, их ждут. Если мы пишем поздний обед, их ждут; пища в обязательном порядке теплая, та, которая нужна. В этом отношении система отлажена и сбоев не дает.

— Главной целью Академии является подготовка футболистов для молодежной, второй и основной команд «Спартака». Помимо футбольных характеристик, немаловажным аспектом является и здоровье воспитанника, переходящего на следующий уровень футбольного пути. Как взаимодействуете с медиками дубля, основы, «Спартака-2»?
— Быть может, это проблемный вопрос в каких-то клубах, но в «Спартаке» проблемы взаимодействия медицинских подразделений я не увидел. С Михаилом Вартапетовым мы знакомы и дружим очень давно, с остальными медиками, работающими в системе клуба, у меня быстро наладились хорошие отношения. У нас отработан алгоритм передачи информации об игроке, когда он привлекается к тренировкам и играм за дубль, например, как и когда возвращается обратно в Академию. Есть такое понятие — возвратная медицинская карта спортсмена: мы ее формируем, заполняем, передаем, после чего она возвращается к нам. Коммуникация налажена, все вопросы решаются быстро. Не думаю, что что-то может ухудшиться; возможно, найдем пути еще более продуктивного взаимодействия.

— Общение с медицинским штабом сборных команд России и Москвы, к играм за которые регулярно привлекаются юные спартаковцы, столь же радужно? Считаете закономерным, что лазарет Академии с серьезными травмами, требующими длительного восстановления, пополняют чаще всего именно футболисты, активно заигранные за сборные команды?
— Вопрос этот очень актуальный, волнующий не только меня, но и медиков клуба. К слову, буквально в первой же беседе руководство Академии указало мне на эту проблему: мы отдаем ребенка в сборную здоровым, а получаем обратно больным. Конечно, юный спортсмен, который вызывается в сборную, ближе к профессионалам, чем его сверстники, поэтому и требований к нему предъявляется больше; он каждый раз старается выложиться больше возможного, чтобы оправдать доверие тренера и быть востребованным в будущем. Решение проблемы зависит не только от нас, но со своей стороны мы постараемся сделать все, чтобы плачевных результатов избежать. Я говорю о более серьезном изучении их здоровья, нежели углубленный медицинский осмотр. Мы должны верифицировать имеющиеся заболевания и повреждения, оказать всю помощь, которую можем, а также — научить спортсмена, который отправляется в сборную, беречь свое здоровье, не снижая при этом свою спортивную результативность. Задача сложная, но в ее решении нам помогает психолог Академии, также беседующий с ребятами на эту тему.
Если говорить об отклике со стороны коллег из сборных, мне довелось пообщаться с представителями медицинского штаба сборных команд Москвы. У меня сложилось впечатление, что проблему нашу они понимают, поэтому думаю, что она может быть решена.

— Какие травмы являются наиболее типичными для юношеского футбола?
— Наиболее серьезными и значимыми повреждениями у детей являются травмы, связанные с коленными, голеностопными, тазобедренными суставами, а также с повреждениями мышц спины. Выяснить первопричины и при возможности предотвратить серьезные последствия нам помогут узкопрофильные специалисты. Так, например, на прошлой неделе к нам приезжала «Лаборатория движения», которая провела оценку функционального состояния стоп, венозного оттока у спортсменов. Результаты этого планового обследования и рекомендации специалистов «Лаборатории движения» помогут нам в дальнейшей работе.

— Есть ли возможность при должной диагностике выявить риск травмы в будущем у детей и как-то предотвратить ее?
 — Сегодняшний уровень развития медицинской техники в ряде случаев позволяет прогнозировать то, что мы называем травмой, но на самом деле является патологическим состоянием органа или системы. Например, при обследовании коленного сустава МРТ можно увидеть те изменения, которые пока незаметны для спортсмена. Он еще не ощущает дискомфорта, боли, а мы уже видим, что та нагрузка, которую он получает, скорее всего, приведет к патологическому состоянию или заболеванию. Задача наша в этом и состоит, чтобы заранее предвидеть ситуацию, сыграть на опережение: вырабатывать ту тактику и те методы, которые позволят избежать тяжелых осложнений, связанных с этим состоянием юного футболиста, при этом помочь ему продолжить заниматься спортом. Умение прогнозировать и правильно оценивать ситуацию видится мне особенно важным в той связи, что порой травмы у детей более серьезные и сложные, чем у возрастных спортсменов, ведь они происходят в период роста и созревания ребенка — непростой в развитии организма.

— Расскажите, пожалуйста, о том, как строится реабилитация спортсменов, с какими специалистами из Академии работаете в связке при восстановлении наших футболистов.
— Начиная с момента получения травмы до возвращения ребенка в общую группу за ним наблюдает врач Академии. Вся реабилитация делится на несколько частей: топическая и функциональная диагностика (определяется, что повреждено и как повреждено), определение тактики лечения, медицинская реабилитация (выстраивается после диагностики — вся работа, которую необходимо сделать медикам), физиотерапия и лечебная физкультура (может проходить как стационарно, так и амбулаторно), физическая реабилитация. Сначала тренер по физической подготовке дает футболисту необходимые и допустимые в конкретном случае физические упражнения, потом воспитанник присоединяется к тренировкам команды, но занимается по индивидуальному плану с тренером по физической подготовке — и только после окончания этого периода допускается в общую группу. Конечно, в реабилитации ребят нам активно помогают и тренер по аэробике, и тренеры по физической подготовке.

— Юные футболисты — фанаты своего дела, независимо от самочувствия стремятся побыстрее вернуться на поле, порой лукавят, говоря о своем самочувствии. Как вам удается убедить их, что иногда стоит пропустить важный матч ради их же блага?
— У меня нет определенного ответа; получается по-разному, но, мне кажется, получается. Причина в одном: я с большим уважением отношусь к желанию игрока вернуться, понимаю, почему он иногда хочет скрыть недомогание. Не потому что он плохо ко мне относится или вообще такой плохой: просто футбол — его жизнь. Стараюсь относиться к каждому открыто, доброжелательно и уважительно, ребята это чувствуют. Чувствуют доверие, что позволяет мне говорить с ними как со взрослыми. В результате вижу, что они начинают понимать меня и принимать мои решения, вызванные желанием помочь им в будущем чувствовать себя лучше и не отвлекаться на болезни и травмы.

— В последние годы появилась тенденция отправлять юных футболистов лечиться за рубеж, в большинстве случаев игроки делают там операции. Означает ли это, что в России все столь плохо в плане спортивной хирургии?
— Это одна из самых больных для меня тем. У нас в России есть возможность оказывать медицинскую помощь не хуже, чем за рубежом. К тому же, когда речь идет об операциях юношей, ситуация выглядит следующим образом: футболисту делают операцию, через 3–4 дня его выписывают, он возвращается назад. Реабилитация, как понимаете, происходит в России. Неужели в России невозможно провести эту часть лечения? С полной уверенностью могу сказать, что это неправда. Когда в Институт неотложной детской хирургии и травматологии приезжают зарубежные доктора, они восхищаются условиями, имеющимися там. Возможно, отсутствует достаточная практика — но это не проблема, из-за которой нужно уезжать за границу.

Главное, на мой взгляд, в том, что у нас отсутствует система, которая была бы понятна и спортсменам, и медикам. Лишь обозначать проблему мы не собираемся, твердо намерены ее решить. Я как главный детский ортопед-травматолог департамента здравоохранения города Москвы сформулировал обоснования для создания в Институте неотложной детской хирургии и травматологии отдела спортивной травмы. Учитывая, что директором института является Леонид Рошаль, с которым мне довелось проработать многие годы, понимание мы нашли быстро. Все условия для выполнения поэтапного медицинского обеспечения больного с любой травмой, в том числе и спортивной, там есть. Я надеюсь, что совсем скоро в этом институте будут проведены мастер-классы. Институт имеет большой потенциал как кадровый, так и медицинского оборудования, чтобы мы больше не отправляли наших юных спортсменов за рубеж. Такую инициативу «Спартака» сложно недооценивать, наш клуб заинтересован в создании системы отечественной спортивной хирургии, детской травматологии. Хирурги, которые оперируют взрослых, есть. Появятся и хирурги, оперирующие детей. Причем будет детская спортивная хирургия, лучшая в мире! Вопросом восстановительной реабилитации для юных спортсменов мы также занимаемся совместно с Институтом. По моему мнению, Академия «Спартак» — ведущее детское учреждение в своей сфере, делающее максимум полезного и хорошего, аналогичным учреждением с точки зрения медицины я вижу Институт неотложной детской хирургии. Объединенные усилия столь сильных организаций, на мой взгляд, принесут замечательные совместные плоды.